Карен Хачанов о Пике, «Реале», Надале, Сафине, Джоковиче в инстаграм-эфире, видео

А ещё Карен Хачанов рассказал в инстаграм-эфире о своём кумире Сафине, о том, как он и Надаль болеют за «Реал», и о менталитете Джоковича. Российский теннисист Карен Хачанов в нашем «Инстаграме» в рамках проекта «#ОстаёмсяДома» дал эксклюзивное интервью «Чемпионату», в котором рассказал о себе, о теннисе и о футболе. Паранойя из-за коронавируса — Карен, где вы пережидаете пандемию коронавируса? — В Москве, за городом. Как прилетел из Индиан-Уэллса 13 марта, нахожусь дома. — Я вот часто мою руки. У вас не появляется паранойя? — Ну, как сказать, появляются, наверное. Но тут уже ничего не сделаешь в таком случае. Если, в принципе, соблюдаешь самоизоляцию и все остальные нюансы — помыть руки, не лезть в лицо, — то тут уже как получится. Стараюсь делать всё от меня зависящее. — Как проходит ваш день? Павлюченко, например, открыл в себе способности слесаря и сантехника. — Ну, я не пробовал ещё себя в роли слесаря и сантехника. Но, в принципе, как проходит день? Стараюсь тренироваться каждый день по 2—2,5 часа дома. Слава богу, есть участок, могу бегать, могу делать различные упражнения опять же на улице и дома. Потом провожу время с семьёй, с сыном. Наконец-то появилось свободное время. Могу следить за тем, как он развивается, могу с ним играть. С семьёй играем в разные игры, смотрим фильмы. Во что играем? Играем в Scrabble, в Elias, в карты, в Румбу — Андрей Рублёв знает (смеётся). Он подключился [к трансляции]. Он знает эту игру. Есть участок для игры на траве — Я видел в «Инстаграме», что вы подсели на челленджи. — Ну, делаю, если есть желание опять же какие-то прикольные варианты, то почему бы и не попробовать себя? — После челленджа Роналду и Смолова (100 раз пресс за 40 секунд) пресс не болит? — Болит, конечно, но в принципе у меня тренировка из этого и состоит. В среднем я в день делаю примерно 300 раз пресс в разных упражнениях. Скажу честно, мы снимали это видео пару раз, поэтому получилось, в общей сложности я около 700 раз сделал. После этого на следующий день у меня пресс побаливал чуть-чуть. — Федерер говорит, что с Индиан-Уэллса ни разу не прикасался к ракетке. Вам удаётся брать ракетку в руки? — Если по-честному, когда я прилетел, в Москве же ещё не был введён режим самоизоляции и карантина, то есть я первые семь дней вообще ничего не делал, просто отдыхал, дома был. Потом в первую неделю я съездил раза три поиграл, потом с 27 марта всё закрылось, и с того времени не играл. Об стенку дома мог сходить поиграть. — В социальных сетях много видео, где люди с крыш домов друг с другом перебивают мяч. Не было желания так с соседями поиграть? — Ну, желание, может, и было. Опять же есть участок. Андрей [Рублёв], прилетай к нам в Москву, поиграем! Будем готовиться к Уимблдону, к следующему году, на траве. Помогут ли нерейтинговые турниры — Теннисисты из Австрии, Чехии возвращаются к тренировкам. У вас есть примерное понимание, когда у вас это получится? — Понимания вообще нет, я думаю, как и у всех. Прежде всего все будут ждать, когда можно будет вернуться к нормальной жизни, и после этого уже, наверное, будет понимание того, когда можно будет возобновить сезон, когда можно будет начинать тренироваться полноценно и готовиться к турнирам. Мне сложно сказать. Мне кажется, все ориентируются и живут по последним новостям. Что слышат, к тому и готовятся. Сейчас у нас дата возобновления сезона – 13 июля. Если ничего не начнётся и опять перенесётся, то будем сидеть дома. — Насколько серьёзны новости, что в мае в Германии начнутся турниры? — Во все странах, я так понимаю, всё по-разному, разные правила. Где-то, видите, раньше открываются города, страны с карантина. Поэтому я думаю, это интересно, почему бы и нет. Долго у нас не было турниров, получается, сколько ещё их по времени не будет? Поиграть, потренироваться: такие турниры — это плюс нам. Надаль, по-моему, говорил это, Джокович, ещё кто-то. — Насколько такие не рейтинговые турниры без