У чернобыльских ликвидаторов была своя футбольная команда. Они ездили на матчи прямо с АЭС

«Строитель» Припять — футбольная команда работников Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Она успешно выступала в любительской лиге и в 1985 году была в шаге от того, чтобы пробиться в профессиональную. Для «Строителя» даже возвели стадион на пять тысяч зрителей, просто открыть его не успели. 26 апреля 1986 года привычная жизнь чернобыльцев остановилась — дымящийся реактор заставил людей забыть обо всем... Но только не о футболе. Закончив вахту, ликвидаторы аварии ехали на тренировки, а по выходным — на матчи. Чтобы восстановить футбольную историю самого известного города атомщиков, «Лента.ру» пообщалась с бывшим капитаном припятчан Валентином Литвиным. Он рассказал, каково было заниматься футболом в зоне ЧС и где в эти трудные времена люди находили силы играть. Город Припять построили специально для того, чтобы расселить работников Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Так что расположился он в непосредственной близости от нее — в трех километрах (в то время как сам город Чернобыль — в 12 километрах). Заложили Припять в 1970 году, практически одновременно с ЧАЭС, а статус города был получен в 1979-м. Спустя шесть лет численность населения Припяти приблизилась к 48 тысячам человек. Припять была нужна не только как город-спутник. Вблизи нее функционировала крупная железнодорожная станция — Янов. Кроме того, что к платформе примыкали подъездные пути ЧАЭС, она была открыта для высадки и посадки пассажиров и проведения грузовых работ. Еще в Припяти активно использовался речной вокзал, там же был один из узлов автомобильных магистралей Украинского Полесья. Припять была стратегически важным объектом, перевалочным пунктом. Еще и поэтому новый атомоград создавали по самым современным технологиям. Он входил в список передовых населенных пунктов на западе Советского Союза и имел большие перспективы. Детские сады, школы, ЗАГС, кафе и рестораны, парки, дворец культуры, спортплощадки — Припять была образцовым советским городом, в котором должно было быть комфортно. Как и во всех развитых городах, был в Припяти и футбол — местная команда «Строитель» появилась в 1981 году. Инициатива ее создания принадлежала Василию Трофимовичу Кизиме — начальнику управления строительства АЭС. Новый клуб был коллективом физкультуры (сокр. — КФК, добровольное спортивное общество, которое создавалось на предприятиях, в учреждениях, учебных заведениях, — прим. «Ленты.ру»). В то время советский футбол подразделялся на мастеров и любителей. Мастера играли в трех лигах: Высшей, Первой и Второй. А для любителей, к которым и относились КФК, проводились отдельные чемпионаты — республиканские Первенства. Структура их была такой: участники распределялись на зоны, а победители зональных соревнований сходились в финале. При этом лучший коллектив физкультуры получал профессиональный статус. Так, чемпион Первенства Украины среди КФК ежегодно выходил во Вторую лигу мастеров. — Когда команда только появилась, все игроки работали на АЭС. И строителями, и инженерами, и оперативным персоналом, — рассказывает бывший капитан «Строителя» Валентин Литвин. — Я с самого начала в этой команде. Нас часто прикрывали: писали в ведомость, что мы на работе, а мы тренировались и играли. А потом к нам приехал бывший нападающий «Черноморца», киевского и московского «Динамо» Анатолий Николаевич Шепель. Встал вопрос уже серьезно: кто может заниматься футболом? Выбрали молодых и перспективных. Со временем, после введения возрастного ценза (для Второй лиги: в командах могло быть заявлено не более четырех футболистов старше 25 лет — прим. «Ленты.