Интервью с Юрием Газинским — про «Краснодар», сборную России, Зинедина Зидана, Сергея Галицкого, чемпионат мира и «Урал»

От криминального захолустья до чемпионата мира.

Юрий Газинский редко даёт большие интервью, хотя именно с ним связаны многие события в нашем футболе. Начиная от успехов/провалов «Краснодара» до первого гола ЧМ-2018. С августа Юрий играет за «Урал». Клуб выдал мощный рывок в таблице – с последнего места на 10-е.

Общак в 90-е, блатной жаргон

– Вы родом из Комсомольска-на-Амуре. Когда там были последний раз? – Наверное, уже лет пять не приезжал. Получается, с тех пор как семью забрал.

– Что вообще такое жизнь на Дальнем Востоке? – Это когда всё доходит с запозданием. Регион развит не так хорошо, как западная часть России, но есть и свои плюсы. Я там родился, вырос и получил футбольное образование.

– Говорят, что город с большим криминальным влиянием. – Так и есть. Там было именно то, что люди себе представляют о 90-х годах. У нас был общак, как это называлось. На тот момент я не понимал всех нюансов. Считалось модным находиться в организации.

– Часто возникали разборки в стиле «ты с какого района?» – Да, всё было. Я жил не в самом благополучном районе. Разговаривали по понятиям. Просто так кого-то оскорбить невозможно. За слова нужно было…

– Отвечать? – Пояснить.

– Этот жаргон остался с вами до сих пор? – Когда ты перестаёшь там вариться, то жаргон уходит. Стараюсь эти слова не употреблять, хотя в памяти, конечно, всё сохранилось. Повезло, что меня мать оттуда вытащила. Ну и футбол помог, конечно. У меня всё могло сложиться иначе.

– Как ваша мама поняла, что вы связались не с теми людьми? – Я приходил домой и говорил: «Мам, мне нужна сгущёнка, чай, тушёнка». Она начала расспрашивать, зачем всё это. Я ответил, что мне пообещали велосипед. Для неё это уже был звоночек. Кто мне мог пообещать велосипед? Потом, когда я был в начальных классах, к маме пришла классный руководитель и рассказала про меня.

– А куда шла сгущёнка? – Это же всё отправляется на зону. Сигареты, чай, тушёнка…

– Велосипед вам так и не подогнали? – Конечно, нет. Мне потом мама сама подарила.

– Как получилось, что вы росли без отца? – Он, мягко говоря, выпивал. Маме было тяжело – двое детей, а отец не помогает, а, скорее, наоборот. Она решила разойтись с ним, когда мне было около пяти лет.

– Отец потом пробовал наладить с вами отношения? – Конечно, хотел, но он переехал к своей матери в Ухту. Умер, когда мне было 18 лет.

Мемориальная табличка, лучший стадион

– Вы помогли установить в Комсомольске-на-Амуре мемориальную табличку, посвящённую Николаю Старостину. Он там отбывал срок якобы за антисоветскую деятельность? – Да, его отправили в Комсомольск-на-Амуре. Он тренировал «Смену», в которой я занимался. Только тогда команда называлась «Динамо». Несколько лет назад ко мне обратилась сестра. Сказала, что собирают деньги и не хватает какой-то суммы. Я спросил, сколько нужно. Там было около 100 тысяч рублей вроде, и я перевёл эти деньги. Меня потом звали на открытие этой мемориальной доски, но у меня не получилось приехать. Она до сих пор висит – кажется, у стадиона, где раньше играла «Смена».

– Как сейчас с футболом на Дальнем Востоке? – Там уже особо нет профессионального футбола. Есть только дворовые команды и что-то вроде ЛФЛ.

– Звучит грустно. – Так и есть.

– Как реанимировать футбол на Дальнем Востоке? – Ему нужно больше внимания. Почему теперь не существует «Смены»? Всё упирается в финансы, как я понимаю. Нет денег – нет команд.

– Почему пробились именно вы, а не другие парни? – Талантливых ребят хватало. Было три сильных парня на год младше меня. Я думал, что хоть один из них точно пробьётся. Не сложилось. Один погиб, второй ушёл заниматься борьбой, третьего забрали в армию. Причём первый парень умер, а через два дня ему пришло приглашение в интернат «Луча» во Владивостоке. Уже было поздно.

– У вас есть татуировка с надписью «Questa è la mia vita». Это ещё с тех времён? – Да, это просто ошибки молодости. У меня друг во Владивостоке пошёл набивать, и я с ним за компанию – просто посмотреть. Пока ему били, я сказал, чтобы и мне сделали. Решил набить себе фразу «Это моя жизнь» на итальянском. Мне тогда 20 лет было.

