«Когда гостиница начала раскачиваться, как маятник, не понимали, выскакивать ли из окон». Интервью Игоря Ледяхова

Бывший футболист и тренер «Спартака» Игорь Ледяхов — о перенесенной болезни, уроках психологии от Романцева, интересе «Барселоны», отношении к россиянам в Испании и землетрясениях в Японии. Игорь Ледяхов — один из самых ярких футболистов «Спартака» в 1990-е годы. Пусть он довольно быстро уехал в Испанию, где получил известность в качестве игрока хихонского «Спортинга», спартаковские болельщики всегда с теплотой вспоминали его голы. Более того, после завершения карьеры Игорь Анатольевич стал тренером и успел поработать в «Спартаке». Долгое время Ледяхов был востребован в российских клубах однако после ухода из «Балтики» в 2018-м не работал тренером вплоть до 2023-го, пока не вошел в тренерский штаб «Алании». Все это время знаменитый игрок проживал в Барселоне, а незадолго до нашего с ним интервью рассказал, что победил рак поджелудочной железы. Сейчас у специалиста все хорошо, и он готов к новым вызовам, чем и поделился в долгом разговоре с корреспондентом «Матч ТВ». Главное в интервью: Самочувствие после болезни, конфликт с игроками в «Алании» и готовность к новой работе; Воспоминания о работе в «Ахмате», тренировки Рамзана Кадырова с клубом; Возвращение в «Спартак» в роли тренера, работа Карпина с Дзюбой, почему не получилось у Эмери; Инфекция в коленях, выстрелы из танков по Белому дому, золотой «Спартак» 90-х и слезы после полуфинала Кубка Кубков; Переезд из Москвы в Хихон, интерес «Барселоны» и холодное отношение к россиянам в Испании сейчас;Как его заменил Вилья в своем дебютном матче и как пережил землетрясения в Японии. «В «Алании» знали про болезнь в общих чертах, но без подробностей. Я мог полноценно выполнять служебные обязанности» — Прямо перед записью нашего разговора стало известно, что вы боролись с онкологическим заболеванием последние годы, но сейчас у вас ремиссия. Можно сказать, что чувствуете себя хорошо? — Да все нормально, иду на поправку. Сам не ожидал, что это так обсуждаться будет. Вся страна на уши будто встала. И не хотел поднимать эту тему, но так вышло. Потому в дальнейшем не хотел бы об этом говорить. Сейчас все хорошо. Просто регулярно, каждые полгода прохожу обследование, и все. Здесь ничего сверхъестественного. — Чем в целом живете на данный момент? — Пока нахожусь в Сочи, на прошлой неделе был в Москве. Ходил на футбольные передачи. По большей части сейчас слежу за футболом со стороны, стараюсь быть в тонусе в этом плане. — Раньше вы в основном жили в Испании, а в Россию приезжали раз в три месяца. — Сейчас в России больше времени нахожусь. Три месяца уже здесь. Хожу на футбол, активно слежу за российским футболом. На домашних матчах «Спартака» вот был. Когда же в Сочи бываю, смотрю много матчей Первой лиги. — Ни с каким из клубов не обсуждали возможное возвращение к тренерской работе? — Пока нет. Первая часть сезона в РПЛ и Первой лиге закончилась же. Сейчас никаких разговоров не было. — Последнее ваше место работы — «Алания», где вы как раз вернулись в футбол после перерыва в три года. Каково было возвращаться как раз в контексте того, что параллельно лечились? — Проблем никаких не возникло, честно. Когда позвали в «Аланию», спокойно принял предложение. Чувствовал, что могу. Стал там помощником главного тренера, а вопрос долгой адаптации не стоял, ведь мне все было известно в какой-то степени. Отработали целый год в итоге. Насколько получилось хорошо-плохо — это уже не мне обсуждать. Но трудностей в работе после перерыва не ощутил. — В «Алании» были в курсе ситуации со здоровьем? — Знали в общих чертах, но без подробностей. Мне же это не нужно было афишировать. Тем более никаких проблем не было, я мог полноценно исполнять служебные обязанности. Поэтому и никто, как и я сам, не обращал внимания. — «Алания» при