Олимпиада-2018. Дмитрий Егоров, Дмитрий Ерыкалов – работа на Олимпиаде
Иногда они возвращаются. Самый позорный и бессмысленный проект в истории «Чемпионата» вновь с вами. Это оно — «Просторашино». Прикрываясь этим с виду невинным словом, спецкоры нашего сайта творили самые неприглядные деяния: заводили немецких туристов на Олимпиаде-2016 в Рио в засаду, выкрадывали кубок на чемпионате мира по биатлону 2017 года у самого Мартена Фуркада, призывали лечить электричеством наших спортсменов и снимали на видео натовских солдат, забавляющихся с громадной бутылкой. Всё так и было – можете проверить по тегу. Правда, первый, самый легендарный, состав «Просторашино» уже не с нами. Спецкор Телингатер не выдержал общественного осуждения и сбежал в футбол (в эти олимпийские дни он берёт интервью у неких Карреры и Промеса). Спецкор Круглов окончательно спил… в смысле превратился во влиятельного лидер-журналиста и будет освещать Олимпиаду в Пхёнчхане из Москвы. Спецкор Слюсаренко вдруг и непонятно за какие заслуги стал главным редактором «Чемпионата», и теперь ему не по чину бегать по соревнованиям. Но дело их живёт. Представляем вам новый состав «Троих из Просторашино». Спецкор Егоров — самый дикий российский спортивный журналист, человек, от которого в Марселе-2016 в страхе разбегались все английские хулс без исключения. Один из главных хоккейных журналистов страны Дмитрий Ерыкалов, долгое время корчивший из себя цивилизованного, но за 10 дней до старта Игр в Пхёнхчане принявший участие в массовой драке в главной чебуречной Новосибирска. И спецкор Куимова. Она — главная топ-модель редакции, к тому же детские годы провела на корейском полуострове и знакома с нравами местных жителей. Её главная задача — пользуясь личным обаянием и знанием языка, вытаскивать двоих спецкоров мужского пола из переделок, в которые они неминуемо будут попадать. Итак, выпуск номер 1: спецкоры отправляются на Олимпиаду, но пока лепят какую-то неолимпийскую ерунду. Егоров ввязывается в политические разборки в лакшери-поселении Барвиха, Ерыкалов с ностальгией вспоминает новосибирское побоище, а Куимова плачет, и ей чуть страшно. Примерно так будет и дальше. Но хуже. Спецкор Егоров Я подготовился: выпил «Дюшеса» на завтрак, распаковал куртку с большим триколором на груди, надел кофту с принтом «Мы не про допинг, а за спорт» и подумал, что сейчас как раз то время, когда носить флаг России как минимум не пошло. Это ведь и позиция, и ирония, и протест. И ведь я не оправдываю российский спорт, не берусь называть Паунда и Баха лгунами, но меня разъяряет идиллическая антироссийская объединённость спортивного мира. Отвратительны обвинения сторонних журналистов, хилых спортсменов из Канады, успешных из США и любых других — ведь они все, как, впрочем, и все мы, ни черта не знают. Но задним числом уже куражисто ненавидят. И мне очень хочется с ними со всеми пообщаться в Корее, в очередной раз увидев, что с глазу на глаз, перед камерой, они будут менять слова, льстить, убеждать, что их неправильно перевели и ничего против России они не имеют. От этого олимпийского настроения меня отвлёк звонок. Это был мой взволнованный знакомый. — Дима, в квартиру главы посёлка ворвалась полиция. Нужно что-то делать, народ стягивается. Это было очень серьезно, потому что: 1. Наш посёлок — Барвиха. 2. В 1990-е и начале 2000-х заповедные леса с многовековыми соснами здесь признавались кустарниками, вырубались и превращались в коттеджи, которые сейчас продаются по цене до 20 млрд рублей. 3. В какой-то момент аборигенам удалось остановить беспредел, оставив будущим поколениям хоть что-то чистое и законное. 4. Ситуация с землёй вновь обострилась, но год назад, предотвратив вбросы бюллетеней и другие махинации, местным жителям, в том числе с помощью ЦИК, удалось организовать честные выборы и защитить свои позиции. 5. Целый год глава посёлка и депутаты отстаивают землю, но в момент принятия генплана полиция и следователи врываются в квартиру, проводят обыски в здании администрации, пытаются взломать гараж. Причина — подозрение, что отец главы Барвихи, давным-давно работающий дворником, не ходит на работу последние три месяца и продолжает получать 30 тыс. рублей. Такой вот повод для дела о коррупции и крупной операции. И правоохранительные органы не волнуют показания журналистов и слова местных жителей, что дворник работал эти три месяца. Не волнуют и другие обстоятельства. Дело ведётся — и направлено оно на стратегическую борьбу за распределение средств. И, пережив это утро, увидев слёзы людей, услышав обещания не сдавать Барвиху, — я улетаю в Корею в который раз убеждённым: прежде чем жаловаться на ИХ заговоры, ИХ несправедливые обвинения, ИХ нелюбовь, нужно разобраться