– Пробиться куда-то из Комсомольска-на-Амуре можно было только через крупные города? – Конечно. Где себя проявить? Шансов поехать на турнир нет. Если кого-то и везут, то из Хабаровска или Владивостока. У них задача своих ребят показать, а не брать какого-то Газинского вместо парня из Владивостока. Единственное, меня дважды приглашали на мини-футбольные турниры. Но там ведь надо давать результат, а я ездил с командой более старшего возраста – приходилось сидеть.

– Вы недавно приглашали детей из Комсомольска-на-Амуре на матч «Краснодара». Всё потому, что помнили, как тяжело куда-то выбраться из города? – Сейчас у меня много знакомых в Комсомольске-на-Амуре, есть детские тренеры. Ребята попросили помочь с билетами. А я ведь понимаю, что такое для юных парней сходить на футбол.

– Да ещё на один из лучших стадионов России. – Не один из, а лучший! Представляете, какие эмоции у детей? Конечно, они в восторге. Увы, у меня такой возможности не было.

– У вас сохранились футболки со времён, когда вы играли на Дальнем Востоке? – Больная тема. У меня не осталось ни футболки «Смены», ни «Луча». Друзья просили подарить, и я всё раздал. А сейчас решили сделать коллекцию, супруга спрашивает: «Где футболка «Торпедо»? А «Смены» где?» Ничего нет. Только с «Краснодара» сохранились.

Медосмотр в ЦСКА, подсказки Иванова

– Этим летом вы долго не могли найти клуб. Почему? – В 30-м туре я сыграл последний матч за «Краснодар». На следующий день в 12:00 звонок от президента «Урала» Григория Иванова. Он спросил, какие у меня вообще планы. Ответил ему: «Я только проснулся, дайте мне немного в себя прийти». Мне дали понять, что ждут в «Урале».

– Но у вас изначально были другие планы? – Я надеялся попасть в «Сочи», потом что рядом с домом. Хотелось, чтобы семья не переезжала. Садики, родители… В «Сочи» ответили, что у них есть свои футболисты. Ну ладно. Потом появился вариант с ЦСКА. Понятно, что этот вариант был для меня интересным. Я даже прошёл медобследование, но потом попросили подождать.

– Долго? – Проходит день, два, пять, десять. Я понимаю, что уже нет времени и нужно принимать решение. Сезон начался.

– Говорят, Григорий Иванов на вас обиделся. – Конечно, обиделся. Я же сразу не дал ответ, а он человек немного эмоциональный. Ну как немного… Весьма эмоциональный, но мы снова созвонились, и он сказал, чтобы я не занимался ерундой – приехал в «Урал». Там уже быстро всё обсудили. Мне сказали, что тренером будет Гончаренко. Я набрал Михалычу – он подтвердил.

– Для вас это было важно? – Да. Я по «Краснодару» понимал, что это за человек и тренер. Хотелось с ним ещё поработать.

– Был ведь ещё вариант с «Торпедо»? – Да, но там по условиям не сошлись.

– Вы постоянно забиваете на дальней штанге. У «Урала» какие-то уникальные стандарты? – Ничего уникального. Просто каждый выполняет свои функции. У нас три человека с ростом от 195 сантиметров. И каждый неплохо играет головой. Плюс хорошие навесы – Ранджелович отлично подаёт. Ребята знают, что на дальней есть человек.

– Неужели соперники не разбирают «Урал»? – Само собой, разбирают. Если бы шла прямая передача на меня, то были бы вопросы. А когда сброс, рикошет, чирк, то защита в любом случае теряется. Я это и по себе знаю. Плюс есть такое, что «Урал» недооценивают, потому что команда внизу. С «Краснодаром» было так же. Сначала нас недооценивали, а потом стали относиться иначе, настраиваться. Говорят, «Спартак» или «Зенит» – раздражитель. «Краснодар» теперь такой же раздражитель, на фоне которого хочется показать себя.

– Ваша роль в «Урале» уже не совсем та, что в «Краснодаре»? – Раньше я был ярко выраженным опорным полузащитником. Больше связывал защиту с нападением. В «Урале» у меня уже больше развязаны руки. Есть Сиссе, которого хочу отметить – много черновой работы делает. Если я иду в атаку, то знаю, что меня подстрахуют. В «Краснодаре» я, наверное, всего пару раз доходил до чужой штрафной, потому что держался перед защитниками.

– Насколько нормально, что президент команды находится на скамейке и подсказывает игрокам? Иной раз взглянешь и сразу не поймёшь, кто там главный тренер. – Викторович всегда заряжен на игру. Да, этих эмоций у него слишком много. Он переживает за команду и, когда нет результата, то чересчур импульсивен. Камеры сразу стараются это выхватывать. Если бы подсказывал тренер, то никто бы об этом не говорил столько.

– Об этом говорят, потому что владелец клуба уничтожает имидж тренера. Особенно если даёт подсказки футболистам по ходу матчей. – Это вопрос к главному тренеру. Не знаю, как он себя ощущает в такие моменты. Наверное, если бы Викторович мешал, то тренер ему об этом сказал бы.

