Как проходил «Матч века» по шахматам: СССР еле победил сборную мира, Фишер выиграл «Москвич», но отказался его забирать
Советские шахматисты едва не уступили в принципиальном противостоянии. Заработать решающее очко помог шаббат.
«Матч века». Как много в этих двух громких словах для поклонников шахмат. В марте-апреле 1970 года в Белграде проходил шахматный поединок сборной СССР со сборной мира – он и получил столь яркое наименование. Битва вышла удивительной по своему накалу: противостояние двух политических систем, переведённое в сражение чёрных и белых фигур, в последний момент всё-таки закончилось победой Советского Союза. Но западные шахматисты навязали соперникам классную битву и внакладе не остались. Особенно здорово время в Югославии провёл Роберт Фишер, получивший и кучу денег, и горячий поцелуй.
«Это же будет главный абсурд XX века!»
Идея состязания сборных Советского Союза и западного мира предлагалась ещё после того, как в 1945 году советская дружина разгромила американцев в радиоматче со счетом 15,5:4,5. Переговоры активно шли в 1948 году, однако началась холодная война, обострились советско-югославские отношения, и идею противостояния убрали на полку на долгие годы.
Вернули её в 1970 году. Звёзды запада Роберт Фишер и Бент Ларсен из турнира в турнир бросали вызов советским грандам, и в целом в Европе появилось поколение сильных шахматистов. Первоначальная инициатива принадлежала главе Сербского шахматного союза Миливое Молеровичу – неплохому игроку и одному из основателей шахматного «Информатора». Вскоре Югославская шахматная федерация заручилась поддержкой властей и обратилась в ФИДЕ. Главный кандидат на пост президента Международной шахматной федерации Макс Эйве не только горячо поддержал инициативу, но и стал покровителем сборной мира.
Советская сторона несколько медлила с ответом. Недавно назначенный на свой пост председатель Комитета по физической культуре и спорту Сергей Павлов отнёсся к идее матча настороженно и дал своё согласие (естественно, согласовав всё на самом верху), лишь когда шахматные руководители пообещали ему, что команда СССР победит. Словом, ставки оказались весьма высоки, ведь это был матч, в котором западному миру на шахматной доске противостояла советская модель. Пикантным для международной прессы являлся и тот факт, что сражению предстояло пройти в Югославии, в те годы – независимой зоне на политической карте.
Главным судьёй матча назначили главу шахматного союза Югославии, арбитра и организатора Божидара Кажича. Свою роль Кажич выполнил на пять с плюсом – он полетел в США уговаривать переживавшего второе затворничество Бобби Фишера. Первоначально Фишер с нескрываемым скепсисом отреагировал на эмоциональную речь югослава, но вдруг Божидар с жаром воскликнул: «Если вы не сыграете в «Матче века» – это же будет главный абсурд XX века!». И вскоре американец подписывал документ об участии в историческом состязании.
Призовой фонд состязания составил $ 100 000: призы победившей и проигравшей командам, спецпризы за творческие достижения в каждом туре и многое другое. Победитель на первой доске получал автомобиль «Фиат», а на второй – «Москвич» советской сборки. Тогда эти призы считались рекордно высокими – время экстрагонораров Фишера ещё не пришло.
Само действо проходило в Доме профсоюзов, находившемся рядом с югославским парламентом. Зал вмещал 2000 зрителей, но за поединками наблюдало гораздо больше болельщиков и журналистов – примерно 3000. Все билеты раскупили задолго до конца марта. Внимательно следил за противостоянием и сам президент страны Иосип Броз Тито, страстный любитель шахмат. Участникам предстояло жить в лучшей гостинице Белграда – «Метрополь Пэлас».
