Единая лига ВТБ, Алекс-Сергей Котов: интервью с игроком Уралмаша, биография, за кого играл и где выступал, откуда родом

Новичок «Уралмаша» — о детстве, учёбе в США с будущими игроками НБА и начале профессиональной карьеры в Лиге ВТБ.

10 июля «Уралмаш» объявил о подписании канадо-российского форварда Алекс-Сергея Котова. Он начал свою карьеру в московской «Глории», но после окончания российской школы принял решение продолжить обучение в США и попал в очень известную школу Montverde Academy. В этой системе в сезоне-2017/2018 он играл вместе с будущими баскетболистами НБА — Ар Джей Барреттом (сейчас играет за «Торонто») и Эндрю Нембардом («Индиана»). В единственном сезоне за Montverde Academy Котов стал чемпионом лиги, в которой участвовала его команда. Известная школа не потерпела ни одного поражения, одержав 35 побед в 35 встречах. Последние три сезона форвард провёл в NCAA. «Чемпионат» пообщался с новичком уральской команды.

— Далеко не все болельщики знают о тебе, о твоём пути. Давай начнем с самого начала. Расскажи вообще о своём детстве, как ты попал в баскетбол? — Я был в классе третьем или четвертом, и к нам в общеобразовательную школу пришли из «Глории». Искали ребят с физическими данными, которые хорошо бы подошли для баскетбола: размах рук, рост, прыжок и так далее. Мне предложили просто прийти, потренироваться.

И на тот момент меня это не очень сильно заинтересовало, потому что я занимался тхэквондо на протяжении двух лет. Даже медаль какую-то выигрывал на соревнованиях, занимал первое место. Мне нравился этот вид спорта. Баскетбол я несерьёзно воспринимал. Меня родители всё-таки в итоге убедили сходить на тренировку, на которой мне не очень понравилось.

Но мой первый тренер Круглов Игорь Викторович, царствие ему небесное, после тренировки провёл со мной беседу, и мне показалось, что он в меня верит и видит во мне потенциал. Сначала на протяжении месяца-двух я не возвращался в «Глорию», продолжал заниматься тхэквондо, а Игорь Викторович всё это время прозванивал моей семье и убеждал, чтобы они меня уговорили начать играть в баскетбол.

Я дал этому шанс. У меня было очень тяжёлое расписание: сначала ходил в школу, после ехал на тхэквондо, а затем — на баскетбол. Это было очень сложно всё совмещать, потому что очень много физической нагрузки для молодого организма.

И пришёл определённый момент, когда мне нужно было сделать выбор. Не помню почему, но я выбрал баскетбол. Мне это было ближе по душе, хотя тхэквондо начал заниматься намного раньше. И получилось так, что уже на постоянной основе оказался в «Глории», бросив тхэквондо. Баскетбол пошёл на полную катушку, без всяких ограничений. Я полюбил этот вид спорта и углубился в него.

— Ты же родился в Канаде, но потом родители вернулись в Россию. А как так вообще получилось? Как твои родители оказались в Канаде? — Отец занимался бизнесом со своим партнёром, который был в Канаде. Моя мама решила поехать вместе с отцом туда, чтобы я родился в Канаде и получил гражданство этой страны. Мы пробыли там около года, может, даже меньше, и затем вернулись в Россию. И вот я вырос в Москве, в ней жил до 17-18 лет.

— Затем ты попал в систему МБА. Как тебе вообще дался этот переход, как вспоминаешь то время? — Сначала я играл за ДЮБЛ МБА, потом был в числе тех игроков, которых подключили сначала на летние сборы с основной командой, выступавшей ещё в Суперлиге, а потом и на постоянку.

Афанасьев Александр Игоревич поверил в меня, дал возможность показать себя. И для меня, 16-17-летнего парня, это было безумным опытом. Я увидел, насколько серьёзно люди относятся к баскетболу как к профессии, и для меня это время было очень поучительным, потому что я понял, насколько серьёзно мне нужно работать над собой, чтобы достичь успехов и быть игроком этого уровня.

— После окончания школы ты решил продолжить карьеру в США. Идея отправиться за океан была твоей или настаивали родители? — Было два пути: либо оставаться в Москве и играть за МБА в Суперлиге, либо ехать в Америку, про которую мало было чего понятно на тот момент. Но с помощью ресурсов и знакомств получилось всё разузнать и понять, как это происходит. Это было моё желание, я хотел уехать и получить новый опыт. Немногие соглашаются на то, чтобы в 18 лет уехать из дома в другую страну. Я посчитал, что это шанс, который представляется не так часто, и нужно им воспользоваться.