– Могли бы себе Галицкого представить на скамейке? – Нет. Хотя он тоже импульсивный, переживает, но на скамейке его не представляю.

«Зенит» за скобками, падение по зарплате

– РПЛ теперь лига в себе. Еврокубков нет, многие иностранцы уехали, ещё отрыв «Зенита»… – А какой там отрыв? Шесть очков. Считаю, что «Зенит» вообще нужно выносить за скобки. Настолько высок класс футболистов на всех позициях, да и на скамейке. Вот играешь с «Локомотивом», «Динамо», ЦСКА и понимаешь, что «Зенит» на другом уровне. Дуглас Сантос, Клаудиньо, Барриос, Малком… Условно пять человек делают всю игру. Центральный защитник Ловрен с левой отдаёт передачу, и Малком выходит один на один. Где ещё ты такое увидишь в РПЛ? Бакаев для нашей лиги достаточно квалифицированный футболист, но ему там тяжело конкурировать. Со всеми остальными в РПЛ играть можно.

– Кто в этом сезоне для вас стал главным открытием? – Сычевой, наверное. Человек забил 14 мячей в чемпионате, выступая за «Оренбург». Там вообще хорошая команда с качественными легионерами. Ещё выделил бы Лёшу Каштанова из «Урала». Он пришёл из «Родины» и хорошо себя проявляет, работоспособный. При правильном подходе у него всё должно получиться.

– Каштанову и Сычевому по 26 лет, но они по большому счёту только два года назад попали в профессиональный футбол. Таков сейчас чемпионат России? – Конечно, имеет значение, что иностранцы уехали. Но появились те люди, у которых в жизни были сложности. Они родом из небольших городов и сами себя сделали. Большинство тех, кто чего-то достигают – из провинции. Кто-то мог работать барменом или грузчиком. Да, в какой-то степени у них появилась такая возможность из-за обстоятельств, но этой возможностью ещё надо уметь воспользоваться. Хотя тут нужно смотреть несколько лет. Один сезон – не показатель.

– Все говорят, что уровень футбола в РПЛ упал. А по каким именно вещам это чувствуется? – По конкуренции. Тренируясь с сильными, ты сам становишься сильнее А сейчас в игре иной раз может пройти какая-то передача, которая раньше бы не прошла – зону закрыли бы. Хотя даже если потеряешь мяч, то тебе не забьют, а раньше наказали бы.

– Это правда, что рынок зарплат обвалился? – Понятно, что футболистам приходится падать в зарплате. Игроки между собой общаются – кто-то упал очень сильно. Тут надо сравнивать, когда ты переходишь из «Локомотива» в ЦСКА. Если я после «Краснодара» иду в «Урал», то, конечно, я упал в разы.

ЧМ-2018, поддержка Смолова

– Перед каким матчем в карьере переживали больше всего? – Чемпионат мира в 2018-м. Я приехал на игру и чуть с ума не сошёл. Я спросил Самедова, как он себя чувствует. Он ответил: «Нормально». Для него это был третий большой турнир, а у меня – первый. Эмоции другие.

– Вы забили первый гол на ЧМ-2018. Ощущения сильно отличаются от голов за клуб? – Что вы… Такое вообще невозможно описать. Я фантазировал, что если забью, то поцелую эмблему. А тут отличился и просто не понимал, где нахожусь. Просто не знаю, куда бежать. Мне парни кричат: «Куда ты рванул? Хоть порадуйся». А я даже не понимал, куда радоваться.

– Смешно звучит. – Вы учитывайте, что есть те, кто постоянно забивают и к этому привыкли. А я забиваю раз в год. И тут такое случилось на чемпионате мира. Вон у вас в редакции фотография сборной России, после решающего пенальти испанцам. Посмотрите на Головина – он сам не понимает, чего делает. И так у всех.

– Перед ЧМ-2018 сборную России люто критиковали. Особенно Черчесова. А у вас было ощущение, что всё будет хорошо? – Сборы были тяжёлые. Даже самые сложные в моей карьере. Зато на чемпионате мира чувствовал себя великолепно. Было много сил, готов был давать большой объём. Мы понимали, что нам надо сплотиться. Затем по ходу турнира и болельщики начали объединяться, меньше называть нас брёвнами. Ну и понятно, что испанцев не без везения прошли.

– Что вам дал ЧМ-2018? – Стал чувствовать себя увереннее. Когда ты провёл такой турнир, то в чемпионате России играется раскрепощённее. Я тогда выдал свой лучший сезон, набрав 12 очков по системе «гол+пас». На тот момент в «Краснодаре» были чётко распределены роли. Каборе – разрушал, Перейра – обострял, а я – бокс-ту-бокс. Я надеялся, что Шарль и Маур останутся. Отличные ребята и как футболисты, и как люди.

– А внимание к вам сильно увеличилось после ЧМ-2018? – Со стороны европейских клубов интереса не было. А в плане узнаваемости в России – конечно. Раньше меня единицы в Москве узнавали, а после чемпионата мира идентифировать стали значительно чаще.

