Еремин: во главе ФТАР смогу принести пользу российской тяжелой атлетике

Бывший председатель попечительского совета Федерации тяжелой атлетики России (ФТАР) Сергей Еремин, баллотирующийся на должность президента организации, в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Олегу Богатову рассказал о мотивах своего решения и о предложениях по изменению ситуации как в самой федерации, так и в виде спорта.

Выборы главы федерации состоятся 21 ноября в Москве. На пост также претендуют действующий президент ФТАР Максим Агапитов, выбранный в 2016 году, серебряный призер Олимпийских игр 2008 года Дмитрий Клоков и бывший вице-президент организации Антон Кисляков.

- Сергей Александрович, чем вызвано ваше желание вновь идти на выборы? Ведь четыре года назад вы тоже баллотировались в президенты ФТАР, но неожиданно сняли кандидатуру перед процедурой голосования.

- Любое желание выдвинуть свою кандидатуру на какую-то выборную должность продиктовано тем, что человек считает себя способным принести пользу на этой позиции. И в моем случае так и есть. А если вы проводите какую-то параллель с ситуацией, происшедшей в 2016 году на конференции во Владимире, я вам могу сказать: не все вопросы, которые заставляют нас принимать какие-то решения, лежат на поверхности. Какие-то вещи происходят за кулисами.

За кулисами той конференции произошли события, которые явились вероломными и предательскими, не побоюсь этого слова. И заставили меня тогда принять единственное оптимальное решение, которое позволило мне не подставить вид спорта и соблюсти определенные договоренности. Я никогда не нарушаю данного мной слова, в отличие от других людей, с которыми иногда приходится вступать в союзы.

Тогда я был слишком доверчив к неким людям, которые во время выборов находились рядом со мной. Сегодня я обогащен опытом, который позволяет мне думать, что я существенно лучше, чем тогда, знаю тяжелоатлетическое сообщество и тех людей, которые определяют его кулисы и закулисье.

- Как бы вы оценили работу федерации за четыре прошедших года? Как с положительной стороны, так и с отрицательной. Что бы вы отнесли к достижениям, а что вас не устраивает в ее работе?

- Вы знаете, мне довольно трудно показаться объективным на фоне тех процессов и событий, которые происходили за эти четыре года в российской и мировой тяжелой атлетике.

Мне трудно назвать какие-то позитивные моменты в деятельности федерации. Ничего из того, что являлось бы каким-либо прогрессом и могло бы способствовать развитию тяжелой атлетики, я для себя отметить не могу. А на фоне тех абсолютно вопиющих, судьбоносных для тяжелой атлетики как олимпийского вида спорта процессов, которые в существенной степени были инициированы представителем от России (членом исполкома IWF Агапитовым) в Международной федерации тяжелой атлетики (IWF), вообще не приходится говорить о каких-то успехах.

Спорт в любые времена оценивался по медальным зачетам – как основе того, насколько этот вид спорта результативен. Говорить о высоких местах российских тяжелоатлетов в медальных зачетах на крупных соревнованиях сегодня просто не приходится. И всегда вид спорта оценивался по состоянию ближайшего резерва у лидеров команд. По тому, с какими результатами молодое поколение входит в формат взрослого спорта. И насколько длинна скамейка тех, кто может достойно выступать на мировом олимпийском помосте. Об этом тоже говорить, к сожалению, не приходится.

О чем говорить, если даже норматив звания "Мастер спорта международного класса" с подачи Федерации тяжелой атлетики России девальвирован неизмеримо?

Но, на самом деле, даже не это главное. Я думал, что в 2016 году может состояться некий перелом. Потому что отношение к виду спорта внутри него, уровень скандальности, уровень каких-то интриганских процессов на самом деле был настолько высок, что тогда можно было и надо было все это сломать. Но тогда получилось так, как получилось.

Сегодня градус этого по-человечески негативного формата управления видом спорта перешел все допустимые границы. И я не побоюсь этих слов – сегодня ситуация предельно критическая, судьбоносная. И она определяет и сохранение вида спорта как олимпийского, и перспективы российской тяжелой атлетики как вида спорта, который вообще может развиваться. И самое главное – сохранения или преобразования формата управления этим видом спорта.

Формат наконец-то должен стать открытым, федерация должна стать по-настоящему общественной организацией. Где не мракобесие и дискриминация правят бал, где не по принципу симпатии и антипатии к президенту федерации распределяются ставки и тяжелоатлетическое оборудование и определяется лояльность. А по принципу объективных оценок, как это и должно быть в нормальной организации. С таким маргинальным форматом управления видом спорта надо заканчивать.

