Иллюстрация: studio4rt, freepik.com Конечно, драться любят далеко не все. Как правило, цивилизованные люди считают себя таковыми именно потому, что умеют держать себя в руках и прибегают к грубой силе лишь в крайних ситуациях. Тем не менее, любители помахать кулаками тоже встречаются. Что ими движет? Сложно поверить, но агрессия способна вызывать наслаждение. Сегодня благодаря науке мы знаем, что наше ощущение удовольствия помимо прочего связано с выработкой конкретного гормона – дофамина. С его помощью природа заставляет нас следовать основным инстинктам. Мы получаем порцию «гормона радости» всякий раз, когда делаем что-то правильное с точки зрения эволюции, например, едим калорийную пищу или занимаемся сексом. Происходит ли что-то подобное, когда человек выплескивает агрессию в драке? Инстинкт или… не мы такие, жизнь такая Активные научные споры вокруг причин человеческой агрессивности начались более полутора столетий назад и оформились в три основные теории: социальную, фрустрационную и биологическую. Первая сводила причины агрессивности к жизни в обществе и полагала, что определенные стереотипы агрессивного поведения человек усваивает в процессе воспитания, а удовольствие от агрессии получает, осознавая правильность своего поведения. Кроме того, многим людям нравится драться, поскольку это простой способ разрешения конфликта, причем дающий немедленный результат: либо ты, либо тебя. А думать при этом совершенно необязательно. Кулачные бои на Руси были весьма популярны. Фото: Sergej Metelica/ TASS, hr.rbth.com В соответствии со второй теорией корни человеческой агрессивности следовало искать в психологии. Люди болезненно переживают то, что не могут достичь какой-то желаемой цели. Агрессия просто необходима для вымещения злобы, выброса негатива. Отсюда и удовольствие от своеобразной «психологической разрядки» в виде потасовки с ближним. Третья теория утверждает, что наше желание драться с себе подобными заложено на уровне инстинктов. То есть удовольствием от драки нас как-то вознаграждает природа. Современная наука смогла получить больше аргументов в пользу биологической теории, но сначала – немного из истории вопроса. Бить, чтобы не разрушить себя? Идею о том, что мы деремся для удовлетворения определенного инстинкта, высказывал еще Фрейд. По его мнению, агрессия в человеке возникает из-за постоянного противоборства двух «первичных позывов»: эроса – влечения к жизни, заставляющего бороться за существование, и тонатоса – влечения к смерти, побуждающего отказаться от борьбы, вернуться к полному внутреннему спокойствию, не жить. Избегая саморазрушения в ходе этого внутреннего конфликта, человек перенаправляет свой негатив вовне, в том числе на других людей. Получается, что эрос толкает людей к отношениям, а тонатос делает эти отношения практически невыносимыми, иногда – до драки (надо сказать, впрочем, что сам Фрейд до конца дней сомневался в существовании тонатоса). ПАВИАН БЫ СДЕЛАЛ ТО ЖЕ САМОЕ Конрад Лоренц (Konrad Zacharias Lorenz), австрийский зоолог и нобелевский лауреат, предположил, что мы периодически испытываем потребность подраться из-за некого особого вещества, которое накапливается в организме. Наблюдая явные параллели в агрессивных выходках людей и животных, он отмечал, что «каждый павиан в аналогичной ситуации сделал бы то же самое». При этом Лоренц не считал агрессию каким-то проклятием рода человеческого. По его мнению, умение силой отстаивать свои интересы и сокрушать врагов позволило человеку выжить. На определенном этапе эволюции ему пришлось стать не только осторожным и умелым, но и агрессивным, чтобы защитить от врагов свое племя, территорию, ресурсы. Драка бабуинов. Фото: mick parmenter, flickr.com Мы запрограммированы на агрессию? Американскому социобиологу Эдварду Осборну Уилсону (Edward Osborne Wilson) удалось обобщить весь имеющийся научный опыт в изучении агрессивности. Он определил агрессию как сложный «запрограммированный» набор реакций, запускаемый организмом в ответ на негативное воздействие извне, например, на перенасыщенность среды обитания или угрозу жизни. По мнению Уилсона, мы инстинктивно делим других людей на своих и чужаков. Из-за подсознательного недоверия к чужакам мы страшимся их действий и пытаемся решить конфликт с помощью агрессии. Эти правила мы прочно усвоили за сотни тысяч лет человеческой эволюции, и именно они обеспечили биологическое преимущество тем, кто преданно им следовал. Остается разобраться, как это работает на уровне ощущений. Откуда берется удовольствие? Дофамин объясняет все Ощущение удовольствия нам дарят несколько гормонов, главный из которых – дофамин. Его выброс в кровь вызывается нейронами центра удовольствия в головном мозге. При этом сам центр реагирует на внешние стимулы. Для получения порции дофамина человеку достаточно испытать «предвкушение получения награды». Например, если мы уверены, что тренировка в спортзале поможет нам выиграть соревнования или даже просто лучше выглядеть, мы будем чувствовать себя не только усталыми, но и довольными. Так дофамин формирует мотивацию – заставляет двигаться к цели. Может ли гормон удовольствия мотивировать нас на агрессию? Современная наука утверждает, что да. Агрессия как награда Ученые из частного исследовательского