«В жизни был на одной тренировке у Абдулманапа». Вагабов — про Кудряшова и 1,5 года в дагестанской тюрьме

Почему чемпион ММА-промоушена Fight Nights уверен, что победит профессионального боксера. В ММА Вагаб Вагабов удерживает пояс AMC Fight Nights в категории до 93 кг и делает это так, что отобрать этот пояс будет непросто. У Вагаба 28-1-1 в ММА. И пока это лучшее соотношение побед и поражений в российских ММА. Начав с бокса, Вагабов возвращается туда же и 11 июня проведет бой с боксером Дмитрием Кудряшовым (29-5). Боец ММА такого калибра еще никогда в России не дрался с боксером подобного уровня. А главное — стили Вагабова и Кудряшова таковы, что кто-то из них точно пощупает ринг руками. — Последнее, что я успел о вас посмотреть перед интервью, это позиции в рейтинге бойцов ММА и боксеров. Получается, что сайт FightMatrix (ММА) ставит вас на 78-е место в мире со статистикой 28 побед, 1 поражение. В боксе у вас 3-0, но в рейтинге тяжеловесов вы на 802-м месте. Вячеслав Дацик — на 872-м, а ваш следующий соперник где-то около первой сотни. Смешит, что вы так далеко от первых номеров? — На FightMatrix я никогда не ориентировался. Тем более у них в приоритете свои бойцы, из США и ближайших стран. На россиян они акцент никогда не делают. В ММА у нас есть лиги, где свои чемпионы, и я ориентируюсь на них, потому что в России часто драться сложнее, чем за границей. Иногда титул в американской лиге выиграть сложнее, чем в России, в Fight Nights, в АСА, в лиге Хабиба. — Я в эти выходные был на бое Алексея Папина, который боксировал с Диланом Прашовичем, и в это же время в Москве Сергей Кузьмин дрался c Ричардом Ларти. На Ларти и Прашовича коэффициенты у букмекеров были около 1,01, и оба они упали очень быстро. Вам не надоели такие бои? — Да-да, я совсем недавно говорил про это. Эти концерты, когда ребят ведут, делают рекорды по 25-30 побед при 0 поражений. Привозят им сбитых африканцев, шоуменов, ноунеймов… давайте английские слова скажем. И у меня интерес к боксу пропал, когда это все пошло. Я также упоминал Диму Кудряшова, что у него были пехотинцы, которых он поронял. Он хороший боксер, я его заслуг не умаляю, со сборниками боксировал, но соперники у него… Дайте мне этих 20 человек, я их за один день уроню. Сейчас только в боксе пошли интересные противостояния. Тот же Исмаилов вышел с боксером Дуродолой — это же вызов был. — Чтобы вам побоксировать с Кузьминым или Папиным, должны быть правильные деньги или вам надо просто дольше готовиться? — Касаемо подготовки, у меня нет такого «готовиться». Сейчас я ждал, когда Кудряшов приготовится, я был готов боксировать с ним и в марте. Потом Кудряшов сказал, что у меня был месяц Рамадан. Ну, все правильно, от души спасибо. Но Рамадан закончился, и все, деремся. Говорить сейчас про Папина неправильно. Если я пройду Кудряшова, потом будет Дацик, потом есть еще желающие: Миша Мохнаткин, Павел Шульский, Серега Билостенный. Есть ребята, с которыми переговоры идут. Надо в Fight Nights пояс защищать с Давидом Бархударяном. Армения отказалась этот бой принимать, теперь думают, Сочи или Москва. — Казалось, что, когда вы в последний раз дрались в ММА с Хасаном Юсефи, вы даже не сомневались, что выиграете. А перед Кудряшовым есть волнение? — В каждом бою можно проиграть. Даже в предыдущем бое в боксе с Данилом Шаталовым. У него бокс со мной не пошел, но я видел его поединки, он там такой рубака. У нас еще будут перчатки из конского волоса, это не то же самое, что 12-унцовые перчатки, Дима наденет эти перчатки и поймет, что там совсем другая тема, они ближе к кентусам (перчатки для ММА. — «Матч ТВ»), ближе к улице. — У вас всегда суперуверенный настрой на бой, представляете, что можете проиграть? — Я эту планку уже давно перешагнул, у меня в любителях база огромная, поэтому и проигрывал, и выигрывал, и заслуженные мастера спорта со мной дрались, и чемпионы мира. Проиграть для меня это не такая беда. Я этого не боюсь. — Я про поражение нокаутом или нокдауном? — Вот эта тема есть. Мне даже многие говорят, ты