«Когда я скучаю по ощущениям в воздухе, делаю прыжки. Еще получается тройной». Юко Кавагути о жизни после спорта

Откровенное интервью бывшей фигуристки. Японка Юко Кавагути — двукратная чемпионка Европы, многократный призер крупных международных турниров в паре с Александром Смирновым. Родилась и выросла в Японии, где сильная школа одиночного катания, а парное долгие годы вообще не развивалось. Юко могла стать одной из известных на весь мир одиночниц, но более четверти века назад решила кардинально поменять свою жизнь, увидев выступление Елены Бережной и Антона Сихарулидзе на Олимпиаде в Нагано. Кавагути переехала в Россию и сменила гражданство ради того, чтобы тренироваться у Тамары Москвиной. Под ее руководством Юко и добилась успехов, хотя долгую и яркую карьеру сопровождали травмы, обидные неудачи в решающий момент. После ухода из спорта Юко осталась жить в Петербурге. Теперь она связана с фигурным катанием в другом ракурсе и параллельно занимается массажем лица. «Матч ТВ» узнал у знаменитой спортсменки, что делает ее счастливой сейчас, какая у нее была основная цель в спорте и почему сегодня фигурное катание ей мало интересно. «На карантине спортом стало невозможно заниматься, а от красоты никто не отказывается» — Расскажите о своей жизни после завершения спортивной карьеры. Читала, что вы тренируете детей и судите соревнования. — Я технический специалист, работаю на всероссийских турнирах. Много училась, чтобы освоить эту профессию. Сейчас нас — технических специалистов — много, конкуренция огромная. Складывается даже ощущение, что в спорте у меня было меньше конкуренции. А тренерством я давно не занимаюсь, лишь иногда частным образом. Рада, что нашла себя как судья. Пока я живу в России, окончательно отходить от фигурного катания не нужно, мне кажется. — Почему не пошли работать в команду любимого тренера? — Можно сказать, что для меня нет места. Там достаточно тренеров для высокоуровневой команды. Мой партнер Александр [Смирнов] нашел себя в этом клубе, и я за него очень рада. А Тамаре Николаевне [Москвиной] благодарна за то, что оставила мне право выбора и свободы. После ухода из спорта я могла вернуться на родину или остаться в России. На меня никто не давил. Но если работать тренером, то у Тамары Николаевны. Другой коллектив меня не интересовал. Что ж, тут не сложилось, зато я выбрала другой путь — судейский. Мне это подходит. Думаю, все к лучшему. Когда я порой прихожу на каток и вижу, как трудятся тренеры, понимаю, насколько это сложно. — Еще вы иногда выступаете. С удовольствием смотрела вживую вашу программу на мастер-классе Москвиной в июне. — Да, я очень люблю кататься на льду и современными танцами в зале занимаюсь. Постоянно ищу новые творческие идеи. Так я и эту программу поставила: пару раз пробовала перенести танец на лед, и потихонечку пошел творческий процесс. Музыка меня очень вдохновляла, и получилось целое произведение. Я очень хотела донести его до публики. Тамара Николаевна пригласила к себе на мероприятие, и я с удовольствием каталась. Было очень волнительно и страшно. Правда, это еще не окончательный вариант программы, а черновик. Желание ее дорабатывать стало ещё сильнее после выступления. Надеюсь, покажу еще. Вообще я стараюсь кататься, пока время и здоровье позволяют. Мы много выступали в шоу с Сашей, но потом он отошел от этого — он уже всей душой тренер. Какое-то время я каталась с Никитой Володиным, пока у него был перерыв в спорте. Сейчас я редко участвую в шоу — без партнера мало приглашают. — Несколько лет назад вы занялись массажем лица. Как это сложилось? — Меня вдохновила замечательный массажист, к которой я хожу. Когда весной 2020 года начался карантин, спортом стало невозможно заниматься, а от красоты никто не отказывается. Я хотела помочь спортсменам иным путем, ведь массаж — неотъемлемая часть жизни в большом спорте. Всем нам часто делали массаж, в том числе лица. Мне очень помогало, ведь это взаимосвязано — через нервные окончания, общую энергию тела. Я уважаю своего массажиста и ее подход, как она помогает спортсменам. Я прошла обучение, начала работать в салоне. Понравилось, и я по сей день провожу сеансы. Уже обзавелась постоянными клиентами, а еще в прошлом году выиграла чемпионат России по массажу лица. «Мой тренер замечательна тем, что позволяет ученику исполнить свое желание, если он выполняет все остальные задания» — У вас была длинная, насыщенная карьера. Какой момент в ней самый счастливый? — Когда мы исполнили на соревновании четверной сальхов-выброс. Это моя главная причина перехода в пары. Даже поддержки не так привлекали — я хотела освоить четверные выбросы. — Вы со Смирновым одна из немногих пар, кто решался на такой сложный и опасный элемент. Не страшно было? — Я не задумывалась о рисках. Просто очень хотела и чувствовала, что мне нравится. Это ощущение полета в воздухе, безумная высота… Я стремилась к ней — ни больше ни меньше. Сейчас нет возможности делать выброс, поэтому, когда я скучаю по ощущениям в воздухе, делаю прыжки. Ещё получается тройной. Я люблю красоту, чтобы было интересно смотреть. Поэтому хотелось не просто чтобы все по течению, а рассказать историю своими телом и техникой. Тогда получается искусство. Я именно так воспринимаю процесс и придерживалась такого подхода в спорте. Об