в том, честны ли и справедливы мы к своим людям у себя же дома. Спецкор Ерыкалов Синяя повязка на руке и синяки под глазами – мой олимпийский камуфляж. Всего за неделю до своей первой Олимпиады я нежданно-негаданно угодил на НТВ. Большой спорт там уже не показывают, так что пришлось податься в криминальную хронику. О том, как в Новосибирске группа весёлых ребят разгромила пиццерию, трубили на всех каналах. Благо видео, на котором порядка 20 человек в произвольном порядке разукрашивают друг другу лица под аккомпанемент выстрелов, стало хитом Интернета. Одним из тех, кто попал под замес, головой проверив на прочность стулья пиццерии, стал спецкор «Чемпионата». На самом деле, главная роль в сюжетах НТВ и других федеральных телеканалов — это мой ответ коллеге Егорову. Больно уж он зачастил на Первый канал в пиджаке эксперта по всем вопросам. Слабо выйти в эфир в образе панды с гипсом наперевес? То-то же. Жду предложений сняться в очередном ментовском сериале. Главное, чтобы «грим» окончательно сойти не успел. Ну а пока я готовлюсь рассказывать корейским пограничникам, что такое настоящий русский «street fight» и объяснять, что чудо, стоящее перед ними, и тот прилежный юноша в загранпаспорте – это один и тот же человек. Немного даже жаль, что хоккейный турнир начинается только 14 февраля. Ко Дню Святого Валентина физиономия из «Чрезвычайного происшествия» вернётся к своим базовым настройкам. А так хотелось пощеголять перед Олегом Знарком во всей красе! Уже кто-кто, а он, дравшийся спиной к спине с отцом против десятка уголовников, должен был оценить последствия расстановки «три на десять». Дело было в 1988 году в юрмальском ресторане, где будущий тренер сборной России, а на тот момент игрок рижского «Динамо» праздновал день рождения. Как и в новосибирской пиццерии, тогда в ход шло всё, что было под рукой. Вопрос о том, ехать ли со сломанными носом и кистью в Корею, для меня всерьёз даже не стоял. Перед столькими нашими спортсменами, здоровыми или травмированными, цинично захлопнули дверь на Олимпиаду, что отказаться – значит подставить как тех, кто всё-таки попал на Игры, так и тех, кто остался на родине. О подвигах первых мы должны рассказывать громче обычного, а за вторых грызться с господином Бахом и его свитой. Самое время добавить к синему бинту белый и красный. Впрочем, в Корее нам придётся биться не только с МОК, но и с кишечным вирусом в питьевой воде. Всем гостям Игр в комплекте с мурашками по коже от церемонии открытия обещают самый натуральный озноб. Мы русские, а это значит… что с нами активированный уголь! Спецкор Куимова Я смотрела открытие Игр в Сочи, сидя на диване в уютной квартире в самом сердце Сеула. Тогда я плакала от захлестнувшей меня волны патриотизма, радости и счастья, что я, пусть и уже два года живу за границей и редко бываю на родине, но всё же часть этой большой и великой страны. Не шучу — именно так я тогда и думала. Во время закрытия тоже пустила слезу от гордости — мы же стали первыми. На домашней Олимпиаде! Ещё я мечтала, что вернусь в Корею через четыре года, в страну, которую так полюбила, чтобы увидеть очередной триумф наших спортсменов, но уже своими глазами. А потом… вы сами знаете, что было потом. Я не могу сказать, что с новостями о допинге и манипуляциях с пробирками в Сочи во мне оборвалась вера в честность и чистоту всех завоёванных медалей той зимой. Наоборот, каждое расследование и очередное отстранение наших спортсменов воспринималось как личная боль. Как война, участниками которой мы все неосознанно стали. И, если честно, сейчас мне немного страшно. Я боюсь провокаций, боюсь, что дружелюбная и праздничная атмосфера Олимпиады омрачится каким-нибудь очередным скандалом. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы эти 17 дней политика ушла в сторону и все мы насладились праздником спорта. Звучит наивно, но это правда. Но, несмотря на все страхи и переживания, я всё же очень рада тому, что моя маленькая мечта сбылась – я еду на Олимпиаду (за эту возможность и веру в меня отдельное спасибо «Чемпионату»). В страну, которую так полюбила за те 3,5 года, что там прожила. И надеюсь, что обязательно увижу триумф наших спортсменов своими глазами, каким бы он ни был – с одной медалью или с 20. Главный редактор Слюсаренко Ну, вы поняли. Будет громко и немного стыдно. Я, главред и бывший спецкор Слюсаренко, буду наблюдать за всеми этими людьми из Москвы. Моя задача как отца-основателя знаменитой рубрики — не просто придавать ей легитимность. Все эти дни мне придётся собирать шизофренические монологи странной троицы во что-то цельное. Конструкция из кубиков будет шататься и падать, но я буду продолжать строить. Ведь я один из них. Из этих самых просторашинцев.