уже столько лет в спорте и пока, хвала Всевышнему, жив-здоров. Банки пропускал тяжелые, но пока на ногах стоял и, Иншааллах, буду стоять дальше. А так тяжелые удары в каждом бою пропускаешь, вопрос в том, видишь ты этот удар или нет. — Посмотрел на известных боксеров с Кавказа вашего года, увидел, что Артур Бетербиев на год старше, а Магомедрасул Меджидов — ровесник. Вы с ними на юниорских или юношеских соревнованиях не встречались? — Магомедрасул Меджидов, трехкратный чемпион мира, прямо сейчас мне помогает готовиться, это мой спарринг-партнер, мы провели почти 40 раундов за подготовку. Мы с ним вместе боксировали еще в 2004-2005-м, только он уже тогда был тяжеловес, а я в 81 кг. С Артуром не боксировали, только на сборах пересекались, в Кисловодске и где-то еще. Мой младший брат его застал, Ислам Вагабов, вот они спарринговали. Но Ислам был тяжелее, в 91 кг. — Вы хоть раз тренировались у Абдулманапа Нурмагомедова? — Один раз в жизни был. Я эту тренировку запомнил. Сборная Москвы приехала в клуб имени Базарганова в Махачкале. Я пришел туда, Хабиб помогал готовиться Шамилю Завурову. Я пришел как гость с московской командой. Тогда «Клуб номер 1» приехал и еще два клуба. И я с ними зашел, думал, что будут спарринги, а там был день грэпплинга. Я вообще тогда в борьбе ничего не умел. На меня мог человек 60-килограммовый поставить колено, и я не знал, что делать. И я даже с Хабибом раунд провел, он меня отконтролировал все пять минут. Я тогда весил под 90, Хабиб под 80, но он как поставил на меня свой контроль, так я весь раунд под ним и остался. Вот этот день я запомнил. Абдулманап еще мне чуть замечание сделал по поводу моей борьбы, он любит где-то чуть укусить, заметить косячок, подсказать. И все, больше не был. — Когда к боксерскому бою готовишься, нет такого, что устаешь от ударов в голову и не хватает борьбы как отдыха от боксерских спаррингов? — Борьбу и удары ногами я убрал, хоть и полюбил и грэпплинг, и вольную борьбу. Это я раньше не мог этим заниматься. Теперь понимаю, как все работает. Но и в боксе мне нормально, я не такой вратарь, чтобы в боксе все подряд пропускать, я уже не в том возрасте, чтобы приходить и каждый раунд рубиться. Я могу в чем-то другом пользу поймать. Потому что вы встаньте в пару с Магомедрасулом Меджидовым, у него джеб, будто он тебя утюгом гладит. Опыта набираешься, где-то кто-то взаимно может кого-то ушатать. Но мы этого не делаем и получаем пользу на спаррингах. — Кто у вас в углу будет? — Мой тренер из Махачкалы Али Алиев, Игорь Кокоев, еще один тренер и лысый человек Мага Исмаилов. — У вас был перерыв почти в три года из-за ареста, и после освобождения вы стали намного крупнее. А сильно изменились силовые показатели с того времени? — Раньше я жал лежа 150 кг, сейчас максимум — это 170 на два раза. Становую я не делаю на максимум, чтобы спину не рвать. 200 делаю — становую и присед. Сейчас я это оставил чуть-чуть, но когда освободился, я на качку жестко подсел. Сейчас я скинул немного. Вес остался примерно такой же, 103-105 кг, но я убрал громоздкость: плечи большие, трапеции. Это мешает бить. — Гаджи Автомат говорил мне, что у него от футбола стометровка хорошая осталась. Вы бегаете спринты на время? — Секунд 13 у меня, где-то так. Но вообще, бегаю, измеряю. Бывает, после кросса тяжелого даю, там уже получается 14,5 или 15. Но если размяться и дать, то 13 получится. Так что Гаджи Автомату передайте, что готов зарубиться с ним. — А кто из вас в футбол лучше играет? (Вагабов играл за юношескую команду «Анжи», а Наврузов — за взрослый «СКА-Хабаровск».) — Тоже готов поспорить с ним. — Вас задерживали в 2018-м, а в мае 2020-го вы вышли на свободу. Вы говорили, что в колонии в Дагестане были почти санаторные условия. А можете объяснить, почему в Дагестане так, а про Иркутск, Красноярск и Саратов постоянно рассказывают абсолютно страшные вещи? Моя версия, что люди в Дагестане в большей степени готовы найти и поквитаться с сотрудниками исправительных учреждений, если те кого-то бьют или унижают. — За