Интервью с российской теннисисткой Екатериной Казионовой: об отношении украинцев, бане российских игроков и тратах
Екатерина Казионова рассказала, как изменилась её жизнь за последний год.
В теннисном мире 23-летнюю теннисистку знают многие. И пусть побед на крупных турнирах пока нет, №327 в WTA запоминается атакующей игрой, харизмой и желанием рассказывать о теннисе. В блоге «Теннис без названия» девушка вместе с другими теннисистами говорит об изнанке спорта, призовых, тратах при отсутствии спонсоров и жизни «от турнира к турниру».
В интервью «Чемпионату» Екатерина рассказала об отношениях с теннисистами из Украины, курьёзных моментах на корте, а также сравнила работу федераций тенниса России и Канады.
«Если бы у меня была цель заработать, другим бы занималась»
— Екатерина, как на предсезонке спортсмену не начать сходить с ума и не уйти в лишнюю рефлексию? — На самом деле, когда делала предсезонку года три-четыре назад, то постоянно на смены ходила. После пары недель всё надоедало — хотелось на турниры. Как-то справлялась, ждала выходной день, куда-то выходила, с друзьями встречалась. В этот год постоянно была в разъездах — в Москву возвращаться дорого, самолётов мало, так что, наоборот, очень рада быть дома. Пока не надоедает.
— По ощущениям, вы девять месяцев в году в разъездах — турниры буквально каждую неделю. Жизнь №300 жестче, чем игроков топ-100, топ-50? — Да, в этом и причина, почему так много играют. Финансово не получается выстраивать качественно тренировочный процесс, как у игроков топ-100. Соответственно, эта гонка за очками — что заработал на турнире. На эти же деньги едешь на следующий. Поэтому, если выехал на какую-то серию, более выгодно играть турниры, чем приезжать и тренироваться в академии. — Выходите в ноль? Или все же в минус? — Зависит от результатов: в какой-то период года был плюс. Например, концовка прошлого — начало этого: я играла крупные турниры, пробовала силы в WTA. В середине этого года была травма, естественно, турниров особо не было, значит, ушла в минус. Какие-то клубные или командные матчи приносят дополнительный заработок.
— Что тогда мотивирует? Путешествия? — Нет, конечно, не азарт путешественника: если бы у меня была цель заработать, другим бы занималась. Либо этим же, но ушла в тренерскую область и не ездила. У меня цель и мечта: через трудности стать топ-игроком и играть уже на крупных турнирах. Знаю, что могу этого добиться.
— Сейчас не ощущаете себя топом? — Знаете, 100%-й веры нет — сезон не такой удачный. В конце прошлого года верила, что в топ-100 войду в 2022-м. Но тяжело финансово было и много болячек в течение года. Сейчас заново эту уверенность надо обретать. И, конечно же, форму набирать. — Давайте конкретнее о целях на 2023-й. — Однозначно это «Большие шлемы». Ближайшая — попасть на «Ролан Гаррос». На Australian Open я уже не прохожу — в топ-250 где-то входить надо. До середины января делаю предсезонку, а затем зайти в район №200 и этот год отыграть «Шлемы». К этому стремлюсь. — Как планируете набирать очки? — На 25-тысячниках и 60-тысячниках — на них я гарантированно попадаю. На турниры WTA пройти можно лишь в последний момент — график с моим рейтингом сложно планировать. Тем более на ITF добавили новую категорию — W-40. В женском туре её раньше не было. И здесь больше очков, чем на 25-тысячниках, поэтому их тоже буду играть. — Нет ли ощущения, что топчетесь на месте? — Первый фактор — недостаток финансов. Нехватка тренировочного процесса, нет тренера в поездках. Второе — на важных этапах в сезоне подвело здоровье. Относительно 2021-го — когда был самый высокий рейтинг — можно было сделать рывок и за счёт двух-трёх удачных турниров уже встать в топ-200. Но не получилось, откатилась немного назад. — Как с турнирами серии ITF в России? Там, где можно набрать очки, не выезжая за границу: фьючерсы, 25-тысячники и 60-тысячники. — С этого года это вообще невозможно — в России и Беларуси турниры отменили. Для молодых игроков это самые доступные варианты для набора очков. Когда я начинала, было много фьючерсов. Тот же Михаил Южный говорил про челленджеры. У нас их всегда мало: может, два-три крупных в год, по два турнира WTA и АТР. 15-тысячники и 25-тысячники в Москве и Казани проходили — около десяти турниров. В принципе, это нормально. Из ближнего зарубежья — только Казахстан, Турция. Что-то крупнее — точно надо лететь в Европу, это уже затратно. — Грузия? — Там летом четыре подряд турнира W-25. Но зимой ничего — крытых кортов, насколько знаю, нет.