опасности думала, но желание перевешивало. Саша и Тамара Николаевна не всегда были согласны с моим «хочу». Но мой тренер замечательна тем, что позволяет ученику исполнить свое желание, если он выполняет все остальные задания. Я слушалась тренера, учитывала ее требования, и взамен она разрешала мне добавить четверной выброс, который я безумно хотела. — Самый грустный момент в вашей карьере — непопадание на Олимпиаду в Сочи? Вы ведь даже уехали на время в Финляндию, чтобы не видеть эту суету. — Да, это было очень обидно. Я ведь была в хорошей форме, готова была выступать. Саше чуть не хватало времени восстановить его колено. Чтобы не рисковать его здоровьем, мы приняли решение «без Сочи». Сейчас уже прошло столько лет, что все осталось в прошлом, сожаления не должны наводить на лишнюю грусть. А в тот момент правильным поступком был отъезд на время Олимпиады с мамой в соседнюю с Петербургом Финляндию. Ведь тогда на каждом шагу все обсуждали новости Олимпиады, все напоминало о турнире, которого я лишилась. Зачем было смотреть на это? — Ваша любимая программа из своего репертуара? — «Каприччиозо» Сен-Санса — самая первая наша совместная программа с Сашей. Еще я очень любила произвольную под симфонию «Манфред» Чайковского. Это уникальный выбор, ведь под такую музыку никто ранее и никто потом не катался. Мы исполняли эту программу два сезона. «Из фигуристов прошлых поколений я люблю Ягудина. Его программы на шоу — то самое искусство и артистизм» — Меня удивила фраза из одного вашего интервью: «То, что я получила здесь — все дипломы и другие документы — в Японии ничего не значат». Как такое может быть? У вас же медали международного уровня. — Увы, многое решают формальности. Чтобы мне начать тренировать в Японии, пришлось бы все начинать с нуля. Парного катания там много лет не было, сейчас только потихонечку развивается. А здесь у меня какой-то статус, опыт. Я выучилась на технического специалиста и реализуюсь в судействе, совмещаю эту работу с индустрией красоты. Хотела стать судьей и от японской федерации фигурного катания, затем могла бы попасть на международные турниры. Но не случилось, к сожалению. — Хореограф Никита Михайлов отмечал, что организаторы ледовых шоу в Японии любят набор отдельных номеров. А целостный ледовый спектакль с единым сюжетом редко практикуют. Это как-то связано с менталитетом? — Сейчас уже есть спектакли на льду, они набирают популярность. Просто в России их мало знают, потому что мировые звезды там редко участвуют. Шоу с сольными показательными номерами — это больше для действующих спортсменов в межсезонье. Мао Асада, Сидзука Аракава, Юзуру Ханю, Дайсуке Такахаши продолжают выступать. Они известны и востребованы, создают свои шоу, у каждого свой коллектив. Так что ледовые спектакли, которые так любят в России, на моей родине тоже есть. — Как вы в свое время адаптировались к русской, абсолютно новой для себя культуре? — Не знаю, полюбила ли русскую культуру, но привыкла — это точно. Человек ведь ко всему может привыкнуть. Главное, у меня есть люди, с которыми приятно и интересно, которыми я восхищаюсь. — На каком языке вы думаете и читаете? — На родном языке, потому что мы часто созваниваемся с родителями, я читаю японские книги и смотрю фильмы. А от английского вообще отошла: когда я жила в Америке, у меня не было проблем с английским. Но без практики этот навык быстро уходит. — Читали ли вы книги Харуки Мураками? Какая больше нравится? — Читала только «1Q84» — самый большой его роман. Но эта литература мне не сильно нравится. Больше люблю книги неклассических современных японских авторов, которые менее известны. Например, Асаи Макатэ. — Вы ходите на культурные мероприятия в Петербурге, посвященные Японии? — Меня иногда приглашают в Санкт-Петербургский государственный университет. Я там училась на факультете международных отношений, потому что интересовалась сферой дипломатии, хотела стать культурным мостом между Японией и Россией. Теперь прихожу как почетный гость, выступаю с торжественными речами. — Кто из российских фигуристов вам нравится? — Мои любимые пары за всю историю фигурного катания — Елена Бережная и Антон Сихарулидзе, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков. Я ведь попросилась к Тамаре Николаевне после выступления Елены с Антоном на Олимпиаде в Нагано. Их катание меня вдохновило кардинально изменить свою жизнь. Но вот смотрю на нынешний мир фигурного катания и понимаю, что точно не отправила бы факс Тамаре Николаевне и в Россию не переехала бы. Меня привлекает искусство на льду. Раньше его было много, а сегодня стало по-другому. Спортсменам приходится слишком много думать из-за правил, и остается меньше простора для творчества. Из фигуристов прошлых поколений люблю Ягудина. Его программы на шоу — то самое искусство и артистизм. Виден жизненный опыт, зрелость спустя столько лет после завершения карьеры. Здорово, что здоровье и силы позволяют еще многое показывать на публике. Нам очень повезло, что можем успеть насладиться катанием Алексея! А так, я не смотрю соревнования, даже Олимпиады. Честно говоря, во время спортивной карьеры тоже мало следила. Сегодня на это влияет еще и работа судьей: когда посмотришь пятьдесят человек подряд, проанализируешь нюансы каждого проката, уже глаза отказываются видеть лед.