«До ЧМ-2018 интенсивность РПЛ была хуже». Большое интервью Евгения Калинина о работе с данными и российском Sport Science
Тема развития российского футбола здорово обострилась после провального выступления клубов в еврокубков и разгромного поражения сборной России от Сербии (0:5), лишившего команду Станислава Черчесова шанса выйти в Дивизион A Лиги наций.
С недавних пор РФС начал процессы, которые должны двигать наш футбол вперед. Например, стал публично рассказывать о тенденциях мирового футбола и российских проблемах. Напрямую с этим связан научный отдел РФС, а рассказывает обо всем, как правило, руководитель комплексной научной группы сборных команд России по футболу Евгений Калинин. В большом интервью «Спорту День за Днем» он рассказал, чем занимается российский Sport Science, как его работа помогает тренерам, и почему интенсивность в РПЛ растет, а не падает.
Нужно отвечать на вопросы тренеров
– Чем занимается научный отдел РФС? – Наша работа связана с оценкой работоспособности футболистов. Ее нельзя назвать новой, потому что вопросом изучения процесса подготовки игроков занимались на протяжении многих лет. Я начал работать в 2012 году, когда в РФС еще работал известный теоретик Марк Александрович Годик (отечественный теоретик в области футбола, доктор педагогических наук, в 1996-1998 годах Марк Александрович руководил научно-методическим отделом главной футбольной организации страны, а в 2003-2009 годах работал заместителем директора Спортивного Департамента и советником президента РФС. – «Спорт День за Днем»). В этот момент благодаря Андрею Власову была организована научная группа для сборных России по футболу.
У нас научно-методическое направление. Сейчас оно связано с тренировочным процессом, а именно с оценкой возможностей игроков – какую нагрузку может выполнять игрок, как он ее переносит, какой темп он выдержит на поле. Методическая часть начинается тогда, когда мы для тренеров отвечаем на вопрос, что же им делать.
Вот идут разговоры, что игрок хорошо или плохо готов физически. Наша работа – выработать и определить критерии, позволяющие предметно разговаривать на эти темы. Есть требование от Министерства спорта, чтобы у всех федераций были выработаны четкие критерии отбора игроков, фиксации нагрузок и разработки требований подготовки игроков на основании международных параметров, на которые сейчас необходимо равняться.
Сейчас это направление в Европе очень активно и называется Sport Science. Можно отождествить с ним наше научно-методическое направление. Не могу сказать, насколько совпадают наше видения. В Европе своя методология, а у нас своя. Используя современные оборудования и системы мы стараемся продолжать тенденции, которые были заложены ранее. Эта та база, которая накоплена за годы работы предыдущих коллег. Мы стараемся ее интерпретировать так, как это принято у нас.
– Значит, российский Sport Science больше сосредоточен на изучении возможностей футболистов, когда как европейский нацелен на изучение игры, попытках анализировать и считывать информацию с помощью новых и новых систем и метрик. – Да. Мы изучаем футболистов. И все равно приходим к пониманию требований тактики. При любой тактике футболисты выполняют какие-то действия. Надо понять, как одно влияет на другое, и как оно взаимосвязано – то есть содержание игры с возможностями игроков. Это две тенденции, которые мы ставим перед собой в ближайшей перспективе.
Сегодня мы не можем заниматься теоретизированием и сканировать только то, что видим. Если мы будем этим заниматься, то не сможем отвечать на конкретные вопросы тренеров о том, что им делать. При этом всегда нужны революционные системы контроля и анализа. Поэтому сегодня все сфокусировано на технологиях и инструментарии, которые позволяют добывать точные данные. В будущем это приведет к предсказанию состояния игроков на каком-то из этапов его подготовки.