Когда действующее руководство говорит, что оно изменило допинговую культуру, это лукавство. Допинговую культуру изменило отношение к допингу в олимпийских видах спорта, санкции WADA (Всемирного антидопингового агентства), дискриминация допингеров по всем направлениям и те скандалы, которые развиваются вокруг российского спорта. Очень хорошо и удобно ловить рыбку в мутной водичке. И рассказывать о том, как ты формируешь эту антидопинговую культуру.

А что сделано для того, чтобы в тяжелой атлетике, в силовом виде спорта создать такие инструменты и механизмы, которые позволяют на современном уровне добиваться восстановления спортсменов и оптимизации тренировочного процесса? Можно уповать на то, что за вас этим занимается государство, по линии министерства спорта РФ и Центра спортивной подготовки, и государство финансирует всю вашу работу, вместе со спортом высших достижений. А что федерация делает для того, чтобы наш вид спорта развивался?

Я знаю, что мы делаем. Мы за эти четыре года провели больше 20 турниров всероссийского уровня по тяжелой атлетике. Я знаю, что я поддерживаю (серебряного призера Олимпиады-2012, многократную чемпионку мира и Европы) Татьяну Каширину и (установившего в 2015 году высшие достижения на чемпионате мира, но затем дисквалифицированного за допинг на четыре года супертяжеловеса) Алексея Ловчева. И я горжусь тем, что я поддерживал Ловчева.

В меня могут бросать любые камни за то, что я поддерживаю дисквалифицированного атлета. Но мое отношение к допингу очень конкретное. И оно очень сильно отличается от позиции тех, кто просто развернул знамена антидопинговой борьбы. А сами при этом ранее были дисквалифицированы за употребление допинга в большом спорте.

- Насколько сильны ваши позиции с точки зрения поддержки региональных организаций ФТАР?

- Моя команда занимается мониторингом общественного мнения. По моим данным, на сегодняшний день достаточно большое количество территориальных организаций тяжелой атлетики склоняются в пользу моей кандидатуры. Это совершенно точно. У меня есть около одной трети голосов регионов, это достоверная на сегодняшний день информация. Может быть, и больше.

Но все будет решаться на конференции, после того как мы лицом к лицу с другими кандидатами расскажем, что же мы хотим сделать для развития тяжелой атлетики. Как мы собираемся это делать. И насколько наши пожелания и обещания имеют под собой реальную почву и основу. А не являются сказками и фантастикой.

Я иду на выборы как человек дела. Я баллотируюсь на пост, не забирая средства у федерации, не зарабатывая на тяжелой атлетике, а давая ей и вкладывая в тяжелую атлетику. Я единственный человек, который реальными делами, которые дорогого и дорого стоят, подтверждаю свою любовь, приверженность и эффективность по отношению к нашему виду спорта. Люди всегда делятся на тех, кто тратит свои средства и тратит чужие. У нас структура управления зачастую построена таким образом, что есть очень много доброхотов, которые любят тратить не свои деньги, а бюджетные и спонсорские средства.

Но надо свои деньги сначала попробовать заработать, а потом суметь их потратить. И моя программа прежде всего строится на реальной помощи региональным организациям тяжелой атлетики.

- Какой объем финансовых средств вы готовы вложить в развитие вида спорта, если будете избраны президентом федерации?

- Есть программа тактическая, есть стратегическая и есть программа-минимум. В России с начала года на разных уровнях говорят о том, как в условиях свалившегося на нас кризиса пандемии помочь во всех сферах деятельности. В нашем случае - прежде всего в спорте, когда в регионах не хватает денег и закрываются спортивные залы. Мы в октябре на заседании межрегиональной организации "Железная лига", одноименной с нашей серией турниров по тяжелой атлетике, приняли решение в случае моего избрания оказать помощь всем аккредитованным федерациям тяжелой атлетики, в размере 300 тысяч рублей каждой. В виде целевой субсидии.

Это первое. Второе – в первый год после моего избрания в виде разного рода грантов, скидок на оборудование и инвентарь, тех или иных преференций, связанных с участием в развитии спортивной медицины и поддержки спортсменов разного уровня, общий объем помощи составит до 60 миллионов рублей. Не считая средств на развитие инфраструктуры в регионах. Это только то, что я гарантированно обещаю вложить в тяжелую атлетику в первый год управления федерацией.

- На должность президента федерации баллотируются четыре кандидата. На ваш взгляд, борьба развернется только между Агапитовым и вами? Или можно ожидать каких-либо неожиданностей?

- Нет, я не считаю, что выбор будет лишь между нами. Дмитрий Клоков - сильный кандидат. Мы друг друга хорошо знаем, у нас были и совместные проекты. Более того, я неоднократно помогал ему в реализации определенных проектов, которые лежат в плоскости тяжелой атлетики и силового спорта. Он популярный человек в социальных сетях, очень активен и является довольно ярким персонажем.

