«Все говорят про жестокое отношение тренеров к ученикам. А я считаю, что есть требовательное». Интервью Ильи Авербуха

Серебряный призер Олимпиады и главный хореограф-постановщик страны Илья Авербух — о скором 50-летии, новых шоу, тренерской профессии, субъективизме в танцах на льду и деле Камилы Валиевой. Илья Авербух — не просто спортсмен с большим количеством титулов. Это человек, который после окончания карьеры создал в России индустрию ледовых шоу и разнообразных проектов, связанных с фигурным катанием. Уже больше двадцати лет его проекты разрывают телерейтинги и собирают полные залы. Но Авербух не ограничивает себя ледовыми коммерческими постановками. Свой талант хореографа и режиссера он реализует в партнерстве с действующими спортсменами, а также на проектах мирового масштаба. Именно Авербух был постановщиком церемоний открытия чемпионата мира по футболу в 2018-м, Универсиады в Красноярске, празднования 800-летия Нижнего Новгорода и т. д. Не так давно он начал тренерскую карьеру. Вместе с Еленой Масленниковой Авербух готовит новые танцевальные пары, которые постепенно становятся известными и приобретают своих фанатов. Он живет в максимально плотном графике и практически неуловим. Поэтому любое интервью Авербуха — эксклюзив, который нельзя пропустить. Из его разговора с корреспондентом «Матч ТВ» вы узнаете: что ждать зрителям от шоу, посвященного 50-летию Авербуха;что он сам думает о своем юбилее;будет в ли в его шоу Роман Костомаров;как Авербух относится к оценкам в танцах и понимает ли критерии;когда было больше субъективизма — в годы его выступлений или сейчас;с кем из фигуристов Авербуху хотелось бы поработать;почему постоянные смены партнеров в танцах — это плохо;как он относится к делу Камилы Валиевой. «КОСТОМАРОВ — ЧАСТЬ МОЕЙ СЕМЬИ. ОН БУДЕТ В ШОУ» — В ближайшее время вы планируете реализовать два больших проекта. Один из них — шоу к вашему 50-летию. Расскажите, что ждет зрителя. — 17 декабря состоится большое гала-шоу на «ВТБ Арене». Их будет два. День рождения у меня 18-го, но 17-е — воскресенье. В понедельник, наверное, было бы странно это делать. Действительно, я являюсь режиссером данного проекта. Поэтому у меня вдвойне сложная задача — найти правильную дорогу, по которой мы пойдем вместе со зрителями в этих двух гала-шоу. Я не хочу, чтобы это превращалось в какое-то чествование или глобальное подведение итогов. Это еще одна встреча со зрителями, важный для меня день. Поэтому я построю гала-шоу исключительно как подарок и благодарность поклонникам фигурного катания. Это не пустой штамп, мы действительно зависимы от зрителей и всё делаем для них. Мне хочется сказать им спасибо. Каждый из нас подводит свои итоги, у каждого свои значимые даты, рубежи. Сейчас свой рубеж я просто хочу встретить с ребятами — участниками шоу и вместе со зрителями. — Кого из фигуристов зрители увидят на льду? — Практически все дали согласие выступить. К сожалению, не все могут по датам, потому что у кого-то есть еще параллельные проекты. Но почти все ребята из ледовой семьи сказали, что готовы поучаствовать в этот день. Зрители увидят фигуристов разных поколений. В первую очередь тех, кто начинал со мной 20 лет назад. Ведь в этом году мы отмечаем еще и 20-летние моего первого шоу. Будут Леша Ягудин, Таня Тотьмянина, Максим Маринин, Оксана Домнина, Максим Шабалин, Мария Петрова, Алексей Тихонов, Албена Денкова, Максим Ставиский. Хочу подчеркнуть, что в шоу будет Рома Костомаров. Именно будет, но не надо передергивать и писать, что «будет выступать». Рома — часть моей семьи, он — мой большой друг. Как это будет выглядеть, в какой форме — мы еще решаем. Я не хотел бы спекулировать на слове «выступать». Это некорректно. — Наверняка будут и действующие спортсмены. — Безусловно, будут и те, с кем мы пересеклись по жизни чуть позже: Женя Медведева, с которой я