Войти в почту

Картинки с «каторги»

Корреспондент «ССФ» выдвинулся на андалусийское побережье, чтобы воочию наблюдать, а заодно и вспомнить, как зимой российский футбольный пот орошает импортные курортные места. МОДНИКИ Сейчас здесь прорва китайцев. При Блаттере такого не было. А может, при предыдущем генсеке ЦК КПК Ху Цзиньтао. Нам эту корреляцию не отследить, но факт остается фактом: приедешь на поля Бенахависа – бегают, страдальцы, своим кавалерийским аллюром, словно прямоногих в Китае в футбол и не берут вовсе. При каждом китайце – по европеоидному тренеру. Нанято этой братии так много, что страхи подступают: скоро ведь выведут из двухмиллиардного инкубатора приличных футболистов. Спроецируйте число будущих китайских Месси исходя из среднего процента гениев на душу населения – оторопь берет. А то сидишь, бывалоча, в лобби с Аланом Касаевым, берешь интервью за жизнь да за похудание, глядь, – мимо шелестит Мануэль Пеллегрини. Кивнет так степенно, как в Англии сроду не кивал никому, – и статус мероприятия повышается. «Чувствуешь, – говорю, – Алан, насколько здесь футбольно?» «Да, – просветляется Касаев, – просто Мекка какая-то». Живет Пеллегрини со своим, извиняюсь, «Хэбэй Чайна Фортун» в одном отеле с «Локомотивом». И выводок его, отковыляв по газонам, устремляется в марбельский мегамолл El Corte Ingles. Удивительно, но китайцы большие модники: хотят по брендовым отделам, зажав по три глянцевых сумки в каждой руке, выбирают розовые штаны себе – и «лабутены» подругам, естественно. «БУХГАЛТЕР» А еще в Марбелье много русских. И это не о командах. В том же El Corte Ingles – объявления на великом и могучем по этажам: «Заведите нашу дисконтную карту, и вам будет дарована вечная радость тратить деньги у нас». Публика внимает, но на голос не слетается. Может, уже завели. А может, не размениваются по таким пустякам, сметают стеллажи и без дисконта. Жили бедно – хватит. В ресторане элитного вина, похожем на бутылочный музей, – русский владелец, русские официанты, русское меню, русская публика. Присели там с одним тренером, так он рассказал: от входа надысь угнали белый «рэйнджровер». Это уже не русские – арабы. Лет семь-восемь назад тут двери-то машин никто не закрывал. Теперь выйдешь с зубочисткой после трапезы – нет колесницы. Звони в полицию – может, хоть до дома довезут. А русские дома и апартаменты в Марбелье в изобилии. Тот же Касаев, владеющий тут квартирой, поведал: живет в одном кондоминиуме в Аленой Апиной. Тихая, скромная, когда распевается, «Бухгалтера» и «Трех кусочеков колбаски» соседям не слышно. Бережет свои связки и чужие уши. ВОЙНА Есть в Марбелье и украинцы, как без них. Сижу, смотрю контрольный матч железнодорожников. Вдруг – явление: главный тренер киевского «Динамо» Сергей Ребров с прекрасной спутницей. – Сергей, как бы с вами про футбол поговорить? – Приходите завтра на футбольные поля, там видно будет, – отвечает степенно. Прихожу. Киевляне подъезжают на двух автобусах. Ребров вожаком. Идут на газоны. – А я вот вчера... – Занят, не видно разве? После тренировки подойдите, поглядим. После тренировки, однако, и я занят. К тому же на соседнем поле производит на свет веселое броуновское движение «Краснодар». И знающие южные товарищи рассказывают: – В прошлом году остался Ребров после тренировки погонять мячик со старыми знакомцами: Аленичевым, Титовым, Ананко и так далее. Со спартаковскими на тот момент тренерами. Футбольные же люди, чего там. Потом пришлось ему чуть ли не по телемосту оправдываться на всю Украину, почему он так предательски себя повел и какое он имел на это право. С тех пор на все российское выработалась у Реброва идиосинкразия. А футболисты «Динамо» просят спасти и сохранить их от селфи с нашими в любом виде. Тяжелые времена. Большие проблемы. Давая недавно интервью киевской прессе, Ребров ответил на вопрос, почему «Динамо» не прикупает дорогих новичков, так: «Война – не время для заоблачных трансферов». И это не упрек – констатация. Дай бог нам всем пережить времена, когда «дыр-дыр» славянских тренеров воспринимается как измена родине. Дожили. Стыдно. СТАНДАРТ Цитрусовые кущи – вечная примета зимней Марбельи. Обрамляют комплекс футбольных полей, маня внутрь себя спелыми оранжевыми шарами. Море в отдалении выглядит зябко, а от апельсиновых деревьев веет комфортом и негой. То есть тем, чего приехавшие сюда команды лишены