Каким был последний домашний матч Эдегора на родине. Его могли забрать в Минск?
Каким был последний домашний матч Эдегора на родине. Его могли забрать в Минск? Проект
проводит короткую экскурсию по норвежским аренам Ивана Жидкова Норвегия невероятно красива и хотелось привезти ее домой по кусочкам. Поэтому, как выяснилось через много лет в момент переезда, я, не особо любящий сувениры, навез оттуда много всего – от рюмок для аквавита с шагающим троллем до футболки «Русенборга» с фамилией Cтоле Стенсоса на спине. Но, конечно, важнее память – два стадиона, которые достались мне в Норвегии.
Стадион «Леркендаль», Тронхейм (Lerkendal Stadion)
Тронхейм – не самый эффектный город Норвегии, хотя там есть и фьорды, и цветные домики у воды. Но с футбольной точки зрения он главный, до всеобщего отвращения. Есть даже группа фанатов, которые ходят на каждый матч «Русенборга», чтобы болеть… против него – настолько он всех достал. Тем не менее, во время становления моей футбольной психики «Русенборг» ассоциировался с Норвегией. И я сделал все, чтобы попасть на матч «Русенборга» с «Зенитом» в плей-офф Кубка УЕФА 2005/06. Тем более, работал тогда и в «Зените», и в «Спорте День за Днем».
Хотел видеть все – и черно-белую форму, и стадион «Леркендаль», на котором не так давно трибуны за воротами заменили скамейки на холмах, и Эйвина Стурфлура, и Роара Странна.
Я летел в Тронхейм через Стокгольм и Осло. Боинг садился в пункте назначения вечером, над черным заливом, и невозможно было отличить небо от его отражения. Был снег, тишина, тоннели, водитель автобуса, который за весь путь, кажется, не повернул головы ни на сантиметр. Он доставил меня в центр Тронхейма, и я, разумеется, сразу отправился гулять, несмотря на выматывающую дорогу.
Если бы это не был север, можно было представить себя героем романа Орхана Памука «Снег». Его скрип под ногами был единственным звуком, который сопровождал меня на улицах напрочь вымершего города. В какой-то момент я стал замерзать и вспомнил, что можно посмотреть в пабе Лигу чемпионов. Поиск соответствующего заведения напомнил приключения мальчика из сказки Топелиуса в Кикальском лесу: пришлось пережить бар, где я попал в окружение двухметровых женщин, искавших тепла в напитке-угощении, и первый в жизни бургер за 17 евро, величиной с каменный стол горного короля.
За два дня я истоптал все берега реки Нидельвы, несколько раз обошел громадный собор Нидарос, который стоял на пути на «Леркендаль» и увидел довольное лицо владельца ресторана, где вип-болельщик «Зенита» Михаил Арабов, его друг Юрий Абрамович и прочие господа за один вечер выпили годовой запас алкоголя. Я был готов полюбить Тронхейм как место абсолютного комфорта, если бы вечером второго дня не подул дикий ветер. «Он с нами 363 дня в году, – сказа спортивный директор «Русенборга» и культовый игрок «Вердера» Руне Братсет – А тебе просто повезло, что ты прилетел в один из тех двух других дней».
Все равно было только Власте Петржеле: в день игры я зашел к нему в номер, спросить как дела, а тренер с задумчивой улыбкой взирал с дивана на горы…
«Леркендаль» стал для меня первым живым образом эко-строительства. Когда, вроде бы, стоишь рядом со стадионом, но не различаешь его. Панели деревянного цвета сливаются с холмом, сосны отражаются в стекле. Избушка с вывеской Rosenborg BK обозначает офис норвежского гранда, после чего ты окончательно понимаешь, как выглядит скандинавское примирение. Особенно если за ним стоят состоятельность и самодостаточность.
Ощущениям не мешает даже газон стадиона без травы – это был последний сезон перед тем, как на «Леркендале» постелили искусственную траву, которую лежит там по сей день. Зато лысое поле вредит вратарю «Русенборга» Эспену Йонсену, который при выводе мяча засадил в Кержакова, после чего счет мелкими прыжками да перекатываниями превратился в 2:0 в пользу «Зенита». До этого счет открыл Андрей Сергеевич Аршавин, а вратарь Камил Чонтофальски вытащил пенальти от лучшего бомбардира «Русенборга» Фруде Йонсена.
