«Безнадежный Надеждин смог, мы чем хуже?» Генсек Партии любителей пива Калачев рассказал, как ценители пенного воссоздают легенду из 90-х

Генсек возрожденной Партии любителей пива (ПЛП) Константин Калачев за кружкой пенного дал большое интервью Daily Storm. По его словам, Минюст должен зарегистрировать партию вопреки всем слухам, потому что ПЛП не борется за власть. Политик озвучил текущую цель партии: встряхнуть политическую систему и заработать 3% голосов на грядущих выборах в Госдуму, чтобы получить финансирование. Почему новый председатель партии не пьет пиво, «Балтика» не помогла деньгами и как «без штанов» с помощью женщин попасть к Ельцину — читайте в нашем материале.

— Почему председатель партии Сергей Гришин не пьет пиво? И как могли такого человека сделать председателем Партии любителей пива?

— Очень просто. У нас в первой партии была фракция непьющих, и у нас в декларации написано: «Каждый человек имеет право пить пиво или не пить пиво». И вообще, для председателя это очень важно, потому что это обозначает наше отношение к пиву не как к напитку, который нам нужен для смазки, а в первую очередь как к символу. Можно любить Париж и ни разу там не быть. А можно любить пиво как символ, но не пить пиво. Пиво у нас это не культ, это символ.

Замечу что вкус пива Сергею Гришину известен. Просто он в какой-то момент решил, что он зожник и больше пиво не пьет. Уверен, что и в его жизни пиво играло роль катализатора общения. Непьющий председатель — это прекрасно.

Мы проводили опрос аудитории в нашем Telegram-канале, пьют или не пьют пиво наши подписчики. Из трех с половиной тысяч человек 25% пива не пьют! Таковы реалии. Но при этом замечу, что безалкогольное пиво вполне могут пить.

В 2011 году пиво отнесли к алкоголю, и возможностей что были у Партии любителей пива в 90-е, уже нет. Мы ставим вопрос, чтобы пиво до пяти градусов вывести из алкоголя. У нас есть возможность в качестве символа использовать безалкогольное пиво, как это делают пивные компании. У нас как у организации, попадающей в проблему из-за закона о рекламе, могут привязаться к слову «пиво», должна быть возможность маневра.

Даже думали назваться ПЛП (б), то есть безалкогольное, если нас за это зарегистрируют. Не исключаю, что нам нужно будет назваться «Партия любителей ПиВа — Прогресса и Выбора». Или зашифровать слово «пиво». Тогда, думаю, Сергей Гришин будет больше всех счастлив.

— Почему представители Минюста не пришли на съезд? Означает ли это, что партию не зарегистрируют?

— Это же не обязательная опция, а их право приходить на съезд или не приходить! Имеют право прислать человека на съезд, а могут и не прислать, потому что сегодня суббота (интервью записано 5 октября. — Примеч. Daily Storm), все отдыхают — и ну его на фиг. Это не имеет никакого отношения к подаче документов и возможности отказа в регистрации. Они не могут нам отказать, потому что их представитель не был на съезде. Я бы не стал это расшифровывать как знаки какие-то.

Думаю, что если нам будут отказывать, то не из-за того, что на съезде не было представителя Минюста. А из-за того, что кто-то решил, что мы не вписываемся в существующий партийный ландшафт, что мы отнимем голоса не у тех или еще что-то. По этому поводу могу сказать, что аргументы, которые нужны, чтобы убедить власть в полезности ПЛП, уже давно сформулированы.

Во-первых, это повышение явки молодежи и интереса к выборам. Самое главное — мы не оппозиция в классическом смысле, потому что мы не боремся за власть. Мы всем параллельны и никому не перпендикулярны. Мы — возможность для людей найти какую-то отдушину. Можно бесконечно завинчивать гайки и запаивать котлы. В краткосрочной перспективе это работает, но в долгосрочной это будет большой проблемой.

— В СМИ писали, что в администрации президента (АП) не одобрили создание вашей партии. Вы консультировались с ними или с другими представителями власти?

— Я не консультировался, я ставил в известность. Может быть, отношение ко мне неоднозначное, но в АП меня знают. Честно скажу, я отправил в АП описание нашего проекта через людей, которые это описание могут донести до самого верха. Мы играем в открытую, никого не дурим, не пытаемся перехитрить.

Во-вторых, вам не кажется странной сама постановка вопроса? Как мы можем говорить о правовом демократическом государстве, если у нас партии создаются только по указанию сверху? Может ли хоть одна партия создаться снизу? Чтобы система ввела дополнительную легитимность, укрепилась и усилилась, для нее, наоборот, важно показать, что у нас не только сверху все это создается и выращивается.

Мы предлагаем другой вариант. Да, мы выросли снизу, но мы нормальные, договороспособные. Я в ЦИК «Единой России» работал! Мне это припомнят не один раз, если нас зарегистрируют. Меня приглашали на встречи с Володиным, Кириенко. На встречи с Сурковым не приглашали, но я тогда был просто вице-мэром в Волгограде.