работал как хореограф-постановщик и которая сейчас выступает в моих спектаклях, Аня Щербакова, принимавшая участие в моих больших гастролях в Сочи, Женя Тарасова и Володя Морозов, Александра Степанова и Иван Букин, Лиза Туктамышева, Марк Кондратюк, Михаил Коляда, Дмитрий Алиев. Думаю, что, по сути, это должен быть добрый вечер, полный множества сюрпризов для зрителей, в том числе массовых номеров. Хочется рассказать не только о моей жизни в фигурном катании, но и о театральных проектах, ледовых постановках и о больших церемониях, которые я делал: открытие Универсиады в Красноярске, чемпионата мира по футболу в 2018-м, 800-летие Нижнего Новгорода, Ночь рождения Перми и еще очень много всего. «ЛЕД ДАЕТ ЛЮДЯМ ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО» — 50 лет — значимый для вас рубеж? Или вы не акцентируете внимания на подобных датах? — Каждый ответ на этот вопрос будет устоявшимся штампом. Если я скажу, что не чувствую себя на 50 лет и эта цифра существует отдельно от меня, точно не буду первым, кто так ответит. Но по моему мироощущению это действительно так. Я с неким кокетством сам себе говорю, что мне уже «полтинник». Но головой я пока это не догоняю и не ощущаю. Возможно, потому что у меня очень насыщенная жизнь. Вот даже вы меня поймали где-то на бегу, а ведь есть еще очень много людей, которые хотят меня видеть в работе. Я постоянно погружен в разные истории, поэтому у меня нет времени сублимировать, грустить и переживать по этому поводу. Хотя, конечно, всё очень стремительно. Как в проектах, так и по жизни. Очень стремительно подлетела вот эта дата. Когда-то казалось, что это такой рубеж, после которого можно только сидеть на даче и слушать пение птичек. Но оказывается, что еще можно активно творить, работать и двигаться дальше. Это действительно немного страшноватая цифра, особенно когда звучит как «полвека». Впрочем, у меня есть большая мотивация — два сына, которых нужно вывести в большую жизнь. У меня замечательная семья, я стараюсь сделать как можно больше, чтобы заложить фундамент на дальнейшую жизнь детей. — Наверное, я не ошибусь, если скажу, что фигурное катание вас подпитывает, позволяя сохранять здоровье, драйв, свежесть идей. — Думаю, да. Лед дает долгожительство людям. Дай бог здоровья перешагнувшим 80-летний рубеж Елене Анатольевне Чайковской, Тамаре Николаевне Москвиной и Алексею Николаевичу Мишину. Совсем недавно была трагическая дата — уход Олега Алексеевича Протопопова, но, опять же, это случилось в 91 год, а до 76-ти он выступал. Великий тренер Игорь Борисович Москвин тоже ушел в достаточно серьезном возрасте — 91 год. То есть фигурное катание — это вид, где очень много долгожителей благодаря активности в виде выходов на лед. Москвина и Мишин до сих пор тренируют, выходят на лед в коньках, что не может не восхищать и не мотивировать тебя. Когда Алексею Николаевичу исполнилось 81, я спросил у него: «Ну, как?» Он ответил: «Только лучше и спокойнее». «ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА МЫ БУДЕМ СТОЯТЬ ВРОВЕНЬ С СИЛЬНЕЙШИМИ ТРЕНЕРАМИ В НАШИХ ТАНЦАХ» — Вы продолжаете активно развивать свою тренерскую карьеру. Как вы себя чувствуете в этом качестве? — Я бы сказал, что состоявшимся тренером от и до, наверное, не являюсь. Да, я стал гораздо больше тренировать, создана школа, в которой старшим тренером работает Елена Масленникова. Но я, наверное, больше курирую развитие школы. При этом три-четыре раза в неделю выхожу на утренние тренировки с ребятами, мы работаем, вычищаем программы. Основной акцент брошен на две пары: Александра Шинкаренко/Владислав Михайлов и Софья Шевченко/Андрей Ежлов. Я приезжаю с ними на соревнования, это для меня новый формат. Получается, мое становление как тренера проходит вместе с ребятами. Я думаю, что у нас неплохой тандем с Леной. Он образовался уже больше 20 лет назад. Только