Копляков: до сих пор вижу сны, где плыву на соревнованиях

Сергей Копляков первым в истории "выплыл" на дистанции 200 метров вольным стилем из 1 минуты 50 секунд, установив рекорд мира. На Олимпиаде-1980 21 июля он завоевал свое первое олимпийское золото, а затем победил в составе эстафетной команды 4 по 200 метров. В блоге журнала "Плавание" приводим его интервью с воспоминаниями о домашней Олимпиаде. В течение всех дней Олимпийских игр погода в Москве стояла просто великолепная. Народ поговаривал, что тучи разгоняли самолетами с помощью специальных реагентов. Во всяком случае, солнце в тот день светило вовсю. Весной̆ 80-го американец Роуди Гейнс отобрал у меня рекорд мира на 200 м вольным стилем. Поэтому вся моя подготовка была посвящена тому, чтобы в этот день у меня состоялась, пусть и заочная, но все же дуэль с американцами. Они бойкотировали Олимпийские игры в Москве, заменив для себя участие в них Панамериканскими играми. Для многих это дало повод говорить, что наша Олимпиада была не того качества, а медали — не той пробы. Но США оказались не в большинстве: многие капиталистические страны не присоединились к бойкоту Игр 80 года. Правда, чтобы избежать откровенной конфронтации с Америкой, их команды выступали под флагом Международного олимпийского комитета. Американцам не повезло: вмешалась политика, и они стали заложниками грязной игры. Позже мы много раз были в Штатах, встречались с их пловцами в Зале спортивной славы (Hall of fame) в Форт-Лодердейле, и никто из них не позволил себе усомниться в наших титулах, относясь к нам с огромным уважением. Через четыре года уже СССР пожертвует целым поколением спортсменов в отместку США, не дав нашим ребятам возможности участвовать в Играх в Лос-Анджелесе. Все это будет потом, а тогда в новеньком, только что отстроенном, бассейне спорткомплекса "Олимпийский" мне приходилось настраиваться, в первую очередь, на результат. Золото по всем расчетам, как говорится, было уже у меня в кармане. С точки зрения психологической устойчивости эта уверенность была не случайна: к тому времени я уже переболел "звездной болезнью". Мне повезло, это случилось со мной в пятнадцать лет, когда я с лучшим достижением в стране для взрослых выиграл юношеский матч СССР - ГДР. На следующий год летом я ухудшил свой результат на шесть секунд и не попал в основной состав на чемпионат мира-75 в Колумбии. Поэтому я знал цену успеха и умел относиться к нему спокойно. Самым серьезным соперником был мой друг и капитан сборной СССР Андрей Крылов. Сильный восточногерманский пловец Артур Войдат специализировался, в основном, на сотне (которую, кстати, и выиграл). Поэтому главным моим ориентиром оставался мировой рекорд. В "предвариловке", куда я легко отобрался первым с высшим олимпийским достижением, я отрабатывал тактику на вечер. После заплыва, как обычно, немного откупался и побежал на допинг-контроль. Ситуация с ним была странной, запомнилось то, что меня заставляли сдавать пробы практически после каждого заплыва. Это сильно мешало нормальному восстановлению, но приходилось подстраиваться. Время до финала прошло быстро, автобус привез меня в олимпийскую деревню. Я перекусил в столовой, немного погулял, чтобы отвлечься (днем спать не люблю). Затем отдыхал в номере: лежал и слушал музыку. И вот финал. Настрой боевой, перед Играми нам внушали, что мало завоевать медали, необходимо подкреплять их рекордами. Конечно, основная установка — победа, для этого проводилась большая идеологическая работа. Нас возили по воинским мемориалам, мы дали клятву верности идеалам у знамени команды. Общие собрания сборной — дело регулярное, и там нас накачивали по полной программе. Это неплохо — так и должно быть. В том числе, думаю, и сейчас было бы кстати. Вайц (Сергей Вайцеховсий — старший тренер Сборной СССР 1970-83, Заслуженный тренер СССР) создал настоящий сплоченный коллектив, где у каждого было чувство ответственности за себя и за команду в целом. Болеть на трибунах за своих было делом долга каждого члена сборной. Неявка строго каралась, впрочем, "прогульщиков" почти не было. Перед вечерним заплывом Генрих (Генрих Яроцкий — Заслуженный тренер СССР, личный тренер участников олимпийского заплыва С.Коплякова, А.Крылова и И.