Фёдор Смолов — о желании поиграть в Европе, «Локомотиве» и «Краснодаре»

Нападающий «Локомотива» стал героем очередного выпуска «КраСавы». После того самого пенальти в четвертьфинале ЧМ Смолова возненавидела вся страна. Но в карьере Фёдора много других мощных историй: он носит часы за 23 млн рублей, судится за разбитую тачку, тратит большие деньги на благотворительность и скучает по Европе. Блог «КраСава» провёл несколько дней в компании со Смоловым, сгонял на Алтай в отремонтированный на деньги Феди Дом культуры, покричал за «Локомотив» в Мадриде и узнал почти всё про трансфер Алексея Миранчука в «Ювентус». — Ты несколько раз отказывал мне в интервью. Чем я хуже Ксении Собчак? Я не блондинка, не участвовал в президентских выборах. Что ещё? — Я хотел попасть в аппарат президента, будущего. У тебя на тот момент уже были выпуски, а у Ксюши я был первый. Да не, на самом деле после ЧМ был период, когда я первое время не до конца понимал, что сказать. Прошло полгода, я ситуацию в себе пережил и готов про неё поговорить. — Твой график на сегодня: тренировка, экскурсия по музею и поход в Большой театр. Ты вообще футболист? — В последнее время на поле не очень заметно, ахах. Музей современного искусства предложил мне быть спикером, отвечающим за спорт. В театр идём с товарищем, он пригласил. — Вместо ресторана и кальяна идёте в Большой театр? — Кальян – зашквар. Будешь с ребятами общаться, скажи им, что не надо так. — Твой стандартный завтра: бутеры, йогурт и банан. Что было сегодня? — Ну вот выпил йогурт, а бутерброды лень делать даже для себя. Я могу с горем пополам это сделать, но он был бы неинстаграмбл (не пригоден для выкладывания фото в «инстаграме»). — Помимо футбола твой папа профессионально играл в карты. Самая большая котлета, которую он поднимал или рассказывал? — Это не так, что один раз сходил, поднял и кайфуешь. Это была как работа. Каждый день под вечер он уезжал, а под утро возвращался. Знаю, сколько проигрывал, но не скажу. — Больше миллиона рублей? — Больше. — Больше пяти миллионов? — Больше. — Десять? — Больше! Суммы конкретные не помню, но больше 15 миллионов рублей за один вечер он точно проигрывал. — Тебе передался этот азарт? — Вообще нет. Ребята, когда я был в интернате, заигрывались в аппараты. Они занимали у друг друга, у тренера. Вот так людей теряли. — Кто погубил карьеру игровыми аппаратами? — Самый яркий пример: Андрей Вавильченков. Он был в юношеской сборной, по таланту на уровне с Дзагоевым. Ну и чего: сигареты, алкоголь, аппараты. Он попал в дубль, с основой «Локо» даже на сборы ездил. В итоге всё. У нас в «Сатурне» тоже такие ребята были: Кирилл Чекмарев и Лёша Спирин. Чекмарев вообще сидел. Я ему помогал, переводил. — На какую сумму тебя кидали, пользуясь твоей добротой? — Есть одна ситуация. Знаю одного парня давно, с семи лет. Мы играли вместе. Я уверен, что он вернёт мне деньги. Он брал 3 миллиона в долг. Но пока ни рубля. — Первые татуировки ты согласовывал с родителями. Как это было? — У отца спросил сначала, можно или нет. Потом сделал. Имена родителей можно было, а потом уже не спрашивал. — Куда поедешь в отпуск? — Сначала в Нью-Йорк, схожу на баскет и хоккей, увижусь с Димой Торбинским. Потом на остров полечу отдыхать. Один. Там есть своя тусовочка. — Ты помог ДК в Алтайском крае. Когда туда поедешь? — Не сомневался, что деньги дойдут до Дома культуры и что это не лохотрон. У меня есть чёткое желание, найду время и сгоняю. «Команда выиграла 5:0, а я потерял место в составе. Это надо было умудриться» — В детстве тебя не взяли в «Локомотив», но теперь ты за него играешь. Судьба? — Очень переживал тогда. Был какой-то турнир, мне дали форму с 17-м номером, я в этой форме ходил вечерами, представлял, как играю в ней. А потом меня не взяли: слёзы, мир кончился, мне пришлось вернуться в Саратов, учиться. Тренер согласился взять меня в команду, но места в интернате не было. А когда отец вёз на просмотр в «Сатурн», я реально сидел и трясся. Потому что я очень хотел, чтобы меня взяли. Но боялся, что не возьмут и придётся закончить с футболом. — Когда ты вернулся из Голландии, то не забивал в 44 матчах в РПЛ. Было много мемов. — Да не может быть! А приколов было много, очень запомнился мем, где в сборной России стоим я, Дзюба и Кокорин. И на лбу было, кто о чём думает. У меня была обезьяна из «Симпсонов». — Год без голов или год без секса? — Лучше год без секса. Год без голов у меня был. — В «Краснодаре» ты