Чем занимается гонщик Никита Мазепин после ухода из Ф-1: первая информация о фонде «Мы выступаем как один»

«У нас получилась хорошая машина, на тестах мы уже ехали где-то на 10-11-й позиции, я был очень доволен своими результатами. Но вечером перед заключительным днём (24 февраля, первый день спецоперации. — Прим. «Чемпионата») меня вызвал босс команды и сказал: «Сам понимаешь, какая сейчас ситуация. Мы приняли решение не высаживать тебя завтра, а остальное обсудим после тестов». У меня была негативная реакция: мне 23 года, я выступаю лучше напарника на тестах, подписан контракт, Но босс сказал — тема закрыта, и попросил покинуть кабинет. На следующий день мы проехали три круга, прежде чем взорвался мотор. Может, это был знак свыше. После этого несколько дней со стороны команды было молчание — я попросил менеджера узнать, с чем оно связано. Видел разные слухи в интернете. И утром 5 марта в 11:45 мне на почту пришло уведомление, что контракт разорван. Вечером того же дня я сел и понял: не знаю, чем заниматься завтра. И осознал, что таких людей много. Так и пришёл к идее создания фонда, моём собственном проекте на мои личные средства. В дальнейшем я планирую привлекать разного рода партнёров, не только финансовых, но на данный момент картина выглядит именно так».

«Буквально за день до этого сказали, что мы допущены, — говорит следж-хоккеист Илья Волков. — Подумалось: фуф, восемь лет ждали, теперь себя покажем. Но на следующий день приходит такое сообщение… Опустошение. А ведь ещё несколько дней надо было там находиться, мы не могли сразу уехать. Даже не знаю, как описать своё состояние. Не факт, что через четыре года я поеду Милан… Да и то, что нас допустят — я очень сомневаюсь. Конечно, это был удар. Но я буду продолжать заниматься спортом».

«Мы были в Италии на сборе, и буквально перед нашим самолётом закрывались воздушные коридоры. Сидели 12 часов в аэропорту, потом всё-таки долетели через Стамбул. Думали, в Новосибирске нас развернут, но нет, всё хорошо. Однако после тренировки мы одними из первых узнали, что нас не допускают. Сначала мы, конечно, не поверили. А потом — я даже себя не помню...»

«Это не система грантов или прямой финансовой помощи, а оказание поддержки, которая позволит увидеть новые горизонты в жизни — или в спорте, или в другой сфере деятельности», — объясняет подход Никита Мазепин.

Соответственно, если спортсмен ещё рассчитывает выступить на Паралимпиаде и других крупных стартах в будущем, то ему помогут переварить нынешнее отстранение и окажут юридическую поддержку. Если же становится очевидно, что из-за санкций спортивная карьера подходит к концу, то фонд поможет атлету в непростой момент, когда дальше выходить на старт уже не получается, а ничем другим спортсмен, возможно, никогда и не занимался. При этом к каждому члену фонда будет прикреплён личный куратор — такой принцип «одного окна». О проблемах спортсменов, которые только что завершили свою карьеру, ярко высказалась олимпийская чемпионка по фигурному катанию Екатерина Боброва. «Мы отделены от нормального мира: сложно учиться, просто не хватает времени в сутках, — объясняла Боброва. – Что делать, если не хочется быть тренером и связывать дальнейшую жизнь со спортом? Очень важно, чтобы у спортсмена было время для адаптации. В спорте есть определённое расписание каждый день, и когда тебя «выкидывает», то адаптироваться сложно. Не каждый может справиться с этим стрессом, поверьте мне. Мы не знаем, куда идти. Это словно оказаться на другой, незнакомой тебе планете. Вот тут очень важна поддержка». «Можно сказать, я ничего не умею, кроме бега, — признался Алексей Быченок. – При этом лично мне кажется, что нынешнее отстранение надолго. Спасибо большое, что вы предоставляете нам такую возможность. Буду искать себя в чём-то другом».

«Атлеты должны иметь право выступать независимо от мировых потрясений, — считает Мазепин. — У спортсменов должно быть право выбора — высказываться на публику или оставаться нейтральными. Мы остаёмся политически нейтральными. Нужно вернуться к ценностям и принципам олимпийской хартии, спорт должен объединять».