Интервью с американскими фигуристами Хаббелл и Донохью: отношения с соперниками, роман в жизни, взаимодействие с судьями
Брату Мэдисон Хаббелл платили за выступления с сестрой. А потом в жизни американки началась настоящая «Санта-Барбара».
Трёхкратные призёры чемпионата мира Мэдисон Хаббелл и Закари Донохью вступают в свой последний сезон с намерением оказаться на пекинском пьедестале. И этап Гран-при в Турине показал, что у них на это есть все шансы.
В эксклюзивной беседе с корреспондентом «Чемпионата» Мэдисон и Закари объяснили, чем отношения между соперниками в танцах на льду отличаются от других видов, назвали своих друзей среди российских фигуристов и рассказали, как им удалось сохранить спортивный дуэт после расставания в жизни. Мэдисон и Закари встречались три года, а последние семь лет девушка в отношениях с испанцем Адрианом Диасом. Донохью же долго встречался с партнёршей Диаса Оливией Смарт, а сейчас счастлив с американкой Шанталь Керри.
Настоящая голливудская история в фигурном катании.
«Никогда не буду ценить мнение судьи выше, чем своё собственное»
— Мэдисон, Закари, вы выступаете вместе уже 10 лет и решили, что этот сезон станет последним в вашей карьере. Каким он будет? З.Д.: После 10 совместных лет я бы сказал, что этого достаточно. Это красивая длинная история. Мы устали друг от друга… Шутка! Причин много, но, прежде всего, мы довольны своей карьерой, довольны тем, что завоевали и чего добились в танцах на льду. Мы выиграли почти всё, что нужно было выиграть, хотя несколько золотых медалей нам бы, конечно, не помешали (улыбается). В какой-то момент вы понимаете, что заканчивать всё равно придётся. Если ждать момента, когда тебе действительно разонравится фигурное катание, то рискуешь кататься до 83 или 84 лет (смеётся). Нам хочется, чтобы у нас была какая-то жизнь после катания: хочется найти интересную работу, создать семью: мне кажется, время пришло.
М.Х: Думаю, что 10 или 11 сезонов вместе — это много, хотя если сравнивать с легендами нашего спорта, то некоторые выступали намного дольше. Нам кажется правильным, что мы решили уйти на пике, когда у нас всё хорошо получается. На Играх в Пекине нам исполнится 31 год, и у нас есть и другие амбиции в жизни. Понятно, что никогда не будет идеального момента для завершения выступлений. Но мы определённо не хотим кататься до 2026 года (улыбается).
— На Играх в Пхёнчхане вы заняли четвёртое место. В Пекин едете за медалью? З.Д: В первый раз на Олимпиаде мы чувствовали давление, но сейчас всё будет иначе. Мы могли бы уйти задолго до Пекина, но просто хотим выступить и попробовать добыть эту заветную медаль. Она стала бы вишенкой на торте, а не одним из основных ингредиентов. Мы сделаем всё возможное, чтобы подойти к Олимпиаде в лучших кондициях и выступить наилучшим образом, но не будем оказывать на себя слишком сильное давление. У нас нет навязчивой идеи.
— Уже задумывались над тем, что будете делать после окончания карьеры? М.Х.: Мы бы хотели создать какие-то проекты. Возможно, поехать с гастролями по всему миру. Хотя для начала неплохо бы решить, где жить. Я бы хотела создать школу совместно с Адрианом. Может быть, сократить расстояние между США и Испанией, возможно, сделать проект в Испании. Ему всегда приходилось жить вдали от своей семьи, потому что не было других вариантов.
— В вашем виде многое зависит от арбитров. Реально ли сделать танцы более прозрачными с точки зрения судейства? З.Д.: Нужно сосредоточиться на том, что тебе подвластно. Ты не можешь контролировать судей, но можешь контролировать страсть, выражение лица, поддержки.
М.Х.: После стольких лет в нашем мире я могу сказать, что после каждого выступления я всё ещё не знаю, какого результата ожидать. Даже если мы всё сделали безупречно и всё было под контролем. Когда получали плохую оценку, последние несколько лет мы ждали от судей отзывов о том, что они хотели от нас увидеть. Иногда мы были довольны результатами, иногда нет.