– Бывает, чтобы к вам подходили и что-то странное спрашивали? – Случалось, что советовали, как правильно принять мяч, а в каком моменте сыграть иначе. Отвечал: «Да, хорошо, понял. Буду иметь в виду».

– Что было у вас внутри после пенальти Смолова? – Опустошение. Понимали, что есть шанс. Раз удача уже идёт, то можем. Потом зашли в раздевалку, сели, тишина. Ещё несколько лет было прям больно вспоминать. Потом понял, что жизнь на этом не заканчивается.

– Что сказали Смолову? – Мы тогда ещё вместе играли за «Краснодар» и общались. Я написал ему слова поддержки. Любой человек может оказаться в его ситуации. Нельзя во всём винить его одного. Побеждаем вместе и проигрываем тоже. Мне кажется, у него при исполнении пенальти было 500 моментов в голове. Там ведь ещё до этого де Хеа отгадал, куда пробьёт Смолов с 11 метров.

– У вас ведь похожая ситуация была в 2014-м? – Да, в финале Кубка России с «Ростовом». Понятно, что я тогда не бил подсечкой – не мог ещё позволить себе такое. Не представляю, что чувствовал Смолов, но догадываюсь, что ему потом писали. Не удивлюсь, если был и лютый зашквар. Всё-таки тут четвертьфинал чемпионата мира. Наверное, до сих пор припоминают. У нас народ такой, нельзя ошибаться.

Спад Сафонова и его контракт

– Много матчей «Краснодара» видели в этом сезоне РПЛ? – Смотрю по возможности. Все игры не удаётся, но последний тур – почти полностью. Мне друг написал: «Смотришь?» Я включил, уже когда «Краснодар» уступал – 0:2.

– Вы хорошо знаете Сафонова. У вас есть понимание, что с ним происходит в этом сезоне? – Потерял мотивацию – это, наверное, слишком громко сказано будет. Просто тяжелее, если конкуренция не давит постоянно. Понятно, что есть Стас Агкацев – очень хороший вратарь. Мне он нравится, но, сколько бы Матвей ни ошибался, ему будут доверять. Он номер один – без вопросов. Матвею нужно держать себя в тонусе. С другой стороны, у него есть большой плюс.

– Какой? – Он легко переживает ошибки. Очень устойчив психологически. Может ошибиться, а потом вытащит очень сложный удар.

– Имеет смысл иной раз посадить Сафонова на скамейку? – Здесь тренерам виднее. В целом уровень Матвея не поддаётся сомнению. Бывает, ошибается, но посмотрите, сколько он и тащит. Фантастически спас матч с «Крыльями».

– Официально контракт Сафонова заканчивается в конце сезона. Хотя была информация, что соглашение тайно продлили. – Мы насчёт контракта не говорили с Матвеем. Не думаю, что эта ситуация влияет на его игру. У него отличные отношения с руководством. Может, у них есть какие-то договорённости. Я всех нюансов не знаю.

– Есть ощущение, что Сафонов – один из тех, кто мог бы заиграть в Европе. При этом не похоже, что Галицкий готов его отпустить. – Наверняка Матвей хочет попробовать себя в Европе – это факт. Другой вопрос, какие есть варианты. Ну и он вряд ли всё бросит, чтобы уйти. Ему важно, чтобы клуб заработал, сколько нужно. Тем самым он рассчитывает показать своё отношение к команде, которая его воспитала.

Первые воспитанники, болезнь Галицкого

– Почти у всей первой волны воспитанников «Краснодара» не сложилось в этом клубе. Почему? – Шапи, Игнатьев и другие ребята хотели играть. У того же Уткина был конкурент Перейра или Кабелла. Тут объективно тяжело. Понятно, что Шапи сложно конкурировать с Вандерсоном. Вот молодым и приходилось искать практику в других командах.

– Насколько для «Краснодара» болезненно, когда воспитанники уходят помогать другим командам? – Конечно, обидно, ты же столько лет занимаешься их становлением, но «Краснодару» требуется результат. Утя ушёл в аренду, Фомин – в «Уфу». Где-то себя зарекомендовали и потом перешли в другие клубы. В «Краснодаре» у них не было возможности столько играть. Сейчас ситуация изменилась, многие легионеры уехали, и у «Краснодара» появилась возможность больше доверять молодым.

– Хотя Кайо стабильно в основе. – Оно ведь как устроено в РПЛ? Если российский парень ошибается, то жди следующего шанса. Если ошибается иностранец, то ничего страшного, бывает.