весь Кавказ говорить не буду, но могу сказать, что это происходит, потому что люди молчат. Я в Дагестан ехал когда (из московского СИЗО в колонию. — «Матч ТВ»), кого только не встречал. Были люди, которые заезжали за пирожки или колбасу, а там все 33 удовольствия прошли. Вещи правда ужасные, но система, видимо, так выстроена. Я вижу, что какие-то зачистки пошли, где-то что-то начали делать, но где-то становится лучше, а где-то усугубляется. А насчет Дагестана могу сказать, что 4-5 лет назад, пока не закрыли некоторых людей, которые работали, тут тоже страшные вещи происходили. — Пытали, выбивали явки... — …и это нормальным считалось. — Вас впечатлило, когда человек абсолютно средних физических данных Сергей Савельев решился вывезти флешку с видеозаписями издевательств? Можно считать это примером духа? — Дух — это же не твой внешний вид, размеры кулаков, борода или усы. Дух — он у тебя в сердце. Бывают такие медведи, а ты просто «бу» делаешь, и они ключи от всего теряют. Он молодец, красавец, просто таких людей мало, многие боятся говорить об этом, уже боятся на правду лайки ставить. — Хабиб выкладывал видео с заключенным, который порезал себе живот, чтобы привлечь к себе внимание. Вы знаете, как закончилась эта история? — Даже не слышал. Вы знаете, на воле на это смотрят, как на что-то дикое. А там столько подобного видишь, пока едешь особенно. Порезанные животы, вены, там это обычное дело. Если бы почаще эту тему поднимали, даже как вы сейчас, может быть. что-то бы изменялось. — А вас могли отвезти не в Дагестан, а в какое-то плохое место? — Если честно, была ситуация. В Дагестан мы поехали по закону, как люди и живут. Нас должны были везти в Дагестан по месту прописки. Мы первоходы, не привлекались, рецидивов не было. Но нас хотели отправить в нехорошее место, и мы успели этот момент увидеть в документах. Там было написано так, что вроде мы должны были подождать на другом централе. В Кирове. В тот период, я не могу по-другому сказать, там была ж… полная. Туда ребят отправляли, и за 3-4 месяца из твоих 100 кг оставалось 70. Или ты просто сам себя вскроешь и перережешь что-то. Они думали, что раз мы тихо, без конфликтов, с уважением ко всем сидим, то мы совсем без рода и племени, но мы их же путями, за счет тех, кто выше них стоит, дали им по шарам. Одному дали строгий выговор, другого уволили. Вот так было. — На Кавказе в колониях люди себе делают татуировки? Вроде религия запрещает, а субкультура поощряет. — Кто со мной сидел, делали, да. У нас даже какой-то блатной тематики не было, просто люди фильмов насмотрелись, с какими-то старыми пиратами поговорили. Хотя вот как раз настоящие пираты такие, я дагестанцев имею в виду, мне всегда говорили у нас на поселке, где я рос: «Ребята, не надо туда лезть, это не ваша жизнь, мы просто уже в эту кашу попали и живем, а вам это не надо». А так даже при мне приходили, бывало, молодые спортсмены, и кто-нибудь там показывает: «Вот я себе наколол». Я немного смеялся с этого, потому что ты кто был, тем и остаешься. Смысл, что ты себе что-то наколол. — Есть наркотики в тюрьмах? — Есть, но рядом с нами никогда не употребляли. Когда я что-то слышал, мы оттуда по максимуму все вычищали, и чтобы они туда больше не заходили. Не знаю, как вам объяснить, но у нас сидели так: был один какой-то джамаат, был другой. Были пацаны из (республику не буду говорить), они называли себя «мы оттуда… оттудошние». Были блатные от кого-то, то есть они «от кого-то шагают». Мы это увидели в первые три недели и тоже свои отношения выстроили с арестантами, с сотрудниками. Блатовать, шуметь смысла не было. По сравнению с другими тюрьмами это санаторий был. — Бороться можно там было, ковер был? — Через УФСИН нам дали разрешение, чтобы мы сделали спортивную площадку на улице, до нас там были гири, гантели. Груши боксерские повесили, лапы затянули. А боролись прямо на паркете. Последние полтора года пахали жестко, спарринги были, спортсменов много сидело, международники по кику, по боксу. Мы там очень хорошую форму набрали.