«Карпин отодвинул «Спартак» от чемпионства на 10 лет и 100 миллионов у.е.». Резкое интервью экс-руководителя красно-белых

Головина не взяли, потому что был маленький и щуплый, а с Миранчуками был «политический» момент. С 2005 по 2010 год Андрей Полищук работал заместителем генерального директора «Спартака» по развитию детско-юношеского футбола. При нем вводилась в строй спартаковская академия. Также в послужном списке Полищука работа в академии Коноплева и пять лет на посту спортивного директора школы «Чертаново», что позволило затронуть в разговоре глобальные проблемы подготовки молодежи в России. О вертикали и лояльности О потере Миранчуков О том, как два директора «Чертаново» запрыгивали на ходу в ночной поезд О галстуках и рваных джинсах О «мертвых душах» О лимите, конечно же — Как вы попали в «Спартак»? — Руководил футбольным клубом «Новосибирск-Олимпик». При нем была одноименная школа, одна из лучших в стране, не сочтите за нескромность. Несколько лет подряд занимали призовые места на всероссийских соревнованиях, отмечались наградами. От трех до пяти воспитанников привлекались в юношескую сборную России, которую возглавлял Юрий Смирнов. Поехал я как-то со своими ребятами сопровождающим на Кипр, где проходил отборочный этап. Познакомился там с Евгением Смоленцевым и Владимиром Федотовым, техническим директором и главным тренером «Спартака». Сложились нормальные отношения, они положили глаз на нескольких наших ребят, а потом и забрали трех: Шпедта, Круга, Лактионова-младшего. Меня представили Леониду Федуну, он предложил работу в «Спартаке». — Тогда нынешней академии у клуба еще не было? — Толком-то и школы не было. Имелись связи с «Юностью Москвы», которой клуб финансово помогал, но без юридического статуса. Когда началась паспортизация футболистов, сразу возник вопрос, чьи они, «Спартака» или Москомспорта. Пример — эпопея с Сашкой Козловым, которого агент чуть не утащил в ЦСКА. На тот момент он считался одним из самых перспективных в Европе, все скауты восхищались, слышал не раз. Козлова удалось отстоять, и то, что академия стала юридическим лицом, сыграло заметную роль. Все строилось и крепло при мне, много полезного в те годы удалось сделать, к сожалению, позже исчезнувшего. Создали скаутскую и селекционную службу, базу талантливых игроков, — «Спартак» в этом смысле был первопроходцем, доминировал в подготовке молодежи в стране. — Ваша должность считалась более высокой, чем глава академии? — Выше, конечно. Отвечал в клубе за всю подготовку резерва, надо мной были только генеральный и технический директор. Мы внедрили, на мой взгляд, много правильных идей, некоторые года три-четыре назад еще работали. Другие не прижились, и это, считаю, мешает нынешнему «Спартаку» в работе с молодежью. На юношеском уровне клуб выигрывает почти всё, а яркие игроки появляются в других школах. — По-вашему, акцент сделан на результат, а не индивидуальную подготовку? — Фактически да, хотя на словах иначе. Спроси любого, скажут, что растят исполнителей, но на самом деле стремятся к высокому месту в таблице. Наблюдал за школой все эти годы, делал выводы. Видел кадровые проблемы, начавшиеся с приходом Валерия Карпина. — Что за проблемы? — Результат его борьбы за вертикаль власти и за тотальный контроль над всем в клубе. Многие полезные вещи были убраны из подготовки молодежи. По моему мнению, отсюда и трудности в этом вопросе. — Почему основная цель — побеждать, а не растить футбольных личностей? Это чье-то указание? Карьерные амбиции тренеров? И что мешает сменить ориентир? — Все зависит от конкретных руководителей и их некомпетентности, на мой взгляд. Выигрываем, счет на табло, начальству поступают оптимистичные доклады — какие могут быть претензии? Отменить приоритет турнирной таблицы — для этого нужно иметь достаточно мужества и здравомыслия. Но проще выставить себя в выигрышном свете, набрав акселератов. И бодро рапортовать: быстрее всех бежим, выше