– На ваш взгляд, кто из молодых должен раскрыться? – Сперцян. За год сделал нереальный скачок. Черников тоже себя проявил. Сафонов – это само собой. Хотя Крицюк – очень качественный вратарь. У него были свои нюансы с клубом, но когда ты выходишь один на один, то именно ему сложнее всего забить. Как-то раскрывается, садится…

– Для молодых футболистов отъезд легионеров – это плюс? Или воспитанники и так пробивались бы? – Вероятность, что они прорвались, была бы ниже. Получилось бы у одного-двух. А сейчас посмотрите, сколько человек задействовано. Для ребят это преимущество, они будут прогрессировать. Хотя соглашусь, что попали в состав многие, так скажем, искусственно.

– Галицкий постоянно обсуждает игровые нюансы. С Синицыным спорил, нужно ли заранее падать при пенальти. Петров говорил, что Галицкий нашёл ему позицию крайнего защитника. Шалимов рассказывал, что дискутировал с Галицким о том, сколько защитников оставлять в центре поля при угловых. А какие футбольные обсуждения были у вас? – Про розыгрыш от ворот. Он спрашивал: «Зачем вы разыгрываете, если потом возвращаете мяч вратарю, и он всё равно выбьет вперёд?» Мы отвечали: «Сергей Николаевич, мы хотим выйти за счёт контроля мяча…» Он сразу: «Да на фиг это? Вы же всё равно доведёте до вратаря, и тот вынесет».

– Сильно. – Ещё была история, когда мы сидели с Мартыновичем, и зашёл Сергей Николаевич, который спросил про ситуацию с выносом мяча от ворот соперника. Галицкий спрашивал: «Саша, зачем головой сразу выбивать? Подстройся, прими мяч». Мартынович начал объяснять, что в борьбе это тяжело сделать и есть опасность «привезти». Сергей Николаевич ответил: «Так ты и так «привезёшь».

– Как часто Галицкий ходил на тренировки? – В недельном цикле три-четыре раза мог прилететь. Когда у него не было проблем и важных дел, то он всегда присутствовал на занятиях.

– Говорят, что во время сборов ему делали трансляции тренировок с дрона. – Не знаю, но, думаю, вполне реально.

– Есть такое, что Галицкий замкнул на себе вообще всё – от трансферов до вычитывания интервью? – По поводу интервью – не знаю. А вообще, человек живёт клубом, вникает во все моменты и тратит свои деньги. Конечно, он должен быть оповещён обо всех деталях. Я так понимаю, что все трансферы согласовываются с ним.

– О проблемах Галицкого со здоровьем многие узнали из его интервью «Коммент.Шоу». А в команде были в курсе? – Об этом никто не говорил, но догадки были. Чтобы кто-то прямо сказал: «Сергей Николаевич болеет», – такого не происходило. Просто ходили слухи, а потом он сам рассказал в том интервью.

– А на чём основывались догадки? – На отсутствии Галицкого на тренировках и матчах. Раньше на сборы всегда прилетал, а тут не было. Сначала думали, может, в отпуске где-то. Потом поняли, что столько в отпуске невозможно находиться. Никто из сотрудников ничего не говорил.

– А стоило? – Это личное. Тем более человек такого масштаба – представляете, сколько в клубе будет переживаний? Для многих он максимально близкий человек, и такая новость воспринимается серьёзно.

Уход из «Краснодара», череда травм

– У вас 55 матчей в еврокубках. Какой для вас самый важный? – По значимости – домашняя игра «Ренном», потому что решался выход в плей-офф Лиги Европы. Встреча с ПАОКом за попадание в группу Лиги чемпионов. Ещё назову «Севилью» и «Челси».

– Каково после девяти лет уходить из клуба? – Тяжело. Я догадывался, что могу уйти, но больше шло к тому, что продлю контракт.

– Когда узнали окончательное решение? – За три тура до конца прошлого сезона.

– Вы с Галицким говорили на эту тему? – Нет. У Сергея Николаевича были другие заботы, он занимался здоровьем. Ему было не до Газинского с его контрактом. Есть для этого Владимир Хашиг.

– А после уже разговаривали с Галицким? – Конечно. Он позвонил перед последним туром с «Ахматом». Мы друг друга поблагодарили и пожелали удачи. Галицкий сказал, что будет следить за моей карьерой.

– Вы до сих пор можете сказать «у нас в Краснодаре»? – Конечно. Долгое время в Екатеринбурге говорил «а у вас». Понятно, что постепенно от этого отходишь, но всё равно моментами проскакивает. Хотя как-то недавно супруге набрал и спрашиваю: «Ну как там наши?» Она сразу переспросила: «Какие наши?»

– Назовите топ-3 игрока «Краснодара», от уровня которых вы были в шоке. – Гранквист, Перейра, Измайлов, Широков, Мамаев… Что-то больше трёх получилось.

– Измайлов действительно был в порядке? Он же столько времени лечился. – Марат был в полнейшем порядке!

– Казалось, что он приезжает доигрывать. – Ну не знаю. На поле и на тренировках так не казалось.

