«Услышал: позвоните родным на случай, если умрете». Интервью-кино: скинхеды, мощь Черчесова, три года без футбола из-за сердца

Тьма историй от Арби Межиева — про Кокорина, Черчесова, Карпина, Генича-тренера и другую сторону нашего футбола. У 30-летнего Межиева удивительная карьера: академия «Локомотива» с будущими звездами, отъезд в 16 лет в Латвию, суровый (но крутой) Станислав Черчесов в «Тереке», холодный Томск. В «Томи» карьера вратаря вполне могла закончиться — проблемы с сердцем и игнор от клубов России (врачи в Европе обнадежили, а в России боялись рисковать). Спас карьеру рывок в Чехию без медосмотра и планов. Когда проблемы с сердцем решились, Арби мечтал вернуться в РПЛ — прорывался через тяжелые просмотры во Второй лиге и ездил к Валерию Карпину в «Ростов». Сейчас Межиев играет за команду «Матч ТВ» в Медиалиге. Мы поговорили об этом и многом другом. Главное: Лезгинка вместо футбола, скинхеды в Москве 2000-х и ошибка Оливера Кана;Кокорин и пирожки в академии «Локо»;Мощнейший Черчесов в «Тереке»: две истории, которые его характеризуют; Переломный Томск: проблемы с сердцем, три года без футбола и игнор от клубов даже Второй лиги (хотя готов был играть бесплатно);Попытки найти себя в другом: самый разный бизнес, трейдинг и помощь родителей; Шанс в «Сатурне» за МРОТ и в «Ростове» Карпина; Ошибка с командой «Родина» и уход в медиафутбол; Генич — классный. И забавные переговоры по переходу в команду «Матч ТВ»;Самый сложный момент в карьере — слова Непомнящего; Любовь к французской классике, Японии и немецкому языку. Арби — воспитанник «Локо»: попал в футбол после занятий танцами, Кокорин и пирожки, отъезд в Латвию в 16 — Ты в детстве сначала занимался танцами, а не футболом. Как так получилось? — Мама захотела. В семь лет отдала меня на лезгинку в ансамбль Зии Бажаева (детский ансамбль кавказского танца — «Матч ТВ»). Занимались на Калужской — нас с братом вместе возили. У меня хорошо получалось, поэтому стали подтягивать к взрослой группе. Там ведь так: старшие танцуют, потом резко расступаются — и выходит малыш. Начинается сольный танец. Вот это я делал. Наш ансамбль не только по России ездил — гастролировали в Монако, Андорре, Германии. Мне нравилось. Но потом случился чемпионат мира 2002 года. Посмотрел финал и сказал: «Хочу на футбол». Мама, как узнала, плакала. Говорила: «Куда ты пошел? Давай обратно в танцы». — На ЧМ-2002 впечатлила игра Оливера Кана? — Наоборот — не впечатлила. Если не ошибаюсь, там был момент, когда он хотел забрать мяч, но тот отскочил от груди — и Роналдо забил. А во втором тайме в похожем моменте вратарь бразильцев Маркос все сделал правильно. Комментатор тогда сказал: «Маркос будет чемпионом мира, потому что он такие мячи ловит намертво». В тот момент понял, что хочу быть вратарем. И в девять лет пошел в «Чертаново». — Кто на тебя в детстве повлиял из игроков? — Первая моя футболка была — Рауль. С короткими руками. Так и играл в воротах: в футболке Рауля и перчатках. Потом уже влюбился в сборную Испании и Касильяса. Из российских — конечно же, Акинфеев. Человек столько лет играет на хорошем уровне. Считаю, он не только лучший вратарь в России, но и лучший футболист. Главное его качество — уверенность в себе. Он ошибался много раз, но после каждой ошибки делал по 2-3 сейва в матче. Это самое важное для вратаря — собраться и провести игру на своем уровне после ошибки. — После «Чертаново» ты попал в «Локомотив». — Они приметили на турнире ДФЛ. А у меня дядя с кем-то дружил в «Локомотиве». Взял за руку: «Пошли. Я решу вопрос». На просмотре было шесть вратарей 1993 года. Наверное, можно сказать, что меня по знакомству пригласили. Но я среди них точно был не самым плохими вратарем. В итоге взяли, но полгода не выдавали форму. Можно сказать, такой просмотр. — Кокорин в академии «Локо» казался будущей звездой? — Мы тогда в интернате жили. И с ребятами после уроков сразу шли на тренировки 1991 года. Смотреть, как Сашка Кокорин играет. Честно, так и было. Там еще и Дима Полоз в порядке был, Гатаговы. Сильное поколение. Кокорин как человек — вообще красавчик. Очень добрый, постоянно поддерживал молодых. Он был на два года постарше, присматривал за нами. Денежек давал, а мы бежали покупать слойки в переходе. Для нас тогда и 50 рублей были большой суммой. Вообще академия «Локо» запомнилась семейностью. Все — учителя, тренеры, воспитатели, дети — жили дружно. Прям клево