Интервью с лидером сборной России по волейболу Максимом Михайловым: переход в Азию, зарплаты, Месси против Роналду
Максим Михайлов рассказал о переходе России в Азию, смене гражданства, зарплатах и даже битве Месси и Роналду.
Максим Михайлов — человек-легенда, выходящий за рамки волейбола. Это подтверждают не только 12 лет выступлений за один клуб, но и пятый заход на Олимпийские игры, правда, с оговоркой, — если туда вообще пустят сборную России. Однако к этой дилемме чемпион и двукратный призёр Олимпиад относится философски: трепать нервы ни к чему, время покажет.
В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Михайлов сравнил зарплаты российских волейболистов и футболистов, рассказал о громких предложениях из-за рубежа, поделился мнением о переходе России в Азию. А ещё заявил, что не считает Месси лучшим футболистов даже после ЧМ в Катаре.
«Месси величайший? Я так не считаю»
— Максим, давайте с футбола начнём. Кажется, во время финала ЧМ в Катаре весь мир поделился на тех, кто хотел победы Месси, и болельщиков Роналду, которые совершенно не желали закрепления величия аргентинца недостающим трофеем. На чьей стороне были вы? — Честно, никогда не болел и не разделял ни Роналду, ни Месси, потому что это два великих игрока. Они просто два разных. Месси заслуженно победил. Если бы победил Роналду, тоже было бы заслуженно.
— Но, кажется, трофей расставил все точки над i. Месси — величайший благодаря титулу. — Я так не считаю, потому что всегда говорил и буду говорить, что игрока делает команда. Просто у Аргентины она была сильнее, а Месси отлично дополнял её и дирижировал — вот вся причина успеха. Один Месси никогда бы не победил на чемпионате мира, как и Роналду. Атмосфера, которая творится в сборной, и создаёт условия, чтобы игрок становился великим. Или не становился.
— Можно сказать, что по драматургии финал — один из лучших матчей не только в истории футбола, но и спорта в целом? — Да, тут соглашусь. Все получили колоссальное удовольствие. Даже те, кто не следит за футболом, заинтересовались. Жена, знакомые досмотрели до конца, до серии пенальти. Это показатель, что матч получился невероятно зрелищным. Никто не мог предсказать, кто победит. Матч войдёт в историю как один из интереснейших финалов.
— Он будет выше или ниже «золотого» волейбольного финала Олимпиады с Бразилией в 2012-м? — Для меня ничто не может сравниться с золотом Олимпийских игр. Но для кого-то, конечно, он будет выше. К сожалению, на ЧМ по футболу я не смог попасть, не могу изнутри сравнить два турнира, два финала.
«Как футболисты, в волейболе никто не зарабатывает»
— Наверное, в каждом виде спорта может быть противостояние уровня Месси – Роналду. В волейболе есть такое? — Кажется, в волейболе такого нет. Это ещё более командный вид, чем футбол. Тебе нужно, чтобы партнёр принял, другой пасанул, третий поставил блок — много составляющих. Если в футболе партнёр может принять мяч, обвести всю команду и забить, то в волейболе много действующих лиц. Так что никаких сравнений. Плюс волейбол не стоит таким особняком, не является событием в мире, когда президенты стран приезжают на награждение, лично поздравляют и утешают. Поэтому, наверное, ещё чуть-чуть разные виды спорта.
— В последнее время чувствуется повышенный интерес к волейболу? — Как-то волнообразно. Да, следишь и понимаешь, что он становится популярнее в Казани. Потом кажется, что вроде и нет. Хочется, чтобы волейбол становился популярнее. Наверное, больше внимания нужно уделять детскому спорту. А он потихоньку выходит на новый уровень — в волейбол люди идут. Встречаю народ на улице, меня узнают, говорят, что дети занимаются и приходят болеть. Не сказал бы, что сам волейбол вышел на новый уровень. Для этого нужно много составляющих: начиная с денег, заканчивая трансляциями на главных ТВ-каналах страны.
— Новые спонсоры? — Тоже такого нет. Сейчас вообще непростое время в России для компаний, которые спонсируют спортивные коллективы. Никто не спешит разбрасываться деньгами, предлагать контракты клубам. Поэтому здесь экономическо-политический вопрос — в стране затишье. Непонятно, когда Россия будет выходить из такого небольшого кризиса.
— Известно, что победитель Кубка России получил три миллиона призовых. Они распределяются в виде бонусов или пилятся на равные части? — Везде по-разному. Лучше бы ответил президент или вице-президент клуба. Наверное, сначала это облагается налогом. Задействованы не только игроки в процессе — есть тренерский штаб. Я в эти вопросы не лезу.
