"Нормальное современное повествование о нашей безумной жизни и о выходе за пределы разума"

Сергей, как театр начинается с вешалки, так книга начинается с обложки. У вас в оформлении обложки "Вперед, за Питер!" использован сюжет Брейгеля. Вот только он осовременен, и я не пойму – это в анамнезе "Слепые" (картина по притче "Слепой ведет незрячего")?.. Это рисунок "Эльк", и уж точно Питера Брейгеля Старшего. Elck – в переводе означает "каждый". Так вот, этот самый Каждый что-то ищет, может, он и слепой, но светит себе фонарем, да еще и в дневное время. Странный такой слепой – не совсем уверенный в своей слепоте. А может, это вовсе не слепой, а просто человек, разглядывающий, всматривающийся в захламленную реальность, ищущий ответы на какие-то неотложные вопросы. Там, на картине, этих Эльков целых восемь, все одинаковые, все ищут. Двое даже дерутся, перетягивая какую-то ленту (не новостную). Но возможно – это один и тот же человек в разобранном на части состоянии. Там еще на картине, где дерутся те двое – характерная надпись: "Никто не знает самого себя". И, наверное, герою обидно, что он себя не знает – он хочет собрать себя как следует в единое целое. Собраться с мыслями. Для этого не хватает какой-то малости, мелочи, – небольшой, решающей детали – может, ее и ищут эти самые Эльки… возможно, то же самое делает и герой повести "Вперед, за Питер!" Что касается осовременивания – действительно, в рисунок Брейгеля подброшено несколько новых вещей, желающие могут попробовать их распознать. Какая связь между Брейгелем и футболом? Ведь центральный герой вашей книги – "преданный футбольный болельщик"?.. Брейгель любил народные танцы, свадьбы, пословицы. Там – настоящая жизнь, а не имитация. Когда-то давно и футбол был такой народной игрой, настоящей – ее бы с удовольствием рисовал Питер Брейгель Старший. Сегодня футбол – это бизнес и часть национальной политики, то есть, что-то совершенно другое, но в глубине души преданный болельщик вполне может переживать те же самые эмоции, что были и при Брейгеле – если они искренние, настоящие. В целом "преданный футбольный болельщик" - это обычный нормальный человек, и он, безусловно, интересен для исследования. Ему самое место в героях произведения. Вообще – хорошо, когда человек чем-то болеет или за что-то болеет. Не ради денег. И плохо, когда он здоров до равнодушия и сосредоточен в основном на собственной выгоде. Эмоции – бесценны! (с сыном Игнатом у стадиона «Альянц-арена» в Мюнхене) Вы коренной петербуржец и одновременно любитель футбола. В 2018 году у вас в "АСТ" (Москва) даже выходила книга "Английский футбол: вся история в одной книге. Люди, Факты, Легенды". Нельзя не спросить вас, правдивы ли все те мифы, которые ходят, нет, не про английский, он далеко – про питерский футбол? И про его болельщиков – по иным мнениям, страшнее них ничего на свете нет? Как возник и прижился в самом интеллигентном городе России этот феномен? Вы знаете, это как в революции – была страшная толпа, способная разрушить Эрмитаж, не моргнув. А были и интеллектуалы, старательно возившиеся с текстами, с живописными полотнами и со сценическим действием. Могу сказать, что проявления английского "боления" были гораздо радикальнее питерского. Да, ехать в одном вагоне с болельщиками, хорошо выпившими пива, - это испытание на прочность и на любовь к жизни. Но есть вещи страшнее пьяных безбашенных болельщиков, – например, это отсутствие эмоций. Ведь сказано – "но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих". С другой стороны, агрессивное хамство не может быть оправдано. Так что, наряду с культурой паса, будем учиться и культуре коммуникации в состоянии боления. Ведь люди, в массе своей, проскочили эпоху Просвещения. Что касается нашей страны – то многие остались во времени Алексея Михайловича, то есть во второй половине XVII века, от реформ Петра взяли только новый внешний вид и регламентированную возможность карьерного роста, а дальше наш паровоз проследовал без остановок и проскочил, как екатерининскую, так и пушкинскую эпохи. Люди в том времени просто не вышли. Проехали. И не только у нас, в Европе то же самое. И следующей остановкой после царствования Алексея Михайловича стала сразу же станция Инстаграм. Или Тик-ток. Я абсолютно не против Инстаграма, но мне жаль пропущенных