нормальных призовых безопасны? И есть ли в них смысл? — Я думаю, прежде всего, не будут начинать проводить турниры, если не будут открыты клубы, не откроют теннисные корты, и вообще в городе не станет нормальной жизни. Соответственно, когда это будут организовывать, мы будем понимать, что можно что-то делать. Можно будет выезжать в город, на корты, в фитнес — то есть можно будет уже хотя бы тренироваться. Соответственно, это будет означать, что какие-то мероприятия можно будет проводить. А если этого всего не будет, то таких турниров даже не будет возможно провести. Плюсы? Плюсы по любому есть, потому что, как я сказал, мы давно уже не играем, долго не соревнуемся. Это как тренировка – можно воспринимать это так. Будет ли US Open и помогут ли низкорейтинговым теннисистам — Уимблдон в этом году уже отменили. Ближайший турнир — US Open. Есть ощущение, US Open и «Ролан Гаррос» всё-таки состоятся? — Честно говоря, разные мысли в голове ходят с момента распространения вируса. Сначала казалось, что это вообще вроде бы ерунда, что ничего не будет. Что города не могут закрыть, страны не могут закрыть. Как это возможно? Но потом, когда объявили нам в Америке, что «Всё отменяется, вылетайте скорее домой!», все поняли, что всё серьёзно. Соответственно, стали, наоборот, паниковать, что сейчас вообще целый год просидим, никаких турниров не будет и что всё очень плохо. Сейчас вроде бы приходит понимание, что где-то что-то открывают, соответственно, может, всё раньше начнётся. Нет никаких у меня, если честно, идей, что может быть с US Open. Если смотреть на то, как развиваются события в Америке, то всё печально. Скорее всего, вряд ли что-то будет. Но есть еще май, июнь, июль — есть ещё три месяца по факту. — Топовые теннисисты могут помочь низкорейтинговым? Это необходимо сейчас для мира тенниса? — Думаю, сейчас у всех финансовые проблемы. Во всем мире сейчас экономика страдает, люди страдают, теннис. У игроков, которые ещё и низко стоят, соответственно, ещё больше проблем, чем у остальных людей именно в спорте. Думаю, это хорошая идея бы была – если есть такая возможность, добровольно помогать ребятам перенести эту паузу без турниров до того момента, как они смогут начать играть и зарабатывать. — Вы бы сделали взнос и поддержали бы инициативу? — Думаю, да. Я не знаю, насколько точная у вас информация, что это будет. По-моему, ещё до конца не решили. Но да. — Кто, по-вашему, больше нуждается в помощи? Те, кто не входят в топ-100? Топ-200? — Понимаете, можно тут говорить о том, что в принципе всем нужна поддержка, начиная со сотни. Но ты не можешь, мне кажется, взять и всем помочь, то есть очень много критериев, по каким можно помогать спортсменам. Очень молодые есть теннисисты, у которых нет финансовой поддержки, которые пытаются пробиться и в данный момент не могут зарабатывать. Федерация им не помогает. Другие есть, например, которые стояли там же, в 100, 50, но просто опустились, то есть уже они в принципе близки к завершению карьеры — таких тоже очень много, там надо примерно понимать, и, по-моему, ATP должны сделать критерии отбора — кому прежде всего нужна будет эта помощь. Там не столько рейтинг, сколько, наверное, общий класс игроков. Выйти на самоокупаемость и объединение туров — Сейчас у вас много спонсоров. У вас были моменты в карьере, когда такого количества спонсоров не было и вы думали, что карьера может не сложиться? — К счастью, таких проблем не было, потому что с 14 лет меня начал спонсировать мой дядя-бизнесмен. Я помню, что в тот момент я играл детские турниры, и у нас была такая задача, что если я стану топ-3 до 14 лет, то это означает, что я перспективный. Конечно, рано было об этом было говорить в 14 лет, но для дяди это было показательно. Со временем он начал помогать, начал спонсировать вплоть до 20 лет, когда я вышел на самоокупаемость. В данном случае именно финансовых проблем не было, чтобы я задумывался о том, что можно ли продолжать заниматься теннисом и идти в профессиональный спорт. — В 20 лет выйти на