— В футболе примерно понятно, кто и сколько зарабатывает. Ваши чеки можно сопоставить с зарплатами футболистов? — Насколько я располагаю информацией о футбольных зарплатах — хотя контракты в руках не держал — думаю, они существенно различаются. По популярности спорт разный, спонсоров привлекают те команды, которые на слуху, на виду. Таких зарплат, как в футболе, и близко нет.
— У футболистов бывает от 140 до 300 млн рублей в год. Это в разы больше? — Конечно, в российском волейболе таких денег не зарабатывает никто. Есть уникумы в Европе, кто получает неплохие зарплаты. Но и в европейском футболе есть точно такие же уникумы, которые получают в десять раз больше.
«Сожалею, что не поиграл в Европе»
— Вы 12 лет в «Зените» и выиграли с клубом всё, что можно. Это постоянство и преданность или опасение: а получится ли где-то ещё? — Играют роль все факторы. Но мне здесь комфортно, я чувствую, что могу расти и прогрессировать. А это для любого игрока самое важное. Обычно игроки меняют клубы, поскольку либо с клубом что-то не так и он не заинтересован в игроке, либо спортсмен понимает, что перестаёт расти и надо менять обстановку и что-то строить в другом месте.
— Кажется, самосовершенствование — это про новые вызовы, про дискомфорт. — Не был бы таким радикальным. Это больше от характера игрока зависит: если он ставит перед собой всё время максимальные задачи, понимает суть происходящего — какие минусы и плюсы — он может расти в любой обстановке — выигрывает ли или проигрывает с клубом. Игрок думает, что ему, условно, не везёт и нужно сменить команду. Но и смена может не помочь. Тут вопрос в понимании: как ты относишься к этому делу. Если, наоборот, комфортные условия: ты живешь, и быт уже налажен, семья здесь — за это не нужно волноваться. И ты уделяешь внимание себе на площадке. Если ты можешь такие условия создать и развиваться, то это хорошо.
Зачастую людям быстро приедаются такие условия, ведь у них всё под носом. Из-за этого начинается небольшой регресс или просто отсутствие прогресса. Так что необязательно менять периодически клуб, чтобы расти.
— К концу карьеры не будет профессионального сожаления, что не удалось поиграть где-то не в России? — Всему своё время. Опять же, не думаю, что стоит грустить о прошлом, сожалеть. Нужно жить дальше. Жизнь предоставит другие возможности — путешествовать можно и вне спорта. Неизвестно, чем я буду заниматься после карьеры. Может, это будет гораздо интереснее, а может, и нет.
— То есть ни разу не хотели играть с видом на море и не в «минус 30»? — Это идеальные условия. Я же думал об условиях, прежде всего в команде — с руководством и тренерским штабом. И чтобы было по минимуму перелётов. Условно, чтобы ты не жил во Владивостоке и каждую неделю не летал в Москву. Есть солнце, нет солнца — люди привыкают. Грех жаловаться на ту же Казань — город европейского стиля.
— За карьеру наверняка были заманчивые и крупные предложения от топ-клубов Европы и мира. Вы говорили нет? — Предложения из Европы были, но не сказал бы, что громкие. Не знаю, как эта система там работает. Всё равно у нас немногие из России играют за границей — за мою карьеру единицы. Может, там свои агенты или люди на две стороны работают. Наверное, и сожалею, что в своё время не поиграл в Европе, но и суперинтересных предложений не поступало.
— Удивляет? — Ничему не удивляюсь. Тем более я с большим багажом опыта. Понимаю, как это всё устроено, особенно сейчас, в наше время и в последние пять-шесть лет. Хорошо, что у нас есть сильный чемпионат России, поэтому многого мы точно не потеряли.
— Что вы имеете в виду? — К России есть предвзятое отношение: и в плане допинговых историй, скандалов, и в плане политических, экономических вещей. Может быть, поэтому не все хотят нас видеть у себя. Но не можем знать наверняка, мы же спортсмены, занимаемся своим делом.
— Легионеры говорят об этом? Подтверждают подобные подозрения? — Нет. С кем ни играл, попадались хорошие, воспитанные, умные люди. В Казани выступает американец (связующий Майка Кристенсон. — Прим. «Чемпионата»), и вроде бы у нас напряжённые отношения с Америкой, но в разговоре с ним понимаешь, что он далёк от этого. Он общается конкретно с тобой, как с человеком, а не с жителем России или какой-то другой страны. На протяжении всей карьеры мне и попадались такие легионеры. Те, кто не обращает внимания на то, где ты живёшь и какие отношения между странами. Никакого дискомфорта не чувствовалось. И это плюс, так как в одной команде ты в первую очередь должен быть другом, а не ненавидеть за спиной. Как я и сказал — результат делает команда. А не один или два человека.