остановок. И еще по поводу хамства и свинства: наше всё Пушкин до южной ссылки вел себя в столичном театре, примерно как сегодняшний отвязный футбольный болельщик на стадионе или в метро. Вполне себе по-хамски. Находясь в партере, он постоянно вскакивал с кресла во время спектакля, шикал на актеров, выкрикивал свои комментарии по ходу пьесы, прыгал от радости или возмущения, приземляясь соседям на колени. Разве что "Го-о-ол!" не кричал. А если кто был не доволен – сразу же вызывал на дуэль. И это в партере театра, где, как правило, пребывали люди, годившиеся ему в отцы, если не в деды. Поедем в Царское Село – свободны, ветрены и пьяны… Что значит футбол в вашей собственной жизни? Почему вы написали о нем уже две книги – научно-популярную и художественную? Будут ли третья, четвертая, десятая книги об этом виде спорта – или с этим видом спорта в качестве действующего лица (формирующей действие среды)? Книга "Вперед, за Питер!" не про футбол. Так же, как "Герой нашего времени" – не об офицерской службе в России в первой половине XIX века. А "Преступление и наказание" – не о проблемах столичного студенчества. Да и первая моя книга – об истории английского футбола – не совсем о пинании мяча ногами. Она о воле и инициативе людей, об эволюции аристократического спорта в демократический (причем эта эволюция касалась не только спорта), о неотъемлемом праве человека на игру, ну, и о тлетворном влиянии денег, разумеется. Станут ли еще героями текстов болельщики или футболисты – сказать трудно, футбол сегодня уже не тот, хотя по-прежнему пользуется огромной популярностью. К слову о спорте – я уже писал , что Пушкин был отличным спортсменом – он был бы выдающимся современным пятиборцем, есть такой не очень популярный нынче вид спорта. Наверное, и в футбол играл бы – Александр Сергеевич, что называется, брал от жизни всё. Думаю, был бы нападающим – бегал Пушкин очень хорошо, а сегодня это важно на поле. К слову, цитата из романа "Вперед, за Питер!": "День должен удивить сине-голубым небом с редкими, но очевидными белыми облаками", - означает ли ваши личные футбольные пристрастия? Личные пристрастия – это, конечно же, тайна за определенным количеством печатей, но вполне возможно, что вы нащупываете разгадку. Расскажу вам две вещи по поводу пристрастий. Был у меня знакомый, который жил то в Питере, то в Москве. Болел, соответственно, и за "Зенит", и за "Спартак" – бывает и такое. Когда он жил в Питере, он ходил на все матчи "Зенита", кричал во всю глотку. Но когда в Петербург приезжал "Спартак", он проделывал следующее: отправлялся на Московский вокзал ко времени прибытия поезда с московскими болельщиками. Заходил в вокзальный туалет и переодевался в футболку "Спартака". И как только московский отряд фанатов проходил по вокзалу в сопровождении ОМОНа – быстро выбегал из туалета и присоединялся к московским. Так, с песнями, они шли до стадиона, там он топил за "Спартак" - тоже во всю глотку. После матча в сопровождении ОМОНа спартаковцы шли на вокзал, где мой знакомый уединялся в туалете, чтобы снять с себя всё спартаковское и стать обычным жителем северной столицы. Как говорилось в фильме о принце Флоризеле – каждый борется со скукой как может. И второе – вспомните, как болел старик Хоттабыч. Почему он вдруг стал болеть за "Шайбу", тогда как Волька болел за "Зубило"? Сердцу не прикажешь. Это любовь. Она поражает, как известно – как молния, как финский нож. Та самая – что движет солнце и светила. Хоттабыч ничего не мог с собой поделать. Манерный диван с желтыми подушками предполагал человека в халате с бокалом вина (Друскининкай, Литва). На портале "Ревизор.ru" вы фигурировали как историк литературы, ведущий проекта "Один день Александра Сергеевича" . Как в вас непротиворечиво уживаются Пушкин, Лермонтов и "хулиганская забава джентльменов"? Помните, надеюсь, английскую пословицу: "Бокс – джентльменская забава хулиганов; футбол – хулиганская забава джентльменов"? "Фигурировал" - это почти что был? Замечательный глагол! Представляю такой диалог: – Что вы делаете в среду вечером? – В эту? Фигурирую! Я думаю, что это абсолютно несложно – прописать в себе и футбол, и пушкинскую эпоху. Футбол как раз и начал уже проявляться в Шотландии в 20-ые годы XIX века. Это просто командная игра по правилам, а