университета Вандербильта (Vanderbilt University), Нашвилл, штат Теннесси, США, доказали, что мозг мыши реагирует выбросом дофамина в ответ на агрессивное поведение. Иными словами, он «подкрепляет» удовольствием выбор драки в качестве способа решения конфликта. В ходе эксперимента в одну клетку поселили мышиную пару – самца и самку, в другую – пять самцов-«чужаков». Когда семейная парочка обжилась на новой территории, ученые на время забрали из клетки самку, а вместо нее к самцу подсадили одного из «чужаков». Хозяин клетки отреагировал на такое вторжение демонстрацией агрессии: тряс хвостиком, принимал характерную стойку, пытался царапать и кусать соперника. «Рокировку» многократно повторяли, и каждый раз хозяин клетки мужественно вставал на защиту своей территории. Затем его обучили нажимать на специальный рычаг, чтобы самостоятельно запускать к себе чужаков. Экспериментаторы были очень удивлены, когда выяснили, что самец готов запускать к себе врага всякий раз, когда ему предоставляется такая возможность. Чтобы понять, насколько на поведение самца в данном случае влиял дофамин, ученые «пролечили» его препаратом, подавляющим дофаминовые рецепторы. В результате энтузиазм в отношении стычек с врагом существенно снизился. Связь между агрессивным поведением и гормоном удовольствия была доказана. По мнению исследователей, эксперименты показали, что человек будет стремиться к агрессивному столкновению уже хотя бы потому, что он испытывает от этого приятное ощущение. Агрессия мотивирует сама по себе, и решительную подкрепляющую роль в этом процессе играет дофамин. Только посмотреть Если причина нашей любви к проявлению агрессии объясняется биологическими механизмами, то как трактовать страсть болельщиков к агрессивным видам спорта? Почему многие из нас так любят смотреть бокс, борьбу или бои без правил? Причин несколько, и первая, очевидно, социальная. В обществе, где агрессия жестко регламентирована, спортивный поединок становится едва ли не единственной легальной возможностью для того, чтобы ощутить вкус этого «запретного плода». Я-Мы – сейчас на ринге Конечно, мы сопереживаем, поскольку обычно симпатизируем одному из участников боя и частично ассоциируем себя с ним. Мы наслаждаемся моментом, в котором все просто и очевидно: сталкиваются характеры и тактические замыслы. И нам передается ощущение, с которым спортсмен выходит на ринг или арену: здесь и сейчас на глазах зрителей разрешится старый как мир конфликт, где победит сильнейший. Сопереживание и волнение в процессе боя провоцируют у зрителей выброс адреналина. Наблюдение агрессивных сцен, пусть даже регламентированных правилами спортивного боя, наш мозг воспринимает как насилие. Это возбуждает, захватывает, дает ощущение встряски. Со щитом или на щите Непредсказуемость – одно из самых захватывающих условий в спортивном поединке. То, что происходит, – уникально и неповторимо. Никто не знает, каким будет сюжет борьбы и конечный результат. В этом заключаются реализм и драматизм спорта. Чтобы это понять, достаточно пойти от обратного и представить, что участники боя старательно отрепетировали каждую сцену, отточили красоту движений и действуют по заранее написанному сценарию. От «вкуса» зрелища не останется и следа. По этой же причине просмотр соревнований в записи проигрывает живому просмотру. Существует и реслинг – шоу с элементами борьбы и актерской игры, ход и результат которых определяется заранее. Фото: PARAMOUNT, vanityfair.com В чем сила, брат? Ответ на этот вопрос люди искали в сражении с древних времен. Достаточно вспомнить поединок Пересвета и Челубея на Куликовом поле. Наблюдение за ходом честного боя и по сей день удовлетворяет потребность человека в справедливости. С одной лишь оговоркой – зрителю важно знать, что победа не будет засчитана, если триумфатор нарушил правила. Несколько слов об изнанке Справедливости ради отметим, что превращать бои в зрелища человечество научилось еще на заре своей истории. Чего стоят одни гладиаторские поединки Древнего Рима! Однако современный спортивный маркетинг тоже неплохо справляется с аналогичными задачами, для чего придумал массу «фишек». Если гладиатор смог впечатлить публику своей воинской удалью, его могли помиловать. Иллюстрация: Jean-Léon Gérômeru.wikipedia.org Например, отбор лучших из лучших для максимально динамичных боев. Неповторимые имиджи спортсменов, медийная подготовка к каждому значимому бою, дистанционные взаимные угрозы соперников – все, чтобы «разогреть» аудиторию, заставить сделать свой выбор и увлечься будущим состязанием. А чтобы болельщики получили максимально широкий спектр эмоций, организаторы до мелочей продумывают антураж: играют с освещением, приглашают на ринг красоток, используют новые технологии для фиксации и показа самых драматичных моментов боя. При таком основательном подходе у зрителя нет шансов остаться равнодушным. Фото: Ed Mulholland/Matchroom Boxing, sportingnews.com Подводя итог, отметим, что у болельщика есть еще одна веская причина находить наблюдение за боем таким притягательным. Он сопереживает участникам и наслаждается зрелищем в комфорте и полной безопасности, в то время как те двое на ринге терпят боль, обливаются по́том и получают свою порцию дофамина от предвкушения победы.