Я думаю, что у Дмитрия хорошие шансы. Другой вопрос заключается в том, что он олицетворяет собой новое крыло современных информационных активностей. Я абсолютно согласен с тем, что этими возможностями надо пользоваться широко и активно для популяризации и развития тяжелой атлетики. Но мы с вами находимся на земле. И для того, чтобы реализовать любой проект, чтобы было на что и как развиваться, надо быть стабильными и экономически независимыми. По крайней мере, надо иметь тот ресурс, который не только на словах и в картинках, а на деле подтвердит твои планы, программы и ожидания.

С Антоном Кисляковым я не знаком. Знаю, что в бытность (до осени 2016 года) Сергея Александровича Сырцова президентом Федерации тяжелой атлетики России он был вице-президентом. О нем отзываются как об абсолютно нормальном и эффективном менеджере. Никаких негативных слов о нем я сказать не могу. Судя по тому, что в предвыборную кампанию он вошел с официального запроса во ФТАР о неких юридических параметрах, которые необходимо соблюдать при организации отчетно-выборной конференции, думаю, что он является профессиональным и грамотным управленцем. И знает специфику управления спортом.

- Возможно ли ваше объединение с кем-то из кандидатов?

- Я за то, чтобы работать с любыми людьми, которые душой болеют за тяжелую атлетику. И в том числе объединять усилия с конструктивными силами. Но не на любой основе. Я могу точно сказать, что с Агапитовым, которого я считаю предателем интересов советской и российской тяжелой атлетики, я ни какие союзы никогда не пойду. Это однозначно. Все остальные кандидаты, на мой взгляд, вполне достойны того, чтобы с ними вести какую-то конструктивную совместную работу.

- Что вы могли бы назвать в качестве основных векторов развития, которые уже в ближайшее время могут улучшить ситуацию в тяжелой атлетике?

- Наш вид спорта непростой и ждать какой-то одной панацеи не приходится. Я возглавляю Федерацию функционального многоборья России, и долгие годы был драйвером развития этого вида спорта, который вырос из кроссфита. Сегодня никто уже не оспаривает тот факт, что именно бум в последние годы в кроссфите в мире послужил стимулятором развития тяжелой атлетики. Это правда. Если четыре года тяжелоатлетов в России мне приходилось убеждать в том, что именно мы (представители кроссфита) являемся резервом тяжелой атлетики, то теперь все с этим согласились.

Поэтому работа с резервом на уровне спортивной организации, развитие новых функциональных видов спорта - именно то, что создает массовость вхождения атлетов в тяжелую атлетику. И без этого нет вида спорта. Это первое. Второе – совершенно не работает наука. И спортивная медицина, и та наука, например, биомеханика, которая занимается использованием искусственного интеллекта - для того, чтобы находить лучшие решения в оптимизации тренировочного процесса, той или иной техники подъема снарядов и так далее.

Мы не просто работаем в этом направлении, у нас уже реализуются широкомасштабные проекты, которые позволят на бездопинговой основе добиваться эффективнейших результатов. И это можно будет поставить на поток.

Третье. Очень важный момент – работа на международном уровне. И по сохранению тяжелой атлетики как олимпийского вида спорта, и по его развитию. Нам будет что предложить Международной федерации тяжелой атлетики. И не с позиции поиска каких-то союзников, то одних, то других – для того, чтобы свалить (ранее) действующего президента IWF (Тамаша Аяна)… А для того, чтобы действительно с позиции равных, с позиции возможности вложить в развитие мировой тяжелой атлетики предложить проекты, которые могут и должны быть интересными.

Они лежат в плоскости обновления соревновательной практики, вплоть до создания новых турниров, причем очень нестандартных. И также в плоскости начала полемики вокруг допинговой проблематики – той, на которую, как я думаю, тяжелая атлетика имеет право. Как силовой олимпийский вид спорта. Эта полемика ведется в других дисциплинах – и в велосипедном спорте, и в легкой атлетике, и в игровых видах спорта.

Тяжелая атлетика пока исключительно на криминализированном уровне занимается этой историей. Я думаю, что нужно, помимо соблюдения антидопинговых правил, начинать серьезный разговор о здоровье тяжелоатлетов, о медицине для спортсменов, о тех проблемах, на которые сегодня по умолчанию наложено табу.

Вот крупными мазками я набросал те задачи, на решение которых мы нацелены. Не говоря уже о том, что внутри страны нам нужен детский спорт, чем мы, собственно говоря, и занимаемся. Нам нужны яркие соревнования, нам нужны силовые фестивали, которые объединят тяжелую атлетику с другими силовыми дисциплинами. Именно этим мы занимаемся в последние годы. И у нас это, мягко говоря, очень неплохо получается. В том числе и на международном уровне.

Все вышесказанное - это тот багаж, с которым я сегодня иду на выборы руководства Федерации тяжелой атлетики России.