самоокупаемость для теннисиста рано или поздно? — Тяжело сказать, у всех по-разному карьера складывается, все по-разному «взлетают», все по-разному начинают входить в топ-100, чтобы говорить о том, что ты можешь выходить на самоокупаемость. У всех разные этапы и прохождение этапов становления профессиональным теннисистом. Необходимо как можно больше выигрывать, чтобы человек мог зарабатывать. Не могу сказать средний возраст. Я бы сказал, 20-22, если в среднем. — Объединение ATP и WTA — насколько это уместно? Федерер, Надаль говорили, что, может, настал момент. — Я, если честно, не очень понимаю вообще, о чём конкретно идёт речь. Я прочитал из Twitter’а, также из новостей про Федерера, Надаля. Но я не очень понимаю, какие плюсы будут от этого, что это объединение даст. Просто будет как один спорт, но у нас и так один спорт, только разные ассоциации: отдельно женская и мужская. Я не очень понял, что это конкретно даёт, и как это будет выглядеть. Я не знаю, у меня нет дополнительных новостей. Я бы сам поговорил, прежде всего, с другими ребятами и тогда вам потом скажу. — Ни с кем из других теннисистов не общались на эту тему? — Нет, кстати, на эту тему вообще не общались. Мы с Андреем [Рублевым], с Даней [Медведевым] регулярно списываемся — каждые три дня — созваниваемся, но на эту тему не говорили. Новый челлендж – не брить бороду до конца карантина — О чём вы общаетесь? — Да обо всём: как проходит карантин, что делаем, что смотрим, читаем. Просто скучно в какой-то момент становится, не виделись давно. Всё-таки лучшие друзья. — Там Рублёв в комментариях вас насчёт бороды подкалывает. — Он уже ушёл, по-моему. Я сказал, что не буду бриться и стричься до конца карантина. — Это серьёзно? — Да, новый челлендж (смеётся). Парикмахерские закрыты. Что делать? Только если брать машинку и самому побриться, но тоже не очень хочется пока. — Супруга не бастует? — Нет, почему. Наоборот, ей нравится. Конечно, до такой длины у меня борода ещё не отрастала, но всё бывает в первый раз, как говорится. — Вы поздравили Александра Зверева сообщением в «Твиттере» с фотографией Гризманна. Вы в жизни его тоже так троллите? — Честно говоря, нет – вживую я его так не троллю. Случайно просто заметил, что есть какое-то сходство и решил так пошутить. Сопоставил две фотографии Саши [Зверева], две фотографии [Антуана] Гризманна, и оказалось, что они немножко похожи. — А вас троллили как-то? Может, называли Пике? — Мы где-то отдыхали с женой, и ко мне подошли – «Дай автограф!», и я говорю: «Да». А они мне: «Жерар, Жерар!» Я спрашиваю: «Какой Жерар?» — «Пике!». Очень странно, что меня перепутали с Пике. Может, тогда с короткой стрижкой был похож. Если честно, не знаю. Но в основном сравнивают с [Лиамом] Хемсвортом. Но это, скорее всего, всем давно известно. Виртуальный спорт — На следующей неделе в Мадриде начинается онлайн-турнир. Вы планируете участвовать? — Да, планирую. Заявился, так скажем. — У вас есть понимание, как это будет выглядеть? — По-моему, это вообще в первый раз проводится. Конечно, турниры по киберспорту очень часто проводятся, но в данном случае именно по теннису в первый раз между игроками. Посмотрим, как это будет проходить. Я думаю, по камере будет видно участников, соответственно будем играть по круговой, дальше за выход из группы, четвертьфинал, полуфинал, финал. — Хорошо играете в приставку? — Ну, естественно, нет. Я вообще редко очень играл. Может, с ребятами, когда виделись вместе, но реально очень редко, и сейчас, когда прилетел из Америки, первый раз купил PlayStation. — Тренируетесь? — Я понимал, что на карантине времени будет чуть побольше, чем, когда я приезжаю домой, с собой я её, соответственно, не вожу. Какой смысл её покупать? А сейчас я понимал, что мы, по ходу, надолго застряли. — Из российских теннисистов кто на приставке играет нормально? — Даня [Медведев] очень хорошо играет, как я знаю, в FIFA и, по-моему, в какие-то другие игры — стрелялки. Я, если честно, не помню. Больше, в принципе, всё, наверное, из российских