– А что в Гранквисте было магического? – Вообще всё умеет и не напрягается: обеими ногами исполняет передачи на любое расстояние, здорово позицию держит. У Андреаса великолепное понимание футбола, несмотря на то что он защитник. Плюс прекрасно оснащён технически.

Кажется, играл на 60% от своих возможностей. Например, когда делали спринты, он бежал так, будто сейчас развалится. Мы разговаривали с реабилитологом, и я спросил: «Почему он бежит так тяжело?» А мне ответили: «Гранквисту не надо бежать на максимуме». Просто посмотрите его нарезки, всё легко получается. Глыба.

– Травма плеча в 2019 году – самый тяжёлый этап в вашей карьере? – Да, но я бы ещё назвал трудными последние зимние сборы. В 2019-м была операция и долгое восстановление, а в этом году вроде ничего подобного, но сначала повреждение, затем рецидив, следом выходишь и в первый же день другую мышцу надрываешь. Вроде по мелочи, но в совокупности на все эти нюансы ушло четыре месяца. А параллельно приходит новый тренер, а у тебя заканчивается контракт, и нужно доказывать. Но ты не можешь ничего сделать, потому что ещё не полностью здоров. То есть ты полон желания показать себя, но травма не позволяет работать.

Тюрьма Мамаева, именные Rolex

– По поводу ситуации с Мамаевым и Кокориным. Как вы обо всём узнали? – Я в тот вечер после матча в Питере ехал с ними в одном поезде. На следующий день я был в расположении сборной. Утром была пробежка, и кто-то из ребят сказал, мол, что-то произошло. Никто не мог подумать, что всё окажется настолько серьёзно. Подрались с кем-то, да и всё.

– Обычный день в Комсомольске-на-Амуре? – Каждые выходные! Стандартная история.

– Не было желания публично поддержать Мамаева? Есть версия, что в «Краснодаре», как и в «Зените», всем запретили это делать. – Мне лично никто не запрещал. Нужно было написать в соцсетях пост? Во-первых, я не настолько публичный, чтобы миллионы моих подписчиков читали. Второе – а что поменяется после этой публикации? Показуха – не моё.

– Как-то связывались с ним, когда он был в тюрьме? – Когда он там был, я ему пару писем написал. После этого у нас связь оборвалась.

– Что написали? – Ничего особенного. Слова поддержки.

– По таланту Мамаев был невероятным футболистом: забивал рабоной, делал десятки ассистов, но только когда ему было интересно. – Вот вы спрашивали про топ-3 футболистов «Краснодара» – он вполне может быть в этом списке. Видя, как он тренируется, понимаешь его уровень. Он абсолютно раскрепощён. Паша не переживает: ошибся – ну ничего страшного. Это многое даёт.

– Почему у него не сложилось полноценной карьеры? Он в клубах и сборной сверкал лишь эпизодически. – Он в «Краснодар» переходил из ЦСКА. В Москве много что выиграл, хоть и не всегда выходил в стартовом составе. У нас он был лидером. И что вы имеете в виду, когда говорите, что у Паши не сложилось? Что не перешёл в какой-то европейский клуб?

– Кажется, он не до конца реализовал потенциал, потому что постоянно влипал в какие-то истории. Не как футболист, а как человек. Разделить-то не получается. – Наверняка были какие-то моменты. Хотя в России, на мой взгляд, у него была хорошая карьера. Особенно если убрать заключение под стражу, которое отобрало у него год. Думаю, продолжал бы сейчас в «Краснодаре» играть.

– Кстати, о дисциплине. Вас в «Краснодаре» когда-нибудь штрафовали? – Нет. На тренировки я не опаздывал, насколько помню. Понятно, что были какие-то форс-мажоры – опоздал как-то из-за ДТП, но не потому что проспал.

– Если не про штрафы, а про пряники. Известно, что Галицкий дарил игрокам за 100 матчей в «Краснодаре» дорогие часы. Может, ещё что-то? – Я считаю, когда за 100 матчей дарят именные Rolex – это сверхмотивация. Помню, кому-то из ребят подарили часы и сказали, что это последние. А у Коли Маркова на тот момент было за 90 матчей. Наверное, тяжеловато ему было. Так и не дошёл до сотни.

– Футболисты регулярно друг над другом подшучивают. Как прикалывались в «Краснодаре»? – Историй море, но они точно не для интервью! Могу сказать так: в быту вы отлично посмеётесь, если пообщаетесь со Смоловым или Мартыновичем. Бразильцы регулярно шутили, Ари вообще давал огня: мог кому-то из соотечественников яйцо об голову разбить, а потом мукой обсыпать и всё это заснять.

Больная тема, ляпы Кайо

– Вас звали в «Спартак» и «Зенит». Почему не срослось? – Про Питер расскажу. Сначала мне агент сказал про интерес «Зенита», затем уже Марсио, который у нас играл, сказал, что он разговаривал с Данни, а тот с Боашем – и что меня хотят подписать. Первый раз меня «Краснодар» не отпустил, а второй, со слов агента, по деньгам не договорились.