«Многие поддерживают россиян — нам также сложно»
— Какой урон лично вы понесли после санкций на российский теннис? — Думаю, поднялись цены на всё именно в России: экипировка, инвентарь, авиабилеты, возможно, раз в пять выросли по всем направлениям. Если раньше тренировочная база была в Москве, то сейчас нерезонно мотаться между странами, приходится уезжать на длительный срок на серию турниров и быть там одной без тренера, что не очень хорошо сказывается на форме, но тогда хоть можно оставаться в обойме рейтинга.
— Чувствуется ли по туру — я о топ-200, топ-300 — что изменилось отношение после февральских событий? — Если честно, ни разу не сталкивалась за этот год. Я не особо общаюсь с теннисистками из Украины, так как и до этого ни с кем не разговаривала. Теннисисты из других стран как общались, так и общаются. Можем перекинуться парой фраз — да, достаточно сложная ситуация, но многие поддерживают россиян — нам также сложно. Ко мне лично никаких претензий не было.
— Появилась зажатость: там лишнего не скажи, тут потише себя веди? — Конечно. В социальных сетях надо быть аккуратнее — наши шаги все отслеживают: не дай бог, лайкнешь или выставишь что-то не то. Нужно быть сдержаннее, свою точку зрения не выставлять, если ты хочешь продолжать нормально играть. На первых порах, когда всё началось, я полетела за границу, естественно, опасалась говорить, что я из России. А потом уже [стало] поспокойнее, все относятся нормально — без разницы, что российский паспорт. Сейчас всё происходит так же, как и до этого, зажатости нет. На теннисных турнирах точно. — Да и мысли на корте совсем не об этом… — Да, если только в жизни. Но когда едешь на турнир, редко с кем-то общаешься, если только на улице. Знаете, у нас был случай в Германии. Тренировалась недолго, не на постоянной основе там, так как нет долгосрочной визы. В кампусе, в мини-отеле, даже есть украинские беженцы — с ними нормально общались. Две-три семьи из Украины: мама с девочкой. Она — теннисистка, занимается в этой академии. Они абсолютно адекватные, главное, не затрагивать острые политические вопросы. А так, никаких претензий. Есть люди, которые максимально настроены негативно, есть — кто реагирует нормально. Зависит от мировоззрения каждого. — Сколько ни смотрела ваш влог в YouTube, в том числе посвящённый АТР, у вас много друзей-коллег из Украины. Они не отвернулись? — Тема достаточно скользкая. Федерация тенниса Украины не очень приветствует общение теннисистов с россиянами. Мальчикам, кто попал на видео во влоге, очень много хейта прилетело за это. — Но от общения они не отказываются? — Есть, например, теннисисты, кто негативно относится, кто говорит, что нельзя нас допускать до турниров. Есть, кто претензии имеет, но в жизни не показывает: как общались, так и общаются. Понимают, что теннисисты ничего особенного не могут сделать. Насчёт теннисисток ничего не могу сказать. — Сейчас интернациональных дуэтов станет меньше? Кудерметова, например, перестала работать с Мертенс. — Я играю пару с девочками, с которыми хорошо общаюсь или знакома. Редко с тем, кого не знаю, встаю в первый раз. Если даже играю с иностранками, то с теми, с кем много лет знакома, либо с девочками из России. Но нет такой градации: с россиянкой я играть не буду. Не встречала такого в ITF. — Девчонки на US Open перестали пожимать руки россиянкам — та же Марта Костюк. Есть ли такое в ITF? — Да, видела несколько случаев. Но я даже после февраля ни разу не играла с украинкой.
«В Канаде теннисисты ни о чём не парятся, у них идеальный тренировочный процесс»
— Смотрите теннис? Следите за тактикой, ударами? — Люблю смотреть, ТБШ так всегда. Особенно когда интересное соперничество или знакомые играют. Допустим, кого с детства давно знаю — та же Лена Рыбакина, Камилла Рахимова, Настя Гасанова — если они играют с топовыми игроками. Дерби россиянок, матчи топ-10 WTA. Где-то на подсознании что-то откладывается, вдруг пригодится.