игроков. Я люблю в основном спортивные игры. В UFC сейчас играю. В принципе, я и купил приставку чисто из-за UFC. — За каких или против каких теннисистов вы любите играть в приставку? — Я всего пару раз играл в теннис на приставке – один раз за себя и один раз за Федерера, по-моему. Мы с Даней играли в Австралии. Командный дух и Марат Сафин — Теннис – чисто индивидуальный вид спорта, но иногда бывают и командные турниры. Как вам формат таких соревнований? — Я всегда говорил, что мне очень нравится играть в команде. Мне нравится играть не только за себя, но и за страну, за ребят. Этого командного духа иногда немножко не хватает. Я только за турниры, которые проводятся в команде, с удовольствием их играю. — Как вам работалось с капитаном Маратом Сафиным на командном турнире ATP Cup в Австралии? — Вообще здорово. Мы с Даней, с Андреем как раз обсуждали, что будем попадать по рейтингу на эти турниры и что хотели бы предложить Марату стать капитаном. Он с удовольствием согласился. Мы с ним в очень хороших отношениях. Общаемся иногда, переписываемся. Он вообще с радостью всегда помогает советами. — Сафин ведь был вашим любимым теннисистом в детстве? — Да. Всегда, когда рос, смотрел его матчи. Помню еще ребёнком, когда [Сафин] играл на Australian Open, приходилось вставать в 6 утра перед школой, чтобы посмотреть какие-то матчи. Хорошие такие воспоминания. Мы с Маратом познакомились в 2013 году, по-моему, и с тех пор пересекались. К тому же я начал играть в профессиональном туре, он всегда помогает советами, переписываемся. Друзьями я нас, конечно, не назову, потому что всё равно мы из разных поколений, но, так скажем, близки. Он отзывчивый, хороший парень, поэтому приятно с ним общаться. — Насколько совпало то, каким вы его представляли, и то, какой он реально? — В принципе, как представлял, таким и оказался. Такая харизматичная личность, поэтому, думаю, и было у него очень много фанатов в своё время и сейчас осталось, соответственно. Очень добрый, хороший парень. Интересно общаться, интересный собеседник. — У него своя особая жизненная философия. — Да, но, мне кажется, она у него немножко поменялась. То есть когда он был игроком и потом, когда закончил, переосмыслил какие-то вещи, начал смотреть по-другому, может быть, жизненные интересы поменялись по сравнению с тем, когда он играл. Опять же все мы растём, все мы меняемся, интересы меняются. Чуть по-другому стал смотреть на какие-то интересы, на жизнь. — Прошлой осенью впервые прошёл Кубок Дэвиса в новом формате. Что вас устроило, что бы в нём изменили? — Тяжело сказать. На самом деле, в плане организации мне очень понравился турнир. Что я имею в виду под словом «организация»: все было организовано в Мадриде с кортами, с отелем, с переездами, со стадионом, с раздевалками — всё здорово. В плане формата, есть вопросы, я думаю, у многих людей. Потому что Кубок Дэвиса привыкли видеть по-другому — матч в своей стране и матч на выезде — в данном случае были какие-то вопросы, как это смотрелось. В одно время играли на трёх разных кортах, разные страны, с утра и вечером, заканчивали поздно. Есть свои плюсы и минусы. Всегда будут перемены, не знаю, к лучшему они или нет. Опять же мы это узнаем спустя год-два, как проведут это соревнование несколько раз, люди поймут, нравится им или нет, будет ли интерес к этому соревнованию такой же или ещё больший. От этого, наверное, будут понимать, стоит ли менять ещё что-то или нет. Знакомство с Жераром Пике — Одним из идеологов Кубка Дэвиса является футболист Жерар Пике. Удалось с ним пообщаться? — Да, мы познакомились ещё, по-моему, в 2017 году. Он очень большой фанат тенниса. Я в тот момент тренировался, да и до сих пор иногда в какие-то периоды во время сезона тренируюсь в Барселоне. Там мы познакомились. Гало Бланко, мой бывший тренер, испанец, он очень хорошо его знает. Они начали работать над одним проектом, который создался в рамках Кубка Дэвиса, и удалось познакомиться в Барселоне. Он меня и на матчи «Барселоны» тоже приглашал, приезжал