ру»), к нам стали приходить и профессиональные игроки. По людям команда была очень приличная. «Строитель» на фоне соперников действительно выглядел солидно: трижды выигрывал чемпионат Киевской области, а в 1985 году даже занял второе место в третьей зоне Первенства Украины. Однако, чтобы попасть во Вторую лигу, высоких результатов было недостаточно. — Нас во Вторую лигу не пускали, туда была вроде негласная очередность, — объясняет Литвин. — Сначала команды из областных центров, потом уже все остальные. Еще ждали, когда у нас центральный стадион откроют. Стадион «Авангард» на пять тысяч человек построили к 1986 году. «Новый стадион нужен людям больше, чем новый реактор», — заявил тогда Кизима. В первом матче на новой арене «Строитель» должен был встретиться с «Шахтером» из Александрии. Команды планировали сыграть 2 мая. А 26 апреля 1986 года, в день катастрофы, «Строитель» собирался провести очередной домашний матч — за выход в финал Кубка области против «Машиностроителя» из Бородянки (поселок городского типа, находящийся в 85 километрах от Припяти, — прим. «Ленты.ру»). В 2017 году портал SportArena взял интервью у тех, кто готовился к полуфиналу, которому не суждено было состояться. Владимир Шома, защитник команды гостей: Мы планировали приехать на матч заранее. Но перед игрой нас решили заселить в гостиницу, чтобы после тренировок отправляться в Припять отдохнувшими. Ночью начали куда-то уезжать машины — грузовики, автобусы. Мы ничего не понимали — нам даже на игру не дали автобус, сказали только: «Товарищи, транспорт задействован на важное дело». Непонятная ситуация. Мы остались у себя в Бородянке — вышли тренироваться на следующий день, а вертолет приземлился на наше поле. Выскочили специалисты — дозиметрист принялся измерять радиацию. Мы спрашиваем: «А что такое? Что случилось-то?» Начальство наше пошло узнавать — поговорили, сразу все серьезные такие стали. Спрашиваем вертолетчика: «А откуда вы прилетели? Нам тут в Припять на матч выезжать скоро. Случилось что-то?» Он на нас смотрит и говорит: «Вы что, больные?..» Валерий Анюхин, член тренерского штаба «Строителя»: Пришли на стадион, на игру. Там уже станция горит, а мы все не верили, что стряслась настоящая беда и матч наш не состоится. Только после того, как увидели войска химзащиты, а на стадион сел вертолет, поняли: все очень серьезно. До станции-то было не больше километра. Видели, как дым идет оттуда. Многие знакомые ребята работали на станции. После того, как рвануло, они тут же оттуда уехали. Встречаемся, говорят: «Там полный атас!» Прибежала на стадион детвора, мы их тут же по домам отправили. Владимир Расторгуев, главный тренер «Строителя»: Тут, откуда ни возьмись, на футбольное поле начинают приземляться вертолеты. Приехали «Волги», стали выходить высокопоставленные люди. Помню, еще выскочил тогда на поле и кричу: «Вы что там, совсем рехнулись? У нас игра через два часа, а вы тут устроили непонятно что!» А они мне говорят: «Сынок, через два часа мы город эвакуируем, а ты в футбол собрался играть». На следующий день радиостанция «Голос Америки» передавала, мол, на станции такая авария, а они играют в футбол! Оперативно сообщить игрокам «Строителя» об отмене матча возможности также не было. Когда стали поступать первые данные об аварии на АЭС, футболисты как раз направлялись к стадиону. Литвин говорит: — Как тот день не помнить? Тогда супругу мою положили в больницу в Припяти, на мне двое детей остались. Жене при родах делали переливание крови и занесли Боткина (гепатит А — прим. «Ленты.ру»). Ну, я детей отвез к теще в деревню, там недалеко. И стал возвращаться на игру, на мотоцикле был. Смотрю, милиция стоит, никого не пропускает. Я паспорт показал. Говорю: «Я припятский, почему вы не пропускаете? У меня игра, понимаете, я не могу опоздать». Там были еще люди, у них в Припяти какой-то родственник умер. Они ехали забрать из морга покойника. Подошел к ним, спрашиваю: «А что случилось?» Они говорят: «Станция взорвалась». Я им: «Да не может быть такого, станция не может взорваться!» Ну подождал немного, минут 15 или 20, а я ж на мотоцикле, могу объехать. Ну и объехал по лесу. Подъезжаю к Припяти, свернул еще в сторону станции, к разрушенному четвертому блоку. Увидел, что дымит. А в городе люди гуляют с детьми, это ж суббота. Кто-то огурцы сидел продавал даже. Супруга футболиста лежала как раз в той больнице, куда привозили первых жертв катастрофы — пожарных и работников оперативной службы. — Я заехал к жене, она мне рассказала, что ночью капельницы у всех забрали, потому что не хватало. Скорые одна за другой летали, всех врачей вызвали. Потом поехал в