«Передали материалы в полицию, а после начались странные вещи». Шеф отдела расследований РУСАДА — о деле чувашских врачей

Глава отдела расследований РУСАДА Леонид Иванов рассказал «Матч ТВ» о противодействии, с которым столкнулся при проверке случая массового применения допинга в Чувашии. 6 мая РУСАДА по результатам расследования пожизненно дисквалифицировало четырех врачей в Чувашии за назначение спортсменам запрещенного метода — внутривенных капельных инфузий различных препаратов. Дисциплинарный антидопинговый комитет РУСАДА принял решение о пожизненной дисквалификации врачей Республиканского центра медицинской профилактики, лечебной физкультуры и спортивной медицины Минздрава Чувашии Яны Бахтиной, Ирины Кирилловой, Татьяны Кожевниковой и Светланы Ларевой с даты проведения слушаний, а именно с 29 июня 2021 года. Также по итогам данного расследования были приняты решения о дисквалификации 12 спортсменов на два года, четырех спортсменов — на 14 месяцев, 25 спортсменов — на один год. В отношении еще 23 спортсменов был доказан факт применения запрещенного метода и установлено нарушение антидопинговых правил, но принято решение об отсутствии в их действиях вины. Лишь по делам шести спортсменов факт нарушения не был доказан — дисциплинарный антидопинговый комитет усмотрел в их действиях отсутствие нарушения антидопинговых правил. — В мае РУСАДА пожизненно дисквалифицировало четырех чувашских врачей и большую группу спортсменов. Расследование велось почти четыре года, было, насколько знаю, противодействие на местах. Так ли это? — Противодействие было, кто его инициировал, с уверенностью сказать не могу. На начальном этапе работали вместе с управлением по контролю за оборотом наркотиков Чувашии, они нам здорово помогли. Получили информацию, приехали, увидели людей, выходящих из медицинского кабинета и зажимающих ваткой вену. Внутри обнаружили спортсмена под капельницей, объем которой превышал все допустимые нормы. Стали задавать вопросы по горячим следам, врачи явили непонимание происходящего. Словно не придавали значения тому, что делают, для них это было потоком, обыденностью. Дисквалифицировали только тех, по кому смогли собрать доказательства, хотя подозреваемых было больше. Медицинские документы, сведения от спортсменов, огромное количество препаратов для внутривенного введения с уже подписанными фамилиями… Банки, каждая по 500 миллилитров, заняли несколько кушеток. Все, что нашли, подразумевало запрещенные методы. Передали материалы в полицию Чебоксар, поскольку расследование однозначно указывало на 230.2 статью УК. После чего стали происходить странные вещи. — В чем странность? — Поначалу компетентные органы действительно хотели разобраться. Звонили из прокуратуры, мы встречались, я объяснял. Потом уголовное дело вдруг закрыли. — На каком основании? — Заведующая отделением спортивного диспансера заявила, что она неверно трактовала положения Уголовного кодекса, антидопинговые правила и вообще находилась в отпуске, когда персонал с ними знакомили. Незнание закона освободило от ответственности, чего, конечно, быть не должно. Когда на республиканском уровне все застопорилось, мы написали в Генеральную прокуратуру, дело возобновили, но затем оно снова было похоронено. Потом ушел в отставку прокурор Чувашии, сменился президент республики, нам перестали вставлять палки в колеса, но истек срок давности. Печальная история, потому что врачи заслуживали уголовной ответственности хотя бы за то, что испортили спортивную карьеру семидесяти молодым людям. — В чем еще заключалось противодействие? — Оно проявилось после того, как информация попала в публичное пространство. Процесс был долгим, мы провели в Чувашии очень много времени, опросили не менее 150 человек. Все растянулось более чем на два года: по кому-то собрали доказательную базу, по кому-то нет, кто-то подтвердил свою невиновность. Но была создана региональная рабочая группа под руководством столичного спортивного юриста, специализирующегося на антидопинге. Большая часть доклада этой группы, который я читал, являлась не разбором ситуации с целью недопущения впредь, а нападками на РУСАДА и попытками доказать, что мы применяли незаконные методы расследования. При этом я не видел ни одной жалобы в прокуратуру или полицию. Почему, если мы действительно что-то нарушили? — В чем вас обвинили? — В том, например, что во время интервью с фигурантами задавали наводящие вопросы. Хотя мы не следователи и не обязаны действовать в рамках уголовно-процессуального кодекса. По всем пунктам обвинения у нас имелись куда более полные ответы, чем сами пункты. Но целью рабочей группы, насколько понял, было обелить местные власти за счет очернения РУСАДА.