«С Ильей можем не видиться годами». Интервью брата главного тренера хоккейной сборной России
Семья Воробьевых в российском хоккее широко известна. Илья Воробьев с недавних пор является главным тренером сборной России и СКА, а его отец Петр Ильич — один из самых заслуженных специалистов, работающий в хоккее больше 30 лет. Сейчас Воробьев-старший — заместитель генерального директора СКА по подготовке резерва. Мало кто знает, что в системе петербургского клуба работает еще один Воробьев. Алексей на 12 лет младше брата Ильи и тоже тренер. Пока, правда, не главный, он ассистент в «СКА-Неве». В интервью Sport24 Алексей рассказал о своей хоккейной семье. «Учеба была на первом месте, один хоккеист в семье уже был» — В детстве у вас, наверное, не было вариантов кроме, как стать хоккеистом?— Родителям, конечно, было удобно водить меня на хоккей, так как брат играл и отец тренировал. Но сначала, лет в пять, я пошел в фигурное катание, а потом уже в хоккейную секцию. Мы переехали в Германию, где я продолжил заниматься спортом, но учеба у меня стояла на первом плане, так как один хоккеист в семье уже был. Где-то лет в 11 у меня пошли успехи в хоккее, и отец разрешил чаще ходить на тренировки. Я как раз попал в состав и играл за свой год. — Как вы оказались в ярославской школе хоккея?— Из Германии папу в 1996 году позвали в ярославское «Торпедо». Соотвественно мы с семьей переехали в Ярославль и прожили там пять лет, а потом отравились в Тольятти, где уже прошли мои юные годы. Ну, и я переходил в школу города, где работал отец. Потом уже его пригласили в Мытищи, а я играл во второй команде. Был лимитчиком, но в основной состав не попадал. У меня был выбор поехать в ВХЛ либо в Дмитров, либо в Электросталь. Выбрал последнее. — Учитывая, что отец постоянно был в работе, какое он принимал участие в вашем воспитании?— Я мало его видел, в детстве мама меня постоянно чем-то пыталась занять. Еще в Германии у меня были проблемы с русским языком — он поначалу мне тяжело давался. Учился-то я на немецком. Ко мне приходил репетитор по русскому, в то же время мама хотела, чтобы я и не немецкий не забыл. Плюс еще по английскому был учитель. Между школой и тренировками были репетиторы, поэтому отца видел нечасто. В основном вечером после игр. Но он приходил ко мне на матчи. Сколько у него было свободного времени, столько он мне и уделял. Папа всегда для меня был авторитетом в семье, за ним было последнее слово. — Насколько он был строгим отцом, все-таки тренер из него был жесткий?— Жестким отец был со старшим братом, а со мной был лояльным. Дружил со мной. — Расскажите самую запоминающую историю, связанную с хоккеем? — Смешно было, когда Мишка Тихонов в Кургане принимал силовой прием, и отцу попало клюшкой. Достаточно сильно. Еще помню, как «Лада» отправилась на Континентальный кубок и выиграла его молодежным составом. А я должен был вторым вратарем ехать, хотя был нападающим. У второго голкипера то ли виза была просрочена, то ли с паспортом проблемы. «Папа всегда был только в хоккее» — Дэйв Кинг в своей книге описывал, как ужинал у вас дома, когда работал в «Магнитке». Каки хоккейные гости вам запомнились?— К нам часто в гости приходили Юрзинов, Билялетдинов. Как-то мы у Буцаева ужинали. Очень много воспитанников Петра Ильича приглашали нас куда-то, они все хотели отблагодарить папу. — Дома отец переключался с хоккея на что-то другое? — Нет, папа всегда был только в хоккее. Мы с мамой постоянно ходили на матчи папиных команд. Из-за этого мне было достаточно легко понимать игру и воспринимать установки отца. В будущем это очень помогло. — Почему вы так рано, в 22 года закончили карьеру хоккеиста?— В первую команду я не попадал, лимитный возраст перерос. У меня не было больших успехов, понимал, что вытеснить кого-то из основного состава будет невозможно. — Петр Ильич говорил, что вы филонили на тренировках, и поэтому он сказал заканчивать. Было такое?— Разговор был немного другого типа, но пусть это останется между нами. Думаю, это был просто воспитательный момент с его стороны. — Когда вы поняли, что не сможете построить успешную карьеру хоккеиста?— Понял, когда решил закончить. Было тяжело это осознать, я не знал, куда идти, что делать. Очень тяжело было найти себя. Мне потребовалось время, чтобы перестроиться на нормальную жизнь. Отец предложил работать арбитром, я пошел помогать судить матчи непрофессиональных команд, а о тренерской работе вообще тогда не думал. — Вы же еще учились на адвоката.— Да, переехал в Питер и начал на юридическом учиться. Решил, что смогу тренировки совмещать с учебой. Сергей Черкас помог мне устроиться в школу «Форвард», и я начал потихоньку тренировать. — Работали ли адвокатом? И почему выбрали эту профессию?— Я даже не закончил обучение. Пошел на адвоката, потому что хотел агентским бизнесом заняться. Пробовал скаутом работать, ездил по городам просматривать ребят, но эта профессия не заинтересовала меня. На вечерний из-за каких-то бюрократических проблем не смог поступить, пошел на заочное, но от него толка не было, потому что я хотел не «корочку», а знания. — Почему выбрали Петербург?