История о пожаре в гостинице «Приморская» во время советского шахматного турнира в Сочи

Гостиница, в которой жили звёзды отечественных шахмат, заполыхала из-за забывчивости одного из участников соревнований.

Российские шахматисты – одни из немногих отечественных спортсменов, которые могут принимать участие в международных соревнованиях, хоть и в нейтральном статусе. Сейчас Андрей Есипенко, Даниил Дубов, Никита Витюгов, Александр Предке, Григорий Опарин играют в заключительном берлинском этапе Гран-при ФИДЕ, а некоторым из наших игроков даже удастся принять участие в чемпионате Европы (Словения), который стартует со дня на день. Но общие перспективы и здесь весьма сумрачны.

К счастью, уже в мае состоится крупнейший турнир российского календаря – сочинская гостиница «Жемчужина» примет командный чемпионат страны, где в сложившейся ситуации наверняка будут участвовать все лучшие силы. Ведь особой альтернативы нет. Да и «Жемчужина» – это такая шахматная реликвия. С советских времён здесь проводились легендарные Мемориалы Михаила Чигорина, в которых участвовали чемпионы мира Василий Смыслов, Михаил Таль, Борис Спасский и другие звёзды советских, а также зарубежных шахмат. В тревожные 90-е шахматные связи оказались прерваны, но с 2016 года чёрно-белая игра снова вернулась на сочинские берега.

И местные старожилы стали вспоминать былые легенды. Вот здесь, мол, прогуливался и играл блицпартию со случайным прохожим гениальный Таль, а тут вот мило любезничал с двумя ослепительными блондинками ловелас Спасский. Но не меньшее место в фольклоре шахматистов занимает знаменитый пожар, едва не уничтоживший соседнюю с «Жемчужиной» «Приморскую». Оказывается, шахматисты – не самые безопасные отдыхающие.

***

Итак, в советское время «Жемчужина» считалась одной из самых крутых гостиниц на всём побережье. Возможно, даже самой престижной. Всяких там пятизвёздочных «Хаяттов» тогда ещё не понастроили, поэтому пробиться в «Жемчужину» простым смертным не удавалось. Попадали туда в основном партийные деятели высокого полёта, а чуть позже – представители нелегальной сферы деятельности советских граждан, которые оплачивали астрономические суммы в «чёрную кассу» и разыгрывали в Сочи неофициальные первенства СССР, но не по шахматам, а по карточным играм. И криминала хватало.

Но при этом шахматная федерация РСФСР благодаря энергии её исполнительного секретаря Веры Тихомировой, поддержке кубанского политического тяжеловеса, большого друга Леонида Брежнева Сергея Медунова и организаторским способностям местного директора соревнований Юрия Лобанова проводила в «Жемчужине» крупнейший международный турнир со звёздным составом – это было чуть ли не единственное место в Союзе, где можно было выполнить звание международного гроссмейстера. Что имело огромный вес, ибо, чтобы выполнить это звание, требовалось опередить в чемпионате СССР пяток здравствующих чемпионов мира, которые совсем этому обстоятельству были бы не рады.

Естественно, для того чтобы поселить всю судейскую бригаду, всех участников, всех представителей федерации и организаторов в «Жемчужине», не хватало даже политической воли Медунова. Туда размещали только суперзвёзд или почётных гостей вроде самого шахматного космонавта Виталия Севостьянова. Того самого, киношный образ которого в фильме «Чемпион мира» появился из ниоткуда и повёз Карпова на баскетбол перед решающей партией с Корчным.

Остальные жили в совсем не плохой гостинице «Приморская» (ныне Marins Park Hotel) c достойными четырьмя звёздами. Таль, наоборот, «Приморскую» больше любил, дабы не отрываться вечером в ресторане от коллектива: рижский гений обожал шумную вечернюю разношёрстную компанию за банкетным столом. А в пафосной по тем временам «Жемчужине» резервировался огромный киноконцертный зал, и там проходил сам турнир.

Шеф российских шахмат советского времени Вера Тихомирова родилась в Ростове-на-Дону. И поэтому в бригаду, обслуживавшую турнир памяти Чигорина, традиционно входили её земляки. Почётный судья СССР Арон Богатин, отец нынешнего президента ФИДЕ Владимир Дворкович и Леонид Будков – директор ростовского городского шахматного клуба. Леонид Фёдорович прошёл Великую Отечественную войну, имел кучу боевых орденов и пользовался огромным уважением.