– А «Спартак»? – Это было во времена Аленичева. Мне тогда агент сказал, что находится в диалоге, но насколько он был продвинутым, я не знаю. Я рад, что провёл столько лет в «Краснодаре». Не хватило только что-то выиграть. Потому что девять лет, столько матчей и ни одного титула – больная тема.

– Ещё одна тема: поражения «Краснодара» в важных еврокубковых матчах. Например, проигрыш «Севилье». Шапи в послематчевом интервью пообещал кому-то в раздевалке высказать всё, что думает. – Да там все друг другу высказывали. И Мусаев кричал. А как не кричать? Тяжело находить слова и принять ситуацию. На тот момент кричали все и спорили все. Это было настолько эмоционально, что вспомнить что-то конкретное сложно. Кайо? Не было такого, что обвиняли именно его.

– Кайо – любимчик Галицкого? Быстрый, рослый, но результативных ошибок у бразильца много. Для центрального защитника это непозволительно. – Так он изначально не защитник, его перевели на эту позицию.

– Все об этом говорят, будто это его оправдывает. Ну тогда тем более он не должен играть в обороне, если он изначально опорник. – Есть понимание тренерского штаба: в Кайо видят центрального защитника. У него хорошая скорость, он отлично борется. Да, ошибки действительно бывают. Может, потому что он бразилец? Понимаю, что это стереотипы, но вдруг это как-то связано с его концентрацией.

– Тьяго Силва с вами не согласится. – Понимаю, есть бразильцы, которые отлично сфокусированы, но я к тому, что Кайо не хватает стабильности. Иногда ведь он выдаёт топ-матчи, а порой совершает ляпы. Не позиционные ошибки, а именно ляпы. С чем связано? Не знаю. Он же не может разучиться играть в футбол.

Футбол Фарке, мотивация от Кононова

– Самый странный легионер «Краснодара»? – Сигурдссон, наверное. Сам в себе. Южноамериканцы радостные, скандинавы общительные, но вот Рагнар был закрытый.

– Есть теория, что всех легионеров «Краснодара» подговорил уехать Крыховяк. Насколько это правда? – Думаю, вряд ли. Что значит подговорил? Могу понять, например, Классена, потому что Швеция не поддерживает политику России. Но зачем уехали Кайо и Рамирес? Они же вернулись.

– Может, они боялись? – Кого?

– Боялись за свою безопасность. – Мм… Ну окей.

– Как вообще эту ситуацию воспринимали внутри клуба? – Первым вроде уехал тренер «Локомотива», а потом пошло у остальных. У нас было собрание. Неожиданно, но уже шли слухи, что Фарке о чём-то скажет. Он и сказал о своём уходе. Хотя было видно, что футбол он ставит интересный – крайний защитник заходит в центр, как у Гвардиолы. Планы были большие, но случилось то, что от нас не зависело.

– В вашей карьере было много тренеров. У кого самые жёсткие сборы? – Наверное, при Михалыче [Гончаренко]. Тут ещё чем старше, тем тяжелее. Хотя стоп. Тот же Фарке! При нём бегали семь раз по 1000 метров. Каждый раз нужно было уложиться в 3 минуты и 45 секунд. Классен пробежал все семь тысяч и ни на секунду не опоздал. Хотя все делали ставку на Ионова и Ботхейма, когда разбились на группы по четыре человека.

– Кто был в первой группе? – Самые выносливые: Классен, Ионов, Ботхейм и Волков из дубля. Причём Классен вроде даже особо не напрягался. При Фарке вообще нагрузки были приличные: много и с мячом, и беговой работы, и зал неимоверный. Один раз в него сходил и после этого сломался. Полтора часа занимались именно в зале, без поля.

– Самая запоминающаяся установка от тренеров за всю карьеру? – У всех плюс-минус одинаково. Что-то по сопернику, как мы играем с мячом, как без мяча – стандартные вещи. Кононов несколько раз показывал видео. Нам выходить против «Спартака», а он ставил ролики, как мы раньше уже обыгрывали этого соперника. С музыкой мотивирующей.

– А бывало, чтобы футболист заводил команду, как Салаи в сборной Венгрии? – У нас недавно в «Урале» так было. Сиссе перед игрой говорил – все вокруг встали. Переводчик в какой-то момент поймал кураж и от себя начал говорить. Причём эмоционально. Кричал прям: «Давайте!!! Мы можем!!» Так смешно стало. Думал, как теперь собраться на игру, когда развеселился.

Ошибки VAR, встреча с Зиданом

– Почему вы так не любите VAR? – Я просто не понимаю, для чего он нужен. Чтобы исправить ошибки главного судьи?

– Ну да. – Почему тогда не исправляют?

– Исправляют, но не все. – А почему не все?

