«Он с малых лет целенаправленно готовил из сына хоккеиста. В пять лет записал в секцию фигурного катания, чтобы как Балдерис овладел мастерством катания на коньках, а потом в семь лет на ЧТЗ записал уже в хоккейную секцию. Более того, когда я приезжал с тренировок домой, то мы с отцом шли на стадион, который находился рядом с нашим местом жительства, и там я еще занимался дополнительно. Помню, бывало, что даже при выключенном свете, в полной темноте наматывали круги по стадиону», — рассказывал Валерий.
«Я приехал в ЦСКА, и за предсезонку там разъехались абсолютно все системообразующие игроки. В 21 год я оказался третьим по возрасту в команде. Я приехал туда учиться, а оказалось наоборот. Мне пришлось передавать свой «опыт». В итоге я вернулся в «Трактор», — говорил разочарованный форвард.
«К сожалению, дважды подряд мы выходили на московское «Динамо», где на тот момент была талантливая молодая команда, укомплектованная игроками, собранными со всей страны. Яшин, Каспарайтис, Виктор Козлов, тот же Назаров — сами понимаете, насколько мощный коллектив у них тогда был, но даже несмотря на все это, у нас были реальные шансы на победу, особенно в первый раз, в сезоне 1992/93», — вспоминал Карпов.
«После одного из матчей на чемпионате мира мы сидели на трибуне с Игорем Варицким, и ко мне неожиданно по-русски обратились: «Вы Валерий Карпов?». После моего утвердительного ответа я был представлен генеральному менеджеру «Анахайма», который поинтересовался: «Не хотите ли вы играть в Калифорнии?». Я ответил, что, конечно, мне это интересно, и на драфте 1993 года «Анахайм Майти Дакс» выбрал меня под общим 56-м номером», — говорил Валерий.
«Слишком много было травм. Молодой, горячий, уровень хороший, но там, как правило, не трогают людей с именем. Таких великих как Грецки, Лемье просто объезжали. А Валере приходилось доказывать. Его признавали лучшим игроком недели за красивый гол. Он по льду летал словно ракета. Его даже сравнивали с Павлом Буре. Ему не повезло там. Несколько сотрясений! Однажды получил серьезную травму: переехали коньком лицо, когда он упал в результате столкновения на лед. Представляешь, какая это боль? Ему сделали такую великолепную пластику, что шрама почти не видно было. Это же надо — проехать коньком по всему лицу! Думаю, если бы у нас «слепили», Гуинплен просто отдыхал бы!», — делился своим мнением о заокеанской карьере Карпова его лучший друг Вадим Кохельников.
«Поехали на Банное, на горнолыжку в Абзаково. Но Валера не катался, он любил горные лыжи, но по контракту было запрещено. В НХЛ любая травма во время игры была застрахована, но если игрок получал травму, катаясь на лыжах, то это уже был не страховой случай. Поэтому кататься было нельзя. И здесь, в Магнитогорске, он этого правила придерживался», — рассказывал Кохельников.
«Мне скрывать нечего. Все случилось в Финляндии на сборах. Главный тренер «Автомобилиста» Марек Сикора придерживался системы: полдня тренировка, полдня — отдых. У меня был день рождения. Пробежал с ребятами кросс, поработал на льду. В городе выпили с тренерами по паре кружек пива. На вечер взял бутылочку вина. После отбоя никто меня не видел. Тем более на сборах я был самым большим начальником — кому мог «попасться на глаза»? Жили в финской деревне, туда и не доберешься. Но оказалась в команде какая-то крыса — меня сдала», — рассказывал Карпов.
«Он последним заходил в лифт, соответственно, первым из него выходил. Он схватился за перила, и его прямо развернуло, и он полетел головой вниз. Это произошло мгновенно, мы даже не успели его схватить. Просто секунды. Сережа бросил пакеты и произнес: Убился!», — рассказывала журналистам вдова.
«Когда мы на следующее утро сунулись в реанимацию, нам сказали, что нас нельзя допускать. Всю информацию можно получить только через Анну и ее шофера. Я сказала, что я мать, показала паспорт, и тогда нас врач пропустил, но только в само отделение реанимации, где к нам вышел врач, сказал, что его прооперировали. А к Валере мы так и не попали», — говорила мать хоккеиста Людмила Карпова.
«Я считаю, что он во второй раз женился на непорядочной женщине Анне. Но я ее зову Нюркой. Анна Карпова, конечно, чудовище. При первом же знакомстве она мне сразу не понравилась. От нее прям негативом несло. С первой женой Миленой мы до сих пор дружим. Бывало, мы Новый год несколько лет вместе встречали. Я и моя жена Зоя ему говорили, что он совершил по жизни чудовищную ошибку. Мы не находили общего языка с этой женщиной. Бывают люди негодяи, вот она негодяйка. Она из этого племени. Все произошло из-за нее. Она получила деньги с Валеры, и он ей стал не нужен», — говорил Вадим Кохельников.