дважды был лучшим бомбардиром РПЛ, а в «Локомотиве» даже не можешь забить 10 голов за сезон. Почему? — Команда играет по-другому, на меня другие функции возложены. Плюс травмы эти, по два месяца второй год подряд. Но я не жалею: выиграл Кубок и Суперкубок России, поиграл в Лиге чемпионов. — Самый отстойный матч в карьере? — Наверное, против Саудовской Аравии на чемпионате мира. Команда выиграла 5:0, а я потерял место в составе. Это надо было умудриться, чтобы тебя после такого матча поменяли! — А самый крутой? — Буду верить, что он впереди. «Полтора года шли переговоры с дортмундской «Боруссией» — Ты постоянно говоришь, что хочешь играть в Европе. Почему ты ещё здесь? — Когда были варианты, от некоторых отказался, с некоторыми не получилось договориться. Во многом рассчитывал на чемпионат мира и что после турнира будет интерес от нормальных команд. Летом последние были предложения, но пока не получилось. — От каких отказался? — «Лион», «Марсель», «Бордо» — я даже не разговаривал. «Волфьсбург» был, Гладбах, «Вест Хэм». С последним вариантом тупанул. Месяц отпуска, я был в «Краснодаре», у меня болела приводящая мышца, а в Англии чемпионат в разгаре. Я побоялся, что уеду и не сыграю ни матча до чемпионата мира. Поэтому я думал о клубах немного другого уровня. На протяжении года-полутора шли переговоры с Дортмундом, но не получилось, потому что Тухель ушёл из клуба. Всё началось, когда играли с ними в Лиге Европы и победили 1:0. После игры Енджейчик сказал, что тренер «Боруссии» спросил у него про мой контракт и не хотел бы я перейти к ним. Герман Ткаченко был на игре, всё совпало. — Я знаю, у тебя было дикое предложение из Китая: три года контракта, 7,5 миллиона евро зарплата, в переговорах дошли до 9 миллионов. — Я отказался, потому что деньги не главное. Перейдя в Китай, возможность отъезда в европейский клуб практически равна нулю. Всех денег не заработаешь. Люди, кто подписывает на 9 миллионов в год, начинают думать, что у кого-то 13, у кого-то 20. Если за этим гнаться, сам себя растеряешь. Об отказе не жалею. — А о чём жалеешь? — Что уехал из Голландии. В том возрасте я попал в Центральную Европу, где ментальность у людей совершенно иная. Они холодные люди, неохотно помогают, достаточно закрытые. При этом там много крутых вещей, которые я бы хотел видеть у нас в стране. Например, второй официальный язык – английский. Я пытался убегать от трудностей, нежели пытаться их преодолевать. — В «Фейеноорде» ты играл с Вейналдумом. Расскажи, как он начинал. — Он играл крайнего форварда, был суператакующим. Сейчас он играет в центре, но атакующих качеств не потерял. Сейчас иногда списываемся в «Инстаграме», но нечасто. — Перед тем как перейти в «Локомотив», ты мог оказаться в «Спартаке» или «Зените». В какой клуб ты сам больше хотел? — Какой смысл говорить о клубах из России, в которых я мог бы оказаться? Наверное, с футбольной точки зрения больше «Зенит». Со «Спартаком» не дошло до обсуждения, Сергей Галицкий принципиально отказался продавать меня красно-белым. — Правда, что вы с Ткаченко платили личные 900 тысяч евро «Краснодару» перед уходом в «Краснодар»? — Нет, потому что этих денег фактически не было. Нам полагалось 10 процентов от суммы следующего трансфера, но если бы мы от них не отказались, я бы никуда не перешёл. Это слова Галицкого, но лично их сказал Хашиг. На тот момент нужно было что-то менять. Чемпионат мира, авария. В «Краснодаре» я чувствовал себя комфортно. Переезд в другой город и другую команду придал мне импульс, потому что в Краснодаре, возможно, я бы не смог собраться. А оказаться на замене в «Краснодаре» было бы суперударом для меня. «С Мамаевым и Кокориным периодически играем в CS» — С детства ты знаешь Кокорина, но сейчас вы не особо общаетесь. — Переобщались. Были одного возраста, один досуг, одна команда. Без родителей молодые пацаны в Москве начали зарабатывать бабки. А потом я перешёл в «Анжи», каждый начал с кем-то встречаться. Просто отдалялись. При встрече поддерживаем общение и периодически списываемся. — Когда ребята вышли из тюрьмы, общался с ними? — Мамаев вообще вышел в свой день рождения. Я ему позвонил, мы были в Германии перед матчем с «Байером». Говорит, что привыкает ко всему, что происходит на воле. Когда Паша подписался с «Ростовом» и переехал туда, периодически играли в CS, и Саша играл тоже. — Самая дичь, которую рассказывал Мамаев про тюрьму? — Там страшно и тяжело психологически. И