«Сейчас быстрых результатов достичь невозможно. Все только через тяжелый труд». Интервью с боссом российской легкой атлетики
Ирина Привалова Ирина Привалова — легенда российской легкой атлетики: олимпийская чемпионка, чемпионка мира, которая пользуется безграничным уважением. Сейчас она исполняет обязанности президента Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА), которая с 2015 года страдает от всевозможных санкций. Есть ли будущее у этого вида спорта в России? Где брать смену звездам? Решены ли проблемы с допингом? На все эти вопросы Привалова ответила в интервью «Матч ТВ». «ФИНАНСОВОЕ СОСТОЯНИЕ ВФЛА УЛУЧШАЕТСЯ» — С какими чувствами вы смотрите на российскую легкую атлетику сейчас — в это непростое время? — Испытываю положительные эмоции, когда вижу хорошие результаты, молодых спортсменов с потенциалом, зрителей на трибунах. Опять же, радует, что проводится серия соревнований по легкой атлетике, чего раньше не было. Да, ситуация сейчас непростая, но мы видим, что есть возможности развиваться, есть ради чего работать. — То есть оптимизм преобладает? — Конечно! Без позитива нет смысла браться за это дело. Пессимистам здесь не место. — Какие задачи пришлось решать в первую очередь на посту исполняющего обязанности президента Всероссийской федерации легкой атлетики? — Для начала — наладить связь между федерацией и сборной. Они находились на одном этаже, но фактически взаимодействия между ними не было. Сейчас оно появилось. Юрий Борзаковский стал спортивным директором, сразу родилось много креативных идей в плане соревнований. Наметки, которые были зимой, вылились в целую серию летних стартов. Думаю, что в следующем сезоне все это будет сделано на еще более высоком уровне. Те соревнования, которые походят сейчас, можно назвать пилотным проектом. При этом нам говорят о недостатках: здесь кого-то не встретили, там кого-то не командировали. Все это мы учтем в будущем и обязательно внесем коррективы. — Сейчас мы видим, что многие федерации испытывают дефицит спонсоров, в том числе из-за допинговых историй. Как у легкой атлетики обстоят дела с этим? — Летняя серия стартов была проведена благодаря средствам букмекеров. До этого у нас был единственный спонсор — «РЖД», а сейчас к нему присоединился банк, но вся работа с ним еще впереди. — То есть финансовое состояние ВФЛА улучшается? — Да. Но в те времена, когда мы сотрудничали с мировым брендом спортивной одежды, другие спонсоры были практически не нужны. Сейчас мы ведем переговоры с производителями экипировки и другими компаниями, но пока рано говорить о конкретике. «САМОЕ СЛОЖНОЕ, КОГДА ТЕБЯ ПРОСЯТ ПОМОЧЬ, НО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ» — Что самое сложное в вашей работе прямо сейчас? — Самое тяжелое — когда к тебе подходят с просьбой, ты ее выслушиваешь, понимаешь, пытаешься помочь, но не получается. А просьб очень много — ты буквально тонешь в этих бумажных делах. К тебе подходят люди, которых ты сам лично знаешь, надеются на тебя… Ты и сам надеешься и очень хочешь помочь, но не выходит. Это самое страшное. Но, в то же время, самое лучшее — когда помочь все же получается. — Получается, взаимоотношения со Всемирной легкоатлетической ассоциацией (World Athletics) не самое сложное? — Самое сложное это когда с тобой глаза в глаза говорят и просят решить проблемы на местах. — Наверняка одной из задач, которую перед вами ставили, было восстановление ВФЛА в World Athletics. Как с этим процессом обстоят дела? — Что касается нашей работы, то она она идёт. Сейчас от нас практически ничего не зависит. Все зависит от внешних факторов, которые нам неподвластны. — Вы имеете в виду политический аспект? — Да. Я думаю, что в этом вопросе сейчас уже и от World Athletics ничего не зависит. — А в теории существует расклад, при котором ВФЛА восстановят в правах, но российских спортсменов пока не будут допускать до стартов? — Существует. Возможно все, что угодно. — Вы