Войти в почту

Тарасова и Роднина до того, как стали врагами. «Если ничего нового Ире не дашь, прощения тебе не будет»

Главный трансфер в истории советского фигурного катания оформили Ирина Роднина и Александр Зайцев, когда перешли от авторитетного тренера Станислава Жука к Татьяне Тарасовой. В 70-х Тарасова только начинала работать с фигуристами, а Роднина и Зайцев вместе были двукратными чемпионами мира, Ирина без своего партнера — четырехкратной чемпионкой мира и олимпийской чемпионкой. Спортсменов уговаривали ничего не менять хотя бы до Игр в Инсбруке, но они проявили настойчивость. Последний раз Станислав Жук стоял у бортика во время ЧМ-74. Роднина и Зайцев непривычно много ошибались, но выиграли. Помог сложный контент. Сильнейшее впечатление на судей произвела комбинация из двух акселей в полтора оборота с вращением в воздухе в разные стороны и приземлением на левую ногу. Это позволило без дополнительных шагов исполнить еще и двойной сальхов. Правда, это были наработки прошлых лет. «В какой-то момент Жука понесло. Посчитал, что ему все позволено: хочу — работаю, хочу — нет. Ну и пошли конфликты, — расскажет Александр Зайцев в одном из интервью много лет спустя. — Это если спортсмен станет выпендриваться, его быстро на место поставят, начнут прессинговать, тренер, руководство подключится. А кто педагога тронет? Как его воспитывать?» Ирина Роднина, которая в отличие от Зайцева тренировалась у Жука с самого детства, была не так категорична и признавалась, что просто устала от тренера и его деспотических замашек. Она не раз говорила, что Жук был очень трудным в общении человеком, и часто вспоминала, как однажды задержалась на минуту с выходом на лед и получила в наказание двухчасовой кросс после тренировки. Роднина больше не хотела послушно исполнять только то, что скажет тренер — мечтала найти человека, который, стоя у бортика, будет воспринимать ее как равноправного партнера. Тарасова казалась подходящим вариантом: почти ровесница, готова к экспериментам и работает в ЦСКА (проще договариваться со Спорткомитетом о переходе). Предложение о работе застало Тарасову врасплох: «О том, что Ирина Роднина и Александр Зайцев ушли от Станислава Алексеевича Жука, я долго не знала. Я сидела дома, когда раздался телефонный звонок. Звонил Жора Проскурин, который в те годы работал тренером по парному катанию в Спорткомитете. «Таня, никуда не уходи, — попросил он. — Через пятнадцать минут к тебе Роднина с Зайцевым приедут». Я только успела спросить: «Зачем?» — «Ты будь готова, они приедут договариваться с тобой о совместной работе». Первым моим чувством был испуг. Я не знала, что делать: тыкалась по углам квартиры и двадцать минут была сама не своя. В дверь позвонили, они вошли, очень собранные и хором сказали, что хотят со мной поработать. И я согласилась сразу. Сказала: «Я постараюсь вас не подвести, только не судите меня строго поначалу. Я же никогда еще не тренировала таких выдающихся спортсменов». Ира с Сашей ушли, а я, обалдевшая, осталась в прихожей. Пришла в себя, позвонила отцу. «Ну смотри, Таня, — сказал он. — Берешь на себя огромную ответственность. Теперь не о себе думай, ты ее не можешь подвести (он ласково называл Роднину «великая чемпионесса»). Ты теперь ночью спать не должна, пока им что-нибудь интересное не придумаешь. Потому что, если ничего нового Родниной не дашь, если она у тебя просто так годик-два покатается, прощения тебе не будет». Обычный стиль папиного напутствия». Роднина и Зайцев задержались у Тарасовой на шесть лет. После победы в Инсбруке всем стало очевидно, что соперники еще долго будут уступать в технике. К тому же у Тарасовой оставалось немало прогрессивных идей для будущих программ. И ощущение абсолютно счастья от проделанной работы. Из Австрии ее спортсмены привезли сразу две награды. Кроме золота Родниной и Зайцева, случилось серебро у танцоров Моисеевой и Миненков. Это важно — принимая в группу Роднину, Тарасова очень переживала, что Моисеева будет ревновать тренера к олимпийской чемпионке. Внутренний конфликт мог свести на нет любые спортивные усилия всей группы. Они справились. Именно после Инсбрука Тарасову начали серьезно воспринимать как тренера. Подтвердить статус можно было только еще одной олимпийской победой. А Роднина загорелась идеей стать трехкратной чемпионкой Игр. Вместе они могли исполнить обе мечты. Когда до Лейк-Плэсида-80 оставалось полтора года, Роднина узнала, что ждет ребенка. И начала сомневаться в том, что успеет вернуться. Сомнения прошли, когда Тарасова показала ей музыку, которую выбрала для будущих олимпийских программ. «Саша все время ходил на тренировки, сам катался и с молодежью работал, — вспоминает Тарасова в автобиографии. — Ира вот-вот родит, а тоже на лед приходила. Я ее умоляла, чтобы она убралась с катка, чтобы я ее не видела на льду. Она же пыталась еще и подпрыгивать и продолжала упорно ходить на каток и помогала мне работать с парами. 