Сигизмунд, ты не прав …

Барон Сигизмунд Герберштейн (1486–1566), государственный деятель, дипломат, путешественник, ещё в 1526 году так описывал русские кулачные бои: «…Они бьют друг друга без разбора, без правил и с великой яростью. Так что часто их уносят оттуда бездыханными…» К середине XVII века можно отнести первое исторически достоверное упоминание о кулачных боях в Курске и окрест, хотя таковые на Руси случались и раньше. В 1649 году для представительства на Земском Соборе в Москве «от курчан» был избран Гаврила Малышев. Сохранилось его «Челобитье…» на имя государя Алексея Михайловича. Не станем излагать его подробно, скажем лишь, что там «Гаврилка Иванов сын Малышев» очень отрицательно отзывался о кулачных боях, «дрекольях» и прочих «бесовских игрищах», что происходили в тех землях, которые он представлял на Земском Соборе. Многие куряне с той поры сильно невзлюбили Гаврилку, даже стали угрожать. Пришлось ему просить у государя «бережёную грамоту», которую он вскоре и получил. Сам же царь Алексей Михайлович, не мешкая, запретил кулачные и «дрекольные» бои и «иные беснования». Чуть позже он издаёт указ: «которые всякие люди станут биться «кулачки» в Китай-городе, в Белом Каменном городе, тех людей имать и приводить в Земской приказ, и чинить наказанье, бить кнутом и ссылать в Сибирь и в иные городы на вечное житье». 21 октября 1684 года в статьях «о взыскании штрафов с любителей подраться на кулачках говорилось: «С кулачных бойцов по два рубли с человека». То есть – большие деньги. Курский драматург и писатель Иван Купчинский (1844–1917) писал о кулачных боях, имевших место в Курске на «Цыганском бугре, коим он был непосредственный свидетель». В день Святых Петра и Павла там происходили шумные гуляния: «строились карусели, балаганы фокусников, качели, палатки для продажи лакомств». Ближе к вечеру туда съезжались большие люди – посмотреть на кулачный бой. Бились подмастерья и мастеровые, но не только – случалось, участвовали и представители иных сословий – в основном гимназисты. Бились яростно и упорно – иной раз приходилось разливать драчунов холодной водой из брандспойтов – пожарная команда во главе с брандмайором всякий раз дежурила неподалёку. Краевед и писатель Владимир Степанов в своих работах тоже не обошёл стороной эту «забаву», но уже в Казацкой слободе. «…На громкий крик и шум дерущихся сбегались посмотреть и стар и млад… Газета «Курские губернские ведомости» в 1913 году писала: «В слободе Казацкой издавна существует варварское развлечение, а именно кулачные бои. «Кулачки» происходят почти каждое воскресенье, а по большим праздникам побоища принимают довольно крупные размеры – особенно на Масленицу. В качестве застрельщиков являются, конечно, мальчишки, а противные партии стоят и смотрят, чья возьмёт. Когда побеждённая сторона пускается в бегство, на её защиту выбегают взрослые, и под конец начинается потеха: трещат рёбра и скулы, вскакивают синяки и шишки, а нередко вылетают и зубы. Это дикое развлечение служит надолго предметом разговоров горожан»… Стрелецкая на Казацкую Но всё это были бои местного значения. Подальше от городского шума и полицейского глаза случались схватки гораздо масштабнее – одна слобода на другую. В зимнее время ристалищем был лёд реки Тускари. История сохранила для нас поэтическое описание кулачного боя в Курске гимназистом Мишей Старосельским (1909 год): День склоняется уж к вечеру. Близко времечко урочное. Собираются у Тускари На углу Литовской улицы И Кожевенной приказчики И простой народ потешиться, На кулачки посмотреть, а то И самим «зайти», «погреться» И друг с дружкой «толкануться». Вот уж собралось довольно народу, И зачинают ребята уж бой. Мало-помалу большие вступают, И завязался действительный бой. То горожане берут, то стрельцы. Много уж крови пролито бойцами, Многих зашибли в бока и во грудь. Вот стала брать сторона городская. Тесно сомкнулися в ряд их бойцы. Стрельцы же не могут пред их кулаками Держатся и все отступают назад. Редеют, редеют уже их ряды. Вот уже много стрельцов побежало: В стороны кто, а