спорткомплекс, где команда перед игрой собиралась, там рядом. Ну подошел к тренеру: «Игра будет?» Он говорит: «Будет». А потом нам сообщили, что на поле вертолет сел, матч отменяется. Пока Валентин был с командой, его жену из-за нехватки места перевели в другую больницу. Он об этом не знал. — Тогда я стал мотаться, жену искать. Меня поразило: перед Чернобылем столько автобусов было, какой-то ужас! Большинство были с киевскими номерами. Я тогда понял, что будут Припять эвакуировать. А супругу, как выяснилось, на одной из тех скорых, что ребят со станции привозили, отвезли в районную больницу. Я приехал, а там больные сидят и смотрят, как вертолеты над четвертым блоком заходят. Ну я стал просить врача, чтобы он отпустил супругу. Он сначала отказывался, а потом согласился. Я ее как бы выкрал: она в окно выпрыгнула, там одноэтажное здание было. После этого футболист забрал детей и вывез семью в Полесское (бывший поселок городского типа в Киевской области — прим. «Ленты.ру»), а потом переехал в Чернигов. Впрочем, вскоре он вернулся на ликвидацию последствий катастрофы. — Сам поехал, добровольно. Знал, что опасно. Я же до этого работал в лаборатории металлов на станции, мы там проверяли качество сварных швов. Литературу об излучении читал, немного разбирался. Конечно, страшно вначале было. А потом, когда туда попадаешь, как-то забываешь об этом. Оно ж не больно вроде. Что-то чувствовалось, конечно, привкус металлический, наверное. Но я разве ж понимал, что это такое? Был строителем. Днем работали военные, а мы, гражданские, ночью. Самое опасное, что было: мы в 1987 году вокруг водозаборной станции четвертого блока откосы бетонировали. Там по пять минут работали максимум. Еще «минуса» (нижние этажи станции) заливали спецраствором. Сначала станцию бетоном закидывали, чтобы фон сбить, а потом разгребали и грязный грунт на могильник вывозили. Сезон-1986 припятские футболисты по понятным причинам не завершили. Команда распалась сама собой. А в январе 1987-го «Строитель» решили возродить. — Встал вопрос о том, что снова хотят команду сделать. Но города же больше нет. Мы поначалу: где тренироваться? Ни базы, ничего. Но потом потихоньку, потихоньку. Базироваться «Строитель» стал в Вышгороде, недалеко от Киева. С экипировкой, мячами, организацией сборов помогали профсоюзные организации. Проблем с составом тоже не было, потому что почти все члены прежней команды участвовали в ликвидации. Команда обновилась процентов на 30, вспоминает Литвин. На матчи и тренировки футболисты отправлялись часто прямо с АЭС. — В этом не было ничего странного. Работали: кто дозиметристом, кто каменщиком, кто монтажником-высотником, кто плотником-бетонщиком… Потом, бывало, командой собирались в Чернобыле: на улице нельзя было тренироваться, так мы в обычном школьном спортзале бегали. Это 17 километров от станции. На игры ехали прямо с вахты. Например, понедельник, вторник, среду мы работаем. В четверг после обеда нас сажают в автобус, едем в Киев. Ночуем там. В пятницу — на игру: в Харьков, в Кременчуг, в Кировоград (в 2016 году переименован в Кропивницкий — прим. «Ленты.ру»). В субботу вечером снова в Киев, а в понедельник уже в Чернобыль. Мы же работали по две недели. Две недели на вахте, две недели отдыха. Но календарь чемпионата есть, так что руководство шло нам навстречу. Ведь команда в Первенстве Украины заявлена, серьезный уровень. Хотя сейчас вот я думаю: в то время, когда была ликвидация, кто-то ж на себя это брал. А в 1987-м мы вообще поехали на сборы в район Сочи, в Туапсе. Если на матч игроки ехали с вахты, то обязательно заезжали в Чернобыль, чтобы сдать накопители (устройства, которые фиксируют дозу радиации, полученную человеком, — прим. «Ленты.ру»). — Было как: уезжаешь с вахты, сдаешь накопитель. На следующую вахту приезжаешь, получаешь ведомость, где написано, сколько ты получил. Цифры эти помню, но не хочу о них говорить. Если в конце вахты тебя на игру повезли, а ты забыл накопитель сдать, то пишешь объяснительную. За выступлениями команды следили с интересом, а игроков, говорит Литвин, знали в лицо. — Я вот еду на вахту, люди загружаются тоже. Спрашивают. Им было не все равно: как сыграли, где, что. Это жизнь. А однажды мы должны были в Вышгороде играть, но нас попросили в Славутич (город, строившийся в 45 километрах от Припяти специально для проживания работников ЧАЭС и их семей после аварии, — прим. «Ленты.