Прекрасно понимаю их задачи и прекрасно понимаю коридор возможностей, который есть. Я хочу его расширить и абсолютно уверен, что нельзя до бесконечности нагнетать атмосферу в стране и делать «Россию для грустных». Надо делать Россию для веселых и позитивных. А Партия любителей пива — это как раз инструмент для повышения социального самочувствия.

— Вы заявили о намерении участвовать в выборах 2026 года в Госдуму. Кого вы считаете своим главным соперником? На сколько мест в Думе рассчитываете?

— У нас нет соперников, потому что мы обращаемся к спящим избирателям, кто уже разочарован во всех партиях и не голосовал ни за кого. Мы не отнимаем ни у кого голоса.

И я вообще, не думаю, что Госдума — самоцель. Попадем в Госдуму — хорошо. Не попадем — заявим о себе и создадим платформу для молодых, на следующий раз. Врать не буду, для меня программа минимум — 3%. Это госфинансирование. Это отнюдь не моя пенсия, а возможность пять лет заниматься всерьез просвещением, партийным строительством, разными проектами — музыкальными, художественными, образовательными, пивными и так далее.

Мне исполнилось 60 лет, и моя задача через год-два отдать в руки молодых Партию любителей пива и пост генсека. Ветераны должны помочь опытом, и партия должна через пару лет стать хайповой, модной, веселой и молодежной организацией, которая запустит лифты для молодых. Не на этих выборах, а на следующих. То есть 2026 год — по программе минимум заявить о себе.

Простой пример. Австрийская пивная партия, к сожалению, не попала в парламент, но вы знаете, сколько лет этим занимается их лидер? Девять лет. Он начал с 0,1% голосов, а сейчас у них 2%. Кажется, небольшой прогресс, но человек не бросал это дело девять лет. Я хочу, чтобы ПЛП существовала ближайшие 10 лет как минимум, может, уже даже без меня. Я должен создать для этого базу, а это 3%.

Разговаривал с Валерием Федоровым из ВЦИОМ, чтобы заказать опрос. Он сказал, без публикации, потому что начальники могут быть против, что результат будет такой же, как у Russian Field — около 5%. Мне кажется, что мы сейчас наблюдаем такой кризис партийной системы и усталость от всех, что любое свежее и интересное может выстрелить.

— Некоторые выразили опасение, что ваша партия станет очередным спойлером. Как бы вы могли это опровергнуть?

— Спойлеры для кого? У нас оппозиция осталась? Все разгромлено, их нет. Если говорим о системной оппозиции — у нас все партии это государство. «Единая Россия», ЛДПР, КПРФ, «Справедливая Россия» — партии государства. Нет партии общества. У «Яблока» что-то отнимать — так у них ничего не осталось. У «Яблока» пять-шесть тысяч подписчиков. Нашему Telegram-каналу четыре месяца, и три с половиной тысячи подписчиков! Нам «Зеленые» писали, что если нас не зарегистрируют, вступайте к нам. Они классные, хорошие, но у них 700 подписчиков.

Есть системная оппозиция, которая получает оппозиционную ренту и тем живет. Но зачем нужен спойлер КПРФ, если они не несут никакой угрозы и абсолютно предсказуемые? Зачем отнимать голоса у «Справедливой России», если им и так не хватает? Мы либо вообще отказываемся от выборов — то есть ничего интересного и один кандидат. Но если мы все-таки занимаемся хотя бы имитацией партийной системы, то нужно понять, что нынешняя система изжила. Говорю не как генсек Партии любителей пива, а как опытный политтехнолог и политолог. Систему нужно взбодрить, и мы как раз это можем.

Вы можете представить чтобы Партия любителей пива получила большинство? Нет, это невозможно. В этом наше отличие от оппозиции. Они борются за власть. Мы не можем бороться по одной простой причине. Россия — это средний возраст жителя 42 года, преимущественно женщины, которые на выборах голосуют за «Единую Россию». Можете представить, чтобы эти тетеньки вдруг разочаровались в ней и решили, что Партия любителей пива — это то что нам нужно? Нет.

Несем ли мы риски как организация, которая борется за власть? Нет. Но мы хотим влиять на общественное мнение, быть генераторами каких-то идей. Ставить вопросы, пусть они и не будут решаться. Мы прекрасно понимаем, что такое политика и коридор возможностей. Мы нишевая организация, которая в лучшем случае может получить 6-7%, как раз самых молодых, прогрессивных и пассионарных.

Да, большинство диктует волю. Но меньшинство не представлено. За кого голосовать людям до 30? Вы знаете, что, согласно тому же опросу Russian Field, среди всех партий в категории до 30 лет первое место заняла «Единая Россия», а второе — Партия любителей пива? Можно быть голосом этих людей и рупором их интересов, но при этом власти не угрожать.

Если бы мы угрожали власти, на съезд бы приехал ОМОН, и съезд бы не состоялся. Но ОМОН не приехал, мы с вами сидели пили пиво. Власть не то чтобы против или за, а скорее «давайте понаблюдаем». Какие-то чудаки. Калачева знаем — он не вполне управляемый, но вроде частично системный. Хотя с либеральными тараканами в голове.