к нам в клуб, когда мы тренировались, то есть он очень большой фанат тенниса. Он любит разные виды спорта, тоже очень приятный, простой парень. Очень большая, мировая звезда, особенно в Испании. Приятный, хороший. Всегда, в принципе, отвечает на сообщения, когда ему напишешь. — На какие темы общались? — В основном про спорт. Когда не знаешь очень близко человека, ты же не будешь спрашивать про личную жизнь. — О теннисе говорили? — Да-да, спрашивал о нём. Как в каких-то ситуациях сказывается психология, как я играл какие-то матчи. Он смотрел, следил, какие-то мои матчи обсуждали. Точно так же как и я, когда пересматривал какие-то матчи, «Барселона» — «Реал», и другие с его участием. По большей части поверхностные разговоры были. — Про психологию в каком вашем матче он спросил? — Наверное, с Надалем в 2018 году на US Open в третьем круге. Матч был очень захватывающий. Помню, он [Пике] мне писал после этого матча в поддержку, в Париже потом ещё в конце года писал, поздравлял с титулом. Спрашивал, как я играл против Новака [Джоковича в финале]. Футбольные знакомства и походы на футбол — С кем из футболистов вы вообще знакомы? — С Пике знаком, с Хуммельсом. Из российских – с Артёмом Дзюбой удалось познакомиться в том году. С Денисом Черышевым, правда, лично не пересекались, но дистанционно знакомы. Хотели увидеться, пересечься. Он меня приглашал на свои матчи в Валенсию, я планировал сейчас ехать, лететь в Испанию, тренироваться, готовиться к грунтовому сезону, но, видите, что-то пошло не так. Соответственно, увидимся чуть позже. С Сашей Кержаковым тоже знаком, с Аршавиным. — Вспомните самый впечатляющий поход на футбол. — Наверное, «Реал» — «Барселона», Эль-Классико. Удалось мне туда попасть, на «Камп Ноу». В Мадриде на «Бернабеу» ни разу не был. Что поразило? Атмосфера. Как болеют, как сам стадион расположен — там 96 или 98 тысяч, я не помню, если честно. Очень большой. Размерами берёт. Как болеют люди, сами скорости футбола, зрелище, шоу. Ходил также на НБА в Америке тоже. Это другой вид спорта, но очень люблю баскетбол, скорости — такое шоу в Америке делают тоже. Соответственно, любой спорт, на который идешь и который тебе нравится, вживую очень здорово смотреть. — В теннисе на трибунах не принято громко болеть. Как вы к этому относитесь? — В этом и есть разница культуры футбола и как принято в теннисе. Это такой аристократичный вид спорта, он пошёл из Англии, там всегда все были в белом все молчали при розыгрыше, это история. Свои правила в каждом виде спорта. Везде по-разному люди должны себя вести. У нас тоже пробовали делать соревнование в Италии – NextGen в Милане. На этом турнире люди ходили во время розыгрыша. Ко всему привыкаешь, это дело времени. Вопросы из комментариев к эфиру — Самый красивый город, в котором были? — Наверное, это Рим. Просто нравится своей историей: Пантеон, Колизей. Можно по всему Риму ходить, гулять, удивляться красотой города. Там просто все знания, которые остались, сохранены в хорошем виде с тех давних времён — это просто удивительно. Такой город-история. — Как проводите время с сыном? — Играю. Всё равно он ещё маленький, ползает по всему дому. Я за ним ползаю. Пробует на зуб сейчас всё. Любую игрушку, которую ему даешь, он берёт в рот. Плаваем вечером, потом идём спать, с женой на улицу погулять укладываем. Как можно больше времени проводим [вместе]. — Самый крупный гонорар? — Наверное, когда выиграл «Мастерс» в Париже в 2018 году. — Почему выбрали именно теннис? — Этот вопрос я слышал тысяч сто раз, наверное. Меня родители отвели в три года. Был набор в детскую группу по теннису рядом с домом, где мы жили тогда ещё в свое время. Отвели попробовать, просто нравился этот вид спорта моим родителям, потому что он такой аристократичный, красивый. Помню, мама моя чуть занималась, папа, чисто для себя поигрывали. Решили отдать меня попробовать, потом уже в 10-12 лет начал понимать, что мне это нравится, и решил пойти играть профессионально. — Когда в Ереван? — Если честно, хотел