было, никакой дедовщины. Мы все мечтали играть за «Локо». Я до сих пор являюсь фанатом клуба. — С Семиным хоть раз пересекался? — Не знаю, правда или нет, но, как я слышал, Семин был в гневе, когда узнал, что я ушел из клуба: «Почему вы, придурки, его отпустили?». Такие слухи были. Я должен был поехать на сборы с дублем. Сажусь в автобус, а ко мне прям перед отъездом подходят: «Ты не едешь. Берем другого вратаря». Не буду имени называть, но тот голкипер к тому моменту год, как выпустился из академии, был без команды — и тренер решил его взять. И сижу я такой — в 16 лет — думаю: «Вы чего, обалдели?». Не стал скандалить — и ушел. Может, это и неправильно было, что я так расстроился. Но в 16 лет почти каждый бы так отреагировал. Не все мы Акинфеевы. Игорь бы, наверное, сказал: «Пошли вы, я отсюда не уйду — и поехал бы на сборы». Но я не такой человек. — И ты уехал играть в Латвию в 16 лет. Это был 2010 год. — В «Вентспилс». Команда вышла в группу Лиги Европы, и там был очень крутой мужик, чеченец, тесно связанный с клубом, — Расул [Эльмурзаев]. Он предложил: «Давай попробуем? Если получится, можно будет дальше поехать играть в Европу». А у меня всегда такая мечта была. Конечно, скачок в уровне был огромным — из юношей во взрослый футбол. В «Вентспилсе» тогда играл, например, Юрий Лайзанс. Сильная школа. На первой вратарской тренировке мне как стали шарашить, я неделю не мог мяч поймать. Но потом ничего — вроде привык. И меня взяли. В Латвии я познакомился с Сергеем Дигулевым, который, по сути, меня сформировал как вратаря. — В плане быта быстро освоился в другой стране? — Я же как человек-амфибия — в любой среде и любой ситуации буду своим. Быстро выучил латышский — не то чтобы великолепно, но понимал все. Жизнь в Латвии спокойная и размеренная. Вентспилс — портовый город. Пляжи, тренировки, питание, возможность поехать в Юрмалу, в Литву и вообще в любую точку Европы. Шикарное время. — Есть стереотип, что в Латвии не очень любили, когда приезжие говорили на русском. — Тогда такого не было. Спокойно говорил на русском в любой ситуации. Вообще скажу, что ни в одной стране мира никогда не сталкивался с дискриминацией — языковой, национальной или религиозной. Детство чеченца в Москве: традиции, Рамадан (прочищает ум и тело), скинхеды. Плюс про похорошевший Грозный — Ты родился в Москве. Когда твои родители сюда перебрались? — В 1989-м — переехали из Ростова по распределению. Он — инженер, она — молодая мать. Они обосновались тут — родился старший брат, потом я. — Они привлекали тебя к чеченской культуре? — Конечно, это самое важное. Дома общались на чеченском, например. Соблюдали традиции, устои: когда входят старшие, ты встаешь; не жмешь руку старшим, а обнимаешь человека. При этом у меня было обычное детство — веселье, аквапарки, юность. Да, были и скинхеды, от которых мы убегали. — Как это было? — Один из случаев: еду в форме «Локомотива» в метро, заходят пятеро бритых чуваков, а я в наушниках. Слушаю MP3-плеер, который мне подарили на день рождения. Как сейчас помню, плеер Sony Walkman. Я хоть и внешне не прям суперчеченец, но они сразу ко мне: «Снимай шапку». Начали с ними бодаться, а потом дверь открылась — и я резко убежал. Потерял плеер, но зато сам цел. Это было начало 2000-х, вторая чеченская кампания — к нам не очень хорошо относились. Но мы, родители и все наше окружение, были тише воды ниже травы. Зла никому не делали и, надеюсь, в будущем никому плохого не пожелаем. Мы хорошие люди. — Соблюдаешь Рамадан? — Да. — Совмещать с тренировками сложно? — Сложно, но через 2-3 дня привыкаешь. Особенно если нет двухразовых занятий. Да, тяжело, во рту сушит. Но режим 3-4 тренировки в неделю вообще спокойно можно выдерживать. — Как Рамадан влияет на сознание? — Ощущения, будто очистился. После последнего Рамадана, во-первых, похудел на 8-9 кг. Во-вторых, ощущаешь такую легкость, уверенность в своих силах. Это одна из важнейших вещей в исламе. Помогает активизировать скрытые ресурсы организма. Восстанавливаешься душой и телом. — В 2012-м ты оказался в «Тереке». Бывал раньше в Грозном? — Конечно. Вся моя родня из села Серноводское — это в 40 минут от Грозного. Кстати, и жена тоже оттуда. — Грозный сильно изменился с начала 2000-х? — Каким город был тогда, слабо помню. А вот с 2012-го по сегодняшний день Грозный поменялся на тысячу процентов. В лучшую сторону. Стал более светским — больше