Владимир Барышев: "Поздно начал заниматься футболом, да и то по собственной инициативе"

Интервью с наставником чемпионов РТ и обладателей Кубка Татарстана

Приближается к завершению чемпионат Татарстана по футболу. На следующей неделе состоится заключительный тур в Высшей лиге, хотя победитель уже определен досрочно. Им стал фаворит сезона, команда "Алабуга", которая выиграла еще и Кубок республики. "Реальное время" публикует эксклюзивное интервью с тренером команды Владимиром Барышевым.

"Поздно начал заниматься футболом, когда собрал команду из пацанов, живших в местном поселке ЗЯБ"

— Владимир Леонидович, вы были во втором наборе челнинской "Турбины", которая с 1977 года дебютировала среди команд мастеров Второй лиги с вами в составе. Но ранее "Турбина" играла на первенство города и автономной тогда республики Татарии, будучи созданной из футболистов, по сути, собранных на строительство автограда. Ваши родители таким же образом оказались в Челнах?

— Да, поскольку я родился в 1960-м в селе Соколки, на самой границе Мамадышского района с городом Нижнекамском. В 1971 году мои родители перебрались в Набережные Челны, где на месте двух соседних сел начал формироваться город, в котором строился автомобильный завод КАМАЗ. Получается, что поздно начал заниматься футболом, да и то по собственной инициативе, когда собрал команду из пацанов, живших в местном поселке ЗЯБ, что расшифровывается как Завод ячеистых бетонов. Там я и начал играть в футбол. Сперва это были соревнования дворовых коллективов на приз "Кожаный мяч", а уже когда подросли, появилась первая команда мастеров "Турбина". Она заявилась на Вторую лигу в 1977 году, а меня привлекли в состав на второй год существования команды.

Коллектив был собран из разных уголков Советского Союза, я помню, были ребята из Новотроицка, Оренбургской области, Харькова и костяк из Житомира. Причем коллектив был интернациональный.

— Изначально, когда еще на республику играли, в "Турбине" был чех Николай Дорман, вашими партнерами успели побыть немец Альберт Пастьян, поляк Анатолий Лех, а руководил этим интернационалом ассириец Зая Авдыш из Житомира, что, собственно, и объясняет приезд в Челны большого количества его земляков.

— Зая Зедович был очень авторитетным наставником, достаточно сказать, что по его рекомендации меня привлекли в 18 лет в сборную РСФСР, где я уже сам зарекомендовал себя настолько, что привлекался в состав на протяжении четырех лет, с 18 до 21 года. Даже в 1982 году успел съездить в ее составе на международный турнир, проводившийся на Кипре.

На тот момент меня приглашали в другие, более сильные команды, такие как куйбышевские "Крылья Советов", игравшие вместе с нами во второй зоне Второй лиги. Приглашала краснодарская "Кубань", плюс московские "Торпедо", "Локомотив" и "Динамо" из Высшей лиги. Но Зая Зедович имел такой авторитет, что я не мог отказать ему в просьбе не уезжать.

"Москва оказала на меня такое гнетущее впечатление, что я потом уже не откликался на предложения уехать"

— Уже после развала СССР Зая Зедович Авдыш стал восприниматься как авторитет с несколько иным окрасом. Его группировка считалась одной из самых авторитетных, что любопытно, у него среди родственного окружения был еще Виктор Авдышев, знаменитый представитель вольной борьбы, тоже с развалом страны ушедший в криминал. Но Зая Зедович успел, что называется, "присесть" еще во времена СССР. За что его посадили?

— Вот вы вспомнили родственника борца Авдышева, а я знаю, что у Заи Зедовича был еще родственник Анатолий Заяев, очень уважаемый футбольный тренер из Симферополя, который в 1980 году выводил местную "Таврию" в Высшую лигу чемпионата СССР. Его я помню...

— Виктор Авдышев, Зая Авдыш, Анатолий Заяев — все они ассирийцы, сразу даже не догадаешься, что родственники.