напрочь. Избитые, в общем-то, истины, но никому от этого не легче: на влюбляющем в себя побережье футболистам тошно. Садишься беседовать с совсем юным Амиром Натхо и видишь: его колено проштамповано шипами на манер Луны и кратеров. Что ж это, говорю, за елки-палки? «Да все нормально, – отвечает футболист. – Стандарт». Антон Миранчук сидит на тренировках с недолеченной ногой в мощной каркасной лангете. Пока его брата не поделят агенты, Антона тянет на поле. Но нельзя. И выражение его лица от этого приобретает людоедский вид. Что ты там забыл, казалось бы? Люди стонут, блюют, страдают – сиди да прячь себя в утесах! А он, мятежный, ищет бури. Приедешь вечером в ту же гостиницу – молодые ноги шаркают по полу чище Пеллегрини. У кого икру свело, у кого мышца закислилась, кто-то с пластырем на все тело. Улыбчивый персонал видит летом других постояльцев – в расстегнутых до пупа гавайских рубахах, пунцовых от загара, пузатых от гиподинамии. А тут молодые ребята – и суровая складка между бровей. Иные еще и голодом себя морят, лишаясь к сезону лишних кило. Здесь, где каждый шорох, запах, блик отдает испанским стейком и анчоусами, – голодом! ВОЗДЕРЖАНИЕ Хвала создателю, хоть в чем-то современные тренеры прозрели по сравнению с самими собой еще десятилетней давности. В вопросах физиологических и гормональных. Не забыть, как куковал 16 лет назад на Кипре с воронежским «Факелом» 23 дня. Мало того что название команды смешило англоязычных киприотов до икоты, так еще и о молодых организмах экономные клубные начальники, удлинившие сбор во имя чартерных трат, не подумали вовсе. А футболист – он не только о мячиках на длинном сборе думает. Точнее, не только о футбольных мячиках. И вот начались самоволки из расположения. Один известный футболист рассказывал, как отправился в ночной клуб, будучи семейным, исключительно чтобы не забыть женских форм. И нарвался на консумацию, то есть никчемный разговор с целью развести клиента хотя бы на шампанское, раз уж он сторонник моногамии. Потом выяснилось: цена того шампанского была 400 долларов. И возник скандал. И случились звонки организаторам сборов с просьбами объяснить хозяевам заведения, что не этот тренированный человек их целевая аудитория. Компромисс был достигнут в районе 200 «зеленых». Выйдя на свежий воздух, тренированный российский парень рванул с уличного древа апельсин – закусить горечь капиталистических отношений. И почувствовал себя еще более оторванным от родины. Кислота того декоративного апельсина превосходила уксус. Сладкого на средиземноморских улицах не посадят – разве что красивое. А в другой раз, уже в Турции, группа атаки известной российской команды сняла номера в пустующем зимой отельном крыле. То есть там, где жили и мы, спортивные журналисты, дистанцированные тренерами от игроков во избежание соглядатайства. Мероприятие цели не достигло. Ночью, когда пресса рождала на свет финальную часть своих тяжелых хроник, мимо балкона проплывали гетеры, провожаемые футболистами и спускаемые на простынях. Что вы хотите – природа! Нынче тренеры разрешают игрокам привозить с собой на сборы семьи. Селить по соседству, проведывать по расписанию. Простой и логичный шаг, – но сколько ж терний понадобилось преодолеть, чтобы до него додуматься?! МОЛОДОСТЬ Зимние сборы – это еще много чего смешного и памятного. Ночные купания в холодном море, например, после которых обнаруживалось: именно на этом участке пляжа местные привыкли выгуливать собачек. А собачки, соответственно, привыкли загрязнять подход к воде наиболее доступным им способом. Это и кружка пива, которую по вечерам позволяли себе футболисты, кричавшие днем от нагрузок. Кто-то спросит: как же режим? Кто-то ответит: а как еще снимать моральное напряжение? Психологов в Марбелью не привозят. Просто нагружают людей под завязку – и все. Тяжелое, в общем, это дело, зимние сборы. Одно лишь можно сказать с уверенностью: пройдет какое-то количество лет, и все те, кто харкал кровью на тренировках, сидел у кромки поля в лангетках, страдал от воздержания, лепил пластырь на раны и ссадины, будет вспоминать свои приморские страдания с теплотой. Потому что здесь он был молод, силен, полон надежд. И потому что для футбола эти места подходят, как ни крути, лучше, чем заснеженное томское поле в декабрьском туре или полупустые замерзшие трибуны в Перми.

Картинки с «каторги»
© SovSport.Ru