Ксения Парубец: «Карполь просто ходячая «Википедия». Иногда кажется, что вместо головы у Николая Васильевича жесткий диск»

— Скажу так: на протяжении восьми лет его на тренировках «Уралочки» становилось все меньше и меньше. В последнем сезоне на тренировках его почти не было. Но иногда он мог зайти на вечернюю. С ним мы больше играли — доигровки, двусторонки, например. Ну и если недалеко лететь, он ехал с нами.

— У нас каждая тренировка начиналась с истории. Спортивной, литературной, из математики — без разницы. Во время тренировки тоже бывало: закончится упражнение, и он начинает рассказывать что-нибудь, мировые новости. Это все очень познавательно и интересно, только во время тренировки ты начинаешь остывать. Для здоровья это не очень хорошо — когда ты снова приступил к работе, а плечи или колени уже холодные. У Николая Васильевича в принципе более спокойные тренировки. Минут 20 делаем что-нибудь, потом слушаем минут 10, как надо делать правильно. Классные тренировки — большую часть времени стоим, ничего не делаем, ха-ха. У Михаила Васильевича, его внука, более интенсивно — все упражнения на счет, а это сразу азарт, хочется победить. Но и те и другие тренировки очень быстро проходят.

— Его любимая фраза — что даже советский циркач Филатов медведя на велосипеде научил ездить, а у меня не получается вас научить элементу. Историй очень много. Только у меня на фамилии память не очень.

— Я бы не сказала, что он сложный человек. С ним легко общаться, особенно тет-а-тет. С ним интересно. Просто он... ходячая «Википедия»! Он помнит, что произошло 30-40 лет назад, а я название лекарства не могу вспомнить. И он столько всего знает! Иногда кажется, что вместо головы у Николая Васильевича жесткий диск. Насчет того, что говорят, мол, он кричит, — да, он может прикрикнуть. Сейчас этого меньше, но когда я только пришла в «Уралочку», мне тоже доставалось. И до слез доводил, и обижалась я на него. Но он кричит по делу, никогда не кричал просто так. Хочешь — обижайся, хочешь — нет, но со временем понимаешь, что он говорил правду. То есть он никогда ничего не выдумывал, чтоб наорать. Может, это все было из-за моего возраста. Сейчас до меня доходит по-другому, – сказала Парубец.