кофеен, ресторанов, концертов, развлекательных мероприятий. Очень много приезжих, процентов 30 людей в Грозном сейчас — это туристы. Город процветает. При этом соблюдаются понятия, дисциплина, устои, которые есть в Чечне и исламе. Такое смешение круто выглядит. — Какие устои, например? В шортах нельзя ходить? — И это тоже. Нельзя ходить с крашеными волосами, мальчикам — носить сережки. Но все ребята и девушки у нас — молодцы. В Чечне очень сильные семейные узы — никто не хочет подставлять маму, папу, брату своим внешним видом. — В России многие села загибаются в современных реалиях. Как твое? — Все хорошо. Серноводское во времена СССР было одним из лучших курортов страны. Там нашли огромное месторождение серы. Понятно, что после войны все остановилось, но сейчас его отстраивают. Снова приезжают туристы, там находится один из самых больших заводов минеральной воды. Сезон в «Тереке»: Черчесов — мощь (история, как воспитывал молодых), премиальные за победу и великолепный Ярик Годзюр — В «Тереке» в 2012-м тренировал Станислав Черчесов. Чем запомнился — как тренер и как человек? — Не хочу никого обидеть из всех тренеров, но Черчесов — один из самых сильных мотиваторов в моей карьере. Представь: установка, я второй вратарь, сижу — и тут такая речь, что даже мне хочется выйти на поле и забить гол. Дисциплина при нем была строжайшей. Шаг влево, шаг вправо — вообще не прокатывало. Он создал хорошую команду. Ну и для меня в 18 лет поработать с Черчесовым — огромный опыт. Реально мощь, крутейший тип. — Есть легендарная история, как он в самолете пообещал игрокам победить испанцев на ЧМ-2018 — так и вышло. В «Тереке» были перфомансы в его исполнении? — Как-то мы приехали в резиденцию к Рамзану Ахматовичу [Кадырову] на экскурсию. И у него в клетке был лев, который рычал на всех. Мы старались метрах в 5-10 от клетки находиться. А Станислав Саламович подошел к льву — прям близко. Грубо говоря, руку вытянешь — ее откусят. И Черчесов постучал по клетке и такой — льву: «Тише-тише, я такой же». Мы там все: «Ва-а-а-а-а». Эта история отлично показывает, какой он человек. — Как строгость в дисциплине проявлялась? — Идет тренировка, играем «аквариум» — футбол на сдвинутых друг к другу воротах. Мне раз забили, второй, третий. Забивают и забивают. Мячей 7 пропустил. А мне 18 лет, горячая кровь. И вот последний залетает — я его из сетки достаю и со всей силы заколачиваю обратно в ворота. Со злости еще крикнул что-то. Тут хоп — свисток. Черчесов всех собирает в центре, говорит: «Ребят, тут у нас есть один персонаж, который хочет кому-то что-то доказать. В свои два года». Потом на меня смотрит: «Еще раз такое увижу, в жизни тут больше не появишься». После этого — все молчком. Пропустил? Ничего страшного, надо доработать (улыбается). — Он на вратарские темы, будучи главным тренером, особо не говорил? — Нет, бывало. Помню, он как-то спросил: «Сколько у нас тут вратарей? 4-5? Но на самом деле тут только один нормальный вратарь. Это я. Поняли?» И после этого мы вратарской бригадой включали нарезку топ-10 вратарских фейлов Черчесова (смеется). Клевый коллектив был. Но в остальном Саламыч всю вратарскую тему отдал Гинтарасу Стауче и Рамзану Цуцулаеву. И вообще не лез в это. — В Грозном раньше случались щедрые премиальные за победы. При тебе такое было? — Рыбус за дубль против «Динамо» (победили 2:1) вроде как машину получил. «Мерседес» ешка (E класса — «Матч ТВ»). Больше особо и не помню случаев. Мне в то время вообще не до денег было — кто кому и что подарил. Хотел реализоваться — 18 лет, в клубе РПЛ, 14 или 15 матчей на замене. И это было прям справедливо. Тот сезон Ярик Годзюр отыграл просто великолепно — он себе продлил карьеру лет на 7-8. У нас вообще крутая бригада была — Сослан Джанаев, Антон Амельченко. Смотрел на них и кайфовал — от ситуации, от того, что мы в РПЛ вверху идем, «Зенит» обыгрываем. Я тренировался с одними из лучших футболистов страны — Мартин Йиранек, Благо Георгиев, Олег Иванов. — Что чувствует вратарь, когда он второй, а первый номер творит чудеса? — Когда ты понимаешь, что лучше конкурента, это одно. Такое сложнее переносить. А когда человек, во-первых, невероятная личность, как Ярик. Во-вторых, и как вратарь потрясающе работает, ты сидишь, но не нервничаешь. Не думаешь на тренировках: «Почему он, а не я?». Просто ждешь шанса Для меня самое главное, чтобы вратарь оставлял команду в игре в ключевые моменты. А