– Говоря про состояние, вы имеете в виду выводить игроков на пик формы к чемпионату мира или Европы? – Фактически да, но не только. Есть совокупность факторов, которым подвержен игрок в тренировочном процессе и тем нагрузкам, которые ему предъявляются. Можно быть генетически одаренным, но если этому игроку предъявлять не совсем правильный для него тренировочный процесс, то реализация этой генетики будет страдать.
– То есть это изучение футболистов с точки зрения восприятия нагрузок и восстановления после них. Если углубляться, то может выяснится, что каждому футболисту нужно давать совершенно другие нагрузки на тренировках? – Совершенно верно. Это кульминация моей мысли. Например, может ли центральный защитник переходить на позицию крайнего защитника? Вроде бы это всего лишь смена фигур, как на шахматной доске, часть тактики. Но в то же время перед вами живые люди, а не фигуры. Следовательно игрок столкнется с совершенно другими требованиями и разным объемом работы. А готов ли игрок к этому? Тут мы подходим к синтезу и системному подходу, который надо понимать, чтобы потом донести до тренера.
– Это очень сложный процесс. Многие, предполагаю, недооценивают этого. – Конечно. Это мы с вами о непростых вещах говорим. Но ведь тренеры до сих пор оценивают пульс, чтобы спланировать нагрузку для футболистов на тренировках. Это тенденции 30-летней давности. Если сегодня строить тренировочный процесс таким образом, то есть риск замедлить скорость развития игроков и привести к снижению эффективности тренировок, потому что требования игры сейчас совсем другие.
– Я до сих пор слышу от тренеров, что они оценивают уровень подготовки игроков исходя из значений пульса. Что нужно сделать, чтобы специалисты вышли на новый уровень? – Важно самообразование, которое должно базироваться на получении объективной информации и обмене опытом на международном уровне. Это требования, которые характерны для всех стран. Надо уметь принимать новое.
Почему европейские команды сегодня обладают более высоким результатом и уровнем работоспособности? Визуально мы ничего нового не увидим, покажется, что они делают то же самое. Но если детально это разбирать, то нужно обладать определенным уровнем знаний – концентрацией и пониманием.
– Не ваш ли отдел подтолкнул РФС для создания региональных центров подготовки тренеров? – Больше технический департамент.
Мы только получали информацию с международных полей, чтобы потом обмениваться информацией с тренерами. Это лишь малая часть, позволяющая делиться чем-то новым.
– Наверняка в регионах сложнее доносить новую информацию, потому что не хватает технического оснащения, чтобы ее использовать? – В том числе. Не секрет, что в России методика подготовки футболистов полностью заимствована из методики подготовки легкоатлетов. Сегодня это не корректно. Но у некоторых тренеров методика настолько извращена, что там вообще какой-то микс. Именно методикой и нагрузкой игроков мало кто занимается.
– Совсем недавно я общался с бывший тренером из Академии «Краснодара» Александром Нагорным, и мы тоже говорили, что каждому возрасту на детско-юношеском уровне необходим свой подход в тренировочном процессе. Так что я вас прекрасно понимаю. – Совершенно верно.
– Есть ли у нас в стране современная единая методика подготовки футболистов сейчас? – Обратите внимание на сайт РФС. Техническим департаментом, который отвечает за ближайший резерв, выполнена большая работа по внедрению урока физической культуры, основанного на футболе. Плюс видеоуроки и пособия, нацеленные на подготовку юных игроков. Это все есть на сайте.
Успеху на ЧМ-2018 предшествовал анализ опыта предыдущих тренеров сборной России
– Для многих стало откровением выступление сборной России на ЧМ-2018. Поделитесь, что такого тренерский штаб национальной команды в связке с вами сделал с командой? – Секретов здесь нет. Чемпионату мира предшествовал Кубок конфедераций. Была проделана работа и апробированы определенные нагрузки. У тренерского штаба сборной уже был план для подготовки к чемпионату мира. По результатам Кубка конфедераций были внесены коррективы в этот план с точки зрения тренировочного процесса.