кто дальше назад. Только немного стрельцов ещё бьется, Но и они уж готовы бежать. Сбоку стоявшие зрители тут: «Зайди!» – завопили, – «Зайди!». И тут вдруг Кинулось много стрельцов ещё свежих В бой, подкрепивши усталых бойцов; К ним беглецы подоспели на помощь, И завязался отчаянный бой. Но вот уже «город» начал подаваться Назад, всё сильней и совсем побежал. Стрельцы уже город почти «пронесли». Но тут во главе горожан стали двое: Лабоз и Ребров и сдержали стрельцов. Бегущие остановились, вернулись, Сплотились и «стену пробили» врагов; Потом вперёд двинулись, всех разгоняя. Стрельцы побежали, никто не «зашёл», И «пронесли» горожане врагов. Стрелецкая слобода не отставала от Казацкой по боевитости. Современники и очевидцы вспоминали: «Осенью начинались кулачные бои. «Потеха» эта случалась ежедневно. Обыкновенно затевали ребятишки, более взрослые подходили, смотрели, но поначалу не участвовали. Однако понемногу втягивались и они, в конце концов бородачи выходили и начинали драку «на кулачки». Народ собирался во множестве – в том числе женщины и девки. Особенно были сильны «кулачки» в первый день Великого поста – бойцы шли на соседнюю деревню (Поповку), и дело доходило до дрекольев»… «В Курской губернии в понедельник первой недели Великого Поста повсеместно пекли «туженники» или «тужики» – небольшие хлебцы из гречневой или пшеничной муки, из остатков блинного теста. Поясняя их название, крестьяне говорили, что при наступлении поста они «тужат по Масленой» и в память о ней пекут хлебцы. Как раз в этот день во многих местах Курской губернии устраивались кулачные бои». В селе Орехово Касторенского района Курской области (и не только там) кулачные бойцы перед схваткой мочили рукавицы в воде и замораживали их. Во время боя они быстро оттаивали, но на несколько увесистых ударов хватало. Ещё ореховцы делали «свинчатки» из коровьих копыт. Однако такие приёмы были скорее исключениями. В кулачном бою предусматривались строгие правила: бить не со зла, лежачего не бить, по виску не бить, не бить в пах, под «микитки» (нижняя часть груди, подреберье) не бить, не использовать свинчатку или кастет, не бить сзади, «мазку не бить» (означало не бить окровавленного), не бить в живот и вообще по внутренним органам, «не биться по увечному» (не бить пострадавшего, раненого), «лежачий в драку не ходит» (лежачий не должен бить исподтишка), не бить признающего поражение. Виновного в нарушении правил наказывала своя команда. Разрешались удары по лицу, в грудь, по рукам, ногам. По окончании боя следовало троекратное объятие, мол, никто ни на кого зла не держит. Митька Зубастый против мордобоя… После революции, приблизительно в начале 1920-х годов, кулачные бои в Курске и губернии после недолгого перерыва продолжились. В некоторых местах они случались чуть ли не еженедельно. Ждали большей свободы, однако в действительности ситуация складывалась иначе. В 1924 году газета «Курская правда» объявила настоящую войну кулачным боям. На её страницах обильно публиковались корреспонденции с мест, осуждающие этот «дикий обычай». Приведём фрагменты из некоторых. (17 января) «У нас в Томаровке (Белгородского уезда) Рождественские праздники прошли «по православному»: к обедне сходили, «разговелись» и на «кулачки». Зашумела главная улица, забуянила: взрослые, старики, дети. Стена на стену наступают: трещат затылки, алеют разбитые носы. Весело!.. Три дня шёл бой кулачный у нас в Томаровке. Ругань, сквернословие…». (8 февраля) «В селе Солдатском (Грайворонского уезда Курской губернии) до сих пор ещё уцелел дикий обычай устраивать кулачные побоища». (26 февраля) «Из года в год на Масленой неделе, особенно в «прощёные дни», устраиваются кулачные побоища, во время которых ломаются рёбра, вышибаются глаза, но то и вовсе дух вон… Так вот, просим «Курскую правду» прибыть в эти дни к нам в Коренево, чтобы пособить нам искоренить это поганое рабское наследие – кулачки» (с. Коренево Рыльского уезда)». «Курская правда» даже послала в Коренево своего корреспондента Митьку Зубастого с двумя товарищами в придачу для охраны. Как только кореневцы узнали об этом, так «побоище» начали на четыре дня раньше. Митька приехал в Коренево всего на один день и вот что увидел: «Сотни бородачей с подбитыми рожами, в рваных полушубках, как звери набрасывались друг на друга, пытаясь как можно больнее «садануть» противника. Сотни разинь, трясясь от холода, любуются зрелищем, прислушиваясь к зуботычинам, которые издали ещё трещат, как пулемёт вроде» («Курская правда». 