не так, что ты тащишь из девяток, а потом пропускаешь два — и вы проигрываете. Кто-то скажет — потащил, успех, но для себя в такой ситуации я не молодец. Вратарь должен приносить очки. Вот Ярик в том сезоне чуть ли не треть очков для «Терека» заработал. Томск: снова не повезло с РПЛ, проблемы с сердцем, игнор от клубов России из-за боязни врачей, строительство другой жизни — После сезона в «Тереке» ты поехал совсем далеко — в Томск. Другая часть страны, другой климат. Долго решался? — У меня были предложения из шести команд. В РПЛ звали в основном в молодежку, а в «Томи» подкупило, что они видели меня первым номером. Говорили: «Арби, давай пару матчей за дубль — и выходишь за основу. Нам нужен русский вратарь». — «Российский, наверное?». — «Да какая разница». Короче, с паспортом. Я хорошо отыграл за дубль, ждал, что скоро наконец-то дебютирую в РПЛ. И тут убирают главного тренера, а новый: «Арби, я тебя знать не знаю». В итоге 20 игр просидел на замене — и все. Так и не сыграл в РПЛ, а «Томь» вылетела. — В следующем сезоне — уже в ФНЛ — пришел Валерий Непомнящий. Суперинтеллигент? — Кузьмич — интеллигентный мужик, все окей. Про остальное лучше промолчу. Однако там был топовый тренер вратарей — Юрий Александрович Окрошидзе. Безбожно нас гонял, но нам это нравилось. Мне вообще в жизни, в карьере повезло с тренерами вратарей. — После «Томи» ты пропустил три сезона из-за проблем с сердцем. Как понял, что с тобой что-то не так? — УМО проходил, сказали: «Большой левый желудочек. Иди лечись — играть тебе нельзя». Это было 28 июня, а 29 числа у меня день рождения. При этом никаких признаков, что есть проблемы, не ощущал. Поехал в Германию. Врачи испытывали сердце на пульсе 220. На всякий случай перед процедурой предложили позвонить близким. Ну и подписать бумажку, что если во время процедуры умру, никого не вините. Звоню маме (потому что папа у меня паникер в таких вопросах). Говорю: «Все будет нормально, не переживайте. Звоню на всякий случай». Она только что-то ответить хочет — я кладу телефон. «Все, поехали». Сердце на 220 прям стучало, рядом реанимационный набор, специалисты, готовые спасать, если что не так пойдет. Но сердце хорошо себя показало. Врачи заявили, что большой желудочек — просто особенность организма. Никаких проблем нет. Но в России это заключение никого не устроило. — Что дальше? — Потом поехал благодаря Бибрасу Натхо в Израиль. У Кирилла Панченко, который тогда из «Томи» перешел в ЦСКА, узнал контакт, попросил помощь. Меня в Израиле встретили, накормили, напоили, квартиру помогли найти. Тот врач тоже исключил все плохое — ишемические болезни, сердечно-сосудистые заболевания. Сказал: «Играй дальше в футбол». Бибрасу, кстати, огромное спасибо! Настолько умный и интеллигентный человек. Когда я был на просмотре в «Ростове», его «Партизан» жил рядом — и мы встретились. Тепло обнялись, и первое, что он спросил (хотя прошло уже лет 8-9): «Как твое сердечко? Как я понял, все хорошо?». Поразило, что он до сих пор это помнит. Крутой чувак. — Второе заключение от врачей помогло найти клуб? — Нет, в России и это заключение не принимали: «Если с тобой что случится, нас посадят. Вообще неинтересно». Что делать, заявился на КФК. Никому там не говорил, что есть какие-то проблемы, просто играл. Конечно, было обидно. Какое-то время посидел сложа руки, поплакал в ванной, как говорится. Но как бы тяжело ни было, надо двигаться дальше. Погрустить можно, но когда вышел из дома, ты должен быть скалой, гордостью своих родителей, человеком, на которого смотрят и понимают: «У него все хорошо». Даже если на самом деле все плохо. Вот я так и пошел. — Чем зарабатывал? — Родители поддерживали морально и финансово. Отец понимал, что футбол не вечный, натаскивал меня в бизнесе. Поэтому вне футбола деньги в любом случае заработаю. Благодаря отцу. — Какой бизнес? — В автомойку вкладывался, шампуни продавал, открывали с друзьями шаурмичную. Много всего было. Потом стал на бирже играть. Отучился на трейдера — сначала по роликам в YouTube, потом открыл брокерский счет. А когда открываешь счет, ты несколько уроков можешь бесплатно пройти. Так я в разных местах открывал — и учился бесплатно. В итоге довольно неплохо зарабатывал на бирже. Но сейчас этим уже нельзя заниматься, санкции. Я играл только на иностранных биржах — там волатильность больше. А теперь они недоступны из России. — Как ситуация с сердцем