На поле было тепленько, вокруг – наоборот. И в перерыве во второй раз в жизни (мы еще не дошли до Шотландии) воспользовался предложением местной пресс-службы и ушел под стекло – с запахом кофе, деревом и приглушенным светом. Порывы ветра до 30 метров в секунду даже задержали мой вылет на следующее утро, отчего только с дикой одышкой и матерными словами я смог в последний момент настичь свой рейс из Осло до Стокгольма. Но как раз вечером мне было все равно – «Зенит» был одной ногой в 1/8, да и все вокруг слишком красиво, чтобы быть правдой…
Стадион «Мариенлист», Драммен (Marienlyst stadion)
Оказавшись в Норвегии в 2014-м, я был уже менее романтичен, да и погода в этот раз подвела: все четыре дня с разной интенсивностью лил дождь, который, казалось, поставил цель смыть и парк Вигеланна, и здание ратуши Осло, похожее на сливочно-шоколадный норвежский сыр, да и вообще всю Христианию.
К тому моменту я уже более пристально изучал норвежский футбол, на который меня подсадил тогда совсем молодой журналист Антон Михашенок. Он рассказывал в своих статьях и постах про тренера «Стремсгодсета» Ронни Дейлу, который делает в Норвегии «мини-«Боруссию» (Юрген Клопп еще не успел уйти из Дортмунда) и растит молодых бешеных щенков, вроде Мартина Эдегора. Я посмотрел матчи «Стремсгодсета» и «заболел» – не только из-за футбола, но и из-за песни Gamle Gress, которую перед каждой игрой исполняют болельщики «Годсета».
Тогда из клубов попросил посоветовать опытного нападающего, и я воспользовался ситуацией – поехал в Драммен, чтобы посмотреть все того же Эйвида Стурфлура, что и в 2006-м году сыграл против «Зенита» за «Русенборг».
«Стремсгодсет» играл в предпоследнем туре с «Мольде», который уже выиграл чемпионат, а сами хозяева должны были рвать когти, чтобы добыть место в еврокубках. По дороге с вокзала (от Осло до Драммена примерно 50 минут на поезде) я испытывал трепет от скорой встречи с «Мариенлист», который я почти десяток раз видел на экране. Вот как себя накрутил.
Холод стоял собачий, но норвежцы и здесь показали свое место в пищевой цепочке – каждому обладателю билета выдавались бесплатные перчатки. Но не коронавирусные «презервативы», а качественные флисовые, которые до сих пор со мной. Подчеркиваю слово «выдавались», и отправляюсь на тесную, но совершенно неприступно-семейную трибунку, где места только для своих.
Ронни Дейла уже ушел в «Селтик» (разница скандинавского и кельтского менталитетов не позволила ему в итоге разогнать карьеру), тренером «Годсета» был Дэвид Нильсен. Но Мартин Эдегор доигрывал последнее в футболке клуба из родного города – собственно, матч с «Мольде», на который я приехал, был для него последним домашним перед отъездом в «Реал» в возрасте неполных 16 лет.
Интеллект Эдегора с его паузами, сменами направлений и скрытыми передачами не вызвал сомнений, но мой старый знакомый, совершенно случайно встреченный на трибунке «Мариенлиста», наблюдал вовсе не его. Спортивный директор минского «Динамо» Юрий Шуканов следил за центральным хавом «Годсета» Нана Боатенгом, но выдавать эмоций не стал даже в честь неожиданной встречи. За 12 лет до Драммена я в квартирке на Васильевском брал интервью у полузащитника «Динамо-Спб» Юрия Шуканова, его партнер Андрей Лаврик пил пиво, а нападающий Римантас Жвингилас жарил какую-то мощную свинью на закуску.
Все это в прошлом. Нана Боатенг сейчас в финском «Куопио», Юрий Шуканов в том же 2014-м закончил в минском «Динамо», Ойвин Стурфлур забил в том матче два мяча (чемпион «Мольде» не нашел в себе аргументов против 0:2), а в 2019-м повесил бутсы на гвоздь, Мартин Эдегор растет, и ему всего лишь 22. «Стремсгодсет» уже не так абмициозен, но «Мариелист», конечно же, поет Gamle Gress.
Все материалы проекта «Мой стадион» – здесь
Фото: scan-scout.com, framtidinord.no, ЕРА, Иван Жидков
]]>
