«100% не знал, что так прыгну в зал, но орлы в клетке не сидят». Интервью Хабиба, поразившее страну

Хабиб Нурмагомедов в эти дня нарасхват. Его везде ждут, хотят видеть. Он сразу может появиться в эфирах нескольких каналов. В то время, как Первый канал показывал большое интервью с чемпионом UFC, сам он сидел в зале «Екатеринбург Экспо» на боксерском вечере. Но интервью все-таки интереснее. Хабиб рассказал обо всем и потряс зрителей своим умением говорить и правильно выстраивать речь. Теперь за него болеть будут не только фанаты единоборств. Появившись в студии «Первого канала» Хабиб признался, что волнуется. Это было видно и по его лицу. — Вам так кажется, что я не волнуюсь. Потому что-то, что происходит внутри клетки, у меня каждый день в зале, а то, что сейчас происходит, для меня непривычно. Но потихоньку я привыкаю. Об усталости — Хотелось бы хотя бы часов 5 поспать, я пока еще столько не спал, все время самолеты, перелеты. Но нормально. В Америке, когда очень много было камер и съемок на тренировках, я говорю своему тренеру Хавьеру Мендесу: «Я устал, давай хоть сегодня без камер поработаем». Он говорит: «Знаешь, если ты хочешь, чтобы камеры не приходили, ты должен просто проиграть. А если ты хочешь продолжать выигрывать, тебе надо заткнуться и тренироваться». Об отце — Выговор со стороны отца уже был. Все, что я делал в жизни, у меня была цель в голове, как сделать отца довольным. Он никогда меня не хвалил, но всю жизнь я пытался получить его похвалу. Это для меня все. Самое большое наказание для меня — его игнорирование, когда я допускал ошибки. Он, скажем так, не уделял мне внимания, говорил пару ласковых слов. И все, следующая неделя тяжело проходила, потому что мы дома вместе, в зале вместе — постоянно вместе. И недовольного отца не хотелось видеть. После всех пресс-конференций, взвешиваний он мне сказал: «Сегодня я тебе ставлю пять. Я понял, что ты вырос». А вот после боя было по-другому, оказывается, я поспешил: «Надо было по-другому себя вести». Полностью с ним согласен. Но если меня спросят: «Совершили бы вы еще раз этот поступок?», — то, думаю, да. Отцу 56 лет. И я не знаю, как отвечу на этот вопрос в 56. Последние годы я чувствую, какие-то моменты, которые я делал в 25, 26 лет, думаю: «Как я это делал?». Век живи — век учись. О сыне — Я думаю, он, наверное, пойдет по моим стопам. Когда я пришел домой, смотрю: сын уснул на моем поясе. Думаю, что это хороший знак. Он так и уснул, прихватив пояс, хотя ему и годика нет. Я не думаю, что он понимает, что делает, но приятно. Я бы, конечно, не хотел, чтобы он прошел через то, что я прошел. Потому что многие не видят, что внутри профессионального спорта. Они видят только те 40 минут: как я выхожу, дерусь. Они не видят эти 20 лет, сколько я прошел, сколько у меня было операций на колене, на спине, на руке, как я полтора-два года назад чуть не умер, когда сгонял вес. Но этого всего люди не видят. Это опасно. Вроде бы профессиональный спортсмен, а одновременно ты практически инвалид. Ты играешь на грани. Я бы хотел, чтобы он занялся олимпийским видом спорта: бокс, дзюдо, вольная борьба. А дальше посмотрим. Но он однозначно будет заниматься спортом, потому что нашей стране нужны крепкие ребята, которые могут защищать честь семьи, страны. Особенно сейчас, когда Россия становится все сильнее и сильнее. По себе знаю: когда становишься сильнее, тебя не любят. Это 100%. О матери — Я, наверное, хотел бы сказать… Всегда «папа, папа», а про маму забываю. Я хотел сказать, что маму-то я люблю больше, чем папу. Только, пожалуйста, папе не говорите. О встрече с Путиным — Знаете, это большая честь, когда Владимир Владимирович вас поздравляет лично и оценивает труд не только мой, но и труд отца. Мы с отцом провели в зале 25 лет, может быть, больше, просто я