что нужно отдавать себе отчёт вплоть до того, куда ты смотришь. Мама Смолова хотела, чтобы он поступил в столичный ВУЗ Евгений Савин также пообщался с родителями Фёдора. Мама Феди Ирина рассказала, что они планировали, что он будет поступать в московский вуз. — Я хотела, чтобы он получил техническое образование. — Что общего между Фёдором и его отцом? Оба связаны с футболом. — Пластика и бег. Даже как руки двигаются, как готовятся к удару. Отец Фёдора Михаил играл на уровне КФК, выступал на первенство области. — Устроен был на заводе, получал зарплату, на тренировки ходили работяги со смен. Играли на область, кубки там какие-то. Забивал немного. — Федя говорил, что это вы его подсадили на футбол. — Скорее, его футбол заинтересовал, потому что я тратил какое-то свое время на его просмотр. — За какую команду болели? — В нашем чемпионате – «Ротор» как конкурент московских клубов. Симпатию какую-то имел. В Москве были на прощальном матче Фёдора Черенкова. Может, зацепило, что он был тёзка сына или антураж. Потом уже я играл на КФК, а сына отвел в «Сокол». — Когда сына не взяли в «Локомотив», вы вернулись в Саратов. Что дальше? — Он начал заниматься с ребятами на год постарше, летом я договорился о просмотре в «Сатурне», его взяли после первой тренировки. Агент: «Фёдор отвык преодолевать трудности» Агент Смолова Герман Ткаченко рассказал о том, какие предложения по Смолову были, почему у Фёдора не получилось уехать и о будущем футболиста. — Вы говорили, что самая большая ошибка Феди – отъезд из Голландии. — Ну, он прервал аренду, хотя «Фейеноорд» это такой стадион, всё в кайф. Он приехал на товарищеский матч молодёжной сборной с голландцами и встретился с Вейналдумом и Фером, с кем месяц назад играл в клубе. Хлоп – забил им за сборную. А потом конкуренция. Если ты равный или чуть ниже, но местный – будешь играть ты. Это крутая вещь, потому что самые большие деньги должны получать местные пацаны, выпускники своей академии. Потом Федя заднюю дёрнул, приехал сюда. Ему позвонил Божович, сказал, что ждёт в «Динамо» и что он будет играть. И всё, это нежелание преодолевать трудности, оно сказалось. — Почему Смолов так и не уехал в Европу? — Федя мог сломать стереотип о российских футболистах, сытых и не способных развиваться и выходить из зоны комфорта. Те же Миранчуки, если бы были бразильцами, уехали бы полтора года назад. Феде, как назло, никогда не получалось показать себя на европейском уровне. Наш чемпионат не является гарантом. — Топ-3 предложения по Феде. — «Боруссия» Дортмунд, он им всегда нравился. Второе – «Вольфсбург», но Федя сдержанно относился. Был «Вест Хэм», но там смешная история. Спортивный директор клуба сказал, что мы итальянцев, темнокожих и русских не любим. И мы что-то почувствовали. Там было четыре нападающих, тренер не очень. Мы звоним ему и рассказываем ему про Смолова, а он нам про Билялетдинова. Взяли паузу, на аренду перед ЧМ не согласились. А вот вариант с «МЮ» появился неожиданно и был одним из самых реальных. Они искали нападающего: мы берём топ-форварда и за небольшие деньги ноунейма на замену. Было две кандидатуры: Дибала и Гризманн, а мы шли запасными. Обсудили зарплату, агентскую комиссию, личный контракт, рекламный. Всё было готово, но Гризманн договорился с «Барсой», а «Юнайтед» взял Алексиса. И наша сделка тоже сорвалась. — Круто! — Да нет, круто – это перейти в «МЮ». Мы не должны этим гордиться никогда. — В «Локо» у Феди не всё складывается. Переход – ошибка? — Нет, ошибка – это остаться в том состоянии в «Краснодаре». Это было бы очень плохо для Феди. Тот проект для него был закончен. И найти ту сделку, которая могла принести клубу деньги, а Смолову амбиции, было лучшей идеей. Мы гордимся сделкой. — А мечта уехать в Европу – с ней всё? — Неделю назад разговаривал с Хиддинком, он звал в аренду в «Фейеноорд». Клянусь! Хотим полтора года быть в «Локомотиве» и завершить здесь проект на мажорной ноте. Неплохо быть вторым и сыграть в ЛЧ, но надо выиграть что-то и вернуть ощущение кайфа. После этого мы будем или в Америке, или в Китае. Федя привык, что у него всё получается и что так будет всегда. Он отвык преодолевать трудности. Так получалось, это не высокомерие, он так не думает. Всё получалось, страна любит, а трудность возникла на ЧМ. И он её не преодолел. Интерес к нему всегда был, но Федя никогда не был первым номером (для иностранных клубов). Сыграй он одну игру на ЧМ хорошо, мы бы додавили…