«Простой крестьянский парень. Чего на него напали?». Родной поселок защищает Мамаева
От метро «Теплый стан» до Шишкиного Леса — час на автобусе, до Подольска — чуть меньше. В Подольске Павел Мамаев четыре года прозанимался в футбольной школе, прежде чем уехать в Москву. В 16 лет он дебютирует за «Торпедо» в премьер-лиге, в 18 переедет в ЦСКА, в 23 чуть не окажется в «Манчестер Юнайтед», а в 30 попадет в Бутырскую тюрьму. Начинал Мамаев вот на этом поле — у школы, где учился в начальных классах. Ворота — без сетки, газон — без разметки, зарос и усыпан листьями. Поле окружено оврагом, гаражами, котельной (там Мамаев после игр «добывал воду»), хоккейной коробкой, площадками для обычного и пляжного волейбола. — У нас и тропинки через поле проходили, и подорожники росли, — рассказывал Мамаев. — Все собирались в указанное время и ждали полчаса-час. Если никто не собирался, то играли один на один на все поле. Летом могли играть и до десяти часов вечера, пока не стемнеет. Были счастливы, когда на ворота вешали сетку, чтобы за мячом не бегать. К школе примыкает центр для детей с ограниченными возможностями, за забором — еще одна коробка, футбольная. За игрой наблюдает мужчина с седой бородой, затертой татуировкой «Сергей» на тыльной стороне ладони и смирным чихуахуа. Школа, где учился Мамаев — Здесь практически все учились: и я, и мои дети, — говорит Сергей. — На этом поле и я занимался. Тренера Мамаева Михаила Сугробова тоже прекрасно знаю. Когда с Сугробовым попытался связаться я, он отказался от встречи и даже от общения по телефону. «Уехал он в девять-десять лет, больше я его не видел, — нервно сказал Сугробов. — Когда я его застал, тоже был пацаном, разница небольшая. Все, больше ничем не помогу, извините. Уже давал интервью, а потом все перевирают. Говоришь одно, пишут другое. До свидания». С Сугробовым про Мамаева говорила «Комсомольская правда». Материал вышел с цитатой тренера в заголовке: «Он упал в наших глазах». Сугробов вспоминал, как Мамаев занимался футболом «и в жару, и в мороз»: «Никого нет, а он один с мячом бегает, в дни без тренировок занимался сам или с отцом». Тренер считает Павла «трудоголиком» и «примером для детей» — таким он был для Шишкиного леса до скандала и ареста. — Все в поселке друг друга знают. И Пашку тоже, — говорит Сергей. — Мамаевы — нормальная семья. Жили среди обычных людей. И он сам совершенно нормальный. Воду «Шишкин лес» производят именно здесь. На дороге к школе стоят несколько низких офисных зданий с синими крышами, они как раз принадлежат холдингу «Шишкин лес». Население поселка — меньше четырех тысяч человек, в состав Москвы он вошел всего шесть лет назад. «Поселок обязан своим появлением Хрущеву. Он провозглашал: министерство сельского хозяйства должно находиться в сельском хозяйстве, — повествует Сергей. — С Орликова переулка это министерство перевели в санаторий Михайловское — это сейчас санаторий, а так бывшая усадьба графа Шереметева. Все [первые жители поселка] работали в учхозе Тимирязевской сельхозакадемии — оно тоже называлось «Михайловское». От совхоза практически все работники получили землю. Чтобы им не ездить в Москву, построили такой благоустроенный — по меркам 63-го года — поселок. Да он и сейчас ухожен. Много всего строится (здесь рядом офис строительной компании), люди отсюда не особенно стремятся в Подольск или Москву. Рядом коттеджный поселок Шишкин лес — на месте, где в советское время располагались глушилки западных радиоволн. Если отсюда и уезжают, то только работать в Москву». Компьютера у юного Мамаева не было («кроме домашнего телефона — ничего»), футбол — единственный вариант убить время. «Из развлечений у нас был клуб, но в школе примерно десять секций — сейчас их