в обычных проектах я ведущий, а она рядом со мной. Здесь же Лена является старшим тренером, а я ее всесторонне поддерживаю, равно как и спортсменов и всю группу в целом. — Насколько для вас важны результаты здесь и сейчас? Или можно сказать, что вы работаете на перспективу? — Конечно, любой группе нужно время на становление. Поэтому то, что Шинкаренко/Михайлов на второй год нашей работы заняли призовое место на этапе юниорского Гран-при, очень радует. Шевченко/Ежлов тоже здорово показали себя по взрослым на Гран-при в Красноярске. Есть еще ряд пар, которые зрители пока не видят. У нас очень сильная группа разных возрастов с акцентом на юниоров. Думаю, что через три года к следующему олимпийскому циклу мы будем стоять вровень с сильнейшими тренерами нашего танцевального мира. — Что чувствуете, когда стоите за бортиком, а ваши спортсмены выступают? Можно сказать, что это те эмоции, которых раньше не испытывали? — Это очень волнительно. Когда ребята выходят на лед, сердце замирает, ты очень переживаешь из-за того, что они могут что-то не сделать, совершить ошибку. Очень много стрессовых ситуаций. Когда делаешь большую церемонию, как «Нижний-800» или открытие Универсиады в Красноярске, когда всё идет в прямом эфире, а на трибунах президент нашей страны, то находишься в полностью неадекватном состоянии из-за волнения. Поэтому я уже научился справляться в таких ситуациях. Я спокойно принимаю даже какие-то поражения и с удовольствием радуюсь победам. Правда, долго радоваться успеху не умею, сразу переворачиваю страницу. Ребята знают — я произношу фразу: «Молодцы. Работаем дальше». Так заканчивается почти каждый проект. Многие, наверное, еще год могли бы жить на эмоциях от успеха, но мне хватает пары дней, чтобы почувствовать какое-то удовлетворение от сделанного. — Вероятно, это черта большого спортсмена, который привык к гонке за титулами. — Видимо, да. Это идет из спорта. «ВО ВРЕМЯ МОЕЙ КАРЬЕРЫ СУБЪЕКТИВИЗМА В ТАНЦАХ БЫЛО ГОРАЗДО БОЛЬШЕ» — Танцы на льду — очень субъективный вид. Многие просто не понимают, как выставляются оценки. Как вы сами относитесь к судейству? Переживаете по поводу оценок или в первую очередь смотрите на прокат? — Я думаю, что это кокетство. Фигурное катание — это спорт, и любой человек хочет побеждать. Конечно, оценки — это характеристика твоей работы и того, как ты выступил. Можно отвечать фразой, которую произносят 90 процентов спортсменов: «Главный мой соперник — это я сам. Если я обыграю себя, то обыграю всех». Но объективно любой спортсмен хочет победить именно соперников. Поэтому оценки очень важны и играют большую роль. Мы отталкиваемся от них, тщательно смотрим и разбираем. Мне кажется, это более честная позиция. Есть знаменитая фраза, принадлежащая Ирине Родниной: «Катание забывается, результаты остаются». Это лучший ответ. Если ты прекрасно откатался, но ничего не выиграл, об этом никто не вспомнит. — В современных танцах много технических нюансов. Насколько вы в них погружены? — Не могу сказать, что являюсь гуру. У нас есть технические специалисты, которые в этом чувствуют себя как рыба в воде. Даже те тренеры, которые разбираются во всех нюансах, на этапе постановки программ приглашают технических специалистов, чтобы они находили те или иные ошибки с точки зрения правил. Я развиваюсь в этом направлении, но не считаю его очень важным. Основной задачей для себя вижу — сделать интересную канву программы, а дальше придет специалист и покажет, что надо доработать в конкретных блоках, и мы всё поправим. Если бы меня спросили, по каким правилам хотел бы соревноваться я — по тем, которые существовали, когда я еще катался, или по современным — то, конечно, выбрал бы второй вариант. Потому что критериев оценки сейчас гораздо больше. Может быть, не такие самобытные программы получаются, потому что раньше был акцент всё же на