себя помню с пяти лет. Мы всю жизнь провели в зале. Очень приятно, что Владимир Владимирович нас поддержал. Чувствую, что вся страна меня очень сильно поддержала. Куда бы я ни ездил, я последнюю неделю вообще не могу себя найти, я никогда не был в этом амплуа. Эта известность, которая навалилась, чуть на меня давит, признаюсь честно. Ну а что делать? Как Хавьер говорит: «Если выигрываешь, то ты должен с этим смириться». Большое спасибо Владимиру Владимировичу, который оценил мое выступление. Очень приятно. О чемпионском поясе UFC — Пояс в гостиной или в зале, точно не помню. Но дома. Я им сказал: «Если вы считаете, что я нарушил какие-то правила или закон, то сажайте, только отдайте мой пояс, потому что внутри октагона то, что я должен был сделать, я сделал. Я выиграл у соперника в честном бою, один на один. А не так, как тридцать на один, когда они напали на автобус. Так что отдайте мой пояс». Они сказали: «20 тысяч недовольных фанатов, мы должны позаботиться о твоем здоровье, мы отдадим тебе пояс за кулисами». Я говорю: «Это не так сладко. Я хочу, чтобы вы перед всеми его надели на меня». Они не надели, но за кулисами отдали пояс, он у меня, так что не беспокойтесь. Пояс в надежных руках. О видео с медведем — Знаете, что сказал отец Конора насчет этого видео? «Отца Хабиба надо в тюрьму посадить, потому что он в детстве заставлял детей бороться со зверем». Папа меня спросил: «Будешь бороться?». Я спросил: «А он кусаться не будет?». На что он ответил: «Ты тоже кусай, у тебя тоже есть зубы». Я смутно помню, но примерно так у меня жизнь и прошла. В конкуренции, в зале. Когда ты конкурируешь с сильными ребятами, которые так же, как и ты, преследуют цели быть лучшим в мире, то ты либо становишься лучшим, либо ломаешься, другого варианта нет, где-то в середине не может быть. Так что это видео отражает всю мою жизнь. О сне перед боем — Честно скажу: спал как никогда хорошо. Знаете почему? Потому что за сутки до этого вообще не спал. У меня была очень серьезная сгонка веса, я сделал вес за семь часов до взвешивания. У меня были приступы, меня рвало, хотя ничего не было внутри. Я очень плохо себя чувствовал. Я бы этого, наверное, не рассказал, если бы проиграл, поскольку это звучало бы как оправдание. Но все хорошо, все позади, я выиграл. Но мне было очень плохо. Но я, как мужчина, просто не хочу проиграть. Как я остаюсь психологически устойчивым? Все от всевышнего: и поражения, и победы, и ничьи. Мы все сегодня живем, а завтра можем умереть — кто-то через два часа, кто-то через 20 лет. Мне 30 лет, и я практически 50% жизни прожил. Если оглянуться, это прошло, как 10 секунд, одним мигом. Конечно, я живу, но знаю, что мы все умрем, и эти пояса, победы и деньги уйдут, останутся только благие дела. Вот это все меня уравновешивает. О раскрутке боя с Макгрегором — Нельзя не отдать должное Конору, он очень популярен. Не думаю, что до боя я был столь же популярен, как он. Если сопоставить нас как спортсменов, то, я считаю, что уже доказал, что лучше него. Но по популярности он намного ярче, чем я. Не знаю, насколько сейчас мы популярны, но до это было так. Это было противостояние стран, 100%. Если помните, я сказал в обращении: «Ирландцы, вас только 6 миллионов, а нас, россиян, примерно 150 миллионов». Это не было сказано так, что ирландцы плохие и т. д. Когда я выиграл предшествовавший бой и завоевал право биться за чемпионский пояс, публика меня освистала, потому что они не хотели, чтобы их героя закрыли со мной в клетке. О нападении банды Конора на автобус с Хабибом в Бруклине — Хорошо, что у этой истории был конец. Давайте прокомментирую всю ситуацию, как было. В моей команде 20 человек. У нас самих был нанят такой автобус, чтобы ездить на тренировки — обратно, на открытую тренировку — обратно, на пресс-конференцию — обратно. Знаете, что интересно? В тот день UFC мне сказали, что на медиа-день я должен ехать один. Я ехал не со своей командой. Ехал со всеми угловыми, со мной были все бойцы, которые должны были со мной драться в красном углу, я был в красном углу, потому что я был как бы фаворит. Со мной был один человек и мой менеджер. Посмотрите на видео: автобус практически вышел, но он останавливается и дает назад. Для чего? Вы же практически вышли и видите, что пришла толпа нападать на автобус. Выезжай в город, уезжай. А ты останавливаешься и даешь назад. Для меня там очень много вопросов. Я не знаю, UFC это специально сделали или нет. Они начали ломать, нападать со всех сторон. Их было около 20 человек. Внутри была охрана — 3 человека. Снаружи 10-12 охранников UFC держат Конора. Мое личное мнение: 70%, что это было все сыграно. Я хотел выйти оттуда, это уже подтверждали в своих интервью все бойцы и менеджеры, которые внутри сидели. Все произошло за полторы-две минуты. Этот инцидент оставляет очень много вопросов. Еще отмечу такой момент. В 2014-м мы с ним переписывались, когда он был в другом весе, не в моем. Мы нормально общались. Если бы он хотел меня найти из-за конфликта между командами, тогда почему не смог дальше написать: «Ты перешел какую-то грань, нам нужно выяснить отношения». И раз ты прилетел на разборки, то зачем взял камеру? Пиар-команда с ним ходит и снимает все на камеры. Еще скажу: это Barclays Center — очень большой центр, 20-тысячная арена. Откуда они могли знать, где именно мы находились? И почему они вообще зашли на арену? Когда заходят 20-30 возбужденных мужчин на арену, работники UFC должны сказать: «Подождите-ка, сюда 30 человек зашли, Конор никакого отношения к этому мероприятию не имеет». Кого они ищут? Никто не говорит. Работники UFC ведут их по лифту, туда, где находится наш автобус. Многие будут думать, что я спортсмен, но я хорошо образован, мозги у меня работают, за 15 лет карьеры ни одного удара по голове не пропускал. О прыжке в зал после боя с Конором — У нас в стране есть символ — орел. Орлы в клетке не сидят. Они должны летать. Я предупреждал UFC: «6 октября я скажу все то, что у меня накопилось». Я их еще предупредил: «Побольше охраны». Эти все люди, на кого я прыгнул, продолжали до боя оскорблять меня. Я про себя подумал: «Вот он 3 раза постучал и что, решил, что все закончилось?». Я хотел и его команде дать знать: у нас, в России, такое не прощается, за каждое слово надо отвечать. 100% не знал, что так сделаю. Начнем с того, что я не знал, выиграю я или нет. Я не ждал, что они будут меня провоцировать. Когда я выиграл, я увидел его команду. Я тоже человек, у меня тоже есть эмоции, чувства. Они были задеты. Я хотел дать понять, что они не должны этого делать. Медиа-ресурс и меняет эту игру. Больше становится людей, которые используют треш-ток, несут мусор, стараются друг друга оскорблять, говорить непристойные слова, переходить ту линию, которую ты не можешь перейти. Я обратился на пресс-конференции: «Мы должны все изменить.. Должна быть здравая конкуренция. Ты выходишь с атлетом таким же, как и ты, который преследует такие же цели, как и ты — стать чемпионом. Так конкурируй, бой закончился — пожми руку». У меня было 26 боев до этого боя, и не один соперник не ушел от меня, не пожав руку. Я и после боя общался, и когда мы видимся где-то, мы очень тепло общаемся, обнимаемся, желаем друг другу удачи. Но этот инцидент вышел за рамки. Эти рамки я не нарушал. Как нам сказал Владимир Владимирович: «Когда на нас нападают извне, то мы все можем летать». То же самое. О возможном разрыве контракта с UFC — Я очень серьезно об этом говорю. Если вы меня спросите насчет гонорара и вообще насчет денег… Вообще, если деньги у хорошего человека, то ничего плохого нет. Но главное