На данный момент существует пять или шесть действительно сильных пар в танцах на льду, которые, на мой взгляд, заслуживают победы. Их сложно сравнить и понять, кто должен победить, очевидно, что каждая судейская коллегия скажет вам своё мнение. Много претендентов. Я никогда не буду ценить мнение судьи больше, чем своё собственное, поэтому мы полагаемся на наши инстинкты. Кое-что в эти выходные мы приняли, выслушав мнение судей, а что-то решили оставить на своё усмотрение, у каждой судейской бригады своё мнение.
«В танцах на льду между соперниками точно нет ненависти»
— Создается впечатление, что в танцах на льду вы все реально дружите между собой. Почему такого нет в других видах фигурного катания? М.Х.: Мы действительно дружим с соперниками вне льда. Конечно, когда-то мы более расположены к общению, а когда-то более закрыты и уязвимы. В эти выходные мы были немного расстроены после ритм-танца, потому что рассчитывали на высокие уровни некоторых элементов, но не получили их. Вы много работаете, и это не всегда окупается. Но нужно сосредоточиться на том, что нам нравится в нашем катании. Мы, спортсмены, — самые большие критики самих себя, мы знаем, что мы хотим улучшить. На Олимпийских играх мы хотим показать лучшую возможную версию нашей программы.
З.Д.: Между нами и нашими оппонентами действительно большое уважение. Мы с Иваном (Букиным — Прим. «Чемпионата») в прекрасных отношениях, очень хорошо ладим со многими моими русскими друзьями. На самом деле, я ни в ком не вижу врага. Все мы спортсмены, которые стараются изо всех сил показать всё, на что мы способны.
М.Х.: Я недавно слышала, как Ромэн Хагенауэр говорил о танцах на льду как о зрелом виде спорта, если сравнивать его с более динамичными дисциплинами (мужским и женским одиночным катанием), в которых соперники становятся всё моложе и моложе. Если умеете прыгать и все технические элементы выполнены, вы можете быстро добраться до вершины. В то время как в танцах на льду, чтобы достичь правильной близости, общения и зрелости, вы должны кататься вместе не менее десяти лет, а может и 15. Нужно время, чтобы подняться на вершину. И поэтому вы создаёте гармонию вокруг себя, окружаете себя товарищами, единомышленниками.
Со многими из наших соперников я познакомилась ещё до того, как мне исполнилось 20 лет, и, конечно, за это время они кое-что знают о моей личной жизни (смеётся). Они знают, что мы с Адрианом Диасом уже семь лет вместе, могут спросить, когда состоится наша свадьба и всё такое. В нашем виде действительно есть больше человеческих моментов и уж точно нет ненависти.
— В США на национальном уровне у вас сильная конкуренция с парой Чок-Бейтс... З.Д.: Мы действительно слишком разные. М.Х.: Всё зависит от судейской бригады. Две отличные пары, прекрасные исполнители. Мы стимулируем друг друга, у каждой из наших пар есть свои сильные стороны. И, конечно, каждая думает, что именно их стиль лучше, но мы уважаем и любим друг друга. Наличие конкуренции в нашей стране помогло нам стать трёхкратными призёрами чемпионатов мира.
«Основное внимание должно уделяться психическому и физическому здоровью»
— В последнее время в танцах на льду появляется немало новых имён. Кто из молодых пар вам наиболее импонирует? З.Д.: В России есть прекрасные танцевальные традиции, и у вас сейчас несколько интересных молодых дуэтов. Но также проявляют себя и американцы, и фигуристы из Азии. В Японии, Корее и Китае раньше не было традиций в танцах, но сейчас они появляются, и поле их деятельности будет намного шире к 2026 году.
— А за женским одиночным катанием следите? Какие чувства у вас вызывают юные российские чемпионки? З.Х.: Чисто со спортивной точки зрения, когда ты видишь, как кто-то такой молодой делает эти вещи, то это, конечно, очень впечатляет! Я бы никогда не сделал тройной аксель. Я бы умер (смеётся). Изо всех сил пытался его сделать, но нет. Это очень деликатный момент — рассуждать о другой дисциплине. Всё развивается, основное внимание должно уделяться психическому и физическому здоровью. Пока эти две вещи являются приоритетными с точки зрения результатов, я поддерживаю это. А иначе я не согласен. Но если вы можете выступать на пределе своих возможностей и при этом жить хорошо, я вас поддержу.