человеку, как известно, свойственно играть. При Пушкине дворяне больше играли в карты и воевали на Кавказе (если говорить о постоянной игровой практике). Еще стрелялись на дуэлях. Карты – были игрой и безумием той эпохи. Хотя, конечно, есть принципиальная разница. В карты человек играл сам, а профессиональный футбол наблюдают со стороны. То есть человек из деятеля постепенно превращался в болельщика, пускай даже в пылкого, но наблюдателя. И это соответствовало и политэкономической эволюции в то время, что небезынтересно. Вообще – игра есть игра. Футбол, театр, карты… Как говорится: сколько надо отваги, чтоб играть на века, как играют овраги, как играет река… Несколько вопросов по книге "Вперед, за Питер!". Как вы, автор, определяете её жанр – фантастика, сатира, гротеск, шарж, приключенческий роман?.. Насчет шаржа и фантастики не уверен. Фантасмагория была бы предпочтительней. Сатира и ирония не то что присутствуют, а осуществляют жесткий прессинг в тексте. Что касается гротеска – наша жизнь содержит в себе такой абсурд, что заткнет за пояс любой гротесковый текст. При всем при том – Брейгель на обложке не случаен. Вот те самые Эльки – это шарж, сатира или приключение? Трудно ведь сказать. Текст – это тоже своего рода игра. Игра по определенным правилам, которые формируются этим же текстом. На мой взгляд, вне зависимости от глобального идейно-художественного замысла, это еще и юмористический роман. В лучших традициях английского юмора: смешно не происходящее, а его описание. Вы вкладывали толику абсурда, создающего комический эффект, даже в такие бытовые эпизоды, как диалоги главного героя с женой: "– Мы куда-то идем? – Быстрее, чем идем… – Едем? – Нет, еще быстрее. – Летим? – Ты представляешь? У нас с тобою будут крылья! – Значит – лазурный берег, о необходимости посещения которого так долго говорила тебе твоя супруга? Спасибо, любимый! И извини, что я, как стерва… – Нет, с Лазурным Берегом мы не играем… Да, да, ты абсолютно правильно поняла: мы летим на нашу игру…" Вы и в жизни так разговариваете с супругой?.. Или это мощь писательского воображения?.. Кстати, примите решпект за суету вокруг помады!.. С супругой Галиной в замысловатом баре в центре Риги наткнулись на объективную реальность. (На табличке надпись: "Мой следующий муж будет нормальным"). Если я отвечу, что именно так я и разговариваю в жизни с супругой – получится, что я лишусь права на мощь писательского воображения. А это обидно и невыносимо. Так что – нет, мы с женой так не разговариваем (хотя нередко бросаемся нетяжелыми предметами, как герои повести – впрочем, в повести бросалась только героиня, герой лишь отражал броски). А по поводу описательного юмора – это точно. Даже когда происходящее становится трагично, описание по инерции продолжает идти в юмористическом ключе. Без иронии очень трубно пережить нашу историю, нашу жизнь. Чтобы пережить тяжелейшую болезнь, Лермонтову в детстве помогло воображение. А что касается помады – мне тоже нравится этот эпизод, правда, супруга героя рисковала – там ведь уже пылал костер инквизиции… Какие книги (пьесы, фильмы, etc.) вы бы назвали, как сейчас модно говорить, "референсами" "Вперед, за Питер!"? Мне показалось, что один из них – комедия М. Булгакова "Багровый остров". Я права? А еще?.. Я вырос на Булгакове, Шварце, Эрдмане и ОБЕРИУтах. В институтском театре играл Воланда и Бургомистра. Но мне видится, что "Вперед, за Питер!" – очень кинематографичный текст. Не намеренно, не специально, а таким уж он вышел… Прыжки во времени, смена декораций и костюмов могут происходить в пределах одного предложения. Очередная реплика может относиться уже к совершенно другому пространству, к иной эпохе – причем без предупреждения и дополнительного объяснения. Такой вот поток. Бурный. Такая смена кадров. Это вполне может отталкивать читателя. Но может и привлекать. Такой вот Бургомистр из «Дракона» Евгения Шварца. Ровно 40 лет назад, ФАВТ-театр ЛЭТИ. И вопрос, "уравновешивающий" предыдущий: какие приемы и повороты сюжета в вашем романе уникальны относительно всей прочей социальной фантастики? На мой взгляд, первый из них – сопоставление футбола с государственным управлением. Продолжите этот ряд?.. Сопоставление государственного управления с семейными отношениями и всех управлений и отношений – с