скачем, чаще побеждаем. В принципе, это относится ко всему нашему детско-юношескому футболу. В России в основном тренируют, а не учат. А в спартаковской академии в последние годы еще и селекция стала хромать. Мы в свое время ввели в практику то, что принято в странах Бенилюкса: по две команды в каждом возрасте. У европейцев даже в сборных такое применяется: есть команда А, где собраны лучшие, и Б, в которой дети с чуть запаздывающим прогрессом, с временными трудностями, но большим потенциалом. К сожалению, после нашего ухода в «Спартаке» так больше не делают. Для побед хватит и одной команды, если собрать в нее сливки. Для индивидуального развития, качественной конкуренции, бережного отношения к селекции две команды в одном возрасте намного эффективнее. Можно проглядеть талант впопыхах — или дать ему дополнительный шанс. Да и выбор из пятидесяти человек всегда справедливее, чем из двадцати пяти. — Вряд ли специалисты спартаковской академии этого не понимают. — Дело, конечно, не в самодурстве рядовых тренеров. Гораздо больше зависит от старшего тренера, от руководителей клуба, обязанных нацеливать всю воспитательную методику на рост игроков, а не турнирных показателей. Мне довелось поработать в ведущих российских академиях, изучал иностранный опыт. В Европе, знаете, много африканцев, а они опережают сверстников в развитии. И вот тренеры там порой нарочно придерживают рослых в запасе, чтобы дать проявить себя в условиях высокого напряжения хрупким. Даже ценой результата. Иными словами, игровое время тоже важный фактор, его должен дозировать кто-то грамотный, курирующий основную цель школы. Вот правильный подход. — Перестройка Карпина имела под собой футбольное обоснование? — Я этого не разглядел, честно говоря. Новизна больше напоминала передел власти. Как у Ленина, который говорил, что и кухарка может управлять государством при условии личной преданности вождям. Школой стали командовать люди непростой биографии. Один раньше зону охранял, работал, есть такое слово, вертухаем. Стал директором академии. Второй был уволен из школы другого клуба за некомпетентность и коррупцию, а в «Спартаке» стал старшим тренером и взялся наводить свои порядки. Ряд тренеров направили по этому поводу письмо Карпину и ушли. Не захотели работать. — Людей с биографиями находил клуб или они сами предлагали руководству свои кандидатуры? — Футбольный мир тесен: кто-то кого-то знал, рекомендовал. Подвернулся случай — поставили на должность. Сложно представить, что таких специалистов еще и искать надо было. Карпин добивался вертикали власти и лояльности. Делал это так, как считал нужным. — Не считали, сколько воспитанников академии пробились в основу «Спартака» в годы вашей работы и после вас? — Нет, но уверен, что в мое время больше. Прекрасно помню, как у Григорьича, у Федотова, играло в составе по 7-9 воспитанников школы, включая Титова, и рвали мы «Зенит» что дома, что на выезде. Не собираюсь ни с кем и ничем мериться, отмечаю как факт. — Как при вас решалась проблема агентов, на которых жалуются руководители российских школ? Уводили игроков? — Мы разогнали почти всех. Когда начинал, многое было отдано на откуп бывшей администрации: самые яркие выпускники поднимались в «Спартак», а люди уровня первой и второй лиги мало интересовали клуб и устраивались как могли. Мы это подчистили, при школе, говорю с уверенностью, агентов не было, попросили их на выход. Ясно, что времена изменились, сегодня такое сделать сложнее. Но мы всегда говорили: «Мальчику бутсы подсунул, телефон подарил и считаешь себя агентом? Привел бы за ручку кого-то вроде Головина из Калтана, отстажировал бы в «Спартаке», создал бы ему условия. Но ты хочешь наоборот: получить готовое за три копейки». Тогда с проблемой удалось справиться. Вели разъяснительную работу, общались с родителями, процентов на 90, думаю, закрыли тему. Понимая, что за всеми контактами игроков не уследишь, взывали к совести: первый контракт не будет большим, зато получите перспективу. Клуб вам многое дал — отблагодарите его верностью. Еще в новосибирской школе, которая очень бедная была, понял: если есть доверие между детьми, родителями и тренерами, такое срабатывает. Случались эксцессы, но в целом удавалось отсечь посредников. Сейчас, впрочем, могло бы не получиться, другие реалии за окном. — Братья Миранчуки при вас пришли в «Спартак»? — Все верно. Сработала скаутская служба в лице Славы Морозова, брата тогдашнего директора академии Геннадия Морозова. Отыскали парней на юге, пригласили. Очень расстроился, когда узнал, что «Спартак» потерял таких ребят. И снова есть вопросы к Карпину. Вообще, считаю, что его деятельность лет на десять отодвинула «Спартак» от чемпионства. И миллионов на сто у. е. Уходили ведь не только Миранчуки, но и Селихов, Тимофеев, другие ребята, если покопаться в теме. Таким был подход. — С Миранчуками расстались, потому что их талант потускнел? — Одаренность братьев всегда была видна, неординарные ребята, легкие, с обводкой. Но вступили в пубертатный возраст. Кто-то окреп, они, наоборот, стали немножко сосисками, а связать это с этапом взросления в «Спартаке» не сумели. Был еще и «политический» момент. Мама братьев работала в спартаковском интернате, ее могли счесть ставленницей старого руководства, попала под зачистку. Может, и не основную, но какую-то роль это сыграло. — Что плохого в ставленниках старого руководства? — Нет лояльности к новому, возможны утечки информации, мало ли. Надо спрашивать у тех, кто зачищал. Это не первопричина, повторяю. Главное — не хватило компетенции отличить взросление Миранчуков от спада. Головина ведь тоже в «Спартак» не взяли в свое время. Маленький был, щуплый, не захотели связываться. — По-вашему, эти решения принимались на самом верху? — Разумеется, Карпин и Асхабадзе так глубоко не погружались. Максимум, могли дубль посмотреть и заслушать спортивного директора Диму Попова, тогда они с Карпиным еще дружили. Оперативные решения принимали руководство академии и старший тренер Владимир Бодров. — Вас тоже убрал Карпин? — По сути, да. Ну, как убрал — сократил должность. — Был разговор на прощание? — Никакого разговора. Начальник отдела кадров уведомил, на этом все. В глазах Карпина, насколько знаю, я был человеком старой власти, состоящим в хороших отношениях со Смоленцевым и имевшим определенный авторитет. Таких надо зачищать. Из всех, кто тогда уходил, Карпин взял паузу только по тренеру Александру Пискареву. Тот написал ему послание, где изложил, что творится в академии, какие люди пришли и куда все движется. Хотя Карпину по большому счету было не до академии. Он получил от владельца огромный карт-бланш, который не доставался ни одному спартаковскому тренеру после Романцева, и почти семь лет его отрабатывал. — Сергей Шавло был более конструктивен или попросту меньше мешал? — Федун правильно сказал про Карпина: красиво одевается, красиво говорит. Есть в нем что-то от хип-хопа, не в обиду поклонникам жанра. Шавло менее харизматичен и понтовит, но в нем еще оставался дух старого «Спартака». С консервативным кабинетом на Чистых прудах, всегдашним галстуком, негромким артистизмом, почитанием Старостина и уважением к Федотову. Шавло обходился без криков «бежим, окружаем!», но на нем по сути закончился тот «Спартак», который все мы помним и любим. С приходом Карпина началась эра рваных джинсов и директоров-переводчиков. Я не против, кстати. Однако дух в клубе держался за счет Шавло, хотя стукнуть по столу Карпин мог громче. «Не мешал» в этом смысле правильное выражение. Шавло в каких-то моментах действительно не мешал, потому что тонко чувствовал: этого и не требуется. Карпину-тренеру удалось дважды занять второе место в чемпионате, но до его прихода «Спартак» брал серебро три года подряд: спиной вперед, с половиной собственных воспитанников в составе и волосинкой Домингеса на 90-й минуте в Раменском. В