разрешилась? — Уехал играть в Чехию. Еще после «Терека» и «Томи» очень хорошо дружу с Мартином Йиранеком. Пишу ему: «В России меня никто не берет. Давай в Чехии посмотрим варианты?». Он: «Есть команда из Второй лиги — «Бенешов». Им нужен вратарь. Попрошу — они тебя посмотрят». В итоге приехал и без медосмотра стал играть. Великолепно показал себя — и мной заинтересовалась команда чешской Премьер-лиги. Вроде «Слован». Однако там повторилась ситуация с Томском. Тренер вратарей хотел меня взять, главный — тоже. Но потом спортивный директор поругался с президентом клуба — ушел и взял с собой тренера и тренера вратарей. Так вариант отпал. — Как тебе Чехия в плане жизни? — Вообще супер! Запомнилась одна прикольная история. Пошел на пробежку в парк — мне навстречу мужичок, видит меня и кивает. Киваю в ответ. Чуть пробегаю — история повторяется: «Ничего себя. Меня узнают что ли?». Типа маленький городок, все любят футбол. И так несколько раз за пробежку происходит. Думаю: «Ну все, жизнь удалась». Потом оказалось, что в Чехии так принято: если два человека бегут навстречу друг другу в парке, то должны поздороваться. Вежливость такая. Бенешов — прекрасный городок. Все рядом, все доступно, полно футбольных полей, много народу на велосипедах гоняет. Дороги чистые и ровные, бомжей нет, полно уютных кафешек и ресторанов. Возвращение в Россию: тяжелые просмотры во Второй лиге, МРОТ и душевный «Сатурн» — Как ты вернулся в Россию? — Сначала поехал на просмотр в «Носту» из Новотроицка. Две недели тренировался — не взяли. Не знаю, может, из-за сердца. Дальше — Рязань. Оплачивал сам себе гостиницу, билеты. Тренировки удивили — играем в «квадраты», потом 2 минуты удары и 5 минут футбола. Все, тренировка закончилась. И так три дня. Потом подходит тренер: «Ты слабый какой-то. Вообще ничего не показал». — «Так как я вам покажу? Дайте нормально потренироваться». — «Уезжай уже, пока». Еду в Смоленск — зима, сугробы по колено. Пять дней поработал — и та же история: «Чего ты приехал?». — «Издеваетесь? Я в 10 раз лучше ваших вратарей». — «Нет, такой же». При том, что тренер вратарей в Смоленске хотел менять взять. Но главный сказал: «Да чего заморачиваться? У нас свои есть». Вот это и есть российский футбол. Причем везде я приходил и говорил: «Мне не нужны деньги. Дайте 50 тысяч зарплату, а я отдам кому надо — спортивному директору, тренеру. Ну, как у нас это в России делается. Бесплатно буду играть, премки тоже себе заберите. Заявите меня хоть 10-м номером — я все равно найду возможность играть. Дайте я просто вернусь в футбол». Верил, что год-два поиграю во Второй лиге, потом ФНЛ, а дальше — РПЛ. Это моя цель была. Но ни в одной команде даже бесплатно не брали. Просто ноль шансов. Хотя везде я чувствовал, что был сильнее конкурентов. — Как ты в «Сатурн» из Второй лиги попал? — Помог мой хороший друг Димка Чельцов (агент — «Матч ТВ») — общаемся еще со времен «Локомотива». Говорю ему: «Помоги. Никто не берет». Он мне: «Успокойся уже. Иди учись на кого-то другого». Но через время перезвонил: «Есть «Сатурн». — «Я готов». — «Но там нет денег». — «Все равно поеду». Как потом узнал, уже на второй тренировке тренер вратарей разглядел, что я буду основным. Что я уровень не Второй лиги, а выше. Это был Денис Анатольевич Кулаков — просто легенда. В серьезном возрасте раскрыл меня по-новому как голкипера. Мужик прям болеет футболом — анализирует, гоняет на стажировки, учится. Он сейчас в «Знамени» из Ногинска. Уверен, он должен работать в РПЛ. — Если бы молодой игрок из Медиалиги спросил, что такое Вторая лига, как бы ты ее описал? — Это плацдарм. Не надо бояться — это опыт: нужно поездить, пожить на маленькую зарплату. Если ты средний игрок, нет смысла сидеть и говорить: «Условный Захарян получает 10 тысяч евро. Я не хуже». Но ты ведь не там, где он. Значит иди во Вторую лигу. Хорошо отыграешь — тебя с руками, ногами заберут. У нас в «Сатурне» Юрка Железнов полгода показывал себя — его «Урал» забрал. Потому что был в порядке, молчал и тренировался. В «Сатурне» я тоже начинал не основным — зарплата была как МРОТ. Ну ничего, заслужил место в старте, тащил, все было хорошо. Мы третье место заняли, чуть в ФНЛ не вышли — с самыми маленькими зарплатами и без премиальных. Помню, 7 игр подряд выиграли. Заходит гендиректор: «Я вам премии дам». Вручил 7 тысяч — за 7 побед. Половину отдали их в итоге администраторам, массажистам, докторам. Тренером