— Кстати, Сэм Деро признавался, что именно Майка и убедил его на трансфер. — Сэм — классный парень, жизнерадостный, европейского склада ума. Что бы ни случилось, с самоиронией относится к себе, может и пошутить. Такой человек в команде на вес золота. Поздравили друг друга с первым трофеем — Кубком России.
«Можно выиграть 30-40 встреч, но финал – один»
— Проводить Кубок России в Новом Уренгое — стратегическая ошибка или хитрый план? Почему не центр России или город, который должен был принимать ЧМ? — Таков регламент: Кубок проводится на коммерческой основе. Команда, которая вносит определённое количество денег на проведение, и забирает финал. Как я понял, «Факел» предложил больше чем другие клубы.
— Оправданно ли это? — С точки зрения популяризации — да. Если всё время финалы будут принимать Москва, Санкт-Петербург и Казань, то у других не будет возможности увидеть лучших игроков, лучшие команды в финалах интересных турниров. Как игрок скажу, что нам не очень удобно добираться. Но здесь первое перевешивает второе. Играем ради зрителей и популяризации волейбола. Шаг интересный, оправданный. Там есть волейбольные команды, значит, какие-то традиции, молодёжные сборные, которые могут поболеть.
— При всем уважении к «Факелу» и лично к Сергею Гранкину и Евгению Сивожелезу, победитель был понятен ещё до финала. Всё же класс разный. — Что нас считали фаворитами — понятное дело. Нас везде таковым видят. К тому же не попали питерский «Зенит» и «Динамо». Но не согласен, что мы выиграли турнир ещё до начала «Финала четырёх». Любая команда в определённых условиях может выбить любую. Тот же «Факел» мог бы сыграть с нами, как с «Локомотивом», и был бы другой волейбол. Белгород выбил Москву из Кубка до этого. Мы же просто качественно сделали своё дело, не дали шансов другим. Иначе другие команды, уверен на 99,9%, воспользовались бы этим.
— Не считаете, что в этом проблема Суперлиги: большая разница между топ-клубами и всеми остальными? — Разница есть. В том числе и потому, что в России появилось очень много команд, не хватает на всех качественных волейболистов. А ещё денежная составляющая упала: команды второй восьмёрки не финансируются должным образом, они не могут позволить себе купить легионеров, которые бы чуть сократили эту разницу с топовыми клубами. К сожалению, пока так. Но будут расти, обкатываться молодые российские игроки, которые могут воспользоваться этим шансом, перейти на новый уровень, превратиться в качественных волейболистов.
— У «Зенита» сейчас третья строчка и два поражения по сезону от лидеров. Комфортнее чувствовать конкуренцию, уступая топам, или идти по сезону без поражений и не знать печалей? — Думаю, не знать «проблем и печалей» тоже плохо, как показал прошлый сезон. Нужно где-то проигрывать, спускаться на землю, чтобы делать выводы, понимать, как выходить из сложной ситуации. Конечно, мы не хотим уступать. Но если брать спортивную составляющую, то правильнее проходить турнир с какими-то поражениями, осечками. Если ты всё время в идеальных условиях, то не всегда знаешь, как себя вести.
— В подобной ситуации сейчас питерский «Зенит»: после 16 туров ни одного поражения. Удивило, как они преобразились буквально за межсезонье? — Не удивило, на это есть причины. В прошлом году практически ни одной игры они не провели со своими лидерами: кто-то всё время выпадал из состава. Этот кусок чемпионата они отыграли практически в полном составе, показали хороший результат. Но это ничего не значит, наверное. Это спорт. На этом отрезке они хороши, как будет дальше — никто не знает. Можно выиграть и 30-40 матчей, но есть только один матч, и он — финальный. Не имеет значения, сколько ты выиграл до этого.
— Удивил ли вас трансфер Мэттью Андерсона? — Удивил, наверное, не скрою. Но не потому, что он не вернулся в Казань, а потому, что перешёл в питерский «Зенит». Мэттью ведь отсюда уезжал, чтобы меньше тратить время на перелёты — поднадоело ему. Российский чемпионат — это множество перемещений, к тому же он достаточно атлетичный, много сил забирает. Сейчас же у него есть дети, жена, а он возвращается в Россию. В Казани у всех партнёров, как и у руководства, остались отличные воспоминания. Потому что он легендарный человек: как игрок и как личность.
