Смирнов о борьбе на праймериз: «В современной политике важнее договоренности, а не партии»
Роман Геннадьевич, на этой неделе стартовали праймериз «Единой России». Как бы вы их оценили? – Праймериз в этом году радикально отличаются от тех, что были ранее. Причина проста: здесь объединились как масштабная федеральная кампания, так и более локальные выборы в заксобрания, муниципальные образования и другие структуры. Но важно и то, что ко всему этому было подключено электронное голосование. Сейчас я тестирую его сразу в двух ролях: не только как избиратель, но и как кандидат. На мой взгляд, электронное голосование в праймериз – шаг вперед с точки зрения прозрачности и легитимности выборов. Не могу сказать больше, так как данных недостаточно, но на первый взгляд это отличное дополнение. Явка покажет, прав я или нет. К сожалению, сайт прогнозируемо «упал» практически сразу. Если такое случается с ЦИК, то неудивительно, что и с сайтом праймериз произошло. У нас просто не умеют верно просчитывать перспективы. Не зря же столько шуток о том, что в России зима всегда неожиданно подкрадывается. Но это лирика. Хорошо, что человек получает возможность не быть привязанным к территории. Но не все нововведения я бы отнес к положительным. На первый взгляд, обязательные видеоролики для кандидатов – отличная затея, но некоторые кандидаты, имеющие возможность сделать их качественнее, могли получить преимущество. Почему могли? Сейчас активно продвигается тренд на искренность. При его правильном применении можно получить популярность, имея очень скромный бюджет. В отдельных регионах появляется информация о принуждении к участию в голосовании. Учителям, якобы, рассылают письма с приглашением принять участие в праймериз. Но является ли это нарушением, если в письме не сказано, за кого нужно проголосовать? – Знаете, у нас в стране есть странная традиция. Даже не традиция, а некоторый пробел в знаниях. У нас не понимают, что такое информирование и агитация. Так как праймериз является внутрипартийной инициативой и не относятся напрямую к привычным выборам, то и правила к ним применяются не столь жестко. Информирование и агитация в данном случае регулируются нормативными документами партии. По сути праймериз – возможность начать избирательную кампанию раньше. Сейчас у нас она стартует за три месяца до выборов. Я уже давно предлагаю увеличить этот срок до полугода. Это не повысит затраты избиркомов, так как они все равно в полной мере не действуют в этот период. Увеличение сроков позволит, в том числе, расширить политические возможности. Например, у нас сейчас нет такого очевидного понятия как политическая агитация вне выборов. И это – не правильно. В целом и в агитации, и в информировании нет ничего плохого. Это лишь возможность мобилизовать своих сторонников. Все партии это делают. Но тут нужно провести грань: мобилизация не должна быть принуждением. Для этого нам необходимо развивать в себе политическую культуру. Скажу честно, что не видел такие письма, но в контексте праймериз и при условии того, что никого не принуждали идти на предварительное голосование и отдавать свой голос за конкретного кандидата, проблемы в таких письмах нет. Это возможность напомнить избирателям о том, что они могут влиять на политическую ситуацию в стране. Такие технологии применяются во всем мире. Если можно призывать участвовать в праймериз через соцсети, наружную рекламу, то и такие письма присылать можно. Но повторюсь, что они не должны содержать угроз и призывов голосовать за конкретного кандидата. Это лишь еще один способ мобилизации избирателя. Я понимаю, почему это напрягает население. В этом чувствуются остатки советского прошлого, когда голосование было номинальным и проводилось через трудовые коллективы. Тогда один начальник мог притащить всех своих сотрудников на избирательные участки. Некоторым такой подход даже нравится, но с каждой следующей сменой поколений это будет постепенно уходить. А нет ли ничего странного в том, что праймериз чаще всего посещают бюджетники и работники госкорпораций? – Часто это связано с тем, что в этих структурах и так работает электорат партии, кроме того, логично, что именно там чаще сталкиваются c какой-то политической информацией. Иных способов мобилизовать избирателей часто просто нет. «Единая Россия» заявила, что выдвинет своих кандидатов во всех одномандатных округах. Как вы оцениваете шансы кандидатов не из партии? – По этому поводу хотел вспомнить историю, которая активно продвигается в социальных сетях. Обратите внимание, что все мероприятия, которые проводятся парламентской оппозицией, проходят после съезда ЕР. Ребята просто ждут конструкцию, под которую им нужно подстраиваться, то есть они изначально рассчитывают на места, где конкуренция с партией власти будет минимальной. Партии у нас вторичны, к сожалению. Это говорит об определенной аппаратности и кулуарности политики, то есть на данном этапе распределения одномандатных округов важны не голоса избирателей, а какие-то политические договоренности. Если такие договоренности есть, то и шансы есть. Но и это не говорит об успехе: любые договоренности могут быть нарушены при определенных обстоятельствах. Снять кандидата с выборов можно многими способами. Плюс, нужно учитывать факторы продолжающейся пандемии, экономические сложности и протестную активность. Но и на этом факторы не заканчиваются. Для того, чтобы иметь шансы на победу, необходимо работать с избирателем на протяжении длительного времени. За месяц крайне сложно мотивировать людей потратить время на неизвестного кандидата, чтобы проголосовать за него. То есть людям не из партии даже кандидатом стать сложно, не говоря уже о депутатстве. Просто так надеяться на протестный электорат бессмысленно. На избирательную кампанию нужно тратить время и ресурсы, а многие просто оставляют ее на самый конец. То есть шансы непартийных кандидатов низкие? – У меня есть датчик, который это безошибочно определяет, – найм политюристов. Сейчас они не особенно востребованы в среде парламентской и непарламентской оппозиции. Некоторые небольшие партии заявляют о желании получить пять процентов, но это невозможно, так как они не занимаются документами. А без качественного заполнения документов практически любого кандидата могут «забраковать». Каковы на сегодняшний день шансы у самовыдвиженцев стать депутатами Госдумы? Ожидаете ли вы большого притока самовыдвиженцев на этих выборах? – Я не верю, что у самовыдвиженцев на основных выборах много шансов. Кто хотел выдвинуться в качестве новых лиц в партии, те просто вольются в ЕР. Какие-то кандидаты, которые не прошли в праймериз, могут быть подобраны другими партиями. Те же, которые все-таки захотят идти в качестве самовыдвиженцев, столкнутся с процессом сбора подписей. Собрать их возможно, но без участия политических юристов, они могут быть «забракованы». Подписи – лишь первый этап, затем нужно правильно подготовить все документы, провести кампанию. В пользу самовыдвиженцев может быть только протестное настроение и их популярность. Сейчас избирком и другие инстанции изучают реакцию общества на недопуск того или иного кандидата. Еще один вариант прохода самовыдвиженца – его системность. Если потенциальный кандидат уважительно относится к действующим нормативным актам, то к нему не будет претензий. В этом часто заключается проблема оппозиции. Она не понимает, что если вы действуете вне рамок закона, то у вас возникают проблемы. Фото: ФедералПресс / Артем Тутов