танец. Но, например, в этом году очень удачная произвольная программа у Александры Степановой и Ивана Букина, в ней учтены все технические аспекты и присутствует драматургия. В таком раскладе конкурировать с соперниками в нынешних реалиях гораздо проще и понятнее, чем это было в мое время, когда главным критерием было «нравится — не нравится». — То есть во время вашей спортивной карьеры субъективизма в танцах было больше? — Гораздо больше. Уже при мне начали появляться какие-то обязательные элементы, но они всё равно интерпретировались в свободной форме. — Есть устоявшееся мнение, что тренерская профессия — неблагодарная. Согласны с этим? — К сожалению, наверное, да. Чтобы создать ученика, вложить в него свои знания, уходит огромное количество времени, сил и энергии. Поэтому, когда он под твоим руководством уже дошел до такого уровня, что готов встать на пьедестал соревнований, и вдруг переходит к другому тренеру, становится очень обидно. Получается, что сливки с твоей работы снимает уже другой специалист. В такой ситуации не может быть всё равно. При этом, конечно, когда твой ученик выигрывает медаль, это очень приятно. Поэтому я бы на этот вопрос ответил всё же и да, и нет. Издержки у профессии есть. Самое обидное и грустное — это уход учеников. Поэтому я считаю, что сейчас между собой должны конкурировать крупные школы с устоявшимися тренерскими штабами. «ОДНА ИЗ ЗАДАЧ ТРЕНЕРА — ДОСТАТЬ ИЗ УЧЕНИКА ТАЛАНТЫ, ЗАЛОЖЕННЫЕ ОТ ПРИРОДЫ» — Тренеры в фигурном катании часто оказываются под общественным давлением. Их обвиняют в жестоком отношении, игнорировании интересов спортсменов, фаворитизме и прочем. Как вы относитесь к таким историям? — Я считаю, что это часть журналистской профессии. Вы сказали «жестокое отношение». А я считаю, что есть «требовательное отношение». Это разные слова. Но у нас очень часто всё это передергивается. Я за требовательное отношение тренера к спортсмену. Может быть, потому что прошел советскую школу. Одна из задач тренера — достать из ученика те таланты, которые в него заложены от природы. Но любой молодой человек стремится отдыхать, играть и проводить время с друзьями, поэтому его надо дисциплинировать, предъявлять к нему требования. С точки зрения людей, которые не погружены в мир спорта, эти требования могут казаться чрезмерно суровыми. Но, объективно, спортивная жизнь требует аскезы, дисциплины и определенного самоотречения. Спорт очень сильно помолодел. Мы требуем результатов от очень юных ребят, которые могут чисто физически выглядеть абсолютно зрелыми, но в силу возраста быть не устоявшимися психологически. Требовать от них полного самоконтроля сложно. Поэтому контроль чаще всего осуществляют тренеры. Рисовать из них монстров — неправильно. — Доводится слышать истории про оскорбления от тренеров и даже рукоприкладство. — Это недопустимо. Но нужно понимать, что порой тренеры предъявляют требования и замечания в суровой форме, чтобы добиться от спортсмена результата. Например, Татьяна Анатольевна Тарасова рассказывала, как была вынуждена плеснуть в лицо водой Жене Платову, который находился в предобморочном состоянии перед прокатом на Олимпиаде. В итоге он пришел в себя. Эту историю можно трактовать как нарушение правил. Она может вызывать возмущение. Можно всё довести до абсурда, но мы все знаем, что это помогло Жене стать олимпийским чемпионом. — Вернемся к вашему второму проекту, который будет реализован в ближайшее время. Это постановка «Корова на льду». Мы привыкли, что вы используете для постановок общеизвестные в мировом масштабе сюжеты. Чем вас зацепила «Корова на льду»? — Я всегда хочу найти новый драйв. За долгую ледовую жизнь мной было создано 15 различных постановок и почти все они — по абсолютно понятным произведениям, можно сказать, коммерческим. «Щелкунчик», «Снежная Королева», «Волшебник страны Оз», «Бременские