– Как этот план составлялся изначально? – Исходя из большого опыта подготовки игроков сборной России, который накапливался предыдущими тренерами много лет. Тренерами сборной анализировалось много материала за большой период. Учтены все положительные и отрицательные стороны. Сыграл свою роль и большой международный опыт.текущего тренерского штаба.
– Какой период рассматривали? – За весь период современной России. Паулино Гранеро работал на предыдущем чемпионате Европы (в тренерском штабе Леонида Слуцкого. – «Спорт День за Днем»). У него накопилась большая база данных. И важно, что данные фиксировала одна и та же система, оценивающая нагрузку футболистов.
– Что за система? – Это GPS. Мы используем испанскую систему. Игроки выходят на поле с датчиками. Каждую секунду нам приходят данные по их движению и состоянию.
В тот момент мы уже анализировали все игры РПЛ и еврокубков. То есть охватывали большую часть данных, анализировали соперников и предоставляли информацию тренерскому штабу. Так что нельзя сказать, что перед чемпионатом мира мы совершили какое-то волшебство.
– С вашей стороны был акцент на физической подготовке. – Мы работали в связке с Владимиром Паниковым и Паулино Гранеро.
XXI век – это время использования технологий
– Но вне зависимости от сборных, вы изучаете и матчи российских клубов. Вы первый заговорили об интенсивности футбола от лица РФС. Как нам нагнать соперников в еврокубках? – Надо проводить серьезный анализ. Мы в сборной стараемся анализировать не только свою игру. Надо смотреть, как против нас двигается соперник.
Станислав Черчесов тоже делал акцент на этом, выступая на телевидении. Есть наш игрок и соперник, выступающие на одной и той же позиции. Надо проводить сравнение. Камень преткновения где-то здесь. Порой мы обмениваемся данными с нашими соперниками, чтобы получить полную картину для анализа своей игры и состояния футболистов. Так было, например, со сборной Швейцарии в матче юношеских сборных.
Плюс надо понимать, что такое интенсивность. Она сегодня просто названа одним словом. Тем не менее, у одних игроков интенсивностью является способность быстрого перехода в спринт, а у других – способность выполнять ускорения и торможения. И это все совсем разные характеристики.
– Быстрая передача и вообще любые технико-тактические действия с мячом – это тоже должно входить в понятие интенсивности? – Совершенно верно. Сегодня это фиксируется специальными камерами. Если их нет, то приходится использовать датчики GPS, но они не фиксируют действия с мячом. Поэтому нам и нужны революционные технологии для изучения футбола. Одной из таковых стало матричное видео. Понятно, что будущее в мире видеоанализа за видеосистемами, которые будут фиксировать все явления и характеристики, связанные с ТТД, в том числе скорость передвижения мяча и передвижения игроков в отношении мяча.
Кроме того, видеоанализ позволяет оценивать соперника, поэтому все стараются развиваться в этом направлении. Оно не везде есть, но уже понятно, что к этому надо стремиться.
– Почему это важно? – Я приведу пример из матча юношеских сборных. По-моему это была осень 2018 года. Была игра команды 2002 года рождения против Бельгии соответствующего возраста. У бельгийцев три человека сидели в специальной комнате, занимаясь оценкой двигательной активности команд. Они, кстати, как и португальцы, держат в секрете свои технологии и не рассказывают, что делают в этих комнатах. Но они занимаются просчетом в онлайне. Не пульса, а именно того, как игроки проявляют себя на каждой из позиций, в какой момент у соперника возникают слабые места, куда можно направлять свои атаки.
– Если я правильно понимаю, то те же условия были в России на ЧМ-2018. – Верно. Онлайн анализ и управление командой – это перспективное направление, потому что сегодня все просчитывается. Если посмотреть за сборной Швеции, то у них всегда стоят современные системы, переговорные устройства, сидят специалисты по два-три человека, занимающиеся анализом ТТД и двигательной активностью по своей команде и по сопернику. Они помогают тренерскому штабу, предоставляют информацию о том, как изменять свою игру. Главная цель этих специалистов – вскрыть слабые стороны соперника, чтобы его победить. Это направление очень активно развивается, потому что XXI век – это время использования технологий.