вас и Олеге Василенко шла в лидерах. Что пошло не так? — У нас возник определенный конфликт между футболистами и тренерским штабом. Потому сезон получился немножко скомканным. В начале там очень прилично было. Мы закончили предыдущий сезон на третьем месте, начали следующий — шли на первом месте. Потом произошел небольшой конфликт внутри, и нам с тренерским штабом пришлось покинуть «Аланию». — После этого Василенко поехал в «Телави» без вас, а сейчас без вас работает в «Черноморце». Может ли ваш штаб когда-то воссоединиться? — Естественно. С Олегом Петровичем у нас нормальные отношения, рабочие. Никаких проблем. Он тогда поехал дальше работать в Грузию, да, но у меня были другие планы — ничего страшного. Желаю ему успехов с «Черноморцем». — В свое время вы часто рассказывали о своих многочисленных стажировках в Испании. Собираетесь ли продолжать? — Когда я нахожусь в Барселоне, часто посещаю занятия клубов. Особенно много на тренировки «Эспаньола» ходил всегда. Я еще дополнительно играл в футбол, много общался с футболистами. Когда я в Испании, стараюсь поддерживать форму — в плане теории и практики. Надеюсь, что сейчас большую часть времени буду находиться в России. Хочется больше уделить внимание футболу здесь. Рассчитываю вернуться к активной работе в России — Всегда удивляло, что вы столько лет жили в Испании, но никогда не работали там тренером. Как вы сами объясняете, почему такой возможности не появилось? — Там не всем дают шанс. Испанцы в основном защищают своих. Все ребята, с которыми я играл, работают. И в первой, и во второй лиге все, кто работают — бывшие футболисты. В Испании невозможно, чтобы произошло так, как в России, например, в «Оренбурге», когда назначили иностранного тренера, который ранее работал с детьми (речь о Давиде Деограсии — ред.). Либо мы видим, что в «Химках» работает Франк Артига, который тренировал детей по сути, но в России ему дают команду премьер-лиги. В Испании такого быть не может, а в России это возможно. Это немножко странно. В Испании же тяжело. Я в Хихоне выступал десять лет, и практически невозможно было вернуться туда. Хотя я там не последнюю роль играл. И игроком было сложно попасть в Испанию. Какой бы ты ни был известный человек, но они стараются все равно дать в первую очередь работу своим, местным. — Было ли у вас когда-то желание попробовать себя в роли детского тренера в Испании? — Нет. Детским тренером я изначально не хотел быть, хотя несколько раз была возможность работать с детьми там. Я для себя это исключил. Тем более с 2007 года я на постоянной основе работал именно здесь, в России. Тут получил тренерскую лицензию, а потом и работал в командах. Вопрос про работу в Испании не стоял с того момента. — Варианты с низшими дивизионами Испании тоже не возникали? — Нет. Да и смысл? Например, третья лига в Испании — непрофессиональная. Да даже вторая лига. Меня эти варианты никогда совершенно не интересовали. Можно сказать, что там половина любителей и половина профессионалов. Кроме того, финансовые условия тоже немаловажную роль играют. Интерес есть, конечно. Все-таки Испания — это футбольная страна. 99% людей обсуждают и играют в футбол. Но для меня лично вопрос о второй испанской лиге не стоял даже в принципе. «Кадыров по мячу попадает, на наших тренировках забивал пенальти. Знаком с футболом явно» — Если оценивать весь ваш тренерский путь, то где вам было работать комфортнее всего за это время? — Да везде, где я был. Другое дело, получилось или нет — это уже другой момент. Но везде работал с удовольствием. — Где, на ваш взгляд, получилось успешнее всего поработать? — Думаю, мне еще рано давать оценку. Буду это делать, когда буду уже на пенсии окончательно. А сейчас до пенсии еще далеко мне, я еще достаточно молодой товарищ (смеется). Оценивать будем чуть позже. — Вы чуть ли не дольше всего