Падин о критике Мироновой, самоподготовке Логинова и командном духе

Показывать высокие результаты сборной России по биатлону мешает чрезмерная ответственность. Об этом в интервью RT заявил экс-наставник национальной команды Андрей Падин. По его словам, спортсменам необходимо давать возможность исправлять ошибки, а не подвергать критике за малейшую оплошность. Специалист также рассказал об особенностях самоподготовки спортсменов и указал на отсутствие командного духа у российских биатлонистов.

— Вы много лет работали в российском биатлоне в самых разных качествах: с женщинами, мужчинами и юниорами. Насколько, на ваш взгляд, продуктивна схема, когда кто-то из лидеров команды готовится по индивидуальному плану?

— Когда я был в сборной, таких случаев вроде и не было. Скорее мы могли говорить о некоторых изменениях в общем плане работы в тех случаях, когда замечали, что спортсмен какую-то нагрузку не тянет. Некоторые, наоборот, стремились увеличить объёмы. Но индивидуалистов особо не припомню.

— То есть, получается, что альтернативы командной подготовке в биатлоне нет?

— А что такое альтернативная подготовка?

— Если говорить применительно к нынешней российской команде — это Александр Логинов и Матвей Елисеев.

— Логинов ушёл на полную самоподготовку только в этом году, да и Елисеев тоже. До этого они оба находились в составе команды.

— Но до них были Антон Шипулин, Алексей Волков.

— Я бы не назвал это самоподготовкой. Самоподготовка — это когда спортсмен работает один, индивидуально. Антон же просто создал свою автономную мини-группу. У него имелся обслуживающий персонал в лице отдельного тренера по стрельбе, отдельного тренера по функциональной подготовке. Плюс, был так называемый научный сотрудник, который исполнял роль массажиста. Да и Волков появился в группе скорее в роли спарринг-партнера Антона. Не говорю уже о том, что вся работа велась под контролем ведущих специалистов Центра спортивной подготовки.

— Та оторванность Шипулина от основной команды была оправдана?

— Если бы Антон хотя бы один год поработал в команде, мы тогда могли бы сравнивать и что-то сейчас об этом говорить. Но Шипулин практически весь олимпийский цикл тренировался один. Поэтому вопрос я бы назвал открытым. Не знаю.

— Но не станете же спорить с тем, что успешность любой схемы определяет результат? Если бы на чемпионате мира в Поклюке тот же Логинов выиграл золотую медаль, сейчас можно было бы вести речь о том, что индивидуальная подготовка в его случае полностью себя оправдала. И что именно такой формат работы должен стать примером для остальных.

— В принципе, вы правы. Главная оценка труда, который был использован при подготовке к сезону, — это, конечно же, медаль на главном старте. Даже если бы Саша не стал чемпионом, а завоевал бы в личных гонках серебро или бронзу, были бы основания говорить о том, что спортсмен сделал всё правильно. Но медали не случилось. Значит, и подготовка была несовершенна. Хотя скажу вам честно, я не готов выступать в роли эксперта по российской команде. Не обладаю для этого достаточной информацией.

— Я вовсе не призываю вас давать оценку чьей-то работе и уж тем более обсуждать действия коллег. Рассуждаю просто: если весь мировой биатлон так или иначе предпочитает командный формат, то, наверное, в этом есть какое-то зерно истины?

— А зачем он вообще в биатлоне нужен этот командный дух?

— У нас хоть и индивидуальный вид спорта, но в нём, тем не менее, существуют такие виды программы, как эстафеты, где во главе угла всегда стоял принцип «Один за всех, и все за одного». Для этого, собственно, и нужны командная тактика, взаимопонимание.

— После девятого места российской команды в сингл-миксте в Поклюке кто-то из российских тренеров заметил, что, возможно, Евгении Павловой и Эдуарду Латыпову не хватило как раз взаимопонимания. Что означает эта фраза? И какая вообще разница, есть оно или нет, если люди стартуют каждый на своем этапе?

— Взаимопонимание — это прежде всего внутренняя поддержка. Те, кто бежит в эстафете, должны предварительно выработать определённую тактику работы на дистанции, тактику борьбы. Когда между спортсменами складываются хорошие доверительные отношения, то и результат достигается гораздо проще. Кстати, если вернуться к теме командной подготовки наших соперников, стоит сказать, что и норвежская сборная, и французская не обособлены мужским или женским коллективами. У них обе команды работают вместе. И даже, можно сказать, по одной программе. Перед чемпионатом мира мы с белорусами готовились в Антхольце, где точно так же, по одной программе тренировались шведы, итальянцы. Было очень интересно смотреть на это со стороны.

