Великому Павлу Буре исполнилось 50 лет — главные вехи в карьере Русской Ракеты
Несравненной Русской Ракете исполняется 50 лет, а мы вспоминаем его головокружительную карьеру.
Он был одним из тех хоккеистов, из-за которых в России полюбили НХЛ. Его игра сводила с ума и заставляла подпрыгивать на стуле от восторга, не веря своим глазам и вопрошая самого себя: «Он правда это сделал?». Сегодня легендарному Павлу Буре — единственной и неповторимой Русской Ракете — исполняется 50 лет. И в честь этого значимого события вспоминаем главные вехи карьеры самого быстрого создания со времён спутника.
Суперзвено, которое могло быть
В конце 1980-х в ЦСКА Виктор Тихонов составил тройку, которая должна была перехватить эстафетную палочку у Ларионова, Макарова и Крутова. К сожалению, последнее суперзвено советского хоккея стремительным вихрем пронеслось над Анкориджем, ураганом обрушившись на весь хоккейный мир, а затем рассеялось призрачной дымкой над развалинами СССР.
Буре — младший из трёх, вписался к Фёдорову и Могильному как влитой. Ещё до начала МЧМ-1989 все только и говорили об убийственной силе этого звена.
Через два с половиной года Буре получит своё знаменитое прозвище — Русская Ракета. В Анкоридже же играла коллективная крылатая ракета, которую никто не мог остановить. Дежурное поражение чехословакам оставим за скобками, остальные соперники, включая канадцев и американцев, были сметены величием этого звена.
Эта тройка так и осталась ослепительной вспышкой, которая ярко разгорелась и погасла там, в далёком холодном Анкоридже. Могильный сбежал в Америку через полгода, ещё через год рванул за океан Фёдоров. Они могли бы поиграть за сборную России, но не сложилось в силу разных причин. Последнее суперзвено Тихонова подарило только один турнир, чтобы больше никогда не собраться вместе.
Главная звезда «Ванкувера»
Буре уехал в НХЛ по уже проторенной дорожке, сбегать под покровом ночи, как тем же Могильному и Фёдорову, не потребовалось. Без скандала, впрочем, не обошлось — ЦСКА всеми силами пытался удержать молодую звезду, давил со всех сторон, заставляя откладывать отъезд в НХЛ на более поздний срок. Осенью 1991-го Буре не выдержал и улетел за мечтой.
Но ему всё ещё нужно было согласовать свой трансфер с ЦСКА, а армейцы упёрлись, требуя от «Ванкувера» астрономическую по тем временам сумму — $ 800 тыс. Клуб соглашался дать только четверть. Чтобы закончить дрязги и приступить к тому, зачем он уезжал, Павел предложил добавить ещё $ 50 тыс. из своего кармана. Переговоры длились несколько дней, но до суда не дошло — армейцы согласились на предложенные отступные.
Если у кого-то и оставались сомнения, сдюжит ли Буре в НХЛ, справится ли с жёсткой и грубой игрой соперников, дебютный матч с «Виннипегом» 5 ноября 1991 года их окончательно развеял. Очков он не набрал, но восхитил всех своей взрывной скоростью, и на следующий день газета Vancouver Sun написала: «Он – самое быстрое создание со времён советского спутника». Так он стал Русской Ракетой.
По нападающему сходил с ума весь город, о нём слагали песни, его были готовы носить на руках, восторженные болельщицы часами ждали перед ареной, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него вблизи. Он стал первым игроком «Ванкувера», выигравшим «Колдер Трофи» — приз лучшему новичку НХЛ, первым, забросившим 60 шайб за сезон, — этот результат в «Кэнакс» до сих пор никто не переплюнул, а в 1994 году, на взлёте карьеры, почти подарил «Ванкуверу» чемпионский титул.
Он стал лучшим снайпером и вторым бомбардиром плей-офф, его не останавливали ни привычные для тех лет зацепы, ни откровенная грязь со стороны (на которую он периодически отвечал сам). Во главе с Буре «Ванкувер» обыграл вторую, четвёртую и третью команды Запада (первая — «Детройт» — вылетела ещё в первом раунде), а затем дошёл до седьмого матча финала.
Забей Буре буллит в четвёртом матче серии с «Рейнджерс», всё могло бы сложиться иначе, но сам Павел Владимирович ни о чём не жалеет.
«Рейнджерс» тогда имели команду, достойную победы в Кубке Стэнли. Никакого чувства опустошения или недоделанного дела не было. Я был честен перед собой и своими партнёрами, потому что сделал всё, что мог.
Свою задачу я выполнил хорошо, забив в том розыгрыше плей-офф 16 шайб. За 22 года, что прошли с того времени, только Джо Сакику удалось наколотить больше голов. Это о чём-то говорит. Да и вся команда прыгнула выше головы, обыграв на пути к финалу откровенно более сильных оппонентов. Да, в итоге мне ни разу не удалось поднять над головой заветный Кубок Стэнли. Но я ни о чём не жалею и считаю, что у меня получилась достойная карьера», — рассказывал он сайту НХЛ.
Конфликт с руководством «Ванкувера»
Буре в «Ванкувере» устраивало всё, кроме отношения со стороны руководства, что в итоге привело к обмену во «Флориду». Начиная с того, что боссы «косаток» не торопились к нему в Лос-Анджелес, когда он только уехал из СССР, хотя заявляли, что с нетерпением ждут его и он им очень-очень нужен.
