Рабаданов: мы все могли передохнуть, и никто бы не узнал

Дагестанский комментатор Рамазан Рабаданов достиг пика популярности 12 лет назад, когда искромётные ролики с его комментариями наводнили YouTube. Значительную часть жизни он посвятил единоборствам и много лет дружил с выдающимся наставником Абдулманапом Нурмагомедовым. В эксклюзивном интервью NEWS.ru он рассказал о скрытых талантах Нурмагомедова-старшего, его активной общественной деятельности и роли в успешной карьере сына, будущем Хабиба и последствиях страшной эпидемии, которую в конце весны пережил Дагестан. — Как вы познакомились с Абдулманапом Нурмагмедовым? — Это был примерно 1998 год. Мы почти ровесники. Я тогда купил мощную камеру Panasonic, а он захотел, чтобы я снял ролик про его подопечных, которые показывали хорошие результаты. Его дети были воспитанные, умные, толковые. Он научил их уважать старших, друзей. В те времена люди занимались единоборствами, чтобы быть готовыми побить кого-то, а Манап в первую очередь уделял внимание воспитанию, поэтому готовил из них защитников, а не драчунов. Это мне очень понравилось. Я записал сюжет и отказался брать у него деньги за это. «Ты делаешь доброе дело, а я хочу ответить тебе добром», — так я ему объяснил. Потом эти ребята все показали хорошие результаты. — Хабиб тогда уже занимался в его группе? Обращали на него внимание? — Он больше путался под ногами, поэтому его отталкивали от ковра. Ему было лет 10. Манап особо на него не рассчитывал, но через года два я увидел на ковре дерзкого и цепкого юношу. Он изворачивался и не отпускал соперника, как Буйвасар Сайтиев. Они оба неспортивного телосложения, им не дано свыше огромного таланта, но они сами заработали его своим упорством. У них обоих врождённая устойчивость. У большинства людей центр тяжести очень высоко, поэтому, когда их толкнёшь, они падают. Хабиба даже если толкнуть со всего размаху, он только покачнётся. Такое свойство есть у него — низкий центр тяжести, прямо у земли. Он шатается, но никогда не падает. Но этого тоже мало. Однажды я заметил и сказал Манапу: «У твоего сына хищный взгляд, испытай его». Он, конечно, проигрывал старшим, более мощным и подготовленным ребятам, но он уже хотел заявить о себе. Это желание и помогло ему стать большим спортсменом. — Семья Нурмагомедовых была состоятельной? — Нет. Манап и не стремился к богатству. Он каждую заработанную копейку вкладывал в дело, платил свои деньги, чтобы побольше детей проверить на соревнованиях. Однажды ради этого продал двух коров. Сидя у меня на студии, где я записывал DVD-диски, он рассказывал, какой у него замысел и как он старается его реализовывать, как понять спортсмена по его телодвижениям в схватке. Эти знания, которые передал мне Манап, помогли в будущем, когда я начал комментировать. Я понял, что этот дар и помог ему подготовить 18 чемпионов мира. Также он очень сильный тренер по болевым приёмам. Когда человек лежит и ему из крестного захвата заламывают руку двумя руками — это оригинальная разработка Абдулманапа Магомедовича. Он очень долго этот приём шлифовал, убирал всё лишнее. Любой из его борцов доводил этот приём до 100-процентного применения, если человек только попадётся. Поэтому я назвал его лучшим в мире «болевиком». — С Абдулманапом легко было найти общий язык? — За более чем 20 лет знакомства мы никогда не сказали друг другу грубого слова, ни в чём друг другу не отказывали, а боевое самбо всегда связывало нас. Мы вместе проводили чемпионат мира в Махачкале. Кстати, вы знаете, что Фёдор Емельяненко становился чемпионом Дагестана по боевому самбо? Во многом его пример дал уверенность Манапу, что его ученики могут покорить мировые вершины. — Последние годы Хабиб много тренировался в Америке, но при этом Абдулманап продолжал играть ключевую роль в его тренировочном процессе. Что он давал ему помимо поддержки отца? — Если бы не было Манапа, то и Хабиба не было бы при всех его американских тренерах. Я ему говорил: «Зачем ты отдал сына в руки чужих людей?» Но он считал их выше по квалификации, чем он сам. Он говорил, что там тренировочный процесс поставлен намного грамотнее, чем у него, поэтому там его сыну будет полезнее. Но Манап научил его главному — по ходу поединка менять тактику. Если что-то не проходит, не надо переть лбом в стену, пока тебя не разломают. Если не получается в стойке, борись в партере, не получается в партере — иди на приём. Главное — отыскать слабую сторону противника. У многих спортсменов этого