меньше, — описывает Сергей детский досуг в Шишкином Лесе. — И тяжелая атлетика, и акробатика, вон за теми тополями был тир, за хоккейной коробкой — городошная площадка. Часов до десяти, если не одиннадцати, занимались кто чем. Борис Николаевич Каблучко, местный физрук, тренировал нас и в волейбол. И мы, команда Михайловской средней школы, выходили на Московскую область. В Подольском районе вообще гремели!» Прощаясь, Сергей указывает на дом, где жили Мамаевы — номер два. Названий у улиц в Шишкином Лесе нет. Кирпичные четырехэтажки, тихий двор. Мамаев рос вот в этом, втором подъезде. У двери — портрет общественного советника по дому — Сугробов Михаил Владимирович. Внутри — несколотый кафель и вообще свежий ремонт, два самоката. Из соседнего, первого подъезда выходит сутулый мужчина в ватнике, цветы на подоконниках. — Мамаевы раньше здесь жили, сейчас — где-то на даче. Только хорошее про них могу сказать. Костя, отец Паши — нормальный мужик. Пашку видел последний раз лет шесть назад, и то издаля. А до того — вот таким , еще пацаном. Вы надолго у нас? Наверху были, в церкви? Две скамейки заняли тепло одетые старики. «60 лет дом стоит, крепко, — говорит бабуля в потрепанном сиреневом пальто. — Двухкомнатные квартиры, ванна, душ, телевизор — чего еще желать? [Квартира Мамаевых была] на втором этаже. Здесь жил только дедушка Мамаева, но он умер. Константин здесь, по-моему, толком и не жил, детей я тоже не видела. Но я и в Москве чаще жила, так что не уверена». — Нет, жил, — возражает мужчина в очках и с золотыми зубами. — В среднем подъезде. Съехали. — Квартиру, видимо, продали. Нашли что-то лучше: люди богатые. — Пацаном Паша тут бегал, играл. И на поле у школы, и на других. Подальше, за Конаково, есть стадион районного назначения — иногда я там бывал, видел Пашу. Начало девяностых Мамаев застал как раз в Шишкином Лесе. «Прекрасный был поселок. Сюда все стремились, — ностальгирует сосед Мамаевых. — Это была зона отдыха, а Михайловское — вообще курорт. Воздух здесь даже чище раза в три, сейчас — тяжелый. Павел рос здесь в нормальные годы, а потом пошли девяностые. Мы радовались за Мамаева, когда он заиграл. Но испортил Паша себя сам. Все это зеленая капуста. Надеюсь, вас это не изменит». — Деньги сгубили, — соглашается старушка. — Кокорин вот как-то деньги вкладывал в футбол, а Мамаев? Нуль. Ни-че-го. — Никак Мамаев Шишкиному Лесу не помогал. Стадион он нам, что ли, построил? Школу открыл? В «Подолье» турниры проводит, а рос-то здесь. В дом вбегает светловолосый юноша с пачкой муки и бутылкой масла. Представляется Никитой. «Видел Мамаева тут, два-три года назад, — говорит он. — Я маленький тогда был, мне лет 12 было. С друзьями мяч пинали». На лавочке у третьего подъезда — девочка, рядом курит женщина. «Хорошая семья, и Паша мальчик хороший, — описывает она Мамаевых. — Костя все время занимался с сыном. Воспитывал нужным образом. Пашу видела, когда он только родился. С моей соседкой Мамаевы дружили, вместе ходили с колясками. И ребенком Паша был хорошим, и сейчас таким остается. Что он особенного сделал-то? Только раздули. Дерутся и хуже». Тренеры «Подолья» один за другим отказываются говорить о Мамаеве — как и Сугробов, со ссылкой на то, «как работают ваши коллеги». Владимиру Волчеку, который позвал 12-летнего Мамаева из «Подолья» в ФШМ, запрещает обсуждать Павла пресс-служба «Спартака». Волчек сейчас помогает тренировать «Спартак-2» Виктору Булатову. «Что там, опять про Мамаева? — переспрашивает тренер «Подолья» Сергей Андреечкин. — Тогда Мамаев обучался в «Подолье», пару раз друг против друга играли. Ему было 19, мне 25. Мамаев — отличный человек. Паша помогал детям в Подольске. Очень много денег переводил: на мячи, футболочки, все остальное. Турнир