проработали в «Ахмате». В чем вообще главная особенность работы и жизни в Чечне? — В каком-то плане, можно сказать, специфическая работа. Все-таки в Чечне своя атмосфера. Хотя период работы в «Ахмате» у нас был достаточно хороший. Рахимов был главным, я ему помогал. Один раз заняли даже пятое место — лучшее в истории клуба. А потом еще удалось поработать главным тренером… Что касается жизни, то для людей, которые привыкли к Москве и Барселоне, понятно, в Грозном все немного непривычно. Ничего страшного и сложно, просто нужно привыкнуть. И если ты будешь соблюдать правила, установленные в Чечне, никаких проблем вообще не возникнет. Тем более когда ты погружен в свою работу, в нашем случае это футбол. Для футбола там созданы прекрасные условия — работать там одно удовольствие. — Что для вас было самым необычным, когда вы только начинали жить и работать в Грозном? — Сначала летали на старых самолетах. Вот это было, конечно, не очень приятное ощущение. В остальном там действительно созданы все условия для успешной работы. — Когда вы работали в Грозном, Рамзан Кадыров уже меньше появлялся в раздевалке клуба? — Да. Но в целом он все равно уделяет внимание команде на постоянной основе. Пару раз он приходил и тренировался с командой. Участвовал в тренировках. Также приходил в гостиницу, где мы находились. Несколько раз даже награждал команду, были на ужине в его резиденции. Не в той резиденции, где он живет, а где принимает гостей в самом городе. — Какое впечатление он оставил? — Человек очень сильно переживает за республику. Все делает, чтобы его республика процветала. Спорт он особенно поддерживает, все виды спорта в регионе развивает, особенно футбол. Футболу уделялось очень много внимания, выделялось много средств. И выделяется. Так что для клуба и академии он действительно делает все, что нужно. — Вы сказали, что он несколько раз тренировался с вами. Как бы оценили его футбольные способности? — Да нормально. Человек выходит на поле, как мы все. По мячу попадает, пенальти забивал пару раз. Человек знаком с футболом явно. Он в целом спортивный человек. Любит бокс, борьбу. Чеченцы вообще смешанные единоборства очень любят. Но Кадыров разносторонний в этом плане. Футбол тоже очень уважает. — Рахимов вас в тренерский штаб «Рубина» не звал никогда? — Нет. Мы как раз в «Алании» работали, когда он принял «Рубин». В разных местах оказались. — Если бы он вдруг сказал, что вы ему нужны в штабе, вы бы сразу бы согласились? — Обсудили бы это, по крайней мере. Однозначно. — Вы позитивно отзываетесь о времени в Грозном, но сейчас есть мнение, что тренеры в «Ахмате» не задерживаются. В этом плане где легче работать — там или в «Спартаке»? — В «Спартаке» же давление общеизвестное, «общесоюзное», можно сказать. В «Ахмате» какое давление? Когда нет результата только. И «Ахмат» — не единственная команда, которая убирает тренера при отсутствии результата. Так везде. Нет результата — долго не ждут, меняют тренера. Но когда набираются очки, пожалуйста, никаких проблем. В «Спартаке» же тренер постоянно напряжение испытывает — давление со стороны прессы, болельщиков и всех вокруг. Давление в каждом клубе свое есть в какой-то степени. Но «Спартак» есть «Спартак». «Эмери так до конца и не понял, как надо работать с русскими футболистами» — Вас удивляет, что в 2007 году «Спартак» дал вам возможность тренировать «молодежку», хотя вы не так давно вернулись в Россию? — Нет, чему удивляться? Как раз в то время начали возвращаться люди, которые ранее уехали за границу. В «Спартаке» в тот момент оказались мои хорошие друзья. Созвонились, поговорили, предложили поработать с молодежью. Достаточно хороший вариант для человека, который начинает свою трудовую деятельность на тренерском поприще. Не вижу ничего странного. — К вам в дубль спускали Егора Титова, Сантоса Моцарта и Максима Калиниченко