— Да, я, например, про родственные связи Заи Зедовича с борцом Авдышевым не знал, доходили только слухи, что уже на Украине он поднялся так, что воровскую кассу держал до своей кончины. А во времена СССР Зае Зедовичу дали шесть лет тюрьмы за мошенничество в особо крупных размерах. Тем самым завершив его тренерскую карьеру в Челнах в 1982 году. Причем, что любопытно, это не было связано с футбольной деятельностью. Насколько я помню, Авдыш брал деньги у гражданских под обещание помочь с получением жилья и не исполнял свои обещания. Так, например, в моем случае с армией Зая Зедович порешал таким образом, что отвез в военкомат дефицитные на тот период холодильник и пишущую машинку, тем самым закрыв мой вопрос с воинской службой.

— Я-то было подумал, что это случай из времен чисток в спорте. Тогда было уголовное дело с хоккейной командой "Корд" из Щекино Тульской области. Серьезно потрепали команды по игровым видам спорта в Ворошиловграде, Донецке, Череповце.

— Что касается футболистов, тут к Зае Зедовичу никаких претензий, игроков он никогда не обманывал. Дело на него завели в 1982 году, через год уже посадили, а тренировать команду пригласили Александра Деремова из Ростова-на-Дону. Но я к тому времени играл в Казани, поскольку меня пригласили в "Рубин". Наставник казанцев того времени Владимир Михайлов очень звал меня, даже с супругой своей приезжал ко мне в челнинскую квартиру. Авдыша сняли, и тогда я согласился на переход. Кстати, именно Владимир Алексеевич Михайлов рекомендовал меня тренерам московского "Динамо", а конкретно Эдуарду Васильевичу Малофееву, который на тот момент совмещал работу в национальной сборной. Но я не решился на тот переезд, поскольку ранее успел провести две недели в расположении торпедовского клуба, потренировавшись под руководством Валентина Козьмича Иванова. И вот на тот момент Москва оказала на меня такое гнетущее впечатление, что я потом уже не откликался ни на какие предложения уехать.

"Можно было подумать, что это футболист о Бога"

— А были среди ваших партнеров по сборной РСФСР те, кто потом заиграл?

— Назову самого известного по титулам — Виктора Лосева, ушедшего к Малофееву в "Динамо" и ставшего в 1988-м олимпийским чемпионом.

— Причем, если вы пришли в футбол в 13 лет, переехав в Челны и начав играть на двором уровне, то Лосев вообще лыжник.

— Вроде бы даже у него прозвище было такое же. Изначально он был скоростной, выносливый, бежал по своему флангу обороны, затем уже либо бил, либо пасовал, то есть особо футбольной мысли в действиях не было. Но затем через Воронеж и московское "Динамо" вырос в большого мастера, игрока сборной страны. Уже глядя, как он играет за Воронеж, можно было подумать, что это футболист о Бога, не только быстрый, но и техничный, способный отдать точную передачку.

— Вы играли за сборную РСФСР на Всесоюзном турнире "Переправа"?

— Да, три года отыграл. И в год, когда Таджикистан выиграл этот турнир.

— В 1980-м, когда в составе Таджикской ССР выступал нынешний наставник "Рубина" Рашид Рахимов.

— Мы им тогда проиграли. Потом еще узбекам уступили, не по делу.

— А за Узбекистан мог играть Марат Кабаев.

— Вот не помню, честно говоря. Знаю, что победителем "Переправы" становился мой партнер по челнинскому "КАМАЗу" Алимджон Рафиков. Кстати, в основном по итогам этого турнира я получал приглашения в команды более высокого класса, потому что сама "Переправа" была задумана как большая футбольная ярмарка, куда собиралось большое количество специалистов. И мы серьезно готовились. Помню, у нас сборы проходили и в Сочи, и в Москве, хотели и результата добиться, и себя показать в лучшем свете. Сама сборная РСФСР моих лет была преимущественно составлена из сибиряков, тот же Барнаул, Омск, откуда немец Владимир Арайс, с которым мы были в приятельских отношениях. А какие тренеры у нас были: Анзор Кавазашвили, Иван Иванович Конов из легендарного состава московского "Динамо", правда, он к тому времени был в возрасте, и для меня тех лет он казался уже глубоким стариком, хотя ему было под 60 всего.