бы. Я последние два года думал туда полететь. Просто как-то не складывалось с календарём. Вот сейчас, наоборот, есть очень много времени (смеётся), но в это время ты не можешь летать, ты должен сидеть дома. Если честно, при первой возможности хотел бы полететь. Надо правильно просто спланировать и найти это время. — Что означают браслеты на руке? Их очень много. — Мне изначально нравился стиль самих браслетов, и они что-то для меня значат. Они из разных мест: какие-то из священных мест, какие-то понравились и пригляделись. Сочетаю какие-то религиозные из разных мест, например, с Афона мне привезли, из Греции, из разных монастырей в России, а какие-то просто нравятся с детства, на удачу. — Какой максимальный перерыв был в теннисе до карантина? — Вот, наверное, это в первый раз такой перерыв. Нет, наверное, был когда опять же ребенком, в тринадцать лет, я помню, за лето вырос сантиметров на двенадцать или тринадцать, и, соответсвенно, у меня кости тогда в тот момент не успевали с такой же скоростью окрепнуть. И были очень большие проблемы со стопами. Сделал перерыв на три месяца тогда. Я помню, надо было пить кальция очень много, потому что сам успевал расти, а кости нет. Надо было взять пазу, чтобы все нормализовалось. Опять же, может, в данном случае мы переплюнем это. — С кем из иностранных теннисистов лучше всего общаетесь? — В принципе, я вообще на самом деле общительный парень и со многими в хороших отношениях. Наверное, больше всего с Новаком [Джоковичем]. Он, наверное, больше приближен к нашему менталитету, он серб. Соответственно всегда очень приветлив, всегда спросит, как дела, как семья. Всегда отзывчивый и открытый. С Сашей Зверевым общаемся хорошо, с французом Люка Пуем — тоже. Есть ребята – тот же Гаэль Монфис. Слежу за «Реалом» с ранних лет — За какой футбольный клуб болеете? — За «Реал Мадрид». — А Пике за это не убил? — Да нет. Я достаточно давно начал следить и скажу сразу, я не такой фанат. Я не смотрю каждый матч, как, например, Надаль это делает. Где бы он ни был, он все матчи «Реала» отслеживает. Соответственно, его я могу прям назвать фанатом. Я люблю больше такие, красивые матчи. Я и за Пике пойду, посмотрю, поболею. Сразу говорю, я слежу за «Реалом» с ранних лет, тогда, когда ещё играл там Бэкхем, Рауль, Зидан, Кака. Опять же не сумасшедший фанат, за каждым матчем не слежу, и с удовольствием пойду на любые другие, с участием опять же Пике. На любой матч с удовольствием схожу. — Вам нравится «Реал» без Роналду? — Не так, как раньше. Видно, что произошли изменения. Но это до поры до времени. Как только, что-то поменяют ещё, кого-то заменят, то, может, ещё лучше начнут играть. Хотя в этом сезоне они выглядели гораздо лучше, чем в прошлом. — У вас есть домашние животные? — Нет. Когда я был ребёнком, у меня были разные домашние животные: хомяк, морская свинка, два маленьких попугая, паук-птицеед — экзотики нам захотелось. Всё. Как только подрос и начал летать по турнирам, то, соответственно, больше домашних животных не было. — Кого считаете самым стильным в ATP-туре? — Я бы сказал, Димитров. И себя (смеётся). Григора «стильняжкой» все так и называют. И Роджера [Федерера], не зря он был в претендентах GQ style десятилетия, соревновался. Он кардинально стиль поменял с того времени, как он был молодой, и как он сейчас выглядит в 40 лет – очень-очень хорошо выглядит. Наверное, они двое. — Если каждый день выбивать ковры, можно стать теннисистом? — Смотря, как выбиваешь. Но я так скажу, если ты становишься теннисистом, выбивая ковры, то что-то, наверное, не так с этим спортом. Поэтому думаю, что вряд ли. — По каким параметрам искать тренера по теннису для ребенка? — Я бы сказал, что у нас в России очень хорошая теннисная школа именно для детей до 14-15 лет, из России можно не уезжать. В плане тренировок, в плане подхода у нас хорошие специалисты, которые растили детей на «Спартаке» на Ширяевом поле, где я тренировался. В принципе, очень много теннисистов там заиграли. Дальше уже встаёт вопрос финансирования, а