Как повысить интенсивность?
– И все же как повысить интенсивность? – Нельзя забывать и про изучение тренировочного процесса. Свои ответы давать на это не буду, потому что это дискуссионная тема, упирающаяся в нагрузку игроков и требования, которые предъявляет игра на международном уровне. На самом деле практически все игроки, выступающие в Европе признаются, что интенсивность совершенно разная. Естественно, приходится быстрее думать, передвигаться. Это требование. Это надо учитывать и использовать в тренировочном процессе.
Недавно вышло интервью с Кристианом Оснахом, это специалист из Италии. Если мы говорим про интенсивность с точки зрения ускорений, то они должны повторяться каждые 20-30 секунд. Если они повторяются каждые 40-50 секунд – игрок быстрее не может – надо залезать в морфологические структуры мышцы и разбираться, что происходит там. Нужно понимать биохимические процессы в мышцах, как они устают и как отдыхают. Как у вас подготовлены мышцы, какой у вас анаэробный порог с точки зрения физиологической адаптации, как он близко к максимальному потреблению кислорода. Чем он выше, тем выше и скорость восстановления спортсмена. Все это относится к организации тренировочного процесса, правильному подбору параметров нагрузки, оценки влияния этих параметров на процессы, происходящие в различных системах игроков, в том числе и мышечной.
Большое интервью аналитика ФК «Урал» Дмитрия Столбикова об интенсивности в футболе
Моя позиция – в основе должна являться сила, второе – должна быть развита способность к взрыву и скорости, а третий компонент – это выносливость. Именно на этом и должна строиться периодизация подготовки.
– Показывает ли сегодня что-то общий высокоинтенсивный пробег? – До 2000 года за интенсивность принимали время, которое игрок провел выше анаэробного порога по пульсометру. Некоторые клубы строили периодизацию на этом. С ростом технологий это изменилось на двигательную активность. Проще всего было считать общий пробег. Но он сложен из пяти слагаемых: спринт (выше 25,2 км/ч), высокоинтенсивный бег (19,8-25,2 км/ч), среднеинтенсивный бег (14,4-19,8 км/ч), низкоинтенсивный бег (7,2-14,4 км/ч) и ходьба (0,7-7,2 км/ч).
До 2010 года информативным было считать высокоинтенсивный бег. с 2010-го по 2015-й годы стали обращать внимание на спринт. Начиная с 2015-го стали понимать, что есть спринт, а есть ускорение – это то, что предшествует набору скорости. Эту составляющую сегодня мало кто оценивает. Некоторые системы, которые не учитывали ускорение, показывали нагрузку игроков, которую считали по формуле. Но если у вас в формуле нет показателя ускорение, а есть только скорость, то вы, выполняя эту нагрузку, будучи центральным или опорным полузащитником, всегда будете эту нагрузку недобирать, потому что вы не входите в спринт, но делаете много ускорений. И если тренер не знает об этом и не анализирует, то скажет игроку, что он недобрал. Тогда тренер потребует от футболиста добежать еще. А ведь ноги у него уже утомлены, потому что кратковременные ускорения дают даже большую нагрузку. Но игрок идет и выполняет требование тренера. Такое часто встречается, хотя это в корне не верно. Тренировочный процесс тоже отражается на интенсивности игры. Так что это тоже может быть фактором, который влияет на интенсивность результатов соревновательной деятельности, в том числе и на международной арене.
– Как происходит открытие таких вещей? – Это и есть наша работа. Всю эту информацию мы получаем из анализа тренировочного процесса и соревновательной деятельности с использованием современных технологий.