23 февраля родился Саша-маленький. Саша-большой пришел к нам, и мы втроем — с нами был мой Володя — поехали к Ире в больницу. Под окнами клиники мы пели, кричали, танцевали, бурно выражая свою радость. А через три дня я стою у роддома, гляжу в ее окно. Ирина жестами просит смотреть внимательнее, и я вижу, как она поднимает ногу. Я, честно сказать, испугалась и стала кричать: «Опусти ногу!» Через неделю она уже с сыном вернулась домой. Мы уехали весной на чемпионат мира, потом в турне и попали в Москву через полтора месяца. Звонит мне Ира и этаким сладеньким голоском говорит: «Сашка плачет, а я, знаешь, что придумала, чтоб его успокоить — беру его на руки и приседаю сто раз. И ему хорошо, и у меня ноги крепнут». На каток Роднина пришла через два месяца после родов. Первое время могла проводить на льду максимум 40 минут в день — тренироваться больше не позволяли свежие швы после кесарева сечения. «Видели бы ее первый выход на лед! Она пытается прыгнуть, а к ногам будто гири подвешены. Так она по сантиметру, по сантиметру отрывалась ото льда, взлетая ввысь. Лиц нет, одни глаза горят. Коляска стоит во дворе СЮПа. И так потихонечку-потихонечку, сперва простые поддержки, простые хваты, а потом все сложнее и сложнее… Через три месяца Ира уже каталась и прыгала». В то время, пока Роднина и Зайцев набирали форму, лидерство в соревнованиях спортивных пар захватили американцы Тай Бабилония и Рэнди Гарднер. В 1979 они стали чемпионами мира. Для американского фигурного катания это был настоящий прорыв — с момента предыдущего чемпионства фигуристов из США прошло 29 лет. Противостояние Родниной/Зайцева и Бабилонии/Гарднера — главный сюжет зимней Олимпиады-80. Американская пресса взахлеб писала о Бабилонии, о том, как она оставит ни с чем «непобедимую» Роднину. Их первая встреча в олимпийском сезоне случилась на соревнованиях в Японии. И стала во многом определяющей. «На тренировку Бабилония вышла раньше Родниной. Через три минуты показалась Ира. Она начала так носиться по льду, с такой уверенностью и напором, что американский дуэт оказался «прижатым» к бортику и простоял так до конца тренировки. Это Ирина проделала психологически профессионально, — объясняет Тарасова. — Позже в четырех из пяти прокатов Бабилония падала. Ее надломила первая совместная тренировка. Ира же катала свою короткую программу без единой ошибки». В олимпийском Лейк-Плэсиде не выдержал уже Гарднер. На разминке перед короткой программой он сорвал пять элементов. Упал с волчка, флипа, перебежки и ни разу не смог поднять партнершу в поддержку. У них был третий стартовый номер в группе сильнейших. Они вышли на лед, и Граднер снова упал, еще у борта. «Поднимается, хихикает, а коньки из-под него снова уезжают, ноги перестают слушаться, он белый как мел, — вспоминает Тарасова. — Потом говорили, что у Гарднера была травма. Но это все чушь, нас, тренеров, обмануть невозможно, мы знали, что с ним делается. Бабилония берет его за руку и выводит к красной линии. Тут же он поворачивается и убегает со льда, тренер держит, не пускает его дальше. И все это видят, и я стою рядом, в проходе. Гарднер рвется, тренер в него вцепился, все это происходит очень быстро. Бабилония поворачивается — партнера нет рядом, его уже нет на льду. Она начинает рыдать. Едет к борту и рыдает. У каждого фигуриста есть две минуты на выход, тренер и партнерша начинают Гарднера уговаривать, но он вырывается и убегает. Больше я его не видела. Зал молчит, весь увешанный плакатами: «Бабилония лучше Родниной». Для американских фигуристов пережитое стало сильнейшим стрессом. У Гарднера на нервной почве открылась язва желудка, а у Бабилонии появились навязчивые мысли о самоубийстве. Осенью 1988 года она попыталась довести задуманное до конца, наглотавшись снотворного, но из этого, к счастью, ничего не вышло. После длительной реабилитации Тай вернулась на лед. О завершении карьеры (среди профессионалов) они объявили только в 2008 году. Ирина Роднина и Александр Зайцев завершили свою спортивную карьеру сразу после олимпийской победы. Слезы Родниной на пьедестале Лейк-Плэсида-80 вошли в историю. У нее сбылась большая мечта. Новую нужно было придумывать уже из-за бортика. Татьяна Тарасова, подводя итоги совместной работы, тоже была довольна: «Наверное, в самом начале нашего союза я невольно оказалась в долгу перед такими замечательными спортсменами, доверившими свою судьбу молодому тренеру. Но после Олимпиады в Лейк-Плэсиде я поняла, что долгов отныне нет, задачу свою я выполнила. И, работая вместе с ними, сама сделала большой шаг вперед». Красивая история, которую испортили продолжением. В материалы использованы цитаты из книги Татьяны Тарасовой «Красавица и чудовище» Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене

Тарасова и Роднина до того, как стали врагами. «Если ничего нового Ире не дашь, прощения тебе не будет»
© Sport24