о том, почему в ряде стран Европы после выборов наступает неопределённость

«Подсчёт голосов — это не конец, а только промежуточный этап. Окончательно вопрос о власти на следующий срок решается путём торгов и переторжек. И в этих торгах важную (если не важнейшую) роль играют миноритарии. Малые партии, они же «делатели королей», своим небольшим количеством мандатов могут, однако, дать решающий перевес той или иной правительственной коалиции. Поэтому миноритариев приходится всячески ублажать, ведь они приобретают вес, не соответствующий их численности».

Выборы в польский сейм прошли десять дней назад, бюллетени были подсчитаны с похвальной оперативностью, однако после этого дело застопорилось, и до сего дня никто не понимает, какое правительство будет править Польшей. И похоже, ещё долго не поймёт.

Польский случай не уникален, по нынешним временам он скорее типичен. Выборы в Словакии прошли 30 сентября. Было объявлено, что на них победили, т. е. получили относительное большинство, популисты, они же евроскептики во главе с бывшим премьером Фицо, — и с тех пор из Братиславы ничего не слышно. Нового правительства нет.

Выборы 2021 года в бундестаг состоялись 26 сентября, а договориться о составе нынешнего правительства удалось лишь 8 декабря. Через два с половиной месяца. Притом что вымученный таким образом кабинет Шольца — Бербок весьма непопулярен и неизвестно, продержится ли до конца каденции.

Всё это напоминает зарю космической эры. Осенью 1957 года в Париже говорили: «Проще запустить спутник на орбиту, чем сформировать во Франции правительство». А в мае 1958 года, заметим попутно, Четвёртая республика прекратила своё существование. В том числе и по причине вышеназванных трудностей.

Притом что прежде важным преимуществом демократии считалось как раз быстрое решение вопроса о власти. В ходе избирательной кампании, представляющей потешную гражданскую войнушку, граждане кричат, шумят, наступают густыми рядами, однако затем подсчитывают записочки, по результатам подсчёта определяют, кто будет править дальше, и наступает определённость и успокоение. Теперь не то чтобы гражданская войнушка продолжалась и после выборов (хотя это было в США в 2020 году, но пока это скорее исключение, нежели правило), однако и определённости не наступает.

И в этих торгах важную (если не важнейшую) роль играют миноритарии. Малые партии, они же «делатели королей», своим небольшим количеством мандатов могут, однако, дать решающий перевес той или иной правительственной коалиции. Поэтому миноритариев приходится всячески ублажать, ведь они приобретают вес, не соответствующий их численности. В Веймарской Германии рейхстаг получил прозвище Kuhandel («рынок скота») именно благодаря развитию торгов и переторжек, когда депутатов скупали навынос и распивочно. В итоге в 1932 году немцы ходили к избирательным урнам пять раз, а после 1933-го вообще перестали ходить.

Философ Карл Поппер, которого филантроп Джордж Сорос* объявлял своим духовным отцом — Сосковцом, написал по этому поводу работу, где довольно убедительно показал, что пропорциональная (полностью или частично) модель выборов, по идее призванная обеспечить справедливость (ни одна-де общественная сила не оказывается забытой), в действительности приводит к тирании малых партий — тех самых миноритариев, что не так уж и справедливо.

С будущим польским правительством рынок скота сейчас находится в самой активной фазе. Как водится, лидеры и «Права и справедливости» (ПиС), и «Гражданской платформы» (ГП) выражают уверенность, что именно их партиям будет доверено возглавлять будущий кабинет.

При этом ГП и ПиС — это в чистом виде «волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень». Если не считать отношения к России — тут, конечно, «мы гордо воюем с надменной Москвою»: что Туск, что Моравецкий. В остальном видим полную противоположность.

В смысле историческом ГП продолжает традицию династии Пястов, более европейскую, тогда как ПиС тяготеет к польско-имперской традиции Ягеллонов.

В смысле культурно-религиозном ГП стоит за все и всяческие свободы, включая аборты, гей-парады и прочие европейские радости, тогда как ПиС выступает против еллинских мерзостей, как то и положено добрым католикам.

В смысле социологическом ГП опирается на продвинутое население больших городов, преимущественно молодое, тогда как ПиС — на провинцию и село. И людей старших возрастов.

В смысле географическом ГП гораздо популярнее в западных воеводствах, включая бывшие немецкие земли. Да и сам лидер ГП Дональд Туск — кашуб, то есть поморский поляк, сильно онемеченный. Исконные земли ПиС — это восточные воеводства, входившие некогда в состав Российской империи. ПиС наряду с русофобией присуща и германофобия, отсутствующая у ГП.

И вот теперь какая именно из двух антагонистических моделей будет править страной, зависит от послевыборного пасьянса. Какие из мелких карт — шестёрки да восьмерки — под каких тузов лягут. Экзистенциальный, в общем-то, выбор страны оказывается в руках своекорыстной мелюзги.

Впрочем, как ещё в начале 1990-х годов искусствовед и вор в законе Джаба Иоселиани заметил: «А вы что думали, демократия — это вам лобио кушать?» Бигос (любимый Туском) кушать тоже не получается.

* Фонд «Открытое общество» (Open Society Foundation) — организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ по решению Генеральной прокуратуры от 26.11.2015.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.