Двоемыслие в науке – шаг к «новому дивному миру», где все решает партия

Продолжу разговор о романе английского писателя Джорджа Оруэлла «1984», увидевшего свет 75 лет назад.

В этой антиутопии автор описал подробно многие стороны общества будущего – «дивного нового мира» (на примере государства «Океания», где разворачиваются основные события романа).

Немало внимания Оруэлл уделил и такому вопросу, как наука и ее роль в формировании общественного сознания. В конечном счете, наука оказывается важным инструментом достижения высшей цели правящей партии – сохранения на вечные времена своей власти. И этим наука «дивного нового мира» радикально отличается от науки прошлых времен. Когда-то наукой занимались ради того, чтобы постичь тайны природы и человека, приблизиться к истинам бытия. Позднее, в эпоху капитализма, наука нужна была для того, чтобы двигать вперед технику и производительные силы, добиваться господства над природой (в конечном счете, обогащая хозяев капитала).

Но в «дивном новом мире» суть науки совсем иная. По отношению к старой науке это уже квази-наука или даже антинаука. Слово «наука», фигурирующее в романе «1984», по-хорошему надо бы ставить в кавычки.

Вся так называемая «научная деятельность» в Океании базируется на философии, которую в первом приближении можно назвать солипсизмом. В учебниках по философии нам разъясняется, что термин «солипсизм» происходит от латинских слов solus — «одинокий» и ipse — «сам». Это философская доктрина и позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственной и несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира.

Солипсизм может рассматриваться как крайняя форма субъективного идеализма. Многие, наверное, помнят латинскую формулу «Cogito ergo sum» - «Мыслю, следовательно существую». Это как раз из арсенала солипсизма. В учебниках по философии представителями этого направления называют таких известных мыслителей Нового времени, как Рене Декарт, Клод Брюне, Джордж Беркли. Всегда было много непримиримых критиков солипсизма. Например, известный немецкий философ первой половины 19 века Артур Шопенгауэр заявил, что «солипсизм может иметь успех только в сумасшедшем доме». А недавно ушедший из жизни американский популяризатор науки Мартин Гарднер сказал: «солипсизм — это безумие». Тем не менее, и сегодня можно найти приверженцев этого учения.

Но в «дивном новом мире», описанном в романе «1984», наука и идеология базируются на такой разновидности солипсизма, которую Рене Декарт или Джордж Беркли назвали бы полным абсурдом. Хотя бы потому, что источником знания и бытия оказывается не индивидуальное сознание, а коллективное сознание партии. Партия, возглавляемая полумифическим Большим Братом, является источником всех истин. В Министерстве правды эти истины лишь получают наукообразное оформление. Представления отдельных индивидуумов о мире, не совпадающие с истинами партии, не только не считаются истинами, но квалифицируются как «крамолы» и «ереси». Но еретиков не убивают, как это делала инквизиция Средних веков. Они подвергаются «перевоспитанию» и «вразумлению», их делают «правоверными» в застенках Министерства любви - как это произошло с главным героем романа Уинстоном Смитом.

Партийный босс О`Брайен, который лично занимается «перевоспитанием» Смита, разъясняет последнему как школьнику суть той философии и идеологии, которая является единственно верной в Океании: «Но говорю вам, Уинстон, действительность не есть нечто внешнее. Действительность существует в человеческом сознании и больше нигде. Не в индивидуальном сознании, которое может ошибаться и в любом случае преходяще, — только в сознании партии, коллективном и бессмертном. То, что партия считает правдой, и есть правда. Невозможно видеть действительность иначе, как глядя на нее глазами партии».

Брайен как терпеливый учитель вразумляет Смита, который несмотря на принадлежность к партии (внешней партии в отличие от внутренней, в которой состоит Брайен) многие вещи понимает неверно и даже с точностью до наоборот. Смит полагает, что задачи партии состоят в том, чтобы покорять природу (мол, такое покорение означает экономическое развитие Океании и повышение благосостояния ее граждан). А Брайен объясняет нерадивому ученику, что партия не считает покорение природы сложным делом. Более того, партия уже покорила природу, или материю. Более серьезной и важной задачей является покорение и подчинение партии человека – его тела и особенно его сознания: «…вам следует понять, что власть — это власть над людьми, над телом, но самое главное — над разумом. Власть над материей — над внешней реальностью, как вы бы ее назвали, — не имеет значения. Материю мы уже покорили полностью».