Мы прошли довольно большой путь. Накопили очень много ценной информации. Сперва мы начали более плотно работать с Дмитрием Хомухой – его команда завоевала золото на Евро. Будучи уже ближе к сборной, мы прошли юношеский чемпионат мира в ОАЭ. Потом – полностью Евро в 2015 году, где взяли серебряные медали. Только после этого начали работать с главной национальной командой.
Этот путь мы прошли, используя командную систему Polar. Другого ничего не было. Эту систему мы сберегли и по сей день она в рабочем состоянии, хотя этой системы нет в производстве уже четыре года. Мы прошли путь от работы с пульсом к оценке двигательной активности, фиксируемой как GPS, так и видеоанализом.
Интенсивность в РПЛ растет последние три сезона
– В Европе часто проходят конференции для аналитиков, на которых демонстрируют новые технологии для сбора информации и анализа игры. Следите за таким? Есть ли технология, которую хотелось бы заиметь уже сейчас, но пока нет возможности? – Год назад благодаря новому руководству РФС было закуплено 170 датчиков современной GPS системы, которая позволяет фиксировать все показатели. Теперь мы стараемся с помощью этой системы охватывать как можно больше команд и игроков.
Мы следим за новинками и общаемся практически со всеми научными сообществами. Допустим, Пол Болсом из сборной Швеции, представители чисто научной школы. Йенс Бангсбо, Питер Крастрап, Магни Мор – представители Дании. Это люди, которые в 90-е брали биопсию у футболистов во время матча, проводили оценку изменения морфоструктур мышц и их особенностей именно у футболистов. Профессор Ди Прамперо из Италии занимается изучением биомеханики двигательной активности футболистов и ее влияния на энергообеспечение. Их немного, мы общаемся друг с другом. Обмениваемся мнениями. Проводятся конференции, мы участвуем в семинарах. В июне прошла высокоинформативная конференция, организованная Полом Брэдли, это доктор наук из Ливерпуля. Были собраны все представители клубов и сборных Европы. Такая конференция проходит раз в год. Кстати, в 2017 году в Москве прошла конференция с участием топовых специалистов из Европы. Благодаря сотрудничеству в онлайне в период пандемии мы обмениваемся данными уже по интернету.
– Что из таких конференций для себя черпаете? – Сразу скажу, что с точки зрения методики секретов тут нет. Здесь все понятно и просто. Самое интересное – это именно работа с данными и их интерпретация. Как идет понимание тонких физиологических процессов во время того или иного упражнения либо при смене тактической расстановки команд, как игроки к этому адаптируются – разные специалисты по-разному интерпретируют данные.
На самом деле даже в Европе идут научные споры по поводу подготовки футболистов. Специалисты не могут определиться, что важнее – сила или выносливость. У всех разные взгляды. У них тоже идут серьезные научные споры. Это составляющая, которая касается совершенствования технологий в части ускорений и спринтов, и даже прыжков, которые на сегодняшний день практически не оцениваются с точки зрения работоспособности футболиста. Хотя это тоже большая нагрузка.
Меня удивляет, когда в таком контексте тренеры говорят: «Ну и что? Раньше мы этого не знали, тренировались и все было нормально». Но время же идет. Раньше были дисковые телефоны, а теперь есть смартфоны, которые дают намного больше возможностей. Это все относится к оценке качества тренировочного процесса и соревновательной деятельности. Если мы не будем это сегодня оценивать, то будем топтаться на месте и думать, что футбол состоит только из диапазонов пульса и малой-средней-большой нагрузки. Но чем глубже вы погружаетесь, тем лучше понимаете, насколько сложный и многофакторный вид спорта. Без соответствующих знаний и умения применять информационные технологии сложно в этом разобраться.