нет, а Хабиба этому научил Манап. Если он в первые моменты боя не пропустит удар, Хабиб непобедим. Он находит ключи к любому сопернику. Посмотрите захват, которым он победил Макгрегора. Обычно удушающий проводят, взяв под контроль шею. Макгрегор ему шею не отдал, так Хабиб через подбородок ему заломал шею. Такого не делал ещё никто, но Хабиб знал, что это приведёт его к победе и использовал момент. — Какая общая отличительная черта у всех воспитанников Абдулманапа? — У всех его спортсменов очень сильная фокусировка. Выходя на бой, они забывают о внешнем мире, о своих тревогах, и весь фокус у них на сопернике, поэтому они быстро вычисляют его достоинства и недостатки. У него был аналитический склад ума, и это помогало ему не только в борьбе. — Чем он ещё занимался? — Мы вместе разрабатывали много экономических проектов. Он был хорошим директором колхоза, одним из лучших. Когда развалился Советский Союз, во многих колхозах всё растащили, а у него всё сохранилось, потому что он был опытным руководителем. Когда у Хабиба появились деньги из Америки, а у Манапа уважение и возможность федерального финансирования, он не думал о себе, о том, чтобы разбогатеть. Я тоже к этому никогда не стремился. Мы оба воспитаны советским, коммунистическим мышлением, поэтому думали о том, что после нас останется нашей родине Дагестану. Поэтому в первую очередь он купил огромный спортзал и сделал его бесплатным для детей. Кроме того, мы мечтали высоко в горах, где разреженный воздух, сделать мировой спортивный центр. Мы нашли экологически чистое место в Цумадинском районе. Нурмагомедов говорил об этом проекте с Путиным, поэтому из Москвы приехали специалисты, чтобы определить, где лучше построить спортзал и как к нему должна проходить дорога. Манап постоянно чем-то занимался. В марте говорит мне: «Рамазан, почему ты сидишь дома и не помогаешь мне?» Он взял под свою опеку гектар земли в центральном городском парке, посадил там 180 деревьев, провёл воду и убрал колючки, оборудовал его красивыми скамейками и всё за свой счёт и силами спортсменов Махачкалы, каждый из которых вносил в это дело посильный вклад. Открыть его он хотел 9 мая. Сейчас его уже нет с нами, но люди там могут отдыхать, а посаженные им деревья прижились. — Многие отмечают, что он слишком поздно принял медицинскую помощь и долго отказывался от госпитализации. Друзья и близкие как-то пытались на него повлиять? — До обращения за помощью он болел восемь дней. Братья его уговаривали лечь в больницу, но в то время никто не знал, чего ждать от этого коронавируса. Накопленные знания ещё не позволяли судить о его опасности. Многие думали, что это обычный грипп, были мнения, что это информационная атака, чтобы вакцинировать людей. Манап поначалу переносил болезнь легко. Видимо, этот вирус сначала сильно размножается в организме, а затем его внезапно атакует. Поэтому так много смертей от него. Манапу в больнице становилось всё хуже и хуже, и на самолёте его отвезли в Москву, но уже было поздно. Врачи ничего не смогли сделать. — В то время в больницах Дагестана было вообще катастрофическое положение. Почему республика оказалась не готова к эпидемии? — Республикой руководят люди, которые не знают Дагестан, поэтому глава республики и премьер-министр не выполнили поручение Кремля. Они не сразу сообразили, насколько это опасно, а когда пошла волна заболеваний, они спрятались, а премьер-министр вообще покинул республику. В первые дни, по статистике, умерли 18 человек, а через неделю, по официальным данным, — те же 18. Люди решили, почему они должны прятаться по домам, если нет смертельной угрозы? Они пошли в мечети, на праздники, стали обниматься при встречах и все перезаражали друг друга. Потом похороны пошли каждый день. У меня то от одних, то от других знакомых приходили вести о смертях. Я лично похоронил двух однокурсников, а в статистике были всё те же 18 человек. Тогда я понял, что нам врут. Так мы все могли передохнуть, и никто бы не узнал. Я обратился к своим друзьям, среди которых депутат Государственной думы, экономисты, юристы, с призывом создать «Народный штаб» по борьбе с коронавирусом, руководителем которого избрали меня. — Как штаб мог препятствовать распространению вируса? — Наша задача была в условиях бездействия властей информировать население о ситуации в республике и всех возможных способах лечения этой болезни, которые применяются в мире. Также мы обратились к врачам в сёлах, чтобы они сообщали нам информацию о