игрой. Причем, когда игра выходит за рамки, как река из берегов, и нет уже никакого управления – человеку вдруг надо принимать персональное, личное решение, и вот тогда он обретает реальный опыт. Кстати – очень трудно принимать созидательные решения на футбольном поле. Гораздо легче откинуть мяч вратарю или сыграть в пас поперек поля, что многие и делают. Но делают не только на поле – в жизни то же самое. Мы очень часто, практически постоянно играем поперек поля. В пушкинскую эпоху так не играли. Тогда не боялись идти на обострение. Поэтому это и был золотой век. Что касается уникальности, то она, скорее, связана со структурой самого текста. Герой или есть, или ему что-то кажется – во сне или наяву. Но нет никаких указаний – на то, идет ли явь, та самая – скользкая объективная реальность, – или это сон героя, или игра его воображения. Текст течет, как Гераклитова река, без указательных и опознавательных знаков. Конечно, мы не будем в интервью "разжевывать" все, что происходит в книге, потому что наша задача – стимулировать людей прочесть ее, а не предложить им "краткое содержание", как для ЕГЭ (кстати, оффтопом – как вы относитесь к практике "кратких содержаний" и "адаптированных пересказов"?). И все же, почему вы сделали финал именно таким, "трехступенчатым"? И не является ли объективная реальность ее четвертой, всеобщей, ступенью?.. Краткие содержания – это объективная реальность нашего времени, от них не отмахнуться. В них нет ничего страшного. Думаю, что понимание великих текстов приходит нечаянно и внезапно. И совершенно не обязательно это должно случиться в школе. Я только недавно обнаружил в "Герое нашего времени" удивительную, сногсшибательную фразу Печорина: "Плакать здорово". Возможно, это краткое содержание всего романа. И – как вы назвали? – его адаптивный пересказ. По поводу финала текста – в повести "Вперед, за Питер!", как в компьютерной игре, герой сначала опускается по уровням, а потом поднимается – только возможно, он в итоге забирается хотя бы на один уровень выше относительно стартового. То есть он не зря всё это затеял и пережил. Стоило жить и работать стоило. Он вышел на иной, новый уровень осмысления и видения. Правильно использовал опыт. Может, даже что-то нашел, собрал себя – и ему уже больше не нужен фонарь в дневное время. Группа «Домашнее музицирование в республике Суринам» на улицах мира. В конце "Вперед, за Питер!" идут несколько листов "Для заметок". Чьи заметки вы имели в виду – свои авторские (планировалась доработка, переиздание?) или читательские? Были ли они? Какие читательские отзывы дошли до вас? Хорошо, когда под рукой есть чистые листы. Читатель может дописать произведение. Или хорошо на память обругать автора. А может использовать чистые листы для любых срочных записей. И сказать – книга так себе, непонятная, а вот за чистые листы спасибо. Небесполезный сервис. Что касается отзывов – то они, к счастью, вполне противоречивые. Кто-то читает на одном дыхании, кто-то бросает в раздражении. Текст – достаточно экспериментальный и способен как удивить, так и разочаровать. С ним надо договориться. Точнее – с ним можно договориться. То важное о книге, чего я не спросила, а сказать обязательно надо? Самое важное – текст небольшой, и в этом проявляется гуманизм автора. 120 страниц – это "сапсанный" формат. Его можно проглотить за стаканом чая, но им можно и поперхнуться. В моем понимании – это нормальное современное повествование. О нашей безумной жизни и о выходе за пределы разума. Вечера на хуторе близ деревни Васильево с котом Мистером Иксом. Спасибо! И, под финал интервью, самое время поделиться своими творческими планами. Творческие планы – реконструкция пушкинской эпохи, которую наш паровоз пролетел практически без остановки. Ближайший план – цикл видеолекций о Лермонтове: в октябре на ютьюб-канале "Лекции Сергея Сурина" будет выложена первая лекция. Возможно, следующим будет цикл – о полузабытом Баратынском. Но в наше время что-то загадывать опасно. Жизнь меняется быстрее, чем мы ее планируем. Нам бы только день продержаться. Да ночь простоять. Желаем продержаться тысячи дней и ночей! Постоять профиль к профилю с Данте в Амброзианской библиотеке Милана и умереть (временно). Интервью иллюстрировано фотографиями из личного архива Сергея Сурина с его подписями.