Будков обладал массой достоинств, а среди его недостатков можно было выделить лишь один, который и недостатком-то не является. Леонид Фёдорович справедливо считался очень молодым душой человеком. И каждая новая весна окрыляла, преображала его, пробуждая в директоре того бравого симпатичного юношу, от которого сходили с ума все медсёстры в госпитале.

Однажды, когда очередной тур Мемориала Чигорина закончился, наступил очаровательный сочинский вечер. Тёплые, кружащие голову сумерки спустились на море, а тем временем в «Жемчужине» всё подготовили к следующему туру – разложили бланки, переставили таблички с именами прославленных гроссмейстеров, вписали единички, нули и половинки в турнирную таблицу. Работа была закончена, и одного из самых авторитетных судей ждал волнующий вечер. За столиком в кафе мэтра ждала прекрасная незнакомка.

Заскочив в номер, Леонид Будков на скорую руку смастерил бутерброд (ужин, по смелым предположениям, мог продолжиться в номере, а холодильничек был заботливо заполнен дефицитными яствами и напитками, купленными в магазине для ветеранов) и, надев пиджак, торопливо выскочил в дверь.

Но в его плане оказался один существенный просчёт – на телевизоре остался включённый кипятильник, помещённый в наполненный водой гранёный стакан. Чай Леонид Фёдорович попить забыл, и это обстоятельство оказалось роковым. Вскоре вода выкипела, и культовое устройство советского периода раскалилось добела. Первым смертью храбрых пал стакан, хрустнувший от небывалой нагрузки. Затем пришёл черёд телевизора – кипятильник прожёг его корпус и, словно нож в масло, проник внутрь. Мечту любого советского обывателя охватило пламя. Затем занялись ковры, гардины – полыхать начал весь номер. К несчастью, дежурная по этажу увидела масштаб надвигающейся катастрофы, когда номер Будкова полностью объял огонь, и женщина поняла, что принимать терапевтические меры в виде вёдер с водой уже поздно.

В пожарной части Сочи немедленно зазвонил телефон: горит «Приморская»! Начальник части мгновенно оценил, что его родной город рискует остаться без этого милого туристам здания. Тем более такой внештатной ситуации за время его руководства и близко не случалось! Прозвучал приказ: «Всем-всем-всем! Поднять весь личный состав! Срочно тушить пожар!» И десятки машин помчались на место, где из окон уже полыхало пламя.

Когда пожарники прибыли к «Приморской», горел уже весь этаж. Побережье охватил рёв пожарных автомобилей и звон сирен. Многие из участников турнира, которые прогуливались рядом с гостиницей, не сразу поняли, в чём дело. Ведь номер Будкова выходил на другую сторону, в тихий уголок, специально подобранный Леониду Фёдоровичу Лобановым. На лицах иностранных шахматистов застыл ужас – один из очень уважаемых гостей, многократный чемпион своей страны, в итоге выбежал на улицу в одних трусах. Советские гранды отреагировали на ситуацию спокойнее, оперативнее и успели выскочить с собранными сумками – в их жизни уже всякое случалось.

Благодаря мужеству и быстроте сочинских пожарных «Приморскую» удалось спасти. Однако выгорели номера над и под комнатой Будкова, а также все соседние жилые помещения. Специальная комиссия из Москвы по расследованию итогов пожара провела экспертизу и нашла остатки сгоревшего кипятильника. Время было суровое, и Леонида Фёдоровича отдали под суд, вменяя нанесение огромного вреда советскому имуществу. Но директора спасли его безупречная репутация, фронтовой путь и помощь неких свидетелей, которые утверждали, что в момент начала пожара Будков находился далеко от гостиницы, а следовательно, не может быть виновным. Друзья-шахматисты не бросили арбитра, хотя до конца жизни шутливо звали его «уголёк».

Перед очередным Мемориалом Чигорина на совещании оргкомитета начальник пожарной службы Сочи заявил: «Я на матчах «Таксомотора» разных судей видел, некоторые водку просто как молоко пили. Никогда не думал, что шахматные арбитры настолько опасные!» Но турнир всё равно согласовал.