— В 2017-м вы играли с Еленой в финале пары в Турции, на 15-тысячнике. Она, кстати, после и сменила гражданство. Заметили разницу в игре Рыбакиной? — Да, это вообще первый профессиональный титул и у Лены, и у меня. Конечно, огромная разница. Большая работа с тренером проведена: уже суперкачественный игрок — и ментально, и технически. Абсолютно заслуженно. — Под флаг Казахстана она перешла из-за отсутствия финансирования в России. Насколько вам хватало или, наоборот, недоставало помощи? — Её никогда, честно говоря, не было. На любом этапе она помогла бы, ведь спонсоров у меня никогда не было. Ну, или минимальными вещами обеспечивала: экипировкой, сборы проводила. Естественно, у Лены всё так удачно сложилось. Она смогла построить качественный тренировочный процесс за несколько лет и получила заслуженный результат.
— А вы были сборницей? — Да, с 12 до 18 лет в сборной России, потом год — в резерве, а затем отключили от состава.
— И за шесть лет — ничего? — Я юниорские «Шлемы» достаточно мало играла. Максимально в ITF стояла в топ-50, а потом перешла в про-тур. Точно не помню, но, возможно, на четыре-пять турниров билеты оплатили. На юниорских, начиная со второй категории, отели и так оплачивают. — В одном интервью, обсуждая женский финал US Open — 2021 и вместе с тем взлёт Лейлы Фернандес, вы говорили, что канадская федерация работает классно. Есть конкретные примеры? — Про Канаду я знаю, так как, когда ещё играла по юниорам вместе с Андрееску, Шаповаловым, Оже-Альяссимом, три лучших мальчика и девочки по стране были на полном обеспечении: база, тренер по ОФП, поездки. Они ни о чём не парятся, у них идеальный процесс. Естественно, все очень быстро поднимаются в туре, закрепляются уже за свои средства. На уровне юниоров там поддержка очень хорошая. У нас, в России, возможно, так же — я не входила в топ-3. Была четвёртой, пятой или шестой в сборной, и в плане тренера и тренировочного процесса не было никакой поддержки. По ним же это сразу была видно — человек приехал с тренером, даже с двумя. — А ваша тренерская связка Артём Супрунов и Александр Лобков работает? — Нет, к сожалению, Артём круглый год ездит с Александром Бубликом. Сейчас предсезонку проводят. За год ни разу мы не пересеклись. Александр работает с Алибеком Качмазовым. Постоянного тренера и нет. — Нет желания стать резидентом той же Академии Островского? — В Москве это будет дорого: брать тренера и корт. А это два часа минимум и желательно две тренировки в день. Плюс ОФП. Такое я не потяну. В Германии, где Островский сделал филиал, тренировалась. Там неплохие условия, но нет долгосрочной визы: только 90 дней можно по шенгенской находиться. Плюс турниры. Поэтому варианты тренироваться в безвизовых странах и в Москве. Договариваюсь, с кем поиграть, и делаю упор на ОФП.
«Хотелось бы тренироваться за границей, но нас там особо не ждут»
— С агентством IMG, которое выбивает уайлд-карды на турниры для своих подопечных, связывались? — Сложно. Надо либо быть очень талантливым юниором, либо иметь связи. У меня не было контактов с агентствами. Но девочки рассказывают, что агентства с россиянами вообще перестали подписывать контракты, только старые, с действующими игроками продлевают. «Свободные карты» есть в Европе, у той же Маши Тимофеевой есть поддержка. Она моложе меня, договорилась. Её агентство ведёт несколько игроков, в том числе россиян. Они и спонсорские контракты находят, и карты, и билеты оплачивают, и тренировочный процесс могут помочь наладить. Но помощь не для всех — молодых девочек берут. — Был ли у вас опыт работы с агентами? — После того как в 2020-м выиграла W-25 в Москве, тренировалась в Академии Островского. Его агентство One-SGM взяло меня под своё крыло. Но началась пандемия, и работа совсем не заладилась — нет турниров, у всех начались финансовые проблемы. Так мы и закончили. Изначально мне предоставляли базу. Но после юниорского тура никаких предложений не было.