в 2008-м. — Да, они играли у нас большую роль, очень помогли нам. В тот сезон спартаковский дубль стал чемпионом. — Тогда же часто с молодежным составом тренировался Артем Дзюба. — Его постоянно к нам отправляли из первой команды. Там же тогда проводился чемпионат немного по-другому. Ребят, которые не были задействованы в первой команде, спускали в дубль ради игровой практики. Поэтому там и Дзюба был. Команда у дубля была очень даже конкурентоспособная. — У Дзюбы сразу был виден потенциал? — Определенно. Он мощный был, классический центральный нападающий. И всегда забивал голы. Тем более когда его спускали, он уже привлекался за первую команду. Выделялся. У Артема всегда были лидерские качества. Во всех отношениях. Лидерские качества — это его конек, можно сказать. — Как вы отреагировали, когда вам пришлось экстренно становиться исполняющим обязанности главного тренера вместо Станислава Черчесова? — Абсолютно нормально. У меня не было никакого мандража. Вызвали и сказали, что нужно возглавить команду. В итоге проработал как главный матчей пять-шесть. Как мне показалось, вышло неплохо на тот момент. После этого пришел Микаэль Лаудруп, вошел в его штаб. — Чем была примечательна работа с Лаудрупом? — Даже не вспомню уже, если честно. Период у него был совсем недолгий. Единственное, мы долгие сборы проводили перед сезоном в Турции. В зимний перерыв. Достаточно ли ему дали времени поработать — сложно сказать. Возможно, если бы он был дольше тренером и какие-то успехи были достигнуты, то больше бы осталось в памяти. А так, работа с ним ничем не запомнилась. — После его ухода с Валерием Карпиным сразу сработались? — В целом да. Сперва он был генеральным директором, а потом главным тренером. То есть и так пересекались по работе. Мы тем более знакомы-то давно были, в «Спартаке» вместе играли, в Испании пересекались. В работе проблем у нас не было. — Однако после «серебряного» сезона в 2009 году вы ушли из «Спартака». Почему? — Контракт закончился, и поступило предложение стать главным тренером «Шинника». Потому я пошел. — В одном из прошлых интервью вы вспоминали, что когда вернулись в «Спартак» в 2011-м, то Карпин сказал, что был не прав, когда отпустил вас раньше. — Честно, не помню, чтобы такое говорил. Такое было разве? Возможно, это немного художественный вымысел. Может быть, автор сам добавил (смеется). Правда, не помню. Возможно, какой-то разговор и был, но в целом у нас с Карпиным всегда были хорошие отношения. — Как вы объясняете, почему тому «Спартаку», в котором вы тренировали, не удалось стать чемпионом? — В 2009 году «Рубин» очень неплохую концовку выдал. Обогнал нас в итоге на восемь очков, а мы в последних играх допустили ошибки. Сами просто-напросто отпустили свою игру. Может быть, нам с Карпиным где-то не хватило опыта. В сезоне-2011/12 мы даже не претендовали на чемпионство. И когда заняли второе место, то залезли в последний вагон, можно сказать. В итоге получили право участвовать в Лиге чемпионов. Может, если бы было побольше игр, то и получилось бы что-то. Хороший ход набрали. На следующий сезон команду принял Унаи Эмери. Результаты быстро стали не такими, которых ждут от «Спартака», хотя начали неплохо, разгромили «Динамо». Но после поражения от «Зенита» со счетом 0:5 пошло по наклонной. Потом, когда Карпин снова возглавил команду, немножко наверстали упущенное, но все равно там до первого места далеко было… — По работе в «Спартаке» все-таки было видно, что Эмери — сильный тренер? — Видно. Человек был погружен в футбол на 100%, постоянно эти тренировки сам придумывал и просматривал очень много матчей. Мне кажется, просто сказалось, что у него это был первый зарубежный опыт. Потому не получилось. Не хватило немножко где-то фарта или еще чего-то. А то, что он квалифицированный специалист, подтвердила его дальнейшая карьера. — Часто говорят, что