– Потому что человеческий фактор. За мониторами сидят люди. – У тебя повторы. Есть время всё посмотреть. Там видно, что мяч попал в руку – с какой стороны, с какого расстояния, как была отставлена рука… Вот мы играли в Москве с «Динамо». Пенальти на 150%! Ладно, главный арбитр не увидел, но почему VAR не ставит? Потом признали, что это ошибка. Объясните, как это работает.

– VAR убирает половину ошибок. Разве без него станет лучше? – Я говорю о том, что нарушения трактуют по-разному. Как хотят, так и судят. Вообще не понимаю по попаданию мяча в руку. Что тут первостепенно, куда отскакивает, что прилетает… Настолько всё размыто, что мы уже не понимаем, что пенальти, а что – нет. С «Факелом» играли – я говорю судье: «Это же 11 метров». Он мне отвечает, что мяч отлетел от ноги в руку. Ради бога, я не против, пускай. Просто этих ремарок-поправок столько, что никто ничего не понимает. Спросите любого – никто не объяснит.

– Вроде же на сборах клубов приезжают судейские инспекторы с разъяснениями? – Конечно, приезжают. Я им говорю, что они всё равно трактуют моменты по-разному. Они отвечают, что всё в пределах правил.

– Хотели ещё спросить про фотографию с Зиданом. Где вы встретились? – В Дубае. Я шёл из тренажёрного зала, а он – в него заходил с супругой. Я говорил себе: «Ну как не подойти? Юра, это будет ошибкой». Мы взглядом пересеклись, и он глаза опустил. Я подумал, что ему уже все надоели и даже подходить не имеет смысла. Всё-таки он с супругой, неудобно. Хотя понимал, что если я его больше не увижу, то не прощу себе.

– Всё-таки увидели второй раз? – Да. Он шёл по пляжу с детьми и супругой. Снова к нему не подошёл. А в третий раз я его увидел, когда мы сидели с Мартыновичем. Сказал: «Саша, теперь без шансов для него». Я первым подошёл к Зидану. Уже потом начали подбегать остальные. Там с Зиданом ходил человек. Может, друг – не знаю. И после того, как четыре человека сфотографировались, он остальным уже сказал «sorry» [«извините»]. Я так понял, что сам Зидан не отказывается. Кстати, я его ещё и четвёртый раз увидел.

– Где на этот раз? – В торговом центре. Зидан зашёл в магазин, и местные собрались, окружили помещение и начали скандировать «Hala Madrid». Я чуть с ума не сошёл. Думал, что вообще происходит. Зидан снова был с супругой и этим другом – их там куда-то провели.

– В публичных местах ему прохода нигде не дадут? – Ещё бы, такая фигура. Мне в своё время мама подарила бутсы, как у него – золотые с язычком. Я в них в «Торпедо» приехал.

– Зидан – ваш главный кумир? – Нет, кумир – Иньеста.

– Вы же и сами для кого-то кумир. Даже озвучивали Яндекс.Навигатор. Необычный опыт? – Нормальная история. Меня в «Краснодаре» спросили: «Хочешь?» Я ответил, что без проблем.

– Сами себе включаете, когда едете на машине? – Уже убрал, надоело. Первое время мне друзья постоянно присылали видео, как едут под навигатор с моим голосом. А в «Урале» ребята не знали – я им показал. Они такие: «Да ладно?!»

Сборная России, будущее в «Краснодаре»

– Допускаете, что ещё вернётесь в сборную России? – Видел интервью, в котором Карпин сказал, что нецелесообразно вызывать людей с возрастом за 30 лет. Вероятность моего возвращения минимальная. Ну реально, какой смысл вызывать тех, кому больше 30 лет, когда турниров нет? Нужно смотреть резервы – подход Карпина логичен.

– Вам 33 года. Уже есть мысли, чем займётесь после карьеры? – Честно, не знаю. Понятно, что уже задумываюсь. На сегодняшний день тренером себя не вижу. Хотя бывает, что сначала ты не хочешь, а потом жизнь заставит. Или вдруг заинтересовался, и пошло. Хотелось бы остаться в футболе – селекция или менеджмент, но желания тренировать точно нет.

– Почему? – Надо полностью посвятить себя футболу. Это у футболиста может быть два-три часа тренировка, и всё, а тут постоянно подготовка, анализ, разбор соперника – куча всего. Тут ещё зависит от того, куда ты попадёшь. У меня друг работает в Костроме. Он сам нарезает видео, сам себе помощник, сам себе режиссёр. Дома просто не появляется, хотя это только Вторая лига.

– Если вы окажетесь в «Краснодаре», то вряд ли там так работа выстроена. – Мы не так давно говорили с Сергеем Николаевичем на эту тему. Он спрашивал: «Какие планы? Что думаешь?»

– О какой должности может идти речь? – Да какая там должность! Может, он вообще просто так спрашивал, как у меня дела. Нет никакой гарантии, что я буду работать в «Краснодаре», хотя, конечно, мне было бы интересно.