— Стоял выбор между Москвой и Питером. В столице у меня все родственники, дача у родителей. Но я накануне женился, и появилась возможность в питерский университет с женой поступить. Мне тут нравится, нет такой суеты, как в Москве. «Хотел бы поработать помощником брата» — У вас с братом разница в 12 лет. Какими у вас были отношения раньше, и насколько они теплые сейчас?— Мы встречаемся не часто, можем годами не видеться. У него своя семья, свои дети, кстати, мои крестники. Но мы всегда тепло и с любовью относились друг к другу. В детстве он имел слово на правах старшего брата. Но, честно, мы всегда так далеко друг от друга… Как-то на Новый год ездил к нему в Магнитогорск, встречали праздник командой. Было здорово. Когда сборная была в Москве, мы как-то пересекались. Илья всегда старался найти время, чтобы со мной увидеться. Если я лечу с длинной пересадкой через Франкфурт, где он живет, то мы обязательно встречаемся, едем в город и обедаем. — Сейчас будете чаще видеться. — Да, здорово. Теперь у него всегда дверь открыта, и я могу в любой момент придти и спросить совета по составу, тактике. — Когда видитесь, много ли общаетесь на хоккейные темы?— Я в основном спрашиваю совета, так как Илья более опытный. — У вашего отца и брата разные взгляды на хоккей. Чье видение вам ближе?— Я с братом не работал, так что, наверное, видение отца ближе. — Хотели бы быть помощником брата, если он предложит?— Конечно! От такого предложения никто бы не отказался. — Личные отношения не помешали бы?— Это как работать будешь. Если плохо будешь работать, то выгонят. Родственные связи тут не причем. — Вы жесткий тренер?— Главный тренер — жесткий, за ним последнее слово. Я скорее больше поддерживаю контакт между игроками и тренерами. Конечно, в каких-то моментах я требователен. — Что самое сложное при работе с подростками и юношами?— Физика, после детской спортивной школы нужно проделывать большой объем работы. Уже нельзя позволить себе отдать неточный пас, плюс ответственность возрастает. — Если вы почувствуете запах алкоголя на тренировке, какой будет ваша реакция? — Скажу главному тренеру. — Если хоккеист курит, но все добросовестно выполняет задания на тренировке, то это тоже до главного тренера дойдет?— Обязательно. Но я, надеюсь, что у нас таких молодых игроков нет. — В будущем вы видите себя главным тренером команды КХЛ?— Мне вообще хочется главным тренером поработать. Стремлюсь к этому. — Ваш отец говорил, что работа тренера — неблагодарный труд. А вы как считаете?— Думаю, он имел в виду то, что человек, когда вырастает, не всегда помнит о работе, которую с ним проделал тренер. Он считает, что сам всего достиг. — Не обидно из-за этого?— Это наша любимая работа, поэтому не обидно. Придут другие хоккеисты, будем с ними работать. «Отец помог мне устроиться в СКА» — Ревность к успеху брата когда-нибудь была?— Нет, я всегда по-доброму к нему относился. Мы так были воспитаны. — Вся ваша семья работает в СКА. Причем, первым пришел ваш отец. Шутят, что Петр Ильич пристроил сыновей.— Что скрывать, со мной так и было. А брат, конечно, самостоятельно. У него и заслуги, и кубки, и работа в сборной. Здесь отец никакого участия не принимал. Илья заслужил эту работу. — Как в семье восприняли назначение Ильи на пост главного тренера сборной, а потом и СКА?— Мы могли только порадоваться. Считаю, что от таких предложений не отказываются. — Устраиваете ли вы семейные советы, на которых обсуждаете хоккейные дела?— Когда приезжает семья Ильи, мы устраиваем совместные обеды или ужины. Сейчас будем почаще собираться, теперь все рядом живем. Когда брат в «Магнитке» работал, могли раз в два года собраться. В основном используем телефон, скайп. — Какой вообще Илья брат?— Помню, как мы были вместе с ним у отца на сборах в «Ладе». Мне было лет 18-19. И Илья очень много мне подсказывал, интересно было его послушать как игрока. Он много давал советов по меньшинству, большинству, плюс психологически поддерживал. Всегда принимал участие в моей карьере. — Насколько вы по характеру похожи? Потому что внешне вы одно лицо. — Мы все достаточно похожи. Мне трудно сказать насчет характера, мы же не общаемся каждый день. Сложно судить, какой Илья на тренерском мостике. В жизни же мы оба спокойные, уравновешенные. Я по натуре не взрывной человек, думаю, он тоже. Больше хоккея на Sport24: Кузнецов ел из Кубка Стэнли пельмени, Овечкин — черную икру. Русские зажигают с главным трофеем НХЛ «Великий игрок с ЧТЗ». Кузнецов привез Кубок Стэнли в родной Челябинск и свел город с ума «Железо», велотренажеры, песок. Овечкин и Ковальчук истязают себя за 50 дней до старта сезона Российский хоккеист отыграл два матча со сломанной ногой. Нереальный подвиг на предсезонном турнире Знарок проиграл Панарину в шахматы и заварил ему кофе. Хоккеист не упустил шанса потроллить тренера
