«Вопиющая безалаберность»: что рассказала вдова Дадашева
Вдова российского боксера Максима Дадашева, скончавшегося в США из-за отека мозга после боя, Елизавета Апушкина впервые рассказала об их любви с первого взгляда, о последних минутах жизни спортсмена и о том, как она пытается пережить его смерть.
Российский боксер Максим Дадашев скончался в июле этого года после боя с пуэрториканцем Субриэлем Матиасом. Во время поединка, который проходил в США, спортсмен пропустил больше 300 ударов, его пришлось под руки уводить с ринга. Россиянина доставили в больницу, где провели экстренную операцию из-за сильного отека мозга, однако врачи ничем не смогли помочь — Максим умер спустя три дня после рокового выхода на ринг.
В момент смерти рядом с ним была его супруга Елизавета Апушкина, которая спустя полтора месяца решилась дать интервью, в котором подробно рассказала об их жизни и о последних минутах жизни боксера.
По словам девушки, которые приводит Sports.ru, за это время она похудела на семь килограммов и до сих пор вынуждена принимать антидепрессанты. Единственной ее отрадой остался сын Даниэль.
Апушкина и Дадашев познакомились в ресторане в 2008 году, когда обоим было по 18 лет. Елизавета рассказала, что боксер сразу покорил ее сердце, и уже через месяц после знакомства пара обменялась признаниями в любви.
Проблемой для них не стало даже вероисповедание Максима — ислам, из-за которого родители спортсмена не поддержали отношения с неверующей девушкой.
«Я ему сразу сказала, что принимать мусульманство не собираюсь. Я вообще атеист по жизни. Верю, конечно, что что-то есть во Вселенной, но и только. Макс это знал, для него это не было секретом. При этом я уважала его религию, то, что он делает намаз. Но он уважал и мой выбор. Естественно, были опасения, что он на мне не женится, потому что против меня были его родственники. Но он пошел против всех ради меня, потому что это была любовь», — поделилась вдова.
Она также рассказала, что ее собственные родители были в шоке от выбора дочери и сначала даже отговаривали ее от этих отношений, однако затем, когда узнали боксера поближе, стали относиться к нему с теплотой. А вот родственники Максима были против этого брака. Однако именно они настояли на пышном свадебном торжестве, хотя, по признанию Елизаветы, почему-то весь праздник «сидели с недовольными лицами».
А после смерти Дадашева и вовсе позвонили только за тем, чтобы потребовать денег — часть от наследства.
В своих комментариях после рокового боя мужа Апушкина не раз указывала — он вел себя на ринге необычно. Это заметила даже мать Елизаветы, вместе с которой они смотрели этот поединок. Однако предпринять что-либо прямо на месте Апушкина не могла: она не поехала с супругом на бой в США, оставшись в России.
«Мама сразу сказала: Макс вышел как-то не так. Когда в углу был, когда его имя объявляли, он даже переминался на ногах не так, как обычно. И первый раунд был каким-то не таким. Мне очень тяжело вспоминать. Не представляете, как страшно осознавать, что он был один на один с этой болью... Это просто разрывает сердце. Так бы хотелось его спросить, в чем было дело, что случилось», — вспоминала Апушкина.
Она отметила, что еще ни разу не пересматривала бой целиком, однако видела фрагменты того, как Дадашева уводят с ринга. Елизавету возмутил тот факт, что к ее мужу не были вызваны врачи сразу, его не положили на носилки, а ведь при травмах такого характера каждый шаг мог стать фатальным. Расследование по итогам поединка продолжается до сих пор.
«Это такая халатность... И на таком уровне. Как можно было не предусмотреть такое? А если бы были носилки, а если бы голову льдом обложили, может быть, он бы и выжил... Это же Америка, я не понимаю, почему такая вопиющая безалаберность», — заявила женщина.
Апушкина призналась, что первое время после окончания поединка думала больше о моральном состоянии мужа, а не о физическом, поскольку даже предположить не могла такое развитие событий. Она была уверена в качестве медицины в США и считала, что Максим при самом печальном раскладе останется инвалидом, но выживет.
Осознание серьезности происходящего пришло к ней с вестью о трепанации черепа Дадашева, о чем ей сообщил тренер боксера по физподготовке Донатас Янусевичус. Тогда Елизавета быстро нашла билеты и вместе с сыном вылетела в Нью-Йорк.
Уже в госпитале врачи сообщили ей, что шансов выжить у Максима нет — «даже одного на миллиард».
Супруге разрешили войти в палату, и увиденное потрясло ее до глубины души.
«Из него торчало миллион трубок, стояли большие аппараты, капельницы. Он сам дышать не мог, его дыхание поддерживали баллонами. Я увидела шрам от трепанации, который шел по правой стороне головы. У него была дырка во лбу, накрытая тряпкой, чтобы мозг не так сильно отекал», — поделилась она.
Апушкина тогда приняла сложное решение — сын должен попрощаться с отцом. По ее признанию, Даниэль до сих пор спрашивает, когда папа вернется, несмотря на объяснение матери, что он на небе и приглядывает за ними оттуда.
Спустя восемь часов после приезда Елизаветы в госпиталь кровяное давление боксера начало резко снижаться.
«Пришел врач, который совершал обход. Я спросила: «Что это значит?» Он холодно повернулся ко мне, посмотрел прямо в глаза и сказал: «Это значит, что сейчас он умрет». Даже когда врачи говорили, что нет ни единого шанса, я все равно верила в чудо, надеялась, что, может, мы что-то придумаем, лишь бы только он выжил. А тут я поняла, что этого не будет», — вспомнила те страшные минуты Апушкина.
Несколько раз спортсмена пытались реанимировать, но, по словам врача, это было «лишь для протокола», судьба Дадашева уже была решена.
«Я увидела, как через шрам на голове начали выходить частички его мозга. Такой был сильный отек!» — рассказала вдова.
Никто из участников той трагедии после не попытался связаться с Елизаветой. Она отметила, что на связи с ней в основном близкие друзья Максима, в том числе и боксер Дмитрий Бивол. Также вдова заявила, что иски было решено не подавать, пока идет расследование.
«Я, как человек на эмоциях, естественно, буду всех винить. Мне кажется, все должны были увидеть, что с Максом что-то не так. Многие видели, что после девятого раунда нельзя было бой продолжать. Если до девятого раунда еще было спорно, то потом бой нужно было останавливать. Как этого не увидели все остальные, я не знаю. Ведется расследование, пока ничего говорить не буду. По его итогам станет известно, кто виноват. И эти люди обязательно ответят!» — заключила она.