у нас был Сергей Николаевич Жуков — просто тигр. Сколотил вокруг себя команду, старшие помогали молодым. У нас командный чат до сих пор сохранился. — Молодой из медифутбола послушает это и скажет: «Да ну ее, эту Вторую лигу. Зачем за МРОТ и 7 тысяч играть?». — Если ты любишь футбол и молод, то какая Медиалига? Ну поиграй здесь 2-3 матча, а как появится возможность попасть в профессиональный футбол — уезжай. Не думаю, что Медиалига будет вечно. Тем более вернуться всегда можно. Если на тебе поставят крест в большом футболе. Просмотр в «Ростове»: Карпин — авторитет, Кафанов хотел изменить технику (но не пошло) — После крутого сезона в «Сатурне» тебя позвали на просмотр в «Ростов» Карпина. Как прошло? — Как видишь, в Медиалиге играю (улыбается). Вообще с того момента, как начались проблемы с сердцем, у меня была единственная цель — вернуться в РПЛ. Поэтому когда узнал — РПЛ, «Ростов», Карпин, Кафанов, мой любимый Песьяков — то, конечно, всем другим вариантам отказал. Вроде со всеми подружился, неплохо тренировался, но не выполнял определенные нюансы, какие требовал Витальевич [Кафанов]. Плюс меня изначально взяли, потому что Макс Рудаков ушел в аренду в «Ротор». Если бы меня не хотели брать, два сбора, наверное, бы не мурыжили. Но потом вернулся Макс из аренды, и мне сказали: «У нас человек на контракте, девать его некуда. А ты не особо сильнее». Типа такого. Может, мне так сказали, чтобы не расстраивать. Жаль, не дали ни одного матча на сборах сыграть, показать себя. — Кафанова считают лучшим тренером для вратарей. Понял почему? — Нет. В принципе я никто, чтобы так говорить, но он меня переучивал ловить мяч. Так и не понял — зачем. Ловлю как ловлю — и вроде неплохо получается. Да, может, неправильно, да, криво, ногу не так разворачиваю — не на 15 градусов, а на 10. Но я же отбиваю, тащу, что-то делаю. А он хотел меня переучить в 28 лет. Тяжело это давалось. Кафанов говорил: «Руки надо по-другому ставить». А я так просто не могу сделать. Плюс все тренеры учили: «Если не можешь поймать мяч, отбивай». А Кафанов просил: «Все надо ловить, все». У меня не получалось. Наверное, я вратарь не того уровня, которого хотел видеть Кафанов в команде. А то, сколько он вратарей воспитал, считаю, скорее связано с психологией. Он очень крут в этом. Спокойный, рассудительный. Умеет так поговорить, поддержать, что ты забудешь об ошибке. Я у него многому научился — стал более устойчивым психологически. Не только в футболе, но и в жизни. В этом плане он гений, конечно. Мой папа прочитал его книжку — и после этого тоже мне стал рассказывать, как в футбол играть (смеется). — Чем Карпин запомнился на сборах в «Ростове»? — Тем, что он мне гол не мог забить. Поставил серию из семи ударов — и то ли один забил, то ли ноль. И такой: «Чего это за вратарь? Уберите его отсюда» (улыбается). Вот в принципе и убрали. Как человек запомнился — эксцентричный, шутит, авторитет, первый парень на деревне. Слушать его приятно. Крутой мужик. — Про него игроки говорят: «С ним не чувствуешь привычную дистанцию между тренером и игроком. Больше товарищи». — Правильно ребята говорят. То, как он вел себя на установках, на теории и как в столовой — это два разных человека. И ты понимаешь, когда можно [вести себя свободнее], а когда — нельзя. В столовке ребята и его самого подкалывали, например. Он нормально относился. — Он требовал от вратарей больше играть ногами? — Как и Саламыч, отдал все на откуп тренеру вратарей. Как Витальевич скажет, так и будет. И все счастливы. Ну ты видишь, как Песьяков великолепно играет. Просто топ. Самая большая ошибка — трансфер в «Родину». После этого разочарование в большом футболе — и уход в Медиалигу — В итоге ты перешел в «Родину». — Это самая большая ошибка в моей карьере. Никогда никому не советую переходить туда, пока там то руководство, при котором был я. — Почему? Со стороны кажется, что неглупые люди работают — создали академию, заявили две фарм-команды во Вторую лигу. — Я про другое говорил — про отношение людей в руководстве к футболистам. Прежде всего имею в виду Алексея Николаевича Зинина. — Что у тебя случилось там? — Порвал подвздошно-поясничную мышцу. После реабилитации на первой тренировке на меня падает человек, на ту же ногу — опять травма. Лечусь полтора месяца, начинаю беговую работу — и просто какой-то нефарт. Ребята играют в «квадрат», я мимо пробегаю, идет неточный пас мне в ногу — и в третий раз получаю ту же травму. Тут надо сказать «Родине» спасибо — отпустили раньше в отпуск, где с будущей женой познакомился. Мы решили жениться — и я свадьбу подстраивал под зимние сборы. Восстановился, хотел вернуться на прежний уровень, стать основным. И за два дня до вылета мне говорят: «Ты не летишь. Расторгай контракт — платим за полмесяца, и все». Хотя по закону стандарт — это две зарплаты. Пробую дозвониться до спортивного директора команды [Зинина], а он трубку не берет. Ну как так? Можно же повести себя как человек, объяснить ситуацию. Но нет — вместо этого игнор. Допустим, один день человек спал, во второй — гулял, в третий — собака умерла, но на четвертый день можно же перезвонить, смс написать. Считаю, это не мужские поступки. К самой команде у меня претензий нет — пусть Лигу чемпионов выиграют, только порадуюсь. Но в плане отношения к игрокам есть вопросы. Это ведь не только со мной было. Когда у ребят из медиафутбола узнаю, что они тоже были в «Родине», спрашиваю про этого человека: «Как тебе Зинин?», люди просто смеяться начинают: «И тебя тоже [кинули]?». Меня ведь на тот момент звала Махачкала с Гаджиевым. Спросил в «Родине», ответили: «Можешь остаться — и доказывать». В итоге такую свинюшку подкинули. Да, сломался человек, да, психологические проблемы были. Но поступи ты по-человечески. — А что за проблемы? — У меня в жизни травм не было, ну кроме проблем с сердцем. Максимум — ногу подвернул, два дня мазями помазал — и все. А тут какие-то странности — травма за травмой, плюс при таких обстоятельствах. Сказали бы просто: «Арби, езжай в Махачкалу. У нас ты не будешь играть — и на сборы не поедешь». Вместо этого вот такой бред — все в последний момент, трубки не берут. Эта ситуация — олицетворение футбола во Второй лиге и ФНЛ. Сказали сначала так, потом в последний момент поменяли решение, затем — игнор. — Разочаровался в большом футболе в этот момент? — Конечно, разочаровался. Хотя бы Шама [агульский футболист Шамиль Курбанов, игравший за сборную Азербайджана] позвал в Basement в первый сезон. Вышли в финал, но потом влетели на «ВТБ Арене» 2Drots 0:4 (улыбается). «Родину» я в итоге заставил платить. Они хотели торговаться, но я сказал: «Ничего не знаю — от вас бумага, что вы мне будете платить, а я могу делать что хочу. Только так». Контракт закончился — и они все до копейки выплатили. В этом плане молодцы. Хотя с таким бюджетом еще бы они этого не сделали. После «Родины» подумал: «Какой футбол уже?». Вот из-за таких людей и рушатся мечты. Окей, мне 28 лет было — повидал разные лиги, стадионы, сформировался как мужчина, семью завел. А прикинь, такая ситуация бы с 20-летним произошла, его бы так швыряли и вытирали ноги об него? И что ему дальше делать? Медиафутбол: Генич — хороший, трехсекундные переговоры с Нагучевым и возрастание токсичности — И ты попал в Медиалигу. Как тебе эта индустрия сейчас? — Я один из тех, кто с первого сезона играл. Доходил до финала, поиграл на больших стадионах. Прикольно. Но если бы сейчас пришел в медиафутбол, мне бы, наверное, не понравилось. — Все токсичнее стало? — Во-первых, токсичнее. Какие-то непонятные конфликты. Во-вторых, кайф от игры. Мы приезжали и просто получали удовольствие. Не было мандража, который есть в профессиональном футболе. Приезжал, если можно так сказать, на спущенных щах. А теперь нужно готовиться — тренировки, зарплаты, все это нужно отрабатывать. Медиафутбол становится ближе к профессиональному. — В этом сезоне ты играешь за команду «Матч ТВ». Как попал туда? — Спасибо Роме Нагучеву. Наши переговоры длились три секунды. «Привет, Арби. Пойдешь к нам, пожалуйста?». — «Привет, Ром. Хорошо». — «Окей, пока». — «Пока». — Твой тренер — Константин Генич. — Лысый шарлатан (улыбается). — Как он тебе в роли тренера? — Костя — это позитив вперемешку с эрудированностью. Он футбольный человек. Но ему не нужно имя, чтобы влюблять в себя людей. Он и так клевый мужик. В два часа ночи можно написать ему, он развернуто ответит, расскажет, покажет. Для меня главное в футболе — оставаться человечным. Вот Генич такой — очень хороший, и все. — Он очень увлекся тренерством — изучает занятия топов вроде Моуринью. Это заметно? — Это лучше у полевых игроков спрашивать. Я вратарь. Мне он просто говорит: «Арбишечка, ты знаешь, что делать. Иди». Моя работа — это встать в ворота и сделать так, чтобы Генич был счастлив. — Другой игрок «Матч