– Недавно было исследование компании SkillCorner по поводу интенсивности футбола. Австрия и Шотландия, по их данным, более интенсивный футбол показывают в своей лиге. Что скажете на этот счет? – Данные SkillCorner близки к реальности. Но это не говорит о падении интенсивности в РПЛ. Наоборот, последние три сезона есть тенденция к росту. До ЧМ-2018 цифры были хуже. А теперь средняя сумма спринтов примерно на 200-300 метров выше, при сравнении со средними значениями нескольких сезонов, начиная с 2017 года.
Помню, мы принимали участие в Кубке эгейского моря с командой 2002 года рождения. Я видел команды стран бывшей Югославии, и они с точки зрения движения демонстрировали футбол высокого качества. Уже тогда нам было с ними действительно сложно бороться. И мы тоже анализируем в том числе различные лиги. На самом деле, сегодня вся информация открыта. Если вам интересно, то посмотрите работы Пола Брэдли, Мартина Бушета, Кристиана Осноха, Пола Болсома, Экблума, Александра Дилала – это представители научной школы. Они данных не скрывают. Они все публикуют. Если у вас есть какие-то данные, то просто сравнивайте с тем, что они пишут и сами все увидите.
Но опять же мы были на базе футбольного клуба «Лейпциг». У них был простой стадион и база. Но когда проходишь на территорию, то в большом стекле видно, что внутри у них стоит: анализаторы биохимии крови,беговые дорожки – анализаторы состава воздуха с химическими датчиками – газоанализаторы. Это дорогая система, а у них стоит две-три таких. Плюс различные виды криотерапии для локального восстановления. Когда смотришь на этот подход… У нас в России не все лаборатории, которые работают с оценкой спортсменов, имеют такие условия. Такие по пальцам можно пересчитать. А тут у клуба есть такая система.
Сейчас успех в футболе кроется в нюансах. Нужно не просто обсуждать интенсивность футбола, но хорошо понимать, что есть эта интенсивность. Но у нас если кто-то увидит цифру пульса вне контекста, то один подумает, что это общий пробег, другой – спринт, а третий – ускорения. У нас сегодня нет единого мнения среди специалистов в футболе. Поэтому такая путаница и происходит.
В сборной нужно понимать, какую нагрузку получил футболист
– Сколько человек работает в научном отделе РФС? – Около 8 человек.
– Не так много, если сравнивать со Sport Science клубов Бундеслиги. – Есть к чему двигаться. Количество людей у нас обусловлено количеством сборных, с которыми мы работаем и с которых получаем данные.
– Помогаете ли вы как-то клубам РПЛ? – Мы плотно начали обмениваться данными по двигательной активности. Стараемся следить за Юношеской футбольной лигой, снимаем данные с матчей и передаем командам. Они видят, какие показатели вообще есть у игроков. Такой обмен мы стараемся установить.
Мы хотим прийти к обмену информации по тем нагрузкам, которые соответствуют игровой деятельности. Идеально, чтобы эта информация своевременно приходила и в сборную, когда игрок туда приезжает – что он выполнял в клубе за неделю до вызова. Многие игроки приходят после тура и надо понимать, не сколько игрового времени он провел на поле, а какой объем работы он совершил за то время, что отыграл. Потому что от этого будет зависеть его нагрузка в следующие два-три дня.
К этому мы стремимся. Первые шаги сделаны. Уже есть формы с помощью которых мы собираем информацию и которой мы можем поделиться. Осталось только закрепить это системно как единый стандарт. Хорошо, что многие клубы и академии проявляют к этому интерес.
Впоследствии это надо приводить к тактической составляющей, чтобы это был единый подход.
– У научного отдела есть желание углубляться в тактику? – Лучше тренера никто тактику не знает. С точки зрения фиксации явления, это не актуально. Но если мы соединим возможности игрока и требования, которые определяет его позиция с точки зрения специфики футбола, то это интересно. К этому мы тоже идем. Но для этого нам нужно получать качественную информацию о тактическом распределении и ее сопоставлении с двигательной активностью.
Фото: РФС, ФК «Спартак»
]]>
