Валерий КАМЕНСКИЙ: Всегда знал, что вернусь и буду в России работать
Валерий Каменский в годы игровой карьеры изящно коллекционировал все возможные награды и кубки - олимпийский чемпион Калгари-1988, трехкратный чемпион мира, обладатель Кубка Стэнли с «Колорадо», четырехкратный чемпион СССР... А после ухода из большого хоккея быстро оброс большим количеством официальных должностей. Вице-президент КХЛ, президент Федерации хоккея Московской области, вице-президент «Спартака», член совета директоров Ночной лиги. А еще он успевает играть за «Легенд хоккея» вместе с Владимиром Путиным. И считает, что ничего сложного в этом нет. Начинал форвардом-вратарем - Валерий Викторович, ожидали, что после завершения карьеры будет такая бурная жизнь? - Пока все нормально успеваю, все функционирует. Не буду справляться - или передам кому-то свои обязанности, или закончу. - При этом вы еще успеваете играть в хоккей на ветеранском уровне. - Это же совмещение полезного с приятным. - Был период после завершения карьеры, когда клюшку, шайбу, коньки уже видеть не могли? - Всегда с удовольствием выходил на лед на ветеранском уровне и получал удовольствие от этой прекрасной игры - хоккея. Иногда старые травмы беспокоят, но выходишь - и все проходит. Плюс общение. Раздевалка - место, где всегда много хороших историй, воспоминаний, новых знакомств. Это даже не спорт, а жизнь, где комфортно себя чувствуешь. - Чего больше всего не хватало, когда завершили карьеру? - Вначале как раз хоккея. Я первый год ничем не занимался, тяжело было найти работу, потому что жил в Штатах. Но потом меня позвали в Россию, и я с удовольствием откликнулся. Влился в наш хоккейный коллектив. - Остаться на ПМЖ в США - так вопрос не стоял? - Абсолютно. Я всегда знал, что вернусь в Россию и буду здесь работать. Вопросы, конечно, возникали семейные. Дети там выросли, учились, но к тому времени, как я повесил коньки на гвоздь, они уже могли жить там самостоятельно, а мы с супругой просто контролировали их учебу. - Интересно, что и вы, и ваш сын начинали карьеру вратарями. - Это нормальное явление - испытать себя в другом амплуа. Во дворе в Воскресенске я тоже стоял в воротах, а в секции играл в нападении. Был случай, когда мы поехали в Барнаул, на «Золотую шайбу», не было второго вратаря - и меня взяли запасным. Как говорили в детстве: если сломается основной - встанешь. Так что был на том турнире форвардом-вратарем. Медведев предлагал перейти в СКА, когда уже закончил карьеру - Ваш сын Виктор тоже был профессиональным хоккеистом. Помогали ему делать карьеру? - Никогда. Я не старался его куда-то толкать, пихать в какие-то команды. Он сам пробивал себе дорогу в спорте. Наверное, поэтому и понял, что большим хоккеистом не станет, но у него будет хорошее образование. И выбрал другое направление - бизнес. - Дочка Полина тоже мечтала стать олимпийской чемпионкой, занималась конкуром. - Сейчас для нее конный спорт - больше хобби. Она учится на последнем курсе в университете. Да, занималась в детстве, как и многие, у нее были призы, радовала нас, себя. Хотела выступать за сборную, попасть на высокий уровень. Но когда взрослеешь, выбираешь: идешь или в одну сторону, или в другую. Надо понять, где сможешь себя больше проявить. - Пока сын был маленький, вы занимались с ним и другими мальчишками. Тренерская профессия никогда не привлекала? - Да, когда сын играл в школе в Америке, немножко помогал, занимался с детьми. Но по окончании карьеры мне не выпал шанс попробовать себя во взрослой команде. А потом уже появилась работа, которую делал и сейчас делаю, она мне понравилась больше, чем тренерская. Но все равно люблю всегда общаться с тренерами, слушать их, наблюдать за их действиями. - Вас ведь вроде и Барри Смит приглашал помощником в СКА и Вячеслав Быков - в сборную? - Нет, вероятно, это все на уровнях слухов фигурировало. В СКА меня приглашал Александр