Владимир ПЛЮЩЕВ: В Швеции после двух не засчитанных голов вынес ногой дверь в судейскую
Владимир Плющев недолго находился востребованным на самом верху. Несколько лет в юниорских и молодежной сборных, год - в национальной... Но след оставил о себе памятный - игру его «молодняка» вспоминают и сейчас, а «звездочки», которые загорелись при нем, светят в нашем хоккее до сих пор. Правда, своим в хоккейной тусовке, он так и не стал и высоких должностей больше не занимал. Слишком у него независимый характер и нежелание прогибаться под сильных мира сего. Такие люди давно не в почете. Делал чемпионов мира за 100 долларов - Владимир Анатольевич, когда вы встали у руля национальной сборной впервые заговорили о возрождении «Красной машины». - Наверное. Ведь я стал первым тренером сборной России, под чьим руководством мы стали выигрывать этапы Евротура. Назвали нас так шведские журналисты, когда увидели молодой состав и нашу игру. Они сказали: «Елки-палки, с этими ребятами через несколько лет будет невозможно бороться. Это идет возрождение Красной машины». - В национальной сборной вы ведь вообще работали без контракта? - Когда меня спрашивают, сколько получал, когда чемпионов мира делал в сборной, отвечаю: «Сто долларов». Это было действительно так. И в национальной команде работал без контракта. Причем, делал это совершенно осознанно. Пригласил много молодых ребят, которые со мной были с 15 лет. Когда же вышла не очень красивая история с моим контрактом, просто не мог их бросить. Продолжал работать. Наверное, это позволило 12 ребятам из этой команды стать чемпионами мира уже на взрослом уровне. - Вы еще и воспитали поколение, на котором долго держался наш хоккей. - Я сейчас озвучу фразу, которую раньше никогда не говорил. Когда мы приехали на турнир в Канаду с игроками 1980 года рождения - Вишневский, Бут, Лапин, Зевахин и другие, то я им сказал, что с них начинается новая история нашего хоккея, которую они должны написать так, как не писали предшественники. И с этого момента мы начали побеждать. Затем с «молодежкой» мы вернули звание чемпионов мира, профуканное в Москве. Без идеи жить нельзя. - Согласен. - Меня тут журналисты спросили, когда, мол, мы выиграем еще одну Олимпиаду? Ответил, что может, когда-нибудь и выиграем. Почему - может и почему - когда-нибудь? Потому что без идеологии ребята не могут играть. Они должны знать, за что бьются. Когда игроки себя в грудь стучат, а сами уже семенят ножками в НХЛ, это - не идеология. Сейчас так воспитываем молодое поколение, что оно сразу туда уезжают. Воробьеву говорил: «Ильич, пойми, мы ищем счастье у чужих ворот…» - Вы ведь как игрок начинали с самим Тарасовым? - Да, я видел работу великих тренеров - не только Тарасова. Очень признательно и уважительно относился к Константину Локтеву, который курировал молодых в ЦСКА. И с Кулагиным посчастливилось пересечься - он помогал тогда Тарасову. И с Анатолием Фирсовым, переходившим на тренерскую работу, и с Александром Виноградовым… Что же касается Тарасова, то не могу считать себя его учеником, но очень много от него взял и никогда этого не стеснялся. - Может, поэтому вы и не знали такого понятия, как «оборонительный хоккей», ваши команды не играли в откат, от обороны? - Да, ЦСКА в то время был вихрь. Но время диктует свои условия. Я тренировал, когда уже были четыре звена. Немножко тактику изменил. Меня всегда критиковали приверженцы оборонительного стиля. Тот же Петр Ильич Воробьев говорил: «Ты очень аферистично играешь, мало внимания уделяешь обороне». Я отвечал: «Ильич, пойми: мы заставляем противника играть в наш хоккей и ошибаться, ищем счастье у чужих ворот, а не у своих». Но это не значит, что я забывал про оборону. - После вашего ухода наш хоккей стал абсолютно безликий. - Я с вами в чем-то соглашусь, но хочу пояснить. К тренерам отношусь как к режиссерам театра. Они ставят, условно говоря, «Оптимистическую трагедию». Но это разные спектакли, исполнители другие, только текст один. Если бы делал акцент в своей работе на оборону или ждал ошибок соперника - был бы иной хоккей. Я выстраивал другую игру, которая интересна не только зрителям, но и самим хоккеистам: заставлять своими действиями ошибаться соперника. За счет работы всей пятерки и всей команды на протяжении всего матча. С Ковальчуком все вопросы решили на первом же сборе - Тренер юношей и юниоров, прежде всего, психолог. Легко находили с разными ребятами общий язык? - Самое главное - это построить единый коллектив. Чтобы все думали одинаково, но продолжали оставаться на площадке индивидуальностями. На самом первом сборе я объяснял задачи, которые стоят перед командой, говорил о требованиях, что могу простить и что - нет. Готов закрыть глаза на любую ошибку на площадке и не готов - на