Сергей Шубенков: Мы с тренером на этот сезон запланировали очень-очень много стартов

Сильнейший российский барьерист Сергей Шубенков рассказал о нейтральном статусе, пропущенной Олимпиаде и зарплатах легкоатлетов. - Сезон у меня обещает быть очень насыщенным. В этом году не будет крупного мирового старта – чемпионата мира или Олимпийских игр. У нас в сентябре пройдет Континентальный кубок, обладателем которого я стал в 2014 году. Там будут соревноваться четыре континента. Для того чтобы выступать за Европу, нужно пройти своеобразный отбор, который состоится на ЧЕ. Эти два старта у нас сейчас в приоритете. Все остальное воспринимается как своеобразные этапы подготовки. Мы с тренером на этот сезон запланировали очень-очень много стартов. Никогда столько не брали. Сейчас будут по три в неделю. Благо у нас все-таки легкая атлетика, а не теннис. Мне три часа на корте потеть не нужно. Всего лишь раз пробежать. Не было турниров из-за проблем с допуском. Как только я его получил, оказалось, что многие организаторы хотят меня видеть. Есть где стартовать и разбегаться. Сезон получается экспериментальным. Мы к нему готовились немножко по-другому. Я чуть менее сильный, но чуть более выносливый. Форма позволяет делать по три старта в неделю. Когда у тебя такой график, тренироваться особо не приходится. Соревнования, по сути, и являются тренировками. - Из чего складывается твой доход? - У легкоатлетов много шансов заработать. Я просто не знаю, с чего начать. Наверное, с основного дохода – это все-таки спонсорские и призовые. Если говорить о зарплате, то ее мы получаем от государственных структур. Получается порядка 200 тысяч рублей в месяц. - А какие суммы платятся призерам "Бриллиантовой лиги"? - Они есть на сайте Лиги. Это никакой не секрет. За первое место – 10 тысяч долларов, за второе – 6, за третье – 4. Деньги получают спортсмены, занявшие места с первого по восьмое. Плюс еще призовые получают те, кто по итогам сезона выиграл общий зачет. - Есть разница между выступлениями под российский флагом и под нейтральным? - Безусловно, есть. Когда готовишься к крупному турниру, то все равно пытаешься от этих скандалов и проблем немножко абстрагироваться. Я сейчас стараюсь на вещи смотреть с оптимизмом. То есть быть допущенным до международных стартов, ездить на соревнования, демонстрировать, что в России еще полно сильных атлетов – это, бесспорно, лучше, чем не ездить вообще и сидеть дома, как это было в 2016 году. Сейчас, несмотря на то, что МОК по своей части этот вопрос разрулил, Международная федерация легкой атлетики историю решила продолжить. По сути, наше отстранение сохраняется. Ситуация как будто зашла в тупик и стоит на месте. Официальные позиции и у тех, и у других не меняются. Вроде бы позиции сближаются, но чем это может закончиться и когда? Я не могу узнать. Я подавал на статус в декабре, разрешение получил в апреле. Пока длились эти четыре месяца, не знал, что происходит: где лежат мои документы, что с ними будет, когда их рассмотрят и дадут ответ. Информации просто минимум. - Ты не колебался, когда принимал решение о выступлении под нейтральным флагом? - Ни секунды. Это решение далось мне очень легко. Насчет того патриотично это или нет, я считаю, что делаю свою работу, которая нацелена результат. Показав результат, я могу продемонстрировать, чем мы занимаемся, что происходит в стране в целом и в спорте в частности. Претензии же все начались на фоне допинга. Мне важно было показать, что в России допинг – это не всё. Показать это можно было лишь единственным способом – вот так. Можно было эту ситуацию предвидеть и предотвратить. Легкая атлетика – это весьма масштабный вид спорта. Здесь за всеми уследить нереально. Они все равно все там едят. У американцев самые передовые лаборатории. У них все договорились, они платят больше всех Международной ассоциации легкой атлетики. Поэтому им ничего не будет. Похожие на наш случаи происходили в других странах. В олимпийский год я очень глубоко погрузился в ситуацию: прочитал все доклады, посмотрел все интервью. Похоже, в Китае есть свой Родченков. Выяснили, что есть тренер, не помню точно из какой страны, который работает методами Чегина. У этого тренера много учеников. Его тоже арестовали. Или, например, про Кению сделал фильм наш любимец Хайо Зеппельт. То есть подобные сигналы приходят со всего света. Это подтверждает, что допинг существует и с ним надо бороться. Но борются пока с Россией. - Когда нашу сборную дисквалифицировали, ты сказал, что тебя лишили абсолютно всего. Что ты имел в виду? - Я готовился к пику своей карьеры – к Олимпийским играм. Шаг за шагом туда шел. Работал, посвятил жизнь этому. Предыдущие Игры у меня не сложились – в Лондоне занял в итоге 12-е место. Поэтому, конечно, мне хотелось снова попасть на Олимпиаду, снова прочувствовать эту непередаваемую атмосферу, снова иметь шанс соревноваться с лучшими на самых крутых стартах мира. - Спортсмены, которые не были допущены до Олимпиады в Рио, получили компенсацию 4 миллиона рублей. Ты вкладывал эти деньги куда-то? - Получилось так, что в первую очередь этими деньгами пришлось поделиться с государством в виде налогов. Во-вторых, из всех призовых и спонсорских денег я отстегиваю своему тренеру. У нас джентльменское соглашение. Это естественно. Если бы не он, то у меня бы не было этих призовых. Мы вложили эти деньги в дальнейшую работу. - Допустим, у тебя есть выбор: взять 4 миллиона или поехать на Олимпиаду, но ты не знаешь, какой результат там покажешь. Что ты выберешь? - Конечно, поехать на Олимпийские игры. - Это ты сейчас ответил как Шубенков-спортсмен. А если как просто человек, для которого 4 миллиона – это колоссальная сумма? - А что значит Шубенков как спортсмен и как человек? На сама деле когда это все случилось, то было удовлетворение от того, что нас не бросили, не забыли, поддержали. Но, с другой стороны, это никогда не будет заменой олимпийской медали, даже самого участия в Играх, этих чувств, эмоций, переживаний, когда ты летишь в олимпийскую столицу.