1924. 28 марта). Несмотря на отрицательное отношение к кулачным боям со стороны властей, забава эта продолжалась: «Вечером 21 июля 1925 года в бывшем Гофманском саду (угол улиц Лассаля (Ватутина) и Семёновской) был устроен грандиозный кулачный бой. Принимало участие не менее 200 человек, начиная от 10-летних ребятишек и кончая «почётными» бородачами. Немало здесь было выбитых зубов и свороченных скул. Только усилиями милиции дальнейшее «кровопролитие» удалось прекратить». Из оперативной сводки по Курску следовало, что 1 февраля 1927 года на льду реки Тускарь прошли ожесточённые кулачные бои. В них приняли участие сотни мужчин. Тысячи зевак толпились вдоль берега. Милиция не вмешивалась в происходящее. После боя на льду осталось много следов крови. Больше всего побоев досталось курскому мяснику Кондюхову. Молодая жена с ребёнком на руках не смогла узнать своего мужа… В дальнейшем интерес общества к кулачным боям в Курске мы встречаем лишь в 1950-1960-х годах. В это время они стали трактоваться как хулиганщина и активно пресекались милицией. И всё же в дальнейшем кулачный бой стал этнографическим и культурным реликтом… Рассуждения на тему В Курске не так много улиц, названия которых не менялись на протяжении истории города. К таковым можно отнести улицу Мирную. По преданию, там после кулачных боев на льду Тускари бойцы мирились. Нечто подобное рассказывали и о Весёлой улице. «Записным» кулачным бойцом был в юности выдающий живописец XX века курянин Александр Дейнека: «Меня улица заставляла драться, это был её закон. Приезжая из Харькова, я ходил на замёрзшую реку и, идя, думал, что это грубо и дико, а приходил, сбрасывал шинель и с азартом лез в гущу, я бил, и меня тузили, и было замечательно» (Дейнека. Жизнь, искусство, время. М., 1974). Моему двоюродному деду, кузнецу, всю жизнь прожившему в Судже, запрещалось участвовать в «кулачках» – слишком силён был в ударе. Мой отец Василий Крюков ещё школьником участвовал в кулачных боях в посёлке Локоть (в те времена районный центр неподалеку от Рыльска). Потом ему это не раз пригодилось во время войны… Я часто задавался вопросом: если поставить современных боксёров в одну из стенок кулачного боя, смогли бы они одержать победу. Не уверен. Для успеха в «стенке», кроме техники исполнения, нужны особые качества… Аналогичный вопрос: будет ли удачным для нынешних мастеров фехтования поединок, скажем, с мушкетёрами или иными записными дуэлянтами… Виктор КРЮКОВ P.S. Барон Сигизмунд Герберштейн, в целом, очень негативно относился к русским кулачным боям, но, в частности, писал: «Этот род состязаний установлен в России для того, чтобы юноши привыкали переносить побои и терпеть какие угодно удары…». И далее он отмечал: «Иноземцы остерегаются вступать в рукопашный бой, зная, что московиты очень сильны руками и телесно». В Курской губернии ожесточённая драка называлась «неразволочная» («у них что ни день «неразволочная» идёт»). Победителя в кулачных боях, самого стойкого бойца называли «стоек». Сама рукопашная драка называлась «емки». Сойтись открыто – «пойти нагрудки». Недавно Министерство спорта России признало кулачные поединки официальной спортивной дисциплиной, которая попала под юрисдикцию Федерации бокса России, в составе Федерации был создан соответствующий департамент. «Мы хотим привести кулачные бои к нормальному спортивному состязанию, чтобы можно было насладиться этим старинным национальным спортом», – сказал генеральный секретарь Федерации бокса России Кирилл Щекутьев. Справедливости ради отметим, что кулачный бой – это единственный вид рукопашного боя, который требует развитого коллективизма…