— Трудно было определиться с выбором ритм-танца в этом сезоне? М.Х.: Вначале мы не знали, что выбрать, поэтому пробовали с хореографом множество вариантов. Ставили песню и танцевали под неё буквально 20-30 секунд, чтобы понять, что нам лучше подходит. В какой-то момент мы услышали, как кто-то репетирует под трек Джанет Джексон, и тут же щёлкнуло: вот наша музыка! Мы искали что-то, что производило бы сильное впечатление даже с помощью костюмов, что отличалось бы от того, что мы делали в прошлый раз. Джанет Джексон была чем-то очень узнаваемым даже на языке тела. С первого раза, когда мы попробовали эту музыку вне льда, всё было идеально. Затем мы занялись работой над постановкой и пока довольны тем, что получилось.
— Что скажете о программах россиян в этом сезоне? Что успели увидеть? З.Д.: Я ещё не видел Кацалапова и Синицыну, но они оба очень талантливы, и уверен, что у них будет отличная программа. А вот Степанову и Букина мы как раз видели на Гран-при в Турине, и, зная, что это их первое выступление в этом сезоне, хочется сказать: поздравляю, это действительно круто!
М.Х.: Я видела кое-что в «Инстаграме», читала, что у некоторых пар были травмы и проблемы, но мы надеемся, что все подойдут в своих лучших кондициях к главному старту сезона.
«Родители платили брату, чтобы он катался со мной в дуэте»
— Мэдисон, до того, как вы встали в пару с Закари, среди ваших партнёров значились Николас Донохью и Киффер Хаббел. Похоже на «Санта-Барбару». М.Х.: Точно (смеётся). Рассказываю. Начнём с того, что у моего первого партнера Николаса Донохью общего с Закари только фамилия, хотя многие почему-то думают, что они братья. Я каталась на небольшом катке, где выросла, и нас просто поставили в пару для съёмок в ситкоме. Ну то есть на самом деле мы не танцевали вместе и никогда не катались до этого. Тогда мама Ника сказала, что мы должны попробовать, но он был очень мутным типом: никогда не снимал очки, хотел кататься с закрытыми глазами, в общем был странным и забавным парнем. Мне тогда было всего 7 лет. А мама у него была очень душной, однажды она зашла в секретную комнату, чтобы тайком посмотреть протоколы. Её поймали, а сыну из-за этого запретили выступать. Так я осталась без партнёра (смеётся).
Других вариантов у нас не было, поэтому мама сказала: «Твой брат хочет кататься с тобой!». Только восемь лет спустя я узнала, что родители платили ему за это (смеётся). Можно сказать, что мы даже добились некоторых успехов на молодёжном уровне, но конкуренция тогда была очень сильной. Киффер не был конкурентоспособным, он не любил бороться. Он смотрел на других и восхищался, говорил: «Какие они молодцы». Я помню, как мы увидели Елену Ильиных и Никиту Кацалапова, когда они выиграли чемпионат мира среди юниоров. Он посмотрел на меня и сказал: «Они настолько нас превосходят». Он видел других хорошими, а нас слабыми, плюс был всегда очень нервным. В общем, года через три-четыре он заплакал и сказал мне, что не любит соревноваться и что ему очень жаль, потому что знает, насколько я люблю фигурное катание. Он сказал мне: «Мэдди, ты такая сильная, но я больше не могу».
— Но мы так и не узнали, как в этой истории появился Закари. М.Х.: Месяц я каталась одна и не знала, что будет дальше. А потом появился этот парень со светлым хохолком и предложил тренироваться вместе (смеётся). Раньше мы были соперниками, но мы не нравились друг другу с юношеского возраста… Тренер Зака убедил меня кататься с ним, и, как только мы начали работать вместе, я поняла, что он действительно хорош. А ещё через три месяца мы начали встречаться.
З.Д.: А потом она меня бросила (смеётся). Мы были вместе почти три года. Отношения не складывались, но на льду наша пара была очень крепкой, и у нас многое получалось. Поэтому ради спорта мы сохранили дуэт.