— А каким образом мужская и женская команды могут работать по единой программе?

— Это как раз вообще не составляет проблемы. Программа — прежде всего одинаковая направленность нагрузок. А вот дозировка может быть разной.

— Я, честно говоря, удивилась, узнав, что вы со всей белорусской командой едете из Поклюки не домой, а на сборы в Рамзау. Почему отказались от отдыха?

— Потому что из-за коронавируса стало немножко трудно перемещаться из страны в страну. Вот мы и решили, что будет проще и правильнее остаться в Европе и принимать участие в дальнейших соревнованиях, чем уезжать домой и потом возвращаться обратно. Для таких команд, как Австрия, Германия или Италия, поездка домой вообще не составляет проблемы, всё близко. Белоруссия хоть и расположена ближе к границе, чем Россия, но расстояние всё равно выходит достаточно приличным. Плюс сложная дорога, ненужная усталость, потеря нескольких дней в тренировочном процессе…

— Женскую сборную Белоруссии сейчас возглавляет австрийский специалист. Могли бы сравнить стиль его работы с тем, как вы сами работали в российской мужской команде под руководством Рикко Гросса?

— С Рикко Гроссом мы совместно шли к одной цели. В белорусской сборной я тренирую мужчин, а женская группа в этом году действовала по своему плану. Учебно-тренировочные сборы мы проводили вместе, даже на стрельбищах, бывало, пересекались. Но, откровенно говоря, я вообще не в курсе, что и как делали на тренировках наши девушки. У меня было столько своей работы, что не оставалось времени на то, чтобы интересоваться чужой.

— Но вы ведь наверняка анализируете то, что происходит в мировом биатлоне. У норвежцев чуть ли не каждый год появляются какие-то новые звёзды. Но ведь сложно поверить в то, что у них в стране рождается больше талантливых спортсменов, нежели в России?

— Склонен с вами согласиться. Иметь такой большой ресурс и не вырастить четырёх, пяти элитных спортсменов — это, конечно, не совсем нормальная ситуация для нашей страны…

— Тогда в чём дело? В системе, попав в которую, человек теряет способность прогрессировать и показывать результат? Поправьте меня, если я не права, но ведь в циклических видах спорта, по большому счёту, давным-давно проработаны и изучены все механизмы. В той же самой стрельбе существует огромное количество всевозможных упражнений, которые точно так же известны нашим специалистам. Что, условно говоря, норвежцы делают иначе? Почему у них есть результат, а у нас его нет?

— Мне кажется, что здесь играет достаточно негативную роль большая доля ответственности у российской команды.

— Считаете, что она больше, чем у норвежской?

— Совершенно верно. В российском биатлоне у людей просто нет права на ошибку. После первой же осечки возникает огромное количество критических замечаний.

— Это вы сейчас о тренерах или о спортсменах говорите?

— Наверное, да.

— А здесь Света достаточно успешно выступает в индивидуальной гонке, занимает пятое место и попадает в масс-старт, где снова делает шесть промахов. Сколько негативных комментариев на неё вылилось по ходу чемпионата со стороны средств массовой информации, экспертов? Как с таким грузом ответственности показывать хороший результат?

— Знаете, у меня сложилось совершенно другое впечатление. Когда человек, провалив гонку, совершенно искренне говорит, что не видит смысла работать над стрельбой больше, чем работает, хочется спросить: «Девочка, ты ничего не перепутала? Ты понимаешь, где и зачем ты находишься?».

— У нас, биатлонистов, есть такая пословица: километры не деньги, могут оказаться лишними. Я не могу знать, какое количество стрелковой работы провела Миронова, да и вообще не собираюсь ни защищать её, ни ругать. Но считаю, что каждый спортсмен всегда должен иметь шанс исправить ошибку, если её допустил. А, возможно, два или три шанса. Давайте для примера ещё раз вспомним Поклюку. Чемпион мира Эмильен Жаклен выигрывает пасьют с достаточно высокой скоростью и высоким качеством стрельбы. А в масс-старте на втором огневом рубеже не попадает ни одного выстрела, после чего демонстративно плохо бежит по дистанции. Если бы подобное сделал любой российский спортсмен, сколько бы на него обрушилось критики и замечаний? А в случае с Жакленом всё прошло вообще без эксцессов — в ровном спокойном ключе.

— Ну, знаете, если бы Саша Логинов выиграл бронзу и золото в спринте и гонке преследования, а потом прошёл бы масс-старт задом наперёд, ему никто бы слова не сказал.

— Сейчас это всего лишь предположение.