— Спонсорство в России не особо развито… — По пальцам руки можно пересчитать, кого спонсируют. На ум приходит только Настя Потапова, которую Островский с 12 лет ведёт. Он игрока поднял с детей и как минимум до топ-50. — Не было желания уехать, как многие топы? — Сейчас нас там особо не ждут. Хотелось бы тренироваться за границей, но визу невозможно получить. Европейские границы для нас закрыты. Если у кого есть карточка резидента, ВНЖ, то есть возможность там находиться. Как раз хотела в академию, где Медведев тренировался — Tennis Elite в Каннах. Там же, кстати, Даниил встретил Жиля Сервара, а потом тот стал его личным тренером. Там же сёстры Андреевы, Грачёва в паре.
— Пример Рыбакиной не побуждал хотя бы рассмотреть вариант со сменой гражданства? — Побуждал, конечно. Но сейчас таких много было прецедентов. Поэтому не думаю, что это возможно. Сложно сделать.
«Только нахожу свой уровень — пандемия, дохожу до финала W-125 — и 24 февраля»
— После штрафов ассоциации лаун-тенниса Британии есть ощущение, что российские теннисисты хотя бы в личке будут в безопасности? — Изменений на ослабление пока не почувствовала. Хорошо, что сезон дали отыграть. Надеюсь, что следующий год будет получше, всё будет потихоньку заканчиваться и возвращаться. Предсказать сложно, но главное, чтобы играли. Конечно, хотела бы, чтобы до Уимблдона допустили, потому что к лету цель – набрать рейтинг и сыграть. — Женский тур своеобразный. Ссоры в WTA — частое явление? — Да, сегодня, считаю, женский тур относительно мужского, как вы сказали, своеобразный. Вроде есть хорошие отношения между девочками, а потом раз — и уже плохие. Надо быть аккуратной.
Часто в женском теннисе происходят пакости с тренировками. В WTA в Сеуле, который был в конце 2021-го, договорилась на пару с болгаркой Изабеллой Шиниковой за две недели до начала турнира. Мы попадали. Попросила её записаться, так как играла поздний матч в воскресенье и хотела поспать на следующий день. Она согласилась. С утра в день матча мы даже встретились, поговорили. Тогда же я решила написать судье, спросить — зарегистрированы ли мы. На что он мне отвечает: «Да, она записалась, но с другой девочкой». А осталось 15 минут до конца записи. Она мне начала наглым образом врать, что забыла сказать, что с той девочкой договаривались ещё раньше, три недели назад. Совсем вылетело из головы. Потом, конечно, была словесная перепалка. Из-за рейтинга она боялась, что мы не попадём, поэтому договорилась в другой напарницей. С Настей Куликовой я бы точно попадала, она, например, мне предлагала сыграть за день до записи. Но пришлось ей отказать. Так что я не сыграла пару WTA, а там неплохие призовые. Она, грубо говоря, отобрала у меня деньги за первый-второй круг. После этого мы не здороваемся.
— Сколько примерно хватает на год? И какой процент на что уходит? — Этот год — особенный. Самая большая сумма ушла на перелёты. Игроки ITF на проживании экономят — договариваются о совместном. За неделю турнира тратим € 500. Призовые зависят от круга. Если не считать билеты, то чаще ты в плюсе. Но если брать транспорт, внутри Европы, конечно, перелёты и поезда не такие дорогие. Тогда даже где-то зарабатывала. — С чего начнёте 2023-й? — Либо с 16, либо с 23 января начну играть турниры. 60-тысячник хардовый во Франции. А я люблю хард, тем более в зале. Будет европейская серия: WTA-60 в Германии, W-40 во Франции. Но всё будет зависеть от списков, буду выбирать турниры, где стою выше. Попаду в топ-250 и могу играть «Большие шлемы». Получится подкопить сумму, уже сразу возьму тренера. Психологически тогда себя увереннее чувствую. Сейчас как-то нужно попытаться самой пройти барьер — самое сложное оказалось в карьере. Только я нахожу свой уровень, начинается пандемия. Потом хорошо играю в Казахстане, дохожу до финала W-125, обыгрываю Настю Гасанову на турнире в Санкт-Петербурге — и 24 февраля. И год наперекосяк. Следующий год — год Кролика — мой. Удача будет на моей стороне. В свои 24 верю в звёзды.