Стуколкина) был немногословен. Он доверял нам и знал, на что мы были готовы, поэтому напутствовал на заплыв, как говорят, без фанатизма. Главная тактическая задача — удержать скорость на второй половине дистанции. Я вообще старался плыть вторую сотню по времени, как первую. А с учетом того, что она плывется с поворота, а не со старта, фактически ее нужно было плыть даже быстрее. Никаких накладок во время разминки и подготовки к заплыву не было, я прошел хорошую школу на предыдущей Олимпиаде. В Монреале мы не угадали с моментом накладывания растирки: мазь сожгла меня, и я не смог тогда показать результат, на который был готов. Позже, в течение четырех лет до московских Игр, мы сотни раз отрабатывали алгоритм подготовки к заплыву, доведя его исполнение до автоматизма. Каждый шаг был рассчитан по минутам, да и организаторы в Москве не подвели: опоздать куда-либо было невозможно, все службы работали очень четко. Поэтому в нужное время в своем темно-синем ареновском костюме с голубыми вставками и надписью на спине "СССР сборная команда" я оказался на представлении судьей-информатором участников заплыва. Прозвучал стартовый сигнал, обошлось без фальстарта, и я улетел в воду к своей золотой медали строго по расписанию. То, что я выиграю, ни у кого не вызывало сомнений. Результаты двух лет перед этим стартом говорили сами за себя. Бороться приходилось только за скорость. Первую сотню продержался в общей группе — 54 секунды с "копеечками", "дал газу" на третьем полтиннике (эта часть дистанции является ключевой на двухсотметровке) и ушел в отрыв. На последних пятидесяти метрах держал до упора, мыслей никаких — просто знакомая работа. Коснувшись бортика на финише, ничего особенного не почувствовал. Лишь увидел на табло, что первый и что немного не дотянул до рекордного времени Гейнса. Я так долго шел к своей главной победе, что даже на пьедестале не мог осознать, что она одержана. Ощущение достижения пришло позже, когда соревнования уже закончились, но это уже другая история. А тогда мне предстояло участие еще в двух эстафетах, и нужно было сохранить пик формы еще почти неделю. Медалей в команде было много, поэтому и радости было много. Это создавало атмосферу праздника. До сих пор жаль, что не удалось побывать на соревнованиях по другим видам спорта. Приходилось болеть заочно — в олимпийской деревне по телевизору. На свой этап в эстафете 4х200 вольным стилем я выходил в компании с надежными партнерами. Я решал две задачи: работал на команду и делал вторую попытку установления рекорда на 200 м. Со мной готовились к заплыву Андрей Крылов, ставший серебряным призером на двухстах метрах, Ивар Стуколкин и Владимир Сальников, для кого эта дистанция была несколько необычна (он все же специалист в стайерских дисциплинах). Однако в нем тренерский штаб не сомневался, знали — не подведет. Вопрос о призовом месте так же не стоял: наш состав был самым сильным. Главная задача — не сорвать смену этапов. У меня оставался шанс улучшить время американца, поэтому для возможности регистрации мирового рекорда я стартовал первым. Но не получилось и на этот раз: опять, к сожалению, не хватило несколько сотых, хотя мы уверенно заняли первое место. В заключительный день турнира пловцов в "комбинашке" (комбинированная эстафета 4х100 м) сражались очень ровные команды. Вместе с Виктором Кузнецовым, Арсеном Мискаровым и Евгением Серединым мы уступили австралийцам, завоевав серебро. Ребята сделали все, что могли, по максимуму, но сказалась усталость и нервное напряжение — последний день, заключительный вид программы... По итогам соревнований Родина наградила меня "Орденом трудового красного знамени". Квартиры я от нее не получил, а с машиной помогла так: мне дали возможность вне очереди приобрести автомобиль, причем, за свои деньги. Золотая олимпийская медаль оценивалась тогда государством в 4 тысячи рублей премиальных, плюс я вложил все премии за прошедший год. В общем хватило на "Жигули", как сейчас помню, одиннадцатой модели. Прав тогда у меня еще не было, пришлось потерпеть до сдачи экзаменов. Поздравляли, конечно, все. Еще во время соревнований в олимпийскую деревню приходили телеграммы от родителей, знакомых, спорткомитета, от различных организаций. Но жизнь есть жизнь: в 21 год я стал олимпийским чемпионом, а уже через три года попрощался со спортом. В то время я уже был женат, а единственным источником заработка была государственная стипендия. Но однажды по загадочным причинам меня с нее сняли, и мне пришлось "завязать", чтобы зарабатывать и обеспечивать семью. Я прагматик, и не о чем в своей судьбе не сожалею. Но сейчас, окажись я в этой ситуации, плавать бы продолжал... До сих пор вижу сны, где я плыву и выступаю на соревнованиях, и сны эти полны радости. Авторы текста в журнале "Плавание": Софья и Антонина Волковы.