Нерадивый ученик Уинстон Смит продолжает сопротивляться, задавать Брайену встречные вопросы, возражать. Но партийный босс, пропитанный насквозь философией и идеологией партии, мгновенно уничтожает любые возражения своего подопытного ученика. Дополнительным средством усвоения учебного материала Смитом являются болевые шоки, которым Брайен подвергает своего ученика. Вот фрагмент такого учебного занятия, проходящего в подвалах Министерства любви.

«— Да как вы можете покорить материю? — вырвалось у него (Уинстона Смита – В.К.). — Вы даже климат, закон тяготения не покорили. А есть еще болезни, боль, смерть…

О’Брайен остановил его движением руки. — Мы покорили материю, потому что мы покорили сознание. Действительность — внутри черепа. Вы это постепенно уясните, Уинстон. Для нас нет ничего невозможного. Невидимость, левитация — что угодно. Если бы я пожелал, я мог бы взлететь сейчас с пола, как мыльный пузырь. Я этого не желаю, потому что этого не желает партия. Вы должны избавиться от представлений девятнадцатого века относительно законов природы. Мы создаем законы природы.

— Как же вы создаете? Вы даже на планете не хозяева. А Евразия, Остазия? Вы их пока не завоевали.

— Не важно. Завоюем, когда нам будет надо. А если не завоюем — какая разница? Мы можем исключить их из нашей жизни. Океания — это весь мир.

— Но мир сам — всего лишь пылинка. А человек мал… беспомощен! Давно ли он существует? Миллионы лет Земля была необитаема.

— Чепуха. Земле столько же лет, сколько нам, она не старше. Как она может быть старше? Вне человеческого сознания ничего не существует.

— Но в земных породах — кости вымерших животных… мамонтов, мастодонтов, огромных рептилий, они жили задолго до того, как стало известно о человеке. — Вы когда-нибудь видели эти кости, Уинстон? Нет, конечно. Их выдумали биологи девятнадцатого века. До человека не было ничего. После человека, если он кончится, не будет ничего. Нет ничего, кроме человека.

— Кроме нас есть целая вселенная. Посмотрите на звезды! Некоторые — в миллионах световых лет от нас. Они всегда будут недоступны.

— Что такое звезды? — равнодушно возразил О’Брайен. — Огненные крупинки в скольких-то километрах отсюда. Если бы мы захотели, мы бы их достигли или сумели бы их погасить. Земля — центр вселенной. Солнце и звезды обращаются вокруг нас».

Все-таки Брайен и ее единомышленники понимают, что партии надо решать какие-то практические задачи, которые требуют какого-то минимального понимания законов природы, которые не зависят от идеологических установок партии. Например, той же Океании необходимо постоянно воевать то с Евразией, то с Остазией (две другие мировые державы). А для этого надо поддерживать на каком-то минимуме военный потенциал Океании (чтобы поддерживать военный паритет со своими геополитическими противниками). А изобретать и конструировать оружие можно лишь, обладая минимальными знаниями законов физики, механики, химии. Тут-то как быть?

И тут Брайен напоминает Уинстону важнейший принцип обеспечения власти партии – двоемыслие. Оно, оказывается, необходимо не только обывателю, но и науке. Наука должна работать на «внутреннюю партию», снабжая ее одним знанием («внутренним знанием»), а для народа она должна предлагать другие знания («внешние знания»). По сути, это принцип тайных эзотерических обществ, обладающих тайнами для «посвященных» и распространяющих совсем других знания для «профанов». Брайне откровенничает: «Конечно, для определенных задач это («внешнее знание» - В.К.) не годится. Когда мы плывем по океану или предсказываем затмение, нам удобнее предположить, что Земля вращается вокруг Солнца и что звезды удалены на миллионы и миллионы километров. Но что из этого? Думаете, нам не по силам разработать двойную астрономию? Звезды могут быть далекими или близкими в зависимости от того, что нам нужно. Думаете, наши математики с этим не справятся? Вы забыли о двоемыслии?».