А я и не скрываю, что я верю в прогресс, в свободы и права человека. Но я понимаю, что любая революция здесь приводит только к ухудшению ситуации. Я верю в эволюцию. А Партия любителей пива — это инструмент эволюции, в том числе партийно-политической системы, которую она заставит меняться. Если нас вбросить, все оживятся.

— На какие средства будет жить партия? И как планируете зарабатывать в дальнейшем?

— Денег много не нужно, потому что идея либо жива, либо мертва. Если мертвая, то сколько денег ни вкладывай — бесполезно. Как профинансировала свою кампанию Австрийская партия пива? Три источника: выпуск собственного пива, мерч и введение вступительных взносов. Российское законодательство не мешает партиям заниматься коммерческой деятельностью. Сейчас же все предприниматели боятся давать деньги на политические проекты. Значит, надо изобретать что-то другое. Я бы добавил сбор донатов. Если другие, как безнадежный Надеждин, смогли, то мы чем хуже?

Я на «Озоне» купил две майки Партии любителей пива за 2500 рублей у людей, не имеющих отношения к партии. Они просто взяли наш старый плакат, налепили на черную майку, и разлетается на ура. Делают — и слава богу, я только за! Бренд работает сам по себе. Нам главное не испортить.

Мы все вложения в партию сделали 30 лет назад, и они до сих пор работают. Это как покупка акций. Мы тогда вложили всего-навсего 300 тысяч долларов в кампанию. Моя мама вспоминает, как в тумбочке лежали сто тысяч долларов. Боялась, что сын все потратит и останется без денег. Думала: «Может, одну пачечку припрятать? Достану потом и скажу — вот деньги».

Я из партии реально вышел без штанов. Когда закончилась кампания Партии любителей пива, меня пригласили в президентский консультативный совет Ельцина в «Президент-отеле». А у меня не было денег доехать. Возле метро меня узнали девушки: «Это же вы руководитель Партии любителей пива»? — «Я. А вы не дадите мне денег на проезд? Дайте ваш телефон. Я потом верну». Телефон не дали, потому что думали, что я так знакомлюсь. Не могли поверить, думали, шучу.

После кампании у меня не было ничего вообще! Закрыл все долги, в том числе уже за свои кровные. Ничего не заработал, за что меня коллеги не любили. Один сказал: «Ты козел, надо было полбюджета сразу поделить между нами!»

— Есть ли среди спонсоров партии производители алкогольной продукции?

— Крупные дружат с государством, они будут за «Единую Россию». У средних есть проблемы, как у любого бизнеса. К тому же это крафтовые производители, а там люди смелые и неординарные. Не думаю, что нас будут поддерживать «Балтика» и прочие.

Нашли взаимопонимание с Брянским заводом. Они классные, делают пиво по классическим технологиям. Может быть, не выходят за пределы Брянской области, но мы за локальные бренды и нашли с ними общий язык, друг другу понравились. «Балтике» мы неинтересны, а Брянск предложил поездку делегации партии на завод. С удовольствием поедем. Они не могут нам дать деньги, но если они поучаствуют в коллаборации, это будет здорово. Шоу партии и небольшого производителя, им и нам реклама, все довольны.

Я абсолютно не верю, что нам пивная индустрия даст денег. Мы пиво и так продвигаем, бесплатно, зачем нам еще и деньги давать? В 90-е нам пивная индустрия ничего не давала. Получали поддержку от импортеров, кто завозил пиво. В 90-х годах получали деньги от людей, с пивом вообще не связанных.

Как-то вечером звонит телефон, это от председателя «Балтики». «Константин Эдуардович, у меня для вас хорошая новость! Боллоев прочитал вашу записку и просил передать, что вас морально поддерживает. Материально не можем, но «Балтика» с вами». Передал Таймуразу Боллоеву, что замечательная новость, но нам не нужны деньги пивоваров. Единственное — он человек влиятельный. Поэтому, если у него спросят где-то про Партию любителей пива, то пусть скажет, что это хорошие ребята, с ними можно иметь дело.

То же самое сказал на встрече с Вячеславом Мамонтовым, руководителем Ассоциации производителей пива. Мамонтов пришел кислый, думал, что буду что-то просить. Я сказал, что ничего просить не буду. — «А что мы тогда встретились?» — «Я вам расскажу про наш проект, и мы выпьем пива». Но выяснилось, что он не пьет.

— Не могу не спросить: есть ли у партии позиция по поводу СВО?

— Мы, как все нормальные люди, — за то, чтобы все закончилось как можно скорее, но не в ущерб интересам России. Любое смертоубийство — это плохо. Мы не можем вернуться в прошлое. Что случилось, то случилось.

У нас в партии разные мнения по поводу СВО, мы к этому относимся терпимо. Это не та тема, из-за которой стоит ссориться. Потому что осмысление того, что происходит, начнется лет через пять. Реальные оценки будут в будущем, а сейчас нужно принимать как данность то, что есть, и надеяться, что все закончится как можно скорее. Но не поражением России.

]]>