Фристайлист Буров о совместном фото с Абраменко
Российские спортсмены не встречаются с негативным отношением со стороны представителей других стран на ОИ. Об этом в интервью RT заявил бронзовый призёр Олимпиады фристайлист Илья Буров. Он также рассказал о своём выступлении, дружбе с украинскими спортсменами и причинах неудачи младшего брата Максима. «После завоевания медали не спал сутки» — Вы признались, что первое слово, которое сказали, когда поняли, что завоюете медаль, было нецензурным. — Было дело, да. — Сейчас, спустя несколько дней, эмоции улеглись? Верите, что стали бронзовым призёром Олимпиады? — Сейчас уже начал осознавать, чего удалось добиться. Эмоции начинают потихоньку стихать, но, конечно, это большая радость. Я очень доволен собой и своим результатом. — Каково жить с этим ощущением? — Пока никаких изменений в себе или окружающем мире не чувствую. Скорее всего, начнётся после возвращения в Россию. Очень много поздравлений поступает. Люди пишут в соцсетях, адресуют массу добрых слов, поэтому предвкушаю, что по возвращению будут разрывать на части. — Как встретит родной Ярославль? — Приеду, посмотрим. Надеюсь, что приём будет тёплым. — В олимпийской деревне стали больше узнавать? — Если честно, то нет. Да и к чему всё это? Я обычный парень из Ярославля. Да и сам не стремлюсь к популярности и узнаваемости. — Как прошла ночь после победы? — Не спал совсем, адреналин в крови играл. Только спустя сутки смог нормально выспаться (Смеётся). — С кем отмечали? — Смотря что вы вкладываете в понятие «отмечать»? Это можно делать по-разному. Никаких гуляний и торжеств не было. Ничего грандиозного, просто принял поздравление от партнёров по команде. — Насколько неловко себя чувствовали, общаясь с Павлом Кротовым, остановившимся в шаге от пьедестала? — Неловкости не было, скорее чувство обиды. Мы с Павлом друзья и всегда поддерживаем друг друга. После финала наши отношения не изменились. — Коленки во время церемонии вручения медалей случаем не тряслись больше, чем на соревнованиях перед прыжками? — Ещё как! (Смеётся) Волновался больше, чем перед стартом, это очень волнительное событие, эмоции били через край. — У вас была сильная травма колена, полученная в результате аварии. Как это произошло? — Ехал за формой, вынесло на встречку. Вначале лобовое столкновение, потом отнесло под фуру… после долгий период восстановления. Конечно, было очень тяжело, но я справился. Эта медаль результат всех моих трудов. — Со стороны ваш вид спорта выглядит непостижимым. Как люди, падая с высоты птичьего полёта, способны показывать такие трюки? — Мы уже привыкшие, набитые и закалённые. Хотя не скрываю — когда начинаешь заниматься, действительно немного не по себе. Впрочем, со временем вкатываешься в процесс и чувство страха уходит. Программа проработана, ты всё знаешь и умеешь. — А перед началом сезона волнение присутствует? — Да, без мандража не бывает. Чтобы он прошёл, нужно провести как минимум пару тренировок, и уверенность в собственных силах возвращается. — Вы пришли во фристайл из акробатики. Вспомните свои первые впечатления? — Помню, когда впервые увидел трамплин, сразу подумал про себя: «Ничего себе! Вот этим мы и будем заниматься?». Но все было настолько классно и интересно, что процесс начал постепенно затягивать меня. Теперь без этого никак! — А что насчёт безопасности? У вас под формой есть защита? — Только наколенники и шлем, этого достаточно. — Расскажите про свой самый сложный трюк? — Если честно, прыгать на снег очень сложно, поэтому все трюки очень непростые. Что касается прыжков на воду, там могу исполнить пять винтов. Хочу попробовать и семь, но пока не решаюсь. К сожалению, год восстановления после аварии заставил внести коррективы в подготовку. — На Олимпиаде в Пхёнчхане не было желания рискнуть во время последней попытки? — Да, такие мысли посещали меня. Думал пойти на прыжок с пятью винтами, но тренер отговорил. Сказал, что мы уже сделали достаточно много и рисковать не стоит. Поэтому, коллегиально, приняли решение исполнять стандартный прыжок и ждать оценок судей. Конечно, можно было пойти на этот риск, но тогда в случае ошибки я бы мог остаться без медали. — Я правильно понимаю, что сильный ветер — главный враг акробатики? — О, да! Это правда! Чуть задует в спину — тебя сразу подкинет и швырнёт так, что мама не горюй. Подует в лицо, скорость упадёт, и ты не наберёшь необходимой высоты и приземлишься с перегибом, что приведёт к плачевным результатам. «Брат не справился с волнением» — Вы посвятили медаль детям, что удивило многих журналистов. Ведь вы так молоды, а оказалось, что уже являетесь отцом. — Так и есть. Молод и красив, мне всего лишь 26 лет, но я успел дважды стать папой. У меня сын и дочка, но если честно, не вижу в этом какой-то сенсации. — Дети понимают, чем вы занимаетесь? — Пока не до конца. Они ещё маленькие: дочке — три, сыну — полтора. Балуются, кувыркаются, не осознавая того, что делают. Но за меня всегда болеют и смотрят мои выступления по телевизору. — А что случилось с вашим братом Максимом? Тренер сказал, что он перегорел. Согласны