Такое «двоемыслие» в науке, такое двойственное знание, по мнению Брайена, явление временное. Наука помогает оболванивать народ и немного помогает партии решать некоторые практические задачи. Когда процесс построения «дивного нового мира» завершится, тогда необходимость в любой науке (равно как и в любой культуре) отпадет: «Не будет искусства, литературы, науки. Когда мы станем всесильными, мы обойдемся без науки. Не будет различия между уродливым и прекрасным. Исчезнет любознательность, жизнь не будет искать себе применения».

Итак, Брайен преподает Уинстону Смиту основы философии и идеологии Большого Брата. В промежутках между этими «занятиями» в подвалах Министерства любви (которые, напомню, сопровождаются шоковыми «процедурами») герой романа в своей камере осмысливает, усваивает лекционный материал Брайена. Он учится основам партийного солипсизма: «Все, что угодно, может быть истиной. Так называемые законы природы — вздор. Закон тяготения — вздор. «Если бы я пожелал, — сказал О’Брайен, — я мог бы взлететь сейчас с пола, как мыльный пузырь». Уинстон обосновал эту мысль: «Если он думает, что взлетает с пола, и я одновременно думаю, что вижу это, значит, так оно и есть». Вдруг, как обломок кораблекрушения поднимается на поверхность воды, в голове у него всплыло: «На самом деле этого нет. Мы это воображаем. Это галлюцинация»».

Смит учится, вырабатывает навыки двоемыслия, осваивает новояз, тренирует способность «самостопа»: «Он немедленно отказался от своей мысли. Очевидная логическая ошибка. Предполагается, что где-то, вне тебя, есть «действительный» мир, где происходят «действительные» события. Но откуда может взяться этот мир? О вещах мы знаем только то, что содержится в нашем сознании. Все происходящее происходит в сознании. То, что происходит в сознании у всех, происходит в действительности. Он легко обнаружил ошибку, и опасности впасть в ошибку не было. Однако он понял, что ему и в голову не должна была прийти такая мысль. Как только появляется опасная мысль, в мозгу должно возникать слепое пятно. Этот процесс должен быть автоматическим, инстинктивным.

Самостоп называют его на новоязе. Он стал упражняться в самостопе. Он предлагал себе утверждения: «партия говорит, что земля плоская», «партия говорит, что лед тяжелее воды» — и учился не видеть и не понимать опровергающих доводов. Это было нелегко. Требовалась способность рассуждать и импровизация».

Смит становится очень самокритичным и признает, что не все сферы двоемыслия ему удается успешно освоить. Смит отдает себе отчет в том, что баланс между логикой и глупостью у него отсутствует, глупость отстает. Чтобы быть по-настоящему «правоверным», надо в себе более активно развивать глупость: «Арифметические же проблемы, связанные, например, с таким утверждением, как «дважды два — пять», оказались ему не по силам. Тут нужен был еще некий умственный атлетизм, способность тончайшим образом применять логику, а в следующий миг не замечать грубейшей логической ошибки. Глупость была так же необходима, как ум, и так же трудно давалась».

Не устаю повторять, что многое из того, что было описано в романе «1984» 75 лет назад, мы сегодня видим воочию. В том числе видим очень серьезные метаморфозы, которые претерпевают наука с ее открытиями и образование, призванное доводить достижения науки до каждого человека. В частности, мы все чаще сталкиваемся с примерами того, что наука не открывает какие-то новые истины, она их конструирует, создает по заказам «партии» (под «партией» я имею в виду то, что сегодня именуют «мировой закулисой», «глубинным государством», «международной финансовой олигархией» и т.п.). Так называемая «наука» все более явно работает на построение «дивного нового мира». А так называемое «образование» все более настойчиво и агрессивно внедряет «фейки» от «науки» в сознание молодых людей.

Подробнее об этом читатель может узнать из моих книг: «Лжепророки последних времен. Дарвинизм и наука как религия» (М.: «Кислород», 2017); «В начале было слово, а в конце будет цифра» (М.: «Кислород», 2019); «Глобальные фальсификации и аферы на службе «хозяев денег». «Глобальное потепление», «истощение озонового слоя», «СПИД», «перенаселение Земли», «пандемия коронавируса» и другие» (М.: «Кислород», 2020); «Климатгейт. Спецоперация "Великой перезагрузки" "новая нефть" и "новое рабство"» (М.: «Книжный мир», 2021).