каждой смерти, о количестве тяжелобольных, а мы информировали об этом общественность, в том числе через специальную группу в Facebook. Это всколыхнуло руководство, потому что в Дагестане появилась альтернативная власть. Они поняли, что пора вылезать из своей пещеры, и первым министр здравоохранения сообщил, что погибли уже 40 врачей. После этого у всех был шок. Кроме того, мы от лица народного штаба отправили около 30 писем от генерального прокурора до президента России о катастрофическом положении в Дагестане. В Акушинском районе есть село Нахки, где в год умирает 4-5 человек, а тут они за две недели похоронили 18 человек и ещё полсела болело. В другом селе умерли все врачи, в третьем на берегу Каспийского моря доктора просто перестали выходить на работу в больницу, потому что стало известно, что эта болезнь очень заразна и точно неизвестно, чем её лечить. Они хоть и давали клятву Гиппократа, но и оставить свои семьи без кормильца не могли. Если их коллеги в Москве получали специальные средства защиты, то у них не хватало даже масок и не было лекарств. В конце концов, это дошло до Путина, и он созвал специальную конференцию, посвящённую Дагестану, куда пригласил не только представителей власти, но и религиозного лидера республики, который был настроен говорить только правду. Он боится только Аллаха, а от него правды не скроешь. Муфтий подтвердил, что в каждом селении трагическое положение, очень много смертей, и нет помощи ниоткуда. После этого Путин распорядился быстро подключить военные подразделения, МЧС и построить три дополнительных мощных госпиталя. Сулейман Керимов направил 1,5 млрд помощи, купил недостающие аппараты ИВЛ. Привлечение внимания Кремля к Дагестану нас спасло. Сейчас ситуация нормализовалась. В день умирают три-четыре человека и в основном это старые люди. Врачи научились лечить болезнь, в больницах хватает всем мест и не надо людей бросать в коридорах и на улицах. — Вы тоже переболели коронавирусом? Что было самым сложным? — У меня большой дом, где также живут семьи сына и дочери, и мы сразу изолировались. Но коварный вирус каким-то образом прошёл в наш дом и мы переболели, но не слишком тяжело. Самым неприятным было то, что у меня сильно распирало грудь и было больно кашлять. Я даже боялся кашлянуть из-за этой нестерпимой боли. Голова всё время была в тумане, я не мог нормально мыслить. Больше всего я боялся, что останусь таким инвалидом до конца жизни. Я узнал, что в лечении нужно разжижать кровь. Ещё в Китае заметили, что основной удар вирус наносит не по лёгким, а по сосудам, поэтому я принимал препарат для разжижения крови. Он мне и помог. — Как смерть отца отразится на карьере Хабиба? Стоит ждать его возвращения в октагон? — Это будет зависеть от того, как долго затянется его перерыв. С возрастом сложнее набирать форму, а чем дольше он будет застаиваться, тем тяжелее ему станет возобновить карьеру. В то же время равных в UFC ему сейчас нет. Конор по своей мощи соответствует 60% от Хабиба. Если в ближайшие два года не появится какой-нибудь гений, Хабиб может спокойно тренироваться, опираясь на багаж предыдущих лет, и выигрывать. Но в то же время он оказался неплохим бизнесменом, не тратит деньги налево и направо, а покупает акции и открывает предприятия, что для дагестанских спортсменов очень большая редкость. Лишь немногие именитые спортсмены разбогатели, потому что остальные не умели экономить и успешно вкладывать заработанное. А к Хабибу перешла от отца экономическая грамотность и хозяйственность. Его старший брат тоже умный и хороший бизнесмен. Когда Хабиб занимался спортом, а Манап тренировал, он уже зарабатывал деньги в Москве и финансировал школу отца. Помогал ему и покойный депутат Государственной думы Гаджи Махачев. — Как относитесь к тому, что ученики Абдулманапа Тагир Уланбеков и Умар Нурмагомедов отказались от июльских боёв в UFC? — Если человек уважает умершего, он должен поступиться какими-то своими принципами, привилегиями, планами в память об этом человеке. Это достойно. Пока траур не прошёл, у человека в душе грусть, не стоит её вытеснять злобой на человека, с которым предстоит бой. Уважение к покойному — это нормальное чувство для любого человека, не только бойца. Поэтому какой-то промежуток времени нужно посвятить памяти об этом человеке. Но потом они наверстают. Фундамента, который заложил Абдулманап, им хватит на долгие годы, потому что он не в приёмах и физической подготовке, а в воспитании и отношении к жизни.