ему не хватило понимания русского менталитета. — Согласен. Понимания менталитета русских футболистов. Можно сказать и так. Он так до конца и не понял, как надо работать именно с русскими футболистами. — Пикировка между Карпиным и Дзюбой в прессе началась после «Спартака». Но был ли заметен какой-то конфликт между ними внутри клуба? — Видимо, какая-то конфликтная ситуация возникла без меня. Меня точно уже не было, когда у них произошло какое-то недопонимание. Когда я был в команде, между ними не было проблем. Дзюба выходил у нас в стартовом составе, забивал в чемпионате и Лиге Европы. Добавить нечего. Артем был тогда совсем молодым. Явно не тот человек, что сейчас. И ничего конфликтного вспомнить я не могу. — Карпин сильно вырос как тренер за эти годы? — Естественно, он уже много лет работает. Не просто же так Валерий Георгиевич возглавляет сборную страны. Поэтому да, определенно вырос. И «Ростов» при нем показывает уже на протяжении многих лет достаточно неплохой, качественный футбол. С составом «Ростова» занимать такие высокие места всегда… Надо отдать должное. Эта свидетельство тренерского мастерства. — Во время вашей работы в «Спартаке» спортивным директором был Дмитрий Попов, с которым вы хорошо общались и в Испании. Контактируете сейчас? В последнее время его не особо слышно. — Конечно, общаемся до сих пор. Мы с ним еще в «Спартаке» вместе играли, в Испании наши города рядом — он в Сантандере, а я в Хихоне. Но он всегда был немного далек от медийного пространства. Сейчас он пока отошел от работы в футболе. Но проживает в Москве, постоянно следит за футболом. У него все нормально. Может быть, когда-то он сам захочет все рассказать. «В колени попала инфекция, я полгода не мог заниматься футболом. Вообще ходить было сложно» — Вы сам были и функционером, и тренером, и футболистом. Кем быть сложнее всего? — Однозначно могу сказать, что тренером. Потому что на тебе лежит очень большая ответственность. У тебя в подчинении очень много людей, и ты должен за все отвечать. За весь тренировочный процесс. Плюс многое, что должен делать менеджер, у нас делает главный тренер. В том числе решает какие-то экономические вопросы. Так что это очень трудная работа. Когда ты футболист, то ни о чем таком не думаешь. Только проявляешь свои качества. Тебя интересует только то, что касается тебя лично. У тренера все-таки большой функционал. — Вы родились в Сочи, провели там детство, но являетесь воспитанником ростовского футбола, по сути. Как так вышло? — Я жил в Кудепсте (сейчас микрорайон большого Сочи — прим. «Матч ТВ»), где у нас в союзные времена находилась футбольная база. Тут было два футбольных поля. И сюда все команды Советского Союза приезжали на сборы. Я жил совсем рядом, а мой отец был начальником этой базы. Я с детских лет подавал мячи футболистам команд, которые здесь тренировались. Так что сразу было понятно, кем я стану. В союзные времена в каждом большом городе были созданы спортивные интернаты, куда съезжались ребята из всех близлежащих городов. Раньше Сочи был не таким большим городом, потому тут такого не было. В Ростове же интернат был. В него брали не всех, был естественный отбор. Набирали лучших. И соревнования среди интернатов были очень серьезными. Проводилось первенство СССР. И из каждой такой школы вышло очень много людей, которые потом стали чемпионами в своих видах спорта, Олимпиады выигрывали. Так, в 12 лет я попал в спортивный интернат Ростова-на-Дону, как раз пройдя отбор. Там дальше и учился, заканчивал школу. После окончания я оказался в СКА. — После нескольких лет в Ростове Рохус Шох повез вас играть в «Днепр». И вообще, вы очень много с ним пересекались в карьере впоследствии, часто следовали за ним. — Да, мы дружим. Можно сказать, в юном возрасте он меня и нашел. Как сейчас принято говорить, он работал скаутом в «Днепре». Просматривал