Медведев, но играть. Однако я уже к тому времени завершил профессиональную карьеру и выступал за ветеранскую команду «Газпром-Экспорт», как и Александр Иванович. Мог вместо «Квебека» с Быковым и Хомутовым отправиться в Швейцарию - Ваш земляк Игорь Ларионов очень не хотел перебираться в ЦСКА из «Химика», даже скрывался некоторое время. А вы как отреагировали на предложение перейти в армейский клуб? - Так в том-то и дело, что не поступало никакого предложения. В Советском Союзе была обязательная воинская служба, нас забрали в армию. В положенный срок меня просто вызвали в военкомат и отправили служить. Хорошо, что попал в ЦСКА, а не в новосибирский СКА, к примеру. - Сейчас вы согласны с тем, что та жесткость, которая была в системе Тихонова, диктовалась необходимостью? - С Тихонова требовали результат, а он требовал его с нас. Это была такая система. Жестко не жестко, но эффект был реальный. И это главное. - Помните, как произошло создание вашей тройки - с Быковым и Хомутовым? - Да, где-то в декабре 1986 года перед турниром на приз «Известий» в Москве. У Сашки Герасимова случилась травма спины, и меня поставили вместо него - к Андрею и Славе. Потом вместе провели «Рандеву-87», получалось у нас неплохо. Я очень благодарен ребятам, что они научили меня играть в хоккей мирового уровня. - Ваше звено в полном составе мечтал видеть у себя и «Квебек», куда вы затем перешли? - Да, нас на драфте 1987 года «Нордикс» задрафтовал именно тройкой. Потом представители этого клуба ездили за нами на чемпионаты мира, Олимпийские игры - звали в Канаду втроем. Но Слава с Андреем выбрали швейцарский «Фрибур», а я остался один и поехал в «Квебек Нордикс». В швейцарский клуб нас, кстати, тоже хотели втроем взять, но в этой стране раньше существовал лимит на иностранцев, не больше двух - поэтому не получилось. Впрочем, я не особо расстраивался, был помоложе своих партнеров и мечтал выступать именно в НХЛ. - Не пытались потом Быкова и Хомутова все-таки заманить в «Квебек»? Мол, порвем всю лигу одной тройкой? - Нет, я никого не уговаривал. Они были все-таки старше, подняли швейцарский хоккей на высокий уровень и, думаю, довольны своей карьерой. Поддерживал Фетисова и тех ребят, которые пробивали занавес - Когда, кстати, на вас начали охоту энхаэловские клубы? - Наверное, где-то в 1987 году, на чемпионате мира в Вене. Потом на Кубке Канаде того же года. - Еще не было бегства Могильного, Федорова, и, наверное, возможность уехать вы даже в перспективе не рассматривали? - Тогда Советский Союз был - какой отъезд? Занавес оставался закрытым для всех. Нас просто выбирали на драфте последними номерами. Казалось нереально, что мы будем когда-нибудь играть за команды НХЛ. А потом уже пошла перестройка. Пряхин уехал в «Калгари», другие ребята... Тогда из «Квебека» мне стали делать уже конкретные предложения. - Вы отправились покорять НХЛ в 1991 году, после бунта Фетисова, Ларионова… Ваш отъезд прошел уже спокойно? - Я тоже участвовал в этом «протестном движении» (улыбается). Славу поддерживал и всех ребят, которые пробивали занавес. Но мне, можно сказать, повезло. В кавычках. Подписал контракт с «Квебеком», что после Олимпиады-1992 приеду. Но в 1991 году, перед Кубком Канады, в выставочном матче сломал ногу. Так как не мог играть нигде, меня забрали в Канаду, и там проходил долгую реабилитацию. В итоге двукратным олимпийским чемпионом не стал, но жизнь есть жизнь, от травм никто не застрахован. - Между тем главной командой за океаном для вас станет не «Квебек», а «Колорадо»? - Конечно, хотя наша организация просто переехала из Квебека в Денвер. Но период выступления за «Эвеланш» - лучший: выиграл Кубок Стэнли, выступал в первом звене с Форсбергом и Клодом Лемье, получал огромное удовольствие от хоккея. На тот момент я уже адаптировался и к жизни, и к спорту в Северной Америке. Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.