с этим? — Думаю, да. Переволновался, перегорел и допустил ошибку. Очень жаль, что брат не смог продолжить борьбу. Я бы хотел, чтобы он до конца был рядом. На него делалась ставка, возможно, больше чем на меня. Максим отлично провёл сезон, но он так молод, что волнение от первой Олимпиады сказалось на результате. — У вас в Сочи было также? — Конечно, это абсолютно непередаваемые эмоции и ощущения. Помню, как всё тряслось внутри, думал только о том, как бы собраться. Тогда это были не просто масштабные соревнования, но и Игры, которые проходили на родине. Это и подстёгивало, и в тоже время мешало сконцентрироваться. — А вы с братом соперники? Или близкие люди? — Смотря где. В жизни мы братья. А на трамплине каждый сам по себе. Нет, конечно, мы поддерживаем друг друга, но выходя на старт, ты покажешь ровно столько, на сколько заработал. — Максим стал обладателем «хрустального глобуса», у вас бронза Олимпиады. Какая из наград важнее? — Конечно, медаль! Но и от глобуса я бы не отказался. Награда серьёзная, ведь она — итог работы на многих этапах. — Как получилось, что основной костяк сборной родом из Ярославля? — Честно говоря, не знаю. Очевидно, у нас очень сильная школа. Сам город я очень люблю, не поклонник сидеть дома, так что каждую свободную минуту стараюсь проводить на улице. — Как думаете, ваш город мог бы принять и провести этап Кубка мира? — Провести можно всё, что угодно. Главное чтобы были желание и спонсорская поддержка. Но это действительно было бы очень здорово и для города и для его жителей. Кубок мира в Ярославле… это сильно! — Не секрет, что Ярославль хоккейный город. Вы следите за «Локомотивом»? Другими видами спорта? — Если честно, не большой поклонник зимних видов спорта. В летних отдаю предпочтение спортивной гимнастике. — Вы ещё целую неделю будете находиться в Южной Корее. Что планируете посмотреть? — Сегодня ходили на биатлон вместе с украинцами, и с белорусами. А так, хотелось бы ещё съездить в нижнюю деревню. Конечно, очень бы хотелось побывать и на финале хоккейного турнира, но, скорее всего, все билеты проданы. Посмотрим, может и получится достать. — Вас что-нибудь сильно удивило в Корее? — Не сказал бы. Правда, особо и не удалось где-то погулять. Съездили до моря пару раз и всё. Хотя здесь очень красиво, мне понравилось. «Был бы наш триколор — обнялись бы, обернувшись в российский и украинский флаги» — Вы упомянули, что пойдёте на некоторые соревнования со сборными Украины и Белоруссии. Какие отношения между вами в целом? — У нас добрые и дружеские отношения. Давно уже общаемся между собой. — Тяжело их сохранять, несмотря на политические противостояния стран? — Да нас как-то не волнуют новости из мира политики. Не обращаем на это внимание. — На Украине многим не понравилось ваше фото с Александром Абраменко на награждении. Вы слышали об этом? — Их проблемы. Нас это не касается. — Тем не менее, расстраивает ли вас отсутствие российского флага на пьедестале? — Немного обидно, но таково решение МОК. Ничего с этим не поделать. Был бы наш триколор — обнялись бы, обернувшись в российский и украинский флаги. Думаю, что ещё бы больше ереси развели по этому поводу. А так, без флага, но с украинскими объятиями, тоже приятно. Дружба есть дружба. — Наблюдаете ли к себе какое-то особое отношение из-за статуса Олимпийского атлета из России? — Честно, не замечаю. Может, другие и обращают внимание, но ко мне вроде никто грубо не относился. Ничего плохого не высказывали. Конечно, могу предположить, что за спиной и говорят, но в лицо — точно нет. — Для вас принципиально выйти с флагом России на церемонии закрытия Олимпийских игр? — Было бы хорошо. Пройтись под своим триколором на Олипийском стадионе Пхёнчхана вдвойне приятно. — Недавно произошёл допинговый скандал связанный с Александром Крушельницким. Слышали об этом? — Если честно, то я только вчера узнал об этой истории. В саму историю не углублялся. Поэтому мне особо нечего сказать. Всей ситуации не знаю. — Сам кёрлингист говорит, что ему подсыпали мельдоний. Случается ли у вас паранойя, когда страшно случайно оставить где-то бутылку с водой? — Обычно, если глоток воды сделаешь и оставишь бутылку, то лучше взять новую. Поэтому со мной подобных вещей не происходило. Конечно, никто не застрахован от таких казусов. Но всё равно: сделал глоток — лучше выкинь бутылку. Воду новую выдадут, её много, ничего страшного не случится. — Допинг-офицеры перед короткой программой фигуристок пришли к Алине Загитовой и сорвали ей тренировку, хотя по правилам имели полное право. Бывало ли с вами такое? — Если честно, то нет. Меня брали на проверку только после соревнований. Хотя мне без разницы. У нас всю команду проверили: пришли в семь утра. Конечно, все недовольны: попозже бы, а то очень рано. Но, это же разрешено. Всё нормально сдали. Кстати, у Александра Смышляева была похожая ситуация, как и у Загитовой. Если не ошибаюсь, его так же забрали во время тренировки, и он пропустил. — А может ли вообще мельдоний как-то влиять на выступление спортсменов? — Считаю, что нет. Он не поможет в достижении результатов.