проводил отличный. Сорок команд. Подарки подарил не просто команде, а каждому ребенку. Все это на 30-градусной жаре — и ничего, что миллионер-миллиардер, терпел. Вы не представляете, как мы, тренеры, устали — а Мамаев общался с детьми, не отказывал в автографах. Не как обычно, выступил и укатил, а целый день провел. Паша вел себя очень душевно, он многое вложил в школу. Шла речь о том, чтобы турнир был ежегодным, чтобы Мамаев приезжал сюда каждое лето». Майский турнир в Подольске, который навестил Мамаев, — проект Детской футбольной лиги в рамках фестиваля «Большие звезды светят малым». Там Мамаев впервые наблюдал за игрой племянника Максима — он обучается в школе «Чертаново». «В восемь лет я пришел в «Подолье», прозанимался 4 года и потом уехал уже в Москву, — говорил Мамаев в интервью местному ТВ. — Я тогда не думал ни о чем глобальном, а просто любил футбол, нравилось им заниматься». Материал о турнире заканчивался так: «Павел Мамаев заявил, что продолжит помогать родной футбольной школе, а турнир, носящий его имя, станет ежегодным». Михаил Сугробов 10 октября сказал «Комсомольской правде», что дети в «Подолье» *достали бутсы и мячи, на которых оставлял автографы Мамаев, и «сидели, вытирали, где он расписался». «Павел вел себя душевно, давал автографы, дарил подарки, — вспоминает последнюю встречу с Мамаевым тренер «Подолья» Николай Аниканов. — Мы с ним пообщались: как и что, как у него там в «Краснодаре» (травмирован тогда был). И с отцом поговорили, вспомнили, как работали, как он помогал сыну. Всем детям было приятно увидеть Пашу, они пришли в восторг. Как-никак, звезда. Молодец Мамаев, что нашел время. Не в каждый такой город заглядывает футболист, который играл в премьер-лиге. Помню Мамаева, еще когда он играл в команде Шишкиного Леса. Я был играющим тренером, проходили матчи между поселениями — и против Павла тоже. Даже сталкивались на поле, но никто не возмущался. Он и в «Подолье» тем же запомнился. Играл без особых эмоций, но с характером. Никогда не было такого, чтобы он ругался на поле. Могли Пашу сбить — а он не отвечал, ждал, что судья скажет. Не свистнули — продолжал дальше играть. Я тогда работал под руководством Юрия Алексеевича Морозова, он Мамаева и пригласил. Воспитание Павла — в большей степени его заслуга. Я тренировал Мамаева месяца четыре. Тогда ему было 12-13 лет. Чисто футбольными качествами он выделялся. Лидером был в команде, вел ее к победе. По уровню превосходил сверстников. И физически выглядел чуть помощнее других, и обыграть мог. Потому и уехал в «Торпедо», к Владимиру Волчеку. Мы давно с Волчеком в контакте, он не раз приезжал [в Подольск] на товарищеские игры — и Пашка тоже. Я и с отцом Мамаева общался. Простые крестьянские люди. Больше к футболу отношение имели [чем к чему-то еще]. Только позитивное можно вспомнить». На этой неделе Мамаева и Кокорина поддержал Игорь Денисов, а до того — Смолов, Самедов, Тарасов, актеры Дюжев, Боярский и Тактаров. В Шишкином Лесу Мамаева защищали, кажется, с того дня, как он наткнулся на Виталия Соловчука и Дениса Пака. — Переживаю все, что случилось, — говорит Аниканов. — Хотел бы, чтобы все завершилось благополучно, и поскорее. Надеюсь, все будет хорошо. — Знаете, бывает, человек всю войну прошел — ни одной царапины. А споткнулся, ударился виском о бордюр и умер. Так же и в жизни. Считаю, Мамаев чисто оступился, — считает житель поселка Сергей. — Так получилось, попали, с кем не бывает, — рассуждает еще один тренер «Подолья». — Паша был хорошим парнем и им остается. Не знаю, чего так напали? Если бы это произошло не в центре Москвы, а в Подольске, и не с чиновником и водителем журналистки — ничего страшного не было бы. Да и сейчас-то ничего страшного нет.