также личного тренера. У нас не налажена система академий. Надо брать личного тренера, соответственно, им надо всё терять и бросать всех остальных учеников. Других вариантов нет. Поэтому я думаю, тренеры у нас хорошие есть. Надо просто искать, ездить в разные клубы, академии — и до 14-15 лет, до 16 даже можно никуда не мотаться. Я вот в первый раз, по-моему, уехал как раз к своему бывшему тренеру Ведрану Мартичу в Хорватию – мне почти 16 лет было. До этого я всё время в России был. Сладость – моя слабость — Как вы отпраздновали свою первую крупную победу? — Крупная победа для меня была в Москве, потому что это домашний турнир, я выиграл Кубок Кремля. И самый большой титул был Париже. «Не помню» — это неправильный ответ, потому что это означает, что отпраздновал хорошо (смеётся). В Москве не удалось отпраздновать, потому что посидели чисто семьёй сразу после финального матча буквально там же, в отеле. И мне нужно было уже на следующий день улетать в Вену на следующий турнир, поэтому не было времени для отмечания. А после Парижа опять же не было времени отмечать прям там, сразу же прилетел в Москву, потому что жена не могла быть со мной. Соответственно, прилетел, и в Москве уже все вместе посидели в домашнем кругу и отметили окончание сезона и все победы. — Испытываете ли ты стресс в связи с коронавирусом. Можно сравнить со стрессом во время матча? — Тут вообще абсолютно разные вещи. Когда ты играешь пятисетовый матч, ты всё равно должен волей или неволей получать удовольствие от этого. Ради чего ты по факту тренируешься — чтобы играть турниры, чтобы стараться побеждать и выигрывать турниры. Даже если ты проигрываешь какие-то матчи в пяти сетах, они могут быть больными для тебя, но, с другой стороны, ты должен понимать, что ты выложился на все сто, проиграл в пяти сетах. Ты уйдёшь тренироваться и возвращаться дальше на корт. А в данном случае ты не можешь играть. Тут стресс в том, что всё остановилось, нет турниров, ты не можешь тренироваться. Но сейчас большие проблемы вообще во всём мире. Люди умирают из-за этого вируса, надо сначала думать об этом, а потом думать о других делах, о своей работе. Поэтому в данном случае вещи несопоставимые. — Сколько вы сломали ракеток за карьеру? — Ракеток 20-30, не больше 30. 20, думаю. Когда был ребёнком, не ломал. Может быть, парочку. А потом, когда в профессиональном туре начал играть, бывали моменты, бывали обидные матчи, не спорю. Сожалею об этом и помню до сих пор. Даже сейчас, когда ракеток достаточно, есть спонсоры, но как только ломаешь ракетку, так внутри себя плохо чувствуешь. Когда я был ребенком, родители купили первые ракетки и я их сломал, меня отругали и было такое чувство, что ты делаешь что-то не так. И даже сейчас всё равно такое чувство присутствует. — Спонсоры говорят, что не нужно ломать? — Само собой, думаю, они точно не рады. Но если ты сломал и выиграл гораздо больше матчей – для них это гораздо важней, чем просто сохранил ракетку. — Кто из теннисистов самый неудобный соперник? — Пока я думаю, что остаётся Надаль, которого с нетерпением жду, чтобы обыграть. Шесть раз с ним играл, три или четыре последних матча были очень близкие. Не скажу, что он неудобный, потому что счета были очень близки, матчи были хорошие. Просто чуть-чуть чего-то не хватало, чтобы перевесить матч в свою сторону. Так что назову его неудобным. — Как вы питаетесь? Любите сладкое? Это проблема? — Это большая проблема. Сладкое обожаю. Могу целый день есть тортики, пирожные, булочки, круассаны. Это моя слабость, так скажем. Сладость — моя слабость. — Какой набирали максимальный вес? — Вообще мой оптимальный вес 86-88 кг в данный момент. Набрал я в том году, когда играл как раз в Индиан-Уэллсе против Надаля. Мне все мои друзья сказали: «Кажется, ты чуть-чуть поправился». Я, если честно, не очень в это верил, потому что мне со стороны было не так видно. Весил, в итоге, 91. Но, при этом, всё равно сыграл тот четвертьфинал и был близок, чтобы его обыграть, но чем меньше весишь, тем лучше.