те годы вообще не допускалось, что спартаковцы могут опуститься ниже призовой тройки. А в итоге выпали вплоть до чемпионства Карреры. — Приглашение Карпина в сборную тоже не до конца понимаю. Был хоть один тренер национальной команды, не выигравший до назначения вообще ничего, даже первенства бани? Критерием успешности всегда считался результат, но почему-то не в этом случае. Промежуточный итог — пять замен в Загребе к 81-й минуте, и травмированный Кудряшов забивает в свои. Что такого происходило в матче, что нельзя было оставить одну замену на случай форс-мажора? Оба тайма цеплялись за ничью, сделали замены ради замен. Потом вся страна узнала, что игроки испугались и нарушили установку. Выиграли бы — ясное дело, установка правильная. Проиграли — все равно правильная, но не выполнили. А тренер тогда зачем? Он же не только рассказывает, как играть, но и добивается выполнения своего плана подбором футболистов, их готовностью, настроем. Таких, значит, подобрал, что испугались. Так настроил, так чувствует команду. И насчет ухода лучше бы сначала решить, а не делиться сомнениями публично. Чтобы сборная, которую собственный тренер называет трусливой, в следующий раз опять его не удивила. — У вас есть мнение о нынешнем «Спартаке»? — О клубе? Сказывается кадровая чехарда, пора бы определиться с генеральной линией. Частая ротация редко дает результат. Ее же следствие — команде не хватает игровиков. «Спартак» даже после успехов Олега Романцева отличался индивидуальностями, теперь же играет все больше схемами, физикой. Не чувствуется единого замысла всех звеньев управления. — Кто из ушедших в последние годы мог бы, оставшись, принести клубу пользу? — Готов сказать только про академию. Смоленцев до проблем со здоровьем, конечно. После «Спартака» зарекомендовал себя на очень серьезном уровне, в «Монако». Еще тренер Пискарев, чемпион мира с юношеской сборной СССР. Видел его методику: умел раскрывать детей, которых все считали бесперспективными. В принципе, тем, с кем мы сотрудничали в «Спартаке», стыдиться не за что. Сейчас молодых скупают на стороне, тогда выращивали своих. «Динамо», «Краснодар» и «Чертаново» работают не хуже, если не лучше, школа «Локомотива» тоже заметна, а ведь когда-то у «Спартака» по молодежи конкурентов не было. Козлов с Ильиным вообще лучшими в Европе считались. Оба не раскрылись, к сожалению, а один и вовсе угодил в плохую историю. (В 2015 году Александр Ильин спровоцировал ДТП с гибелью человека, был осужден на 5 лет и 10 месяцев лишения свободы. — «Матч ТВ».) — После «Спартака» вы год работали в академии Коноплева. Велики отличия? — Получил предложение из Тольятти, как только стало известно, что попал под сокращение в Москве, и сразу приступил. Тогда академия Коноплева еще была под патронатом Романа Абрамовича и активно росла. Великолепные условия, стажировки в «Баварии» и «Челси», голландцы в штате тренеров. Абрамович не вмешивался, присматривал за всем Сергей Капков, принцип был один: профессионалам советами не мешаем, делайте свое дело. Потом акционеры передали академию, дав ей мощный старт, Самарской области. Что-то изменилось, милиционеры стали приходить в руководство, но еще года два по инерции все работало. Да и сейчас, в принципе, держится, хотя ведущей академия уже не считается. — После Коноплева вы почти пять лет работали спортивным директором школы «Чертаново» и возглавляли московскую «Смену». Экс-руководителя этого кластера сейчас судят. Ваше мнение о Николае Ларине? — Ровно такое, какое было отражено в его недавнем интервью. Ларин — Юрий Деточкин, работавший на благо футбола. Святой в сравнении с очень многими коллегами по цеху. Для него школа с огромным отрывом занимала первое место в жизни, как ни пафосно звучит. Ларин виноват — но он не виноват, а лишь преданный своему делу фанатик. Как вам такой пример: два директора, генеральный и спортивный, ночью запрыгивают на ходу в поезд, чтобы у них не увели двух