Фишер – номер два
Сборная СССР и сборная мира провезли в столицу Югославии по 12 игроков – 10 основных и двоих запасных. Они должны были выявить победителя в четырёхраундовом поединке. Кто вошёл в состав сборной мира? Капитан Макс Эйве объявил, что для объективного формирования своей команды определит игроков в соответствии с коэффициентами профессора Арпада Эло, которые начали активно применяться с самого начала 70-х. Итак, «золотая» дюжина гроссмейстеров, напротив которых не красовался флаг с серпом и молотом, выглядела так:
Вот только с рассадкой по доскам у сборной мира не все оказалось гладко. Внезапно перед стартом о своих претензиях на первую доску заявил Ларсен. Это сейчас, ретроспективно, зная о разгроме 0:6 в Денвере-1971 от Фишера, мы можем с улыбкой говорить об амбициях Бента. А в 1970 году у Ларсена имелись веские основания для таких требований. Фишер за последние 18 месяцев сыграл всего одну партию, в то время как Ларсен в 1969-м обыграл в матче за бронзу претендентского цикла Михаила Таля со счётом 5,5:2,5, что оказалось подлинной сенсацией, а также победил в паре супертурниров. Словом, на тот момент скандинав действительно представлял немалую угрозу для советских гроссмейстеров! И он поставил вопрос очень жестко: либо я играю на первой доске, либо уезжаю с матча!
Сложную дипломатическую задачу пришлось решать Эйве, но, к удивлению мудрого голландца, всё прошло гладко. Когда он зашёл в номер к Фишеру, тот лежал на диване, уткнувшись лицом в подушку. Макс начал объяснять проблему, но Бобби не стал тратить много времени на диалог. «Не возражаю…» – буркнул он, и беседа экс-чемпиона с будущим королём шахматного мира закончилась — к явной радости первого. Вероятно, Фишер просто опасался встречи с чемпионом мира Борисом Спасским, против которого имел на тот момент далеко не лучший счет.
Игроки сборной мира помимо призов получили за выступление по $ 2000. Благодаря демократичности и открытости Эйве их состав был опубликован раньше, чем аналогичное распределение по доскам у соперника. Это дало советской дружине возможность для манёвра.
Властимил Горт вспоминал, что, несмотря на отдельные стычки за доски, в целом стан сборной мира сохранял удивительное единство. Всех объединяла сверхцель – обыграть СССР.
В сборной СССР подобрали себе соперников
Фавориты из СССР приехали на матч в звёздном, умудрённом сединами составе. Половину досок команды занимали чемпионы мира разных лет! Список в соответствии с рейтингами, которым в Союзе придавали гораздо меньшее значение, чем на Западе, был таким:
Настоящее созвездие титанов, но средний возраст команды составлял 43 года, что, впрочем, тогда не считалось ветеранским возрастом. Капитаном сборной был Игорь Бондаревский. Стоит отметить, что сборная СССР готовилась на базе в Подмосковье, а игроки в ту докомпьютерную эпоху получили увесистое досье с партиями на каждого соперника.
После матча западная шахматная пресса обвиняла сборную СССР в том, что игроки второй половины команды (в первой всё же соблюдалась чемпионская иерархия) сели так, чтобы выступать против индивидуально «удобных» соперников. Ботвинник уже дважды уверенно обыгрывал Матуловича, Тайманов вел «+2» с Ульманом без поражений и давил в большинстве партий, Керес имел «+3» без осечек с Ивковым, Смыслов имел личный счёт 4:1 против Решевского, а Геллер – 3:1 с Глигоричем – всех советских грандов расставили против их «клиентов». И большинство прогнозов указывало на победу СССР с небольшим отрывом.
Фишер позднее говорил, что из-за этого финта с расстановкой досок отдельные игроки сборной мира серьёзно загрустили. И когда Ларсен фактически перед началом матча в ультимативной форме потребовал первую доску, ответные амбиции американца могли фактически уничтожить мировую команду. Но здесь Бобби, как и во многих других моментах противостояния со сборной Советского Союза, проявил себя настоящим командным игроком.
Кстати, после рокировки Ларсена с Фишером загрустил уже Петросян – он-то готовился к датчанину, c которым вел в счете 6:3, а играть пришлось с лидером мирового рейтинга.
Овация на три минуты!