ру») поехать. Там сделали временный стадион тогда. И нас с «Кремнем» (клуб из города Кременчуг — прим. «Ленты.ру») посадили в автобус, привезли, чтобы мы играли для этих людей. Вы знаете, трибун нет, но вокруг стадиона пройти нельзя было, столько народу! Из-за эвакуации припятчан разбросало по всей Украине, так что, куда бы команда ни приехала, болельщики были везде. — У нас все спрашивали: «А как вы, как здоровье?» Мы отвечали, что все нормально: видите ж, мол, в футбол играем. Мы воспитаны так были. Конечно, между собой все не так. Сидим и разговариваем в начале вахты: кто где был, как, что. А в конце уже по-другому. Иногда проскакивало: «А доживем, внуков увидим? А детей успеем вырастить?» По итогам сезона «Строитель» занял третье место в четвертой зоне Первенства Украины среди КФК, набрав 21 очко в 16 встречах и на семь очков отстав от лидера — «Кремня». По мнению Литвина, очень помогло отсутствие всякого давления: перед командой не стояло никаких задач. А вот следующий сезон, 1988 года, стал для «Строителя» последним. Футболисты заняли восьмое место в турнирной таблице, после чего команду распустили — «не было перспектив». Повлияло и то, что вернуться в родную Припять было нельзя. Играть и побеждать дальше, развивать команду в таких условиях оказалось тяжело. Валентин Литвин проработал на ликвидации довольно долго и участвовал в работах по закрытию аварийного четвертого блока. — Ушел я с работы на АЭС в 1997 году. Но вернулся в 2001-м. У меня дочь заканчивала школу, нужно было ее устраивать в жизни, а найти хорошо оплачиваемую работу было тяжело. А в 2003-м мне диагноз поставили, рак легких. Я и не чувствовал ничего сначала, а однажды был на футбольных соревнованиях, которые ребята-станционники проводили. Я бегал, бегал, вдруг начал кровью отхаркиваться. Думал, может сосуд какой лопнул. Ну, пошел в больницу, дали какие-то лекарства. А потом смотрю, хуже и хуже все. Тогда уже томограф показал. Но в больнице я не говорил, что я ликвидатор. Будто грудью ударился, вот и последствия. Футболист объясняет, что отказался и от группы инвалидности, потому что с ней получить работу на станции было бы невозможно. — Я тогда был уже начальником вахты, мог позволить себе медкомиссию пройти поверхностно. Сделали операцию, а я шутил потом, что реабилитацию в четвертый блок приехал проходить. С тех пор в больницу не хожу. В начале нулевых приехал к нам обозреватель с Le Figaro, француз, брал интервью. Спрашивает: «А как ты себя чувствуешь?» А кто его знает. Да, ноги болят, спина, но это же у всех футболистов так. Бывает, смотришь: человек на ликвидации не был, а все то же самое. Может, так и надо, я даже не знаю. Думаю, меня выручило, что мы не все время были на станции, а выезжали на футбол. А может закалка спортивная помогла. После роспуска «Строителя» Литвин играл за местную команду в Чернигове. Окончательно из футбола он ушел из-за травмы ноги. Сейчас ему 59 лет, и он до сих пор иногда участвует в ветеранских соревнованиях — ради удовольствия. А матч, который не состоялся 26 апреля 1986 года, «Строитель» и «Машиностроитель» все-таки провели. Хоть и спустя 30 лет — в 2016-м на поле гостей, в Бородянке. В сети его окрестили «матч-реквием». — Некоторых уже, конечно, нет в живых. Слишком многие из нас участвовали в ликвидации. В Днепропетровске, знаю, ребята умерли. Володя Щегол до последнего на станции работал, умер рано. Койстренко Коля тоже. Кто-то болел, кому-то операции делали. Но кто есть, собрались. Счет был 2:2. Я, кстати, два мяча и забил. А так между собой все продолжаем общаться. Каждой минуте жизни радуемся, повезло ведь, что внуков увидели. Стадион «Авангард» в Припяти так и стоит. Судя по фотографиям, мертвый, как и все в зоне отчуждения. Литвин ездил туда после катастрофы: — Стадион. Ну представьте: трибуны стоят, на поле — лес. Поймите, аварию, последствия сложно переварить до сих пор. Это как настоящая война, только не стреляли…