«Олимпиады скоро станут не нужны». Неутешительный прогноз от историка спортивной архитектуры

До пандемии коронавируса казалось, что стадионы превращаются в малые города. Идут реконструкции, на матчи приходят десятки тысяч зрителей. Но так повезло только футбольным аренам. Корреспондент «Спорта День за Днем» узнала у Дмитрия Козлова, историка спортивной архитектуры и преподавателя Европейского университета в Санкт-Петербурге, из-за чего исчезают олимпийские стадионы – и почему это проблема для России. – Я читала вашу книгу «Стадионы Ленинграда» и наткнулась на фразу: «Моностадионы кажутся ущербными в сравнении с олимпийскими». – Моностадионы используются только для одного вида спорта. Спортивные сооружения возникают в разных традициях. Например, в Древней Греции сосредоточением спортивной жизни был подковообразный беговой стадион. Были и ипподромы, и гимнастические палестры, но Грецию мы знаем по стадиону, где занимались бегом. В Древнем Риме были амфитеатр и ипподром, который впоследствии получил название «цирк» – Circus Maximus. Там занимались скачками, но, чтобы не пустовало пространство, также проводили травлю зверей, торжества. В Англии в Новое время появилась другая специфика – игры в мяч на траве. К концу XIX века стало понятно, что содержать моностроения накладно. И на заре олимпийской эры объединили эти два формата: зеленое поле, овальное или прямоугольное, и треки. – Название такой арены было связано с тем, что тогда возрождали Олимпийские игры? – Да. Но это происходило и без них – владелец сооружения понимал, что у него простой. Например, скачки проходят лишь раз в месяц. А тут рядом ходят футболисты, которых можно пустить на поле и это будет приносить деньги. Моностадионы были ущербнее в практическом смысле. – Сейчас олимпийские стадионы приносят меньше денег. Наверное, логично, что в городах есть несколько разных моноарен. – Объединить больше площадок – это было символически более выгодно для «заказчика» спорта, государства. Больше трибуны – выше значимость мероприятия. – В «Итальянском форуме», который перестраивался к Олимпиаде 1946 года, до сих пор играют «Рома» и «Лацио», а в Берлине на домашней арене «Герты» проходят легкоатлетические состязания. Получается, такая традиция еще сохраняется. – Но в последнее время олимпийских стадионов становится все меньше. Я отмечаю это на примере России, они заменяются на футбольные. У нас в XX веке не было четкой программы размещения спортивных площадок. Олимпиада считалась чем-то буржуазным и неправильным, а для создания своей традиции не было просто опыта и образцов. В Германии самым популярным сооружением был плац. Гитлер использовал такие стадионы как большую трибуну для выступлений. Массовое гимнастическое действо – это демонстрация вождю «коллективного тела» народа. Это был национальный стандарт. Параллельно развивалась олимпийская традиция как международный стандарт. Россия после 1917 года пыталась придумать что-то свое, опираясь и на немецкий опыт, и на британский, и на олимпийский. Самое знаменитое сооружение, точнее, его проект – это Центральный стадион СССР. 200 тысяч человек, раздвижные трибуны и поле для массовых действий, где могут проезжать танки. – В чем сейчас проблема России? – Может быть, меня поправят, но у нас нет ни одного стадиона, который мог бы принять летние Игры. Нам придется делать еще одну реконструкцию после той, которая проводилась к чемпионату мира по футболу. Значит ли это, что теперь в России вся зрелищная спортивная культура – это то, что выросло из британской традиции игры в мяч? Я вижу ущерб в этом. Мы слишком быстро вернулись от многофункциональных стадионов к моно– и без всяких на то оснований. – В прошлом году финал Лиги Европы «Челси» – «Арсенал» проходил на Олимпийском стадионе в Баку. Английские фанаты в твиттере возмущались, что из-за дорожек было очень далеко до поля. Комментаторы тоже жаловались, что сверху было тяжело различать номера игроков. Так что, возможно, модернизация не всегда идет в ущерб. – Для футбола очень удобно убрать беговые дорожки. Хотя у ФИФА, по-моему, есть требование – 20 метров между полем и трибунами, но я не знаю, насколько оно соблюдается. Реальность сама диктует условия: если на футбол ходят 40 тысяч человек, а на прыжки с шестом нет, – значит, надо создавать новые пространства. Обидно, что раньше всех устраивал старый sightline (стандарт угла обзора. – «Спорт День за Днем»), а теперь нет. Но если болельщики других видов спорта не жалуются – значит, все нормально. Есть еще одно требование ФИФА: должна быть кровля над всеми трибунами. По таким стандартам стадионы строятся уже лет 20. У нас это только началось. Если посмотреть на «Газпром-Арену» или, не дай бог, стадион «Динамо» в Москве – это совершенно другие объемы и конструкции по сравнению с любым стадионом конца XX века. – Почему «не дай бог»? – Они якобы нашли компромисс. Комиссия по охране памятников сказала: историческое сооружение нужно сохранить. А проектировщики взяли и сверху поставили даже не купол, а капсулу. Эстетические решения XX и XXI века несовместимы. Если есть интересный объект – нужно либо реконструировать старый, либо полностью строить новый. В Европе осталось не больше десятка стадионов, которые сохранили облик периода расцвета спортивной архитектуры 20-х-30-х годов. Стадионы, которые принимали футбольный чемпионат мира в США в 1994, строились тогда же в 1920-х. Их, конечно, реконструировали, но этими вопросами занималось университетское сообщество – стадионы в США в XX веке спонсировали университеты. У них не было такого, как у нас, когда сносят и строят заново. – Про какой стадион вы можете сказать: «Хорошо, что он такой, какой есть»? – Стадион Йельского университета, он вообще не изменился. – А в Европе? – В Бордо построили очень красивый стадион к чемпионату Европы по футболу («Матмюк Атлантик». – «Спорт День за Днем»), а исторический сохраняют, пока не найдут правильное решение. – Как вы считаете, к какой модели мы движемся в будущем? – Интересный пример – Катар, который будет принимать следующий чемпионат мира. Люди, которые не занимаются футболом, показывают всем, как выглядит футбольный стадион. Но это и опасный симптом того, что у нас совершенно меняется заказчик спорта. Спортивные состязания – это очень дорогое мероприятие, а сейчас все государства в кризисе. Художественное творчество дает нам примеры: военные игры, «Голодные игры» – возможно, что-то такое нас в будущем ждет, но я не уверен. Но Олимпиады скоро окажутся не нужны, в этом я почему-то уверен. – Потому что они сейчас так политизированы? – Потому что международного сотрудничества или состязания сейчас нет. Экономическое – есть, культурного – нет. Нам сейчас не нужен спорт как символическая замена конфликта. Сейчас есть другие формы – гибридные войны, социальные сети. До интернета спорт был способом манипулирования психикой. – Получается такой конспирологический момент: появляется все больше моностадионов, потому что мы отделяемся друг от друга? – Да. Политическая сфера будет диктовать нам что-то единое и очень простое. Читайте также: Олимпиада в Токио пройдет вне зависимости от ситуации с коронавирусом Худший год мирового спорта. 2021-й обещает проблемы Фото: Европейский университет в Санкт-Петербурге, sdelanounas.ru