перспективных ребят по всему Союзу и привозил в Днепропетровск. И вот тогда он меня туда пригласил из ростовского СКА, где я играл. А «Днепр» на тот момент уже становился чемпионом страны. Классная команда была. Я и согласился. — При этом у вас очень непростой период был в Днепропетровске. — Да. Немножко не повезло мне. Хотя и вспоминаю с большой теплотой этот период, но из-за болезни пропустил практически весь сезон. А начиналось все очень даже многообещающе. — Вы рассказывали, что какая-то инфекция в коленях была. — Да, инфекционная история. В то время не было еще такой диагностики, как сейчас. Мне в колени попала инфекция, и я полгода не мог заниматься футболом. Вообще ходить было сложно. Но потом все-таки в Москву отвезли. Там сделали миллион анализов, и тогда уже определились с курсом лечения. Примерно через шесть месяцев я начал восстанавливаться. Но сезон был в любом случае провален. — На ваш взгляд, вы были близки к завершению толком еще не начавшейся тогда карьеры? — Нет, об этом речь не шла. Единственное, не могли очень долго определить, почему все произошло, как вообще такая ситуация возникла. Но про завершение карьеры разговора не было. Ничего сверхъестественного не произошло. — Потом оказались в «Роторе». Представляли, что команда таких успехов в дальнейшем в 90-х добьется? — Можно было допустить такое развитие событий. У нас состав подобрался очень сильный. Мы выиграли Первую лигу СССР в 1991 году вообще на одном дыхании. Равных нам и близко не было. И как раз многие московские команды меня начали приглашать. Я сразу отказался, потому что мы с ребятами в «Роторе» собрались тогда и договорились следующий сезон отыграть все вместе в высшей российской лиге. И я не собирался никуда уезжать, потому что действительно состав был очень приличный. Если бы в 92-м году «Ротор» играл именно этим составом, то могли бы сразу побороться за самые высокие места. Даже могли выиграть чемпионат. Были уверены в этом, подбор игроков был сумасшедший. — Сперва вы даже отказали Олегу Романцеву, который звал в «Спартак». Как такое возможно? — Я не прям отказывал. Просто он позвонил, я объяснил ситуацию, сказал, что уже согласился остаться в «Роторе» на следующий сезон. И я уже не мог забрать обратно свое слово. Объяснял: «Если мы поиграем [в «Роторе"] год, а потом вернемся к этому вопросу, то с удовольствием». Но отказа не было. Все-таки мечта любого человека — оказаться в «Спартаке». И звонок от Романцева — это что-то невообразимое было. Но я уже обещал, дал слово, которое не мог нарушить. — Вы заканчиваете чемпионат с «Ротором» и через некоторое время распадается СССР. Как это воспринималось? — Была какая-то неопределенность. Мы же в первый раз в такую ситуацию попали. И столько проблем сразу навалилось на страну, на людей. Видно было, что людям не до футбола. Ситуация очень непростая со всех точек зрения. Но из-за того, что мы играли в футбол, на первом плане у нас было именно это — надо было продолжать свое дело. И происходящее в стране уже уходило на второй план. Да, была неопределенность, но деваться некуда было. Нужно было как-то жить дальше и смотреть в будущее. — У вас осталось какое-то воспоминание о 90-х, которое бы наиболее ярко характеризовало это время? — Помнится, когда Белый дом из танков обстреливали. А я как раз уже был в «Спартаке», мы поехали на выезд в Волгоград. Мы смотрели на это по телевизору и не знали, как нам возвращаться в Москву. Ощущение немножко неприятное, мягко говоря. Обстрелы из танков, военные в Москве… Страшно было. Как будто это не с нами происходит, а в каком-то блокбастере, кинофильме. Состояние не описать в двух словах. «В 93-м дали квартиру, но она была пустая. Когда друзья приходили, мы всегда на полу сидели» — В «Спартак» вы все же перешли из «Ротора» перед первым сезоном чемпионата России. Правильно понимаю, что из