ли деньги? Вот в чем вопрос. Для меня — нет. В этом бою для меня на первом месте стояла честь семьи, родины, которую соперник оскорблял. Я ни на секунду не думал, что захожу на соревнования, конкурировать с лучшим бойцом UFC и т. д., я туда заходил как на войну. Знал, что будет гонг или сдача, кто-то выиграет, кто-то проиграет, но был готов идти до конца. Если вы хотите исключить Зубайру Тухугова, уволить или что еще, вы стопроцентно и меня потеряете. У мужчины не всегда бывает шанс себя проявлять, показать себя с той позиции, которая в душе. Не всегда появляется такой шанс. И вообще оставаться мужчиной очень тяжело в наше время. Они ведут переговоры о моем следующем бое. Но я говорю: «Нет-нет, подождите, вы мою команду наказали, и вы хотите, чтобы с вами я вел переговоры? Такого никогда не будет. У моей команды будет все хорошо, потому что мы не начали, мы закончили. Вы эти моменты не путайте. Мы самбисты. Самбо переводится как самооборона без оружия. У нас оружия не было. Мы вышли против таких же подготовленных, профессиональных ребят и отстояли свою честь. А теперь вы им выплачиваете гонорар, оправдываете их, отправляете домой, а все наказания на нашу команду? Такого никогда не будет. Если вы такими (не хочу называть плохими словами) вещами занимаетесь, мы в этом никакого участия не принимаем. Занимайтесь своими делами. Мне не звоните насчет следующего боя. Пока вы не решите проблемы моей команды, моих братьев, вообще не звоните мне. О возможном наказании Я полностью отдавал себе отчет. Я шел на этот поступок, зная, что будут последствия, моменты, штрафы. Я очень хорошо читал правила Атлетической комиссии штата Невада. Я извиняюсь, что у меня честь стоит на первом месте, чем правила и деньги. Почти 7 лет я представляю нашу страну без единого промаха. Выигрывал все ом, всегда себя показывал достойно, показывал нашу культуру, ценности. Но оступился один раз. И за это я извиняюсь. На турнире присутствовал губернатор штата Невада. Он до боя заходил в раздевалку, познакомились. И после всего, что случилось, он зашёл, я ему сказал: «Если я нарушил закон, правила, я полностью готов отвечать за свои действия. Тюрьма, штраф — разницы нет. Но наденьте на меня пояс. Я себя достойно вел на пресс-конференциях, никого не бил. Это делал он, оскорблял религию, нацию, семью. Почему об этом никто ничего не говорит? А люди обсуждают только мой прыжок. Даже обидно, что так мало оценили прыжок. Всего лишь 20 миллионов. Я считаю, что мой прыжок стоит больше. О комментариях в соцсетях — В социальных сетях в основном поддерживали, поздравляли. Думаю, я заслужил. Знаете, я не особо люблю читать комментарии, потому что это мнение человека — кому-то ты нравишься, кому-то ты не нравишься, это 100%. Самое интересное мне друг скинул, сказал: «Смотри, там парень продает свою черную «Приору» 2014 года у тебя в комментариях». Он написал объявление. Очень много лайков было. По-моему, у него даже купили, потому что много людей видели». О целях в жизни — Моя цель — построить у себя в селе школу, садик, общеобразовательные места, потому что самая большая проблема человека — когда у него нет мозгов. Мышцы есть у всех. Человек должен читать, уметь писать, должен уметь слушать. Он должен видеть перед собой учителя с детства, потому что без образования очень тяжело. Дети должны быть заняты чем-то. Я, например, в детстве помню, когда приходил с тренировок, отец говорил: «Тебе нужно переписать 10 страниц из книги». Я думал про себя: «Что он делает?». Мне приходилось переписывать, потому что через 2 часа отец придет и будет проверка. Некому было за меня переписывать. Дети должны быть заняты чем-то. У нас в селении все скоро будет. Будь в курсе всего самого сочного и интересного в мире спорта, подпишись на канал Sport24 в Яндекс.Дзене