Семья меня тоже подталкивала к этому решению. Я ни капли не жалею. Тогда в Москву на тренировочный лагерь приехали представители Montverde Academy. Получилось так, что за два дня до просмотра я сломал правую кисть в игре за ДЮБЛ МБА. Я пошёл на блок и неудачно приземлился на руку. Пришёл на тренировочный лагерь в гипсе, но, несмотря на это, они посмотрели мои хайлайты. Мы поговорили, и они предложили полную стипендию на год. Недолго думая, я согласился и уехал.

— А как вообще происходил переезд? Как проходила адаптация в первые недели в США? — Если честно, переезд прошёл достаточно комфортно, плавно. Единственное — нужно было собрать огромное количество справок и документов для поступления в американскую школу, переводить их на английский. Затем покупаешь билет и летишь в США. Там тебя встречают, привозят в кампус, и ты уже потихоньку начинаешь адаптироваться. У меня был человек, который на тот момент являлся тренером в Montverde Academy, он меня очень сильно рекрутировал, его зовут Фрэнк Холлоуэй. Он до сих пор иногда приезжает в Москву и устраивает тренировочные лагеря. Многие его знают. Он был человеком, который очень сильно мне помог в период адаптации. Всё происходило достаточно комфортно, за исключением моего незнания языка и смены культуры, потому что это очень сильно влияет на повседневную жизнь. Но буквально через месяца два-три ты начинаешь разговаривать, вливаться в структуру, культуру и после этого чувствуешь себя как дома.

— Как тебе вообще опыт в Montverde Academy? Можешь сравнить с тем, что было в России? — Это лучшая школа в Америке. Достаточно тяжело сравнивать Россию и Америку, особенно на школьном уровне, потому что когда я туда приехал, то очень сильно удивился, насколько люди, которым по 17-18 лет, серьёзно относятся к баскетболу. Безумная разница в тренировочном объёме: утренняя тренировка в 6:00, после этого ты идëшь в школу на уроки, в обеденный перерыв у тебя ещё одна бросковая тренировка, после этого возвращаешься в классы, и после окончания учебного дня у тебя полная тренировка с командой, а перед этим ты ещё должен в качалку сходить. И это ежедневное расписание. Наверное, игроков пять или шесть из того состава уже в НБА.

У нас был один из лучших тренеров Америки — Кевин Бойл, он войдёт в историю. Это безумно драгоценный опыт для меня, потому что я понял, насколько серьёзно юноши относятся к этой профессии, они хотят быть лучшими в мире, и это помогает создать благоприятную атмосферу для соперничества. Именно поэтому командам, что играли против нас, было очень тяжело. Считаю, это было одно из лучших решений, что я принял в своей жизни, и я бы ни на что не променял тот путь, что прошёл.

Я считаю, что в Америке большую роль играет мотивация. На тренировках присутствует от 10 до 50 скаутов из университетов первого дивизиона, люди мотивированы хорошо себя показать на тренировках и в играх, потому что это даст им возможность получить бесплатное образование. Все работают вдвойне упорнее, вдвойне тяжелее, чем в России.

— Твоими партнерами по той школьной команде были Ар Джей Барретт и Эндрю Нембард, которые сейчас неплохо играют в НБА. Они выделялись уже тогда? — Да, они были лидерами нашей команды. Они оба канадцы, поэтому у меня с ними завязалось отличное общение. Наш коллектив был очень сильно сплочён, что напрямую стало фактором успеха. Мы не проиграли ни одной игры в сезоне и стали чемпионами в Америке. До сих пор иногда списываемся в социальных сетях, поздравляем друг друга с индивидуальными достижениями. Также у нас остался командный чат, куда мы скидываем воспоминания, делимся в нём видео, обсуждаем что-то. Конечно, не так часто, как раньше, но всё равно до сих пор поддерживаем общение.

— После Montverde ты не сразу отправился в NCAA, а оказался в ассоциации младших колледжей (NJCAA). Расскажи, что это вообще за лига? — Я бы назвал это промежуточной лигой между NCAA и школьной лигой. В Джуко в основном оказываются люди на год или на два, хотя можно там играть и четыре года, но в основном люди выступают недолго. Для меня это было осознанное решение, как раз Фрэнк Холлоуэй помог мне принять его. Я посчитал, что у меня будет намного больше игровой практики и я смогу лучше подготовиться к NCAA, а также начать получать образование. Для меня это было хорошим решением, в мой первый год я хорошо сыграл, мы выиграли нашу конференцию. Я получил 20-25 предложений от университетов NCAA первого дивизиона. Плюс это был очередной опыт игры против игроков другого калибра.