ТВ» Георгий Четвергов рассказывал прекрасную историю про мотивацию от Генича. Как-то Костя перед игрой сказал ему: «Тебя хотят убрать из команды, ты плохо играешь», а после сильного матча ответил: «Я тебя ****** [обманул], никто тебя не убирает». — У меня похожая история была. «Арби, сегодня не поможешь, уберу тебя из команды». Сыграли 0:0 с «Родиной» (улыбается). — Скучаешь по большому футболу? — Конечно. Не хватает сборов, раздевалки, перелетов, гостиниц. — Сычев из 2Drots недавно поехал на просмотр в команду Первой лиги. Тебя не зовут больше? — Нет. Слушай, сейчас такое время, что всем нужны молодые вратари. Вот у нас есть феномен Сафонова. Краснодарские ребята — он, Агкацев, Адамов — топ, очень сильные. И руководители, тренеры вратарей хотят найти таких же — сильных, до 22 лет. Но это нереально. Второго Акинфеева до сих пор нет. Хотя прошло двадцать лет. Зачем профессиональным клубам молодой вратарь? Возьмите 25-26-летнего, который уже что-то умеет, поможет раскрыть ваших же молодых вратарей. Самородков, готовых играть здесь и сейчас, они в жизни не найдут. Показательный пример — Песьяков. Позднее других раскрылся, зато как теперь выглядит! Самый сложный момент карьеры — слова от Непомнящего. Любовь к французской классике, Японии и немецкому языку — Самый сложный период в карьере? — Томск. Я там чуть вспылил из-за того, что не играю. Причем не играю не по делу. Валерий Непомнящий в конце сезона подошел и спросил: «Чего ты такой злой? Чем недоволен? Слушай, ты мне просто не нравишься как человек». Удивился, конечно. Я не играл весь сезон, а в конце еще узнал, что сидел на замене не по каким-то футбольным причинам, а потому что я как человек не нравлюсь. Было странно и больно это услышать. После этого у меня начались проблемы с сердцем. Не знаю, связано это или нет. — А что ответил Непомнящему? — А что я ему скажу? Ему столько лет, как моему прадедушке. «Окей, я вас понял». И вышел. — Главное увлечение помимо футбола? — Люблю книжки читать. Французскую классику — все романы Бальзака, Гюго. Самое лучшее, что читал, — «Граф Монте-Кристо». Всем советую. Сейчас — семья, ребенок, работа. Нефутбольная. Можно сказать, увлекся зарабатыванием денег. Хочется, чтобы близкие хороши жили. Это основная цель. В чеченских традициях обычно все лежит на младшем. Поэтому узнаю новое, хожу на курсы, развиваюсь. Считаю, человек должен быть разносторонним. Стараюсь таким быть. — Что за курсы? — Сейчас на бухгалтерские записался. Учусь. Хочу разбираться в этом. — Когда последний раз дрался? — На парковке лет 5-6 назад. На Лубянке не поделили место, он начал на меня ругаться. Говорит: «Пошли подеремся». После нормально расстались — пожали руки. Я вообще неконфликтный человек. Думаю, по Медиалиге это видно. Больше про подурачиться, пошутить. Но бывают такие моменты, когда нужно постоять за себя. Папа мне говорит всегда: «Сам ничего не говори [плохого], но и в свой адрес не позволяй». — Место, где мечтаешь побывать? — Япония. Очень красиво звучит — Страна восходящего солнца. Когда услышал, подумал: «Надо побывать». Там же вообще другой мир. — В «Сатурне» ты учил немецкий. Зачем? — Для меня самый красивый язык — немецкий. Очень нравится. Плюс у меня была мечта — играть в Бундеслиге. Это самый лучший чемпионат. Готовился, но не получилось. Хотя как зритель на многих стадионах побывал — Гельзенкирхен, Дортмунд, Кельн, Майнц. Ничего подобного не видел ни в Италии, ни во Франции, ни в России. То, как там поют, какая культура боления, какие все позитивные. Немцы пива напьются, но все равно добрые. Как услышали, что я из России: «О, рашн водка!». — «Я чеченец». — «Чего? Нет, ты русский». Забавно. Люди приезжают на стадион за полтора часа, общаются, не уходят с трибун все 90 минут. Плюс как там все по-умному сделано — за все время не видел ни одной очереди. Никуда вообще — ни на досмотре, ни в туалет, ни в кафе. Только на подъезде к стадиону. А у нас как бывает? 24 входа на стадион, а открыто только два — и там толпа. Еще огромные фан-шопы, где есть все: начиная от соски для ребенка в цветах клуба и заканчивая ходулями для старичков. Это очень круто. — Мечту об РПЛ отложил? — 99,99 процентов она уже не прокатит. Если я никому не нужен был даже бесплатно. Тем более уже старый. Но 0,01 процента есть. Если предложат приехать на просмотр в клуб РПЛ, соглашусь. Даже если не возьмут, две недели провести с кайфом — почему нет?