музыканты», «Малыш и Карлсон» — это всем известные истории, которые просятся на лед. Что касается «Коровы на льду», то всё произошло спонтанно. Раздался звонок Константина Эрнста, который сказал мне, что перед ним сидит очень хороший детский писатель из Санкт-Петербурга Антон Соя, который хотел бы мне показать свою книгу. Он написал много детских рассказов. Я хочу поддержать Антона, потому что писать книги для детей — это серьезный труд. Мы встретились с ним в Санкт-Петербурге с легкой руки Константина Львовича. Он показал мне свои рассказы, среди которых была «Корова на льду». Я сначала скептически отнесся к этой идее, потому что изначально мы планировали в этом году ставить семейный спектакль «Мама» по сказке «Волк и семеро козлят». Но, перечитав книгу Антона, я подумал, что сейчас не хватает именно такой истории, сюжет которой зрители еще не знают. — Намекнете, о чем он? — «Корова на льду» — это такой устоявшийся штамп. Но у нас это не будет в форме высмеивания. Получится очень добрая сказка. Я много в ней переработал и стал соавтором сценария вместе с Борисом Комаровым. В исходном варианте у Антона корова потом еще и на роликах катается, а у нас будет только на льду. Это рассказ не про корову, а про внутренние ощущения, про уверенность в себе. Главный вопрос сейчас — кто же будет выступать в роли коровы. Я пока подержу интригу. Может быть, потом всех разочарую. А может быть, потом все поймут, что так и надо было сделать. Это сказка о семейных ценностях, о добре. В ней будут задействованы Женя Медведева, Леша Ягудин, Таня Тотьмянина и Максим Маринин, будет традиционная для меня живая музыка, рассказ будет вестись онлайн, как в «Волшебнике страны Оз». Интерактивное общение пришлось зрителям по душе. — Можно ли сказать, что для вас возможность реализации такого сценария стала новым интересом? — Конечно, мне самому интересно. Когда ты воплощаешь на льду известное произведение, у тебя очень сложная задача, потому что предъявляешь зрителю свое прочтение. Но сейчас мне очень интересно, какой в принципе получится «Корова на льду», которую никто не знает. Мы очень много работаем, постоянно обсуждаем «Корову», все максимально увлечены процессом. Хотел бы отметить, что в этом проекте я работаю с очень талантливым режиссером по костюмам Ольгой Тумаковой, с которой мы сделали уже не один большой проект. У нее очень яркий, интересный подход и видение каждого героя. Она — обладательница «Золотой маски» за спектакль «Синяя птица». Команда у нас очень сильная. «БЫЛО БЫ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО ПОРАБОТАТЬ С КАМИЛОЙ ВАЛИЕВОЙ» — Ребята, которые выступают в ваших проектах, говорили, что кататься под живую музыку — ни с чем не сравнимое удовольствие. Как вам пришла эта идея? — Это уже давно моя визитная карточка. Еще со спектакля «Огни большого города», где было сочетание и современной хореографии, и мюзиклового исполнения. Там пела Светлана Светикова. В спектакле «Кармен» тоже звучит живая музыка, и зрители всегда это отмечают. Впечатляют не только вокал, но и сами инструменты: гитары, ударные, труба. Только в «Анне Карениной» я ушел от живого исполнения, оставив только скрипку. Я считаю неким моветоном, когда звучит какая-то фонограмма, а спортсмены просто открывают рот, делая вид, что звучит их голос. Это не очень приемлемая форма для меня. Как что-то искусственное. Мне нравится, когда у каждого спектакля рождается своя энергия, в том числе посредством звучания. Надеюсь, что у «Коровы на льду» будет долгая жизнь, и прошу всех относиться к этому произведению с доброй улыбкой. — Вы работаете почти со всеми топовыми фигуристами. Есть ли спортсмены, с которыми вы еще пока не работали, но очень бы хотелось? — Вы правы, я работал практически со всеми. Но из тех, кто катается сейчас, я никогда не работал с Петром Гуменником. Со всеми остальными