Любопытная заминка случилась на открытии – участников матча построили для фото, осыпали подарками, а премьер Митя Рибичич намеревался сделать первый ход в партии Спасский – Ларсен. К слову, все получили конверты с $ 400, а также подарки. Однако выяснилось, что… в зале нет Роберта Фишера! Пока Рибичич произносил речь, Бобби мирно обедал в миле от турнирного зала. К счастью, торжественные церемонии продолжались долго, и, когда премьер делал ход d2-d4, долговязая фигура американца уже приближалась к турнирному залу.
Вообще чувствовалось, что матч Фишер – Петросян играется хоть и на второй доске, но на доске весьма особенной. К слову, остальные участники играли на обычных столиках, а Роберт с Тиграном – на подарке шахматной федерации Югославии от кубинского лидера Фиделя Кастро!
Фишер перед матчем поставил югославам множество условий, которые начинались с его любимого – освещения в зале, а перед самой игрой добавил ещё одно. Он хотел, чтобы Петросян сначала делал ход, а потом записывал его на бланке. Обратное действие тогда, в отличие от наших времен, не возбранялось правилами, но требование американца удовлетворили.
На самом деле, во время матча в возбуждённом состоянии Тигран Вартанович несколько раз нарушал последовательность, утвержденную уже в XXI веке, но Бобби уверенно вёл и не протестовал. А когда Фишер разгромил Петросяна в первой партии, овация по случаю его победы длилась целых три минуты! Судьи и организаторы еле-еле успокоили зрителей и те 4000 человек, которые не попали в зал, но следили за ходом сражений по большим электронным доскам.
Тем не менее после первого тура сборная СССР вела в счёте 5,5:4,5, а после второго увеличила разрыв до трёх очков. До начала матча американская ЭВМ предсказывала счет «+3» в пользу СССР на основе неизвестной широкой публике базе статистических данных, но обе стороны только посмеялись над прогнозом, каждая – по своей причине. Сейчас же после двух туров сборная СССР вела со счётом 11,5:8,5. Глава советской шахматной федерации Дмитрий Постников сиял, а Эйве сочувственно провожал удручённых подопечных. Никто и не подозревал, что следующие два игровых дня подарят невероятную интригу, которую мир будет помнить ещё долго!
«Вот если бы Бобби поцеловал её в ответ!»
В финальные дни лидер сборной мира Роберт Фишер ослабил давление на позиции Петросяна. И было от чего: элегантного, непобедимого и неженатого американца буквально на каждом шагу атаковали темпераментные сербки. Ежедневно, и уже не читая, Бобби выбрасывал в урну десятки писем, которые с предложением на них жениться писали ему пылкие поклонницы.
Да чего уж там — корреспондентка газеты «Илюстроване политике» не выдержала и во время интервью внезапно… горячо поцеловала Фишера! «Какая неожиданность!» – озаглавил свой очередной репортаж американский шахматный журнал. Но секундант американца Ларри Эванс с юмором ответил: «Да разве это сенсация? Вот если бы Бобби поцеловал её в ответ!»
Но другие игроки сборной мира разыгрались и сенсационно отбили два очка – тот же Ларсен сумел отыграться в поединке со Спасским. Постникова немедленно вызвали к телефону. Конечно, в Москве были взволнованы не на шутку. Только что сборная крупно вела в счёте, а специальный шахматный корреспондент Александр Рошаль публиковал прогнозы советских гроссмейстеров о конечном итоге матча – от скромных 21:19 в исполнении Давида Бронштейна до оптимистичных 24:16 от Михаила Таля. А теперь судьба матча повисла на волоске!
Осечку третьего тура списали во многом на качество анализа отложенных партий и срочно усилили аналитическую бригаду. Кроме мощной группы поддержки в Белграде на проводе теперь находилась ещё пара советских гроссмейстеров, готовых в любой момент подключиться к работе.