лично на что надеетесь? — Я испытываю по этому поводу сдержанный оптимизм. «СМЕНА ЛИДЕРАМ ЕСТЬ» — Сейчас зарубежные компании уходят с рынка, это касается и спорта. Хоккеисты уже испытывают проблемы с экипировкой. В легкой атлетике ее качество тоже просядет? — Да, просядет. Но морально мы к этому готовы. Сейчас продолжим существовать на старых запасах, а дальше уже будем решать. Что касается одежды, то с ней проблем нет — она достаточно высокого качества. Спецобувь все равно шьется в Китае — будем искать новых поставщиков. Что касается колодок, барьеров, тренажеров, то тут надо поднимать свое производство. Деваться некуда, вся страна в таком положении. В СССР у нас было все свое, а потом мы это потеряли. Теперь придется восстанавливать. — Спортсмены жалуются на отсутствие международных стартов. Не думали сделать Спартакиаду открытой, чтобы на нее приехали легкоатлеты из дружественных стран? — Мы не можем сделать этого из-за санкций со стороны World Athletics. Как только они будут сняты, сможем. — Звезды российской легкой атлетики в массе своей те же, что были десять лет назад до санкций, почти всем за 30 лет. Им есть смена? — Да, смена есть. Например, спринтерша Полина Миллер — 2000 года рождения. Правда, сейчас она учится в медицинском институте. Как только закончит, у нее будет больше времени на спорт. Думаю, последует взлет результатов. Савелий Савлуков — очень перспективный. Даже не знаю — где он будет бежать. Я думаю, он может проявлять себя на дистанциях 400 м, 800 м и 400 м с барьерами. Что выберет — не знаю. Опять же, есть молодая прыгунья с шестом Полина Кнороз. Из ребят шестовиков выделяется Тимур Моргунов. В многоборье появились молодые ребята — тот же Александр Комаров. На 400 м с барьерами у девушек здорово себя проявила Эмилия Тангара, у нее хороший потенциал. Надо работать. Сейчас быстрых результатов достичь невозможно. Все только через длительный кропотливый труд. «РАССЧИТЫВАЮ, ЧТО НАС ВЕРНУТ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ» — Вы подчеркнули, что быстрых результатов легальными методами сейчас не добиться. То есть не отрицаете, что раньше проблема допинга перед российской легкой атлетикой стояла в полный рост? — Я думаю, что эта проблема стояла не только перед российской легкой атлетикой. Это было общей проблемой. Если посмотреть статистику дисквалифицированных в США, то там их тоже очень большое количество. Просто эти случаи не афишируются. — Многие наши легкоатлеты говорят, что ВФЛА проводит специальное обучение по заполнению системы ADAMS и прочим антидопинговым аспектам. — Над этим у нас работает целый отдел. Постоянно проводятся обучающие викторины для детей, чтобы все это было на автомате. Спортсмен должен четко знать — на что он имеет право, а на что нет. Те же деньги от букмекеров мы вкладываем не только в старты, но и в обучающие программы по допинг-контролю, правильному питанию, разрешенным биодобавкам — как обезопасить себя от загрязненного спортпита, как убедиться в том, что он легален, что нужно сохранить, если будет разбирательство. Есть много юридических нюансов, которые все должны знать. В этом плане ВФЛА ведет большую работу. — Какие планы у ВФЛА на ближайшее будущее? — В первую очередь, надо разработать календарь на следующий сезон. Готовимся к независимому аудиту со стороны Всемирного антидопингового агентства (WADA), чтобы окончательно выполнить все условия дорожной карты по восстановлению ВФЛА в World Athletics. — Союз биатлонистов России (СБР) столкнулся с практически невыполнимым условием по восстановлению. Международной союз биатлонистов потребовал, чтобы российские спортсмены дистанцировались от спецоперации в Украине. У ВФЛА нет таких проблем? — Перед нами не стоит таких требований. — Когда российские легкоатлеты вернутся на мировую арену по вашим ожиданиям? — Рассчитываю, что в новом году нас должны вернуть. В каком качестве — не знаю. У нас весь спорт под санкциями.