ребятами из топ-10 я работал. Только несколько показательных номеров я ставил паре Анастасия Мишина/Александр Галлямов. Мне было бы очень интересно поработать с ними именно в спортивной программе. Также я не работал как со спортсменкой с Камилой Валиевой. Она, безусловно, поцелованная богом. Сейчас Камила выросла, повзрослела. У нее колоссальный талант. К сожалению, у меня не было возможности с ней поработать. Было бы очень интересно творить вместе с ней. — Спортивный арбитражный суд (CAS) должен вынести решение по ее допинговому делу в начале 2024 года. У вас есть надежда на справедливый решение? Отразится ли это на ее дальнейшей карьере? — Очень сложная история. Она настолько долго тянется. Поэтому я надеюсь, что если какое-то наказание и последует, то прошедшее время будет зачтено. Я искренне верю в невиновность Камилы. Этери Георгиевна Тутберидзе и ее штаб всегда работали исключительно на результат. Я в этой ситуации полностью на стороне Камилы и Этери Георгиевны, у меня нет здесь никаких сомнений. Очень хочется, чтобы вся эта ситуация никак не повлияла на талантливейшую фигуристку, которая, уверен, может еще очень многое показать. «В ТАНЦАХ НА ЛЬДУ ПАРЫ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ ДОЛГУЮ ЖИЗНЬ» — Второе межсезонье подряд в российских танцах происходит революция. Пары распадаются, появляются новые, спортсмены меняют тренеров. С чем это связано? Не падает ли из-за этого уровень? — Я считаю, что в этих хождениях ничего хорошего нет. Особенно в танцах на льду, где пары должны иметь долгую жизнь. Быстро создаваемые дуэты — это не здорово. Пара должна скататься, почувствовать друг друга. Без этого нельзя. Это очень чувствуется. Как бы ни подходили ребята друг другу внешне, как бы четко ни вкидывались в поддержки, общей химии не чувствуется, потому что за плечами нет трех-четырех лет, проведенных вместе. Поэтому я считаю, что в юниорском спорте нужно делать акцент на сохранение пар и не культивировать гуляние. С чем это связано? В паре два человека, каждый из которых выбирает свою дорогу. Но я не думаю, что кто-то счастлив от этого. Мне до сих пор видится странным решение Василисы Кагановской и Валерия Ангелопола разойтись. Наверное, у каждого из них своя правда, я не углублялся. Но принимать такое решение в начале сезона, когда за спиной долгая подготовка, сделаны программы, а впереди открываются разные дороги, — это совершенно непонятно для меня. Я сторонник дуэтов, которые долго вместе. Которые сначала прошли период, когда их никуда не пускают, а потом, когда их начинают пускать. Все хотят, чтобы с первого турнира им все аплодировали стоя и говорили, что ничего подобного ранее в танцах не видели. Так не бывает, танцы — консервативный вид. И в этом консерватизме есть своя сила. — То есть мнение о том, что в фигурном катании нужно отстоять очередь до титулов, имеет общее с реальностью? — В танцах на льду так было всегда. Я считаю, что ты в любом случае должен завоевать авторитет у судей и зрителей. Давать им ощущение, что ты пришел всерьез и надолго. Да, бывают чудеса, но крайне редко. Я считаю, что пусть тебе сначала недодадут, а потом ты докажешь, что достоин большего и в конечном счете получишь те результаты, которых заслуживаешь. — Вам не кажется, что все эти хождения в танцах связаны с изоляцией российского спорта? Возможно, если бы у спортсменов была возможность выступать на международных этапах Гран-при, чемпионатах Европы, мира, Олимпиадах, то и мотивации трудиться вместе было бы больше. — Это вопрос риторический. На него не надо отвечать. Мы все не согласны с отстранением. Спорт всегда был вне политики и должен оставаться. Это несправедливое решение. Мне кажется, что сильные и достойные, которые пройдут сложный период в изоляции, возьмут потом свои медали. Те, кто хотят всё здесь и сейчас, не заслуживают этих медалей.