"Михайлова мы в прошлом году поздравляли с 85-летием, долгих лет жизни ему!"

— Ваш рубиновский наставник Владимир Михайлов, говорят, разговаривал на мате.

— Скажу мягче, мат в его общении проскакивал, а любимым словом по отношению к футболистам у Владимира Алексеевича было "бараны". Но мы не обижались, понимая, что тренер переживает за результат, а не желает просто оскорбить подопечных. Поэтому "баранами" мы становились, когда не выполняли то, что от нас требовалось, работали не в полную силу.

— Супруга Михайлова — Татьяна Андриканис, взявшая сценический псевдоним Лаврова. С ней Владимир Алексеевич приезжал в Челны уговаривать вас перейти в "Рубин"?

— Нет, к тому моменту Владимир Алексеевич уже развелся, и у него была другая жена, дочь генерала, по-моему, армейского. У них была квартира в Москве, но на период работы Михайлова в "Рубине" они жили в Казани. Тут у них родился сын Алексей, который с детства ездил с нами на сборы, был рядом с командой, а когда подрос, сам играл в футбол, по-моему, на уровне Первой лиги. Мама у них была намного моложе Владимира Алексеевича, работала преподавателем в КГУ. Самого Владимира Алексеевича мы в прошлом году поздравляли с 85-летием, долгих лет жизни ему!

— Возвратившись в 1986 году из "Рубина" в родной город, вы обнаружили его переименованным в Брежнев. Кстати, знаете, почему Челны так именовались, несмотря на то, что Брежнев ни разу там не был?

— Потому что при нем начали строить автогигант и сам этот населенный пункт превратился в город.

"Виктор Амелькин напоминал югославского актера Гойко Митича, игравшего в кино индейских вождей"

— Не только при Брежневе, а при его личном участии, поскольку правительство СССР во главе с тогдашним премьер-министром Алексеем Косыгиным предполагало строить автогигант в Красноярске. Но партийные власти Татарии убедили Леонида Ильича перенести строительство автогиганта на территорию нашей республики, чтобы развить Закамский регион. И Леонид Ильич переубедил соратников по Политбюро, тем самым став крестным отцом вашего родного города.

— Любопытно. Касаемо меня, то в 1986 году у меня умер папа, мама оставалась в Брежневе одна, и я вернулся в родной город и команду, поиграв до момента, когда ее закрыли, потому что предприятие "КамГэсЭнергострой" отказалось содержать команду мастеров в конце 1987 года. Тогда большая часть игроков бывшей "Турбины" перешла в состав "Рубина", и я вместе с ними, предварительно обговорив свой переезд в Казань с мамой.

Но в это время в родном городе создали команду на КАМАЗе, и ее наставник Валерий Васильевич Четверик уговорил вернуться в Набережные Челны, вернувшие свое изначальное название.

— Если будет возможность, я хотел бы с вами поговорить затем о первых годах ФК "КАМАЗ", но сейчас хотелось бы вспомнить о тех, кто составлял гордость "Турбины". Например, голкипер Виктор Амелькин.

— Да уж, Виктор Амелькин — легенда челнинского футбола. На тот момент в СССР редко кто играл после 30 лет, а Амелькин выступал до сорока, причем в 38 лет получил приглашение в "Рубин". В Челнах его авторитет был настолько велик, что не дал шанса молодому тогда Сергею Оборину. Тот посидел годик "под Амелькиным" и вернулся на родину, сам став в итоге легендой местной "Звезды", а затем первым тренером "Амкара". Амелькин любил разгуливать по центральным улицам Челнов в майке, шортах, чем-то напоминая известного на тот период югославского актера Гойко Митича, который в кино играл преимущественно индейских вождей.

У нас из того же Житомира были братья Бобер: Анатолий и Василий. Со старшим, Анатолием, я успел поиграть в его заключительные годы футбольной карьеры за "Турбину", с его сыном Антоном играл за "КАМАЗ", когда он только начинал, а уже я заканчивал. А сейчас в "Нефтехимике" играет третий представитель этого семейства — Иван.