«Не встречал тех, кто хочет сменить гражданство»
— По его словам, Мэттью вернулся в Россию, чтобы понимать, как победить нашу сборную на Олимпиаде-2024. Не испытываете иллюзий по поводу участия? — Нет, совершенно спокойно. Это не наше дело — тратить нервы на ненужные переживания. Как судьба решит, так и будет. Наше дело тренироваться, готовиться к предоставленному шансу. Если он представится, то нужно быть готовым. Это не так, что: «О, думал, нас уже не пустят, поэтому решил не готовиться». Переживать, что не нужно тренироваться, всё равно уже не поедем, — неправильно. Важно делать максимум для себя, а ситуация подскажет.
— Никто не консервирует сборную на время? — Это вопросы к федерации. Наверное, решения могут быть разные. Включение или исключение России может быть принято хоть завтра или не принято ещё пять лет. Поэтому никто не знает, в каком направлении двигаться, можно только предполагать, что можно делать. Тренироваться и собирать сборную — разные вещи. Можно на всё лето собраться или на две недели. Мы всё равно играем чемпионат, и нужно понимать, что игрок не может быть всё время на пике формы и показывать лучший результат. Для того чтобы тренироваться в сборной, не имея специальных турниров, хватит небольшого количества времени — быть в этой атмосфере, знать, как всё устроено. Это важно для новых игроков или кандидатов. Собирать сборную на три месяца — неправильно. Есть ведь большие нагрузки и в клубе. Но это зависит от официальных турниров и шансов — будет ли там Россия.
Сборная — хорошее дело, стимул для многих игроков, мечта. Но в волейболе, не как в футболе, где есть два окна. У нас лишь летний период, когда ты можешь перевести дух, заняться собой, семьёй, отключить голову. Если будешь вечно тренироваться, рано или поздно всё может надломиться.
— Переход в Азию все реальнее и ближе. Но во Всероссийской федерации волейбола мнения разделились. Геннадий Шипулин не исключил такой вариант. Александр Ярёменко против. Азия для нас может стать спасением? — Не знаю, какие там условия. Китай не так близко расположен. Чтобы играть с ними, нужно много летать. Но у футбола другие ресурсы: у них есть чартерные рейсы, они могут спокойно перемещаться. В российском волейболе такого нет. Будет далеко добираться с Москвы или Казани. И вопрос об уровне: он в России достаточно высокий, у нас один из сильнейших в мире чемпионатов. Просто делать лишние перелёты, создавать проблемы командам — это немалые финансы. Может, сборная Китая будет базироваться в Москве. Или наоборот. Всё зависит от условий.
— У россиян есть возможность играть в Европе, в том числе в Лиге Чемпионов. Вкус свободы не побудит их задуматься о смене гражданства? — Вопрос индивидуальный: кому что нужно. Но пока не встречал среди волейболистов людей, кто хочет сменить гражданство. Однако это вопрос трудоёмкий: минимум два года должно пройти, чтобы потом выступать за другую страну. Что произойдёт за это время, где будет тренироваться спортсмен — этого никто не знает. Рискованный ход. В России же комфортные условия для игры. Мы всегда считались фаворитами на клубном уровне и уровне сборных. Поэтому таких вопросов не возникает.
— В 36 вы можете сыграть на пятой Олимпиаде. Теперь уже мысли о 2028-м? — Я никогда не даю никаких прогнозов. Тем более по своему долголетию. Живу сегодняшним днём. Никто не знает, что будет завтра. Сегодня можешь быть на пике, а завтра случится любая микротравма. Как с Роналду. В прошлом году он был мировой звездой, его хотела любая команда. Сегодня его не любит практически весь мир. Ведущие команды не хотят видеть его в составе. Всё поменялось за один год. А всё потому, что человек стареет, возраст берёт своё, как бы ты ни хотел законсервировать себя. Физиологию, возраст тяжело обмануть. Нужно правильно к этому подходить, понимать, что всему когда-то приходит конец. Жить сегодняшним днём, а не думать, сколько ты ещё будешь играть.
Задумаюсь о завершении, когда пойму, что не полезен команде. Просто багажом ездить я не хочу.
— Доигрывать в Азии уже для себя не будете? — Если будет интересное предложение, возможно. Никогда не говорю нет. Сейчас все мысли с Россией: клуб, семья, здесь и ребёнок растёт.