На собрании команды Бондаревский обратился к советским игрокам с просьбой забыть о личном результате и действовать по ситуации в матче. Главное – выиграть, даже сохранив «+1». В штабе сборной мира, согласно запискам американских репортеров, напротив, предполагали, что команда СССР в решающем туре пойдёт вперед всеми ударными досками, на которых сражения происходили с перевесом представителей Советов. Макс Эйве призвал всех своих подопечных играть максимально аккуратно, не рисковать и стараться ловить соперников на контратаке.
Но решающим в результате оказалось то, что четвёртый тур проходил в субботу и Самуэль Решевский не мог играть из-за шаббата. Его заменил Фридрик Олафссон – сильный гроссмейстер, будущий президент ФИДЕ, но не звезда мировых шахмат. Замена явно была неравноценной.
Как Фишер от «Москвича» отказался
Перед решающей битвой в центре внимания вновь оказался Фишер. Бобби не хотел забирать «Москвич», а требовал вместо него денежный эквивалент, несмотря на заверения европейских коллег по команде, утверждавших, что советский автомобиль – это необычный трофей за победу над советским гроссмейстером, Американец откровенно рассказал о причинах своего решения: «В Штатах за последний год по статистике 56000 смертельных случаев среди автомобилистов, и увеличивать их число я не намерен. Всегда можно доехать на автобусе».
В четвёртый день игроки команды СССР серьёзно нервничали – тот же Корчной попал в критическую позицию в поединке с Портишем, а к тому времени счёт в матче сравнялся! Шахматист сборной мира мог продолжать давить, но согласился на ничью.
Много лет спустя легендарный венгерский гроссмейстер старшего поколения Андре Лилиенталь, долгое время проживавший в Москве, любил рассказывать о том, что когда у Корчного стало совсем плохо, то внезапно Портиша одернули: «А что скажет товарищ Янош Кадар?». О главе послевоенной Венгрии, который, как и Тито, очень любил шахматы, Лилиенталь знал не понаслышке – он учился с главным венгерским коммунистом в одном классе! Но эту историю Андре Арнольдовичу, вероятнее всего, поведал во время будапештских вечеров 90-х Фишер, который в поздний период своей жизни везде искал глобальные заговоры.
В наши дни версия, что на игроков из блока стран социалистического лагеря оказали давление, не подтверждается здравствующими участниками битвы при Белграде. К 50-летию матча Лайош Портиш обнародовал открытое письмо, где изложил свою версию происходившего.
Действительно, соглашаться на ничью в собственный день рождения венгру было непросто. На собрании команды поставили установку играть плотнее, исключить риск проигрыша. Надвигался цейтнот, а Портиш побаивался Корчного именно в вихре сражения при нехватке времени. После предложения ничьей соперником венгерский гроссмейстер сразу же решил поставить в известность капитана команды. Эйве тихо произнес: «Вы можете сами решить, что делать». После чего Лайош уже ни секунды не сомневался и пожал руку Виктору Львовичу.
Счёт застыл на отметке 19,5:19,5, и судьба матча решалась в том самом поединке экс-чемпиона мира Смыслова против Олафссона. Увы, особой интриги там не оказалась. Олафссон бился до последнего патрона, но куда более мастеровитый Василий Васильевич блеснул своей знаменитой эндшпильной техникой, и сборная СССР всё-таки выиграла «Матч века»!
На заключительном банкете югославы подняли вопрос о матче-реванше. Эйве провозгласил с трибуны: «Мы выиграли матч… на первых девяти досках! (без учёта результата Кереса, который крупно обыграл своего соперника)». А Фишер в этот раз пришел вовремя и в таком хорошем настроении, что раздал кучу автографов бесплатно, хотя обычно требовал за одну роспись пять долларов! Он-то свой поединок выиграл и получил не «Москвич», а деньги!
Реванша пришлось ждать долгих 14 лет. Вскоре Фишер пошёл на штурм чемпионской короны, застав врасплох спортивное руководства Союза, а чуть позже из страны бежал Виктор Корчной. Показательно, что второй «Матч века» (1984) состоялся уже после официального прекращения бойкота невозвращенца. Но это – уже совсем другая история.