воспитанников? — Что за триллер? — Было и такое. Клубы всячески пытались утащить из «Чертаново» игроков. За счет массы личных усилий это удавалось как-то гасить. Но в тот раз скауты сообщили: «Спартак» нацелился на Орехова и Петрунина. Заскакиваем с Лариным в Рязани в едущий состав и полдороги до Москвы ищем футболистов, хлопая дверями, — чистый боевик. Нашли. Оставшуюся часть дороги пытались их убедить: не стоит так поступать. К сожалению, не смогли. — Тот 1999 год у нас почти весь растащили, но мало кто заиграл на высоком уровне. Пришлось мобилизоваться, набрать поколение Глушенкова и Цыпченко, которое сейчас, напротив, на ведущих ролях. Ради такого стоило запрыгивать в поезд, это тоже директорская работа, если делать ее на совесть. — Альтернатива «мертвым душам» при гособеспечении детского футбола есть? — «Мертвые» — не совсем правильно. Души живые, но гуляющие иногда по возрастам и категориям. При существующих тарифах практика актуальна, к сожалению, для всей страны. Есть порог финансирования, без достижения которого количество не перейдет в качество. Если хочешь добиться чего-то в профессии, жизнь заставляет искать варианты. Альтернатива — сливать деньги в песок, поскольку для воспитания приличных игроков их не хватит. Это не Гоголь и Чичиков в чистом виде, а борьба с бесконечными противоречиями системы немногими доступными способами. А то и недоступными, потому что сами по себе футболисты не вырастут. И полей с манежами у нас вовсе не столько, сколько нужно для нормального развития отрасли, поверьте. В любой финской деревне идеальные условия: снял ключик с гвоздика, 9 евро в месяц заплатил, записался в журнале, — тренируйся до упаду. Часто видели подобное в наших городах? Про деревни вспоминать излишне. Важно при этом различать руководителей. Один думает, как обновить забор на даче и машину жене, другой — как выбить детям сборы получше и нанять тренеров посильнее, чтобы те учили, а не тренировали. Ларин никогда и нисколько не клал в собственный карман. Большая редкость по нынешним временам. — То, чем сейчас занимаетесь в Новосибирске, имеет отношение к футболу? — В основном нет, веду семейный мини-бизнес. Правда, консультирую один интересный проект — «Стань игроком сборной». Ребята создают приложение, куда будут заноситься футболисты с их индивидуальными показателями. Каждый получит возможность быть востребованным и на каком-то уровне себя предложить. Нынешняя воронка отбора очень узкая, из тысяч детей на следующий этап попадают двадцать-тридцать, остальные отбраковываются. Но ведь и среди них есть небезнадежные, а то и талантливые, которым просто не повезло или не хватило внимания скаутов. Сейчас проиграла твоя команда зональные соревнования — свободен, будь ты хоть Мбаппе. Приложение станет своеобразной витриной для таких ребят, кому-то они смогут пригодиться. В Европе тотальный просев на пригодность к футболу, ни одному таланту не дадут пропасть, будут вести и пестовать. У нас же талантов полно, но некому дать им путевку в жизнь. Вот и имеем в итоге не футболистов, а таксистов с продавцами. При этом продолжаем спорить про лимит. Тому же Карпину хочется сказать: «деньги их балуют» — демагогия и популизм. Не давайте деньги, кто заставляет? Но надо же доложить акционерам: я крутой менеджер, нашел будущую звезду, нужен миллионный контракт. Нет денег — никто не избалуется, все просто. Не знаю ни одного способного футболиста, кто из-за денег бросил бы играть. Машину спортивную могут сдуру купить, а на клубы и девочек большие деньги не нужны, хватит и маленьких. — Да и почему деньги балуют только наших? А в «Айнтрахте» или «Вест Хэме» не балуют? Или там копейки платят? Устойчивость к соблазнам зависит не от денег, а от мозгов. Она входит в понятие класса, ведь хороший футболист — не только ноги, но и голова. Обленился один — найдется другой, поустойчивее. Если только он есть. А вот с этим у нас несколько хуже, чем в Германии или Англии.