нечистоплотность и подлость за ее пределами. Игроки все это знали. Я никогда никого не контролировал, в том числе после отбоя. Со всеми ребятами были очень доверительные отношения. - Удавалось найти? - Надо просто оставаться честным. Не жить по принципу: я - начальник, ты - дурак. Можно немножко посмеяться, немножко дерьма съесть. Но никогда не надо разделять: это вы, а это - я. Когда на молодежном чемпионате мира в Пардубице весь зал стоя приветствовал нас после финального матча с канадцами, это дорогого стоило! Самое интересное, что в 6 утра ребята были как струна в автобусе, который вез в аэропорт. Все в белых рубашках, галстучках, пиджачках, да усталые, помятые…Словом, с вопросами по дисциплине я не сталкивался. - Даже с Ильей Ковальчуком, который, играя за «Спартак» с 16 лет, успел показать свой тяжелый характер? - Никогда не возникало с ним проблем. Только на самом первом сборе, когда ему было 15 лет. Он ведь очень эмоциональный, привык, что все для него и все вокруг него. Иногда заигрывался и по возрасту многих вещей не понимал. Но после первого же сбора мы решили с ним некоторые вопросы. Я тогда сказал, что он единственный игрок, который в 18 лет заиграет в НХЛ. Так и получилось! - А остальные? - Многих отговаривал: «Ребята, не надо уезжать так рано. Вас здесь еще немножко поучат, а там будут просто отжимать». Некоторые прислушивались, другие, наоборот, пытались найти свое счастье за океаном, а потом возвращались. И признавали мою правоту, но время было упущено. Повторю, проблем у меня никогда с ребятами не было, хотя встречались у меня и анекдотичные персонажи. Можно рассказывать и рассказывать. На Юношеской Олимпиаде пришлось в своей делегации Плющенко приютить - Илья Брызгалов тоже практически у вас начинал? - Да, Илюха, конечно, веселый человек. Иногда читаю его интервью. Смех разбирает... - Такой говорливый был с юности? - В сборной у него была кличка Колокольчик. Однажды я сказал, что устал от него. Так он закрыл рот и три дня не разговаривал. Но ничего ожил. Стал чемпионом первых юношеских Олимпийских игр - их Самаранч открывал тогда в Швеции. И мы приехали большой делегацией. - Побеждать? - Как оказалось - да! Помню, что тогда юному Жене Плющенко не досталось места. И меня попросили его приютить. Смешно было - у меня в составе бугаи здоровые. И среди них Женя - такой маленький, стройненький, худенький. Кстати, он тоже стал первым. Ну, а мы в финале в Сундсвале при заполненном стадионе боролись с хозяевами во главе с братьями Сединами. И немножко их «обидели», хотя два наших гола не засчитали. Это было нечто! Я тогда ногой дверь судейскую вынес! Ждал грозного письма, но оно не пришло. «Третье-четвертое звено - тебе на зарплату»! Мне бы такое не сказали - Когда вас приглашали в национальную сборную, то давали гарантию, что будете готовить команду до Олимпиады в Турине? - В принципе, да. У меня было такое условие. Я слышал, что отказались от команды Михайлов, Крикунов, Белоусов, Билялетдинов... Спросил ФХР, что вы хотите? Чтобы я стал прокладочкой как в фигурном катании? В федерации заверили, что нет, надо перестроить команду. Все молодые игроки тебе знакомы. До Олимпиады есть время создать новый, боевой коллектив. - И вы согласились? -Да, принял команду. Но все заверения после чемпионат мира-2003 ушли на второй план. Когда стали разбирать наше выступление, никто ничего даже слушать не хотел. Хотя мы выполнили поставленную задачу на турнир - в восьмерку попали. Но начались разговоры, что для нашей сборной не может стоять такая задача, мы должны бороться только за первое место. - На вас ведь долго смотрели как на выскочку, который непонятно зачем пришел, непонятно, что требует? - Ну, я никогда особо ничего не требовал. Иначе бы «отжал» себе такой же контракт, как в свое время Билялетдинов, когда его уговаривали принять сборную. У меня просто другие принципы. Пришел хоккейный человек и стал что-то выигрывать. Есть надутые авторитеты, которые не могли себе это позволить. Начались кулуарные разговоры , мол, ему повезло. Ну, раз, ну, два, но не три же (смеется)? - Ну, кто-то думает, что везти может бесконечно! - Потом стали говорить: у него была «такая» сборная - как будто мне ее кто-то дал. Я ее три года готовил, без «левых» игроков - приходили те ребята, которые были должны выходить на площадку и биться. Я как-то спросил у одного тренера, почему он так неудачно выступил: «А, как я мог выступить, если у меня два звена, а третье-четвертое - мне на зарплату»! «Так и сказали»? «Да, так и сказали». Мне такое бы не решились - это бесполезно. - Отношение к вам коллег очень походило на зависть. - Да, наверное. Когда в спину плюют, значит, боятся и уважают. В лицо ничего не могут. Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.