— Спустя два года ты всё же оказался в NCAA — в Illinois State. А какие у тебя были ещё предложения? Почему выбрал именно этот университет? — По завершении сезона в Джуко у меня было достаточно много предложений, которые я рассматривал. Около 10 программ. Мои топ-3 были Cincinnati, Texas A&M и Illinois State. Я не знал, как проходит процесс рекрутинга в США, и моей ошибкой стало то, что я посетил только один университет, а не все три. Я посетил Illinois State, мне всё понравилось: коллектив, тренерский штаб. Они связались с моей семьёй, отсылали им письма почти каждую неделю на русском языке, и по итогу это завлекло меня. Было многое обещано, поэтому я даже не стал думать о том, чтобы ехать в какие-то другие места.

— После этого ты оказался в Campbell. В этой программе у тебя получалось гораздо больше. С чем связываешь такие разные выступления в первом университете и во втором? — Переход в Campbell — хорошее решение, мне нужно было сменить обстановку, получить что-то новое. В Illinois State всё пошло не так, как я хотел. На это повлияли не очень хорошие отношения с тренером. Смена обстановки помогла мне раскрыться. Тренерский штаб больше доверял мне, они верили в мой опыт, ценили меня. Я стал более раскрепощённым, потому что в Illinois State моя роль была очень сильно ограничена. В Campbell мне позволили играть, использовать свои сильные стороны, я получил более естественную для себя роль, чем в Illinois State. Я проявил себя очень хорошо за то время, которое мне предоставляли.

— В итоге ты решил вернуться в Россию и оказался в Лиге ВТБ. Расскажи, как шли переговоры с «Уралмашем», когда они вообще начались? — Переговоры с «Уралмашем» у меня начались в начале апреля, даже ближе к середине апреля. Мой агент организовал несколько бесед с главным тренером Ростиславом Вергуном, которые прошли достаточно хорошо.

Мы провели откровенную беседу о моём пути — начиная от «Глории» и заканчивая последним сезоном в Campbell.

Также мы затронули мои сильные и слабые стороны, поговорили о том, над чем мне нужно работать, что мне нужно будет делать больше на площадке. Конечно, затронули ожидания от меня как от игрока, мои обязанности.

Шанс начать свой профессиональный путь с Лиги ВТБ предоставляется не всем, и я отношусь к этому максимально серьезно. С мая я тренировался без отдыха, работая над своей физической формой, а также готовился ментально к тому, что меня ждет.

— Какие цели на сезон заявляло руководство при переговорах? Цель — как минимум выйти в плей-офф в предстоящем сезоне, но я думаю, что у этой команды более чем достаточно потенциала, чтобы отлично проявить себя в постсезоне и удивить всех. Не буду скрывать, что у руководства и от меня есть определенные ожидания, и я считаю, что моя личная цель — оправдать эти ожидания и показать всё, на что я способен.

— У тебя были ещё предложения, помимо «Уралмаша»? Может, в прошлое межсезонье ты уже мог вернуться в Россию? — Если честно, до «Уралмаша» я не рассматривал предложения и не думал возвращаться в Россию. И в прошлом межсезонье был сфокусирован на том, чтобы остаться в Америке, показать себя с лучшей стороны, а также на том, чтобы получить образование — окончить магистратуру. Для меня это было приоритетом, и я считаю это правильным решением.

— Что ты вообще знаешь о команде? Следил за Лигой ВТБ по ходу сезона или, может, уже сейчас какие-то игры отсматривал? Например, серию плей-офф с «Зенитом»? — Да, я пересматривал повторы игр «Уралмаша» с минувшего сезона, чтобы понять, какой стиль у команды, какое нападение, какая защита, скорости. Для меня это было необходимо, чтобы я мог правильно построить тренировочный процесс и работать именно над теми моментами, что у меня будут в команде. Наши переговоры начались в апреле, поэтому я, конечно же, следил за их выступлением в серии с «Зенитом».

— Чего ты сам ждёшь от предстоящего сезона для себя? — Во-первых, безумно рад стать частью «Уралмаша». Я наслышан о многом — начиная с удивительных болельщиков и заканчивая тренерским штабом и игроками. Хотел бы, чтобы мой опыт, моя работа, проделанная за это лето, и мой путь — начиная с «Глории» и заканчивая Америкой — помогли мне быстрее адаптироваться и помочь клубу добиться поставленных целей. Я жду, что индивидуально буду лучшей версией себя.

— Как проходит твоё межсезонье? Где ты сейчас и чем занимаешься? Когда будешь в России? — Первую половину лета я провёл в Чикаго, вторую половину сейчас провожу в Висконсине. Работаю над физической формой, а также индивидуально с тренерами. Игровая практика, бросковые тренировки — всё, что я обсуждал с тренером. В Россию собираюсь в начале августа, к командным сборам.