И как менеджмент не раз пытался занизить его ценность для команды (даже бросали ему в лицо, что его 60 голов за сезон — чистая случайность). И как его пытались облапошить со вторым контрактом, прописав сумму в канадских, а не американских долларах.
В плей-офф-1994 поползли слухи, что Буре грозится саботировать матчи, если не получит большой контракт на своих условиях — сам нападающий говорил, что эту утку запустил кто-то из руководства клуба. Потом ему не хотели платить во время локаута, и всё это время Буре просил только об одном — об обмене. «Каждый раз, когда я просил обмена, они соглашались и каждый раз лгали. Они никогда не собирались этого делать», — вспоминал Буре.
Ему пришлось брать дело в свои руки и устраивать забастовку — багаж недомолвок, претензий и пренебрежения к тому моменту разросся до таких размеров, что оставаться в «Ванкувере» уже не было мочи. Та история тянулась ещё долгие годы — после окончания карьеры Буре фанаты требовали вывести его номер из обращения, клуб сдался только в 2013-м — через год после того, как россиянина ввели в Зал хоккейной славы.
Пять голов финнам на Олимпиаде
До громкого обмена в карьере Буре было ещё одно значимое событие — Олимпиада в Нагано. Первая в истории, куда отправились игроки НХЛ, первая для Павла, и сразу — в качестве капитана. Главный тренер сборной России Владимир Юрзинов-старший потом признавался, что лидерские качества Буре стали для него откровением: «Я никогда не думал, что Паша может быть таким капитаном. Я его практически не знал. То, что у команды был такой настрой и отличный микроклимат, — это во многом и его заслуга как капитана команды. Для меня это было откровением. Его пять голов — это уникальный и феноменальный результат. Он забрасывал шайбы на любой вкус. Именно Буре решил судьбу той встречи».
Буре сделал то, что не удавалось больше никому, — положил пять шайб в одном матче. Да не какому-нибудь аутсайдеру в проходной игре группового раунда, а в полуфинале с Финляндией. Это достижение нашло своё отражение в книге рекордов Гиннесса.
Капитан россиян закончил турнир лучшим снайпером, но дорогу к золоту нашей команде перекрыл гениальный Доминик Гашек. Однако полуфинал с финнами стоит особняком как в карьере Буре, так и в истории отечественного хоккея.
«Флорида» и два «Морис Ришара»
Забастовка длилась половину сезона, после чего его обменяли во «Флориду». К тому времени нападающего уже начали преследовать травмы — из-за разрыва связок он пропустил большую часть сезона-1995/1996, только восстановился, но опять — правое колено. И после перехода в «Пантерз» успел сыграть всего 11 матчей (но каких! — с 13 голами).
«Флориду» не испугала очередная травма Русской Ракеты, и она предложила ему новый контракт. Буре восстановился и не подвёл новый клуб. Да, колени уже давали о себе знать, но у Павла ещё была припасена за пазухой пара выдающихся сезонов.
Буре вдохнул в команду искру, выжег тоску из её игры и стал зажигать, как в последний раз. Он всё ещё выделывал невероятные движения коньками (а бархатная мягкость рук никуда и не уходила), всё ещё приводил в ужас соперников одним своим видом, всё ещё ускорялся и убегал в отрыв, как в первом сезоне, всё ещё забивал — 58 голов в одном сезоне и 59 в следующем, что принесло ему два «Морис Ришар Трофи».
По сравнению с «Ванкувером», где ему не давали прохода на каждом шагу, «Флорида» стала настоящей отдушиной. К тому же там он ненадолго воссоединился со своим братом Валерием и с Майком Кинэном, с которым успел поработать ещё в «Ванкувере». Несмотря на то что за тренером тянулась репутация нетерпимого тирана, с Буре он ладил замечательно, даже жил какое-то время у него дома, пока не согласовал детали контракта с клубом.
«У меня с Майком не было никаких проблем, мне нравилось у него играть. Я же работал с Тихоновым, так что Майк был ещё ничего. Как-то, ещё в «Ванкувере», я забил уже 39 голов, а за 50 мне полагался большой бонус. Он позвал меня к себе в кабинет и сказал: «Не переживай за 50 голов, я помогу тебе их забить», — вспоминал Буре.
Окончание карьеры в «Рейнджерс»
Накануне дедлайна в сезоне-2001/2002 «Флорида» обменяла своего лучшего игрока в «Рейнджерс», которые уже давно имели виды на Русскую Ракету. Да что там, даже Уэйн Гретцки заявлял после окончания карьеры, что поиграл бы ещё годик, если бы Буре оказался в Нью-Йорке. где он с ходу забил 12 голов в 12 матчах. Но следующий сезон стал последним — в 32 года колени сказали «хватит».
Буре не хотел обманывать хоккей и выходить на лёд, зная, что уже не сможет показывать той захватывающей виртуозной игры, что раньше.
Но его жизнь и интересы всегда простирались далеко за пределы хоккея, Буре счастлив и без него. «Всегда живу сегодняшним днём. Да, было хорошее время, но у меня нет ностальгии», — сказал он в интервью «Спорт-Экспрессу».
Редакция «Чемпионата» поздравляет Павла Буре с 50-летием и желает прославленному хоккеисту крепкого здоровья, удачи и успехов во всех начинаниях.