Кафельников о неприязни к Шараповой: «Мария обещала приехать на Кубок Кремля, но в последний момент подвела»

как Федерация тенниса России способствовала появлению топ-игроков «Рублеву много помогали в детско-юношеском возрасте, спонсировали. Родители тоже оказали влияние, но нельзя говорить, что [его выход на топ-уровень] сугубо их заслуга. [И Елене Рыбакиной, и Александру Бублику, сменившим спортивное гражданство] помогали – просто в определенных количествах. Я знаю человека, который финансово очень много помогал Лене Рыбакиной. Федерация тоже все делала. Историю с Бубликом я немножко пропустил. Федерация Казахстана берет и деньгами душит игрока, у которого есть финансовые трудности. Идет перекуп, несмотря на понимание, что российский теннис вложил в них очень много. С президентом федерации тенниса Казахстана, который мультимиллиардер, мы, к сожалению, конкурировать не можем». Об обиде на Марию Шарапову «Эта история связана с Кубком Кремля. Мария обещала, что приедет, но в последний момент подвела. А я напрямую этим занимался, и мне показалось, что это был камень, брошенный на мою сторону. Мой отец и наша семья ее очень хорошо знали до 1990 года, когда ее отец увез ее в академию Боллетьери (на самом деле увез в 1994-м – Sports.ru). Я ее прекрасно помню, с ней в теннис играл; дружили. А потом моему отцу было нужно, чтобы она подписала бумажку, что в таком-то возрасте он ей помогал на теннисном корте. Я попросил через Лену Веснину, поскольку понимал, что сам [с Шараповой] не увижусь. Веснина сказала: я подошла, но она отказалась». О хамстве и непристойностях в твиттере «С человеком, которому был адресован этот твит, у нас есть давняя история. Это совершенно не то, что вы подумали. Это никак не относилось ни к Шюррле, ни к его жене. Это наши личные нюансы. Это были абсолютно безобидные твиты. Я всегда отвечаю [за свои слова]. Я никогда свои твиты не удаляю в отличие от других. Я воспринимаю твиттер как платформу, где ты можешь искренне высказывать свои мнения. Человек, который в твиттере, может быть абсолютно другой, чем в жизни. Пускай это останется загадкой. Вы сами должны определить, где я настоящий». Об отношении к Путину «Я за то, чтобы в нашей стране было хорошо. Сейчас – очень плохо. Мое отношение к Путину никакое. Я считаю, что [то, что он делает] для человека с такими возможностями – это ненормально. Я еще не определился [в отношении поправок к Конституции], но мое мнение – что Конституция – это вещь, к которой никто не должен прикасаться. В моей голове это не укладывается: как можно воспользоваться возможностью изменить Конституцию, чтобы в будущем [самому же] получить какие-то привилегии. Точка невозврата пройдена давным-давно – после аннексии Крыма: когда один человек принял решение, от которого, на мой взгляд, страдает вся страна». О подозрениях в сдаче матчей «Я ушел из тенниса, когда хотел, – вовремя. Я был 42-м в рейтинге, и мне до сих пор говорят: Жень, чего ты так рано ушел? Я понимал, что с молодыми уже не могу бороться, и поэтому ушел. Вся эта история, естественно, никуда не денется, но это бред сивой кобылы. Доклад комиссии я не читал, потому что, если бы ко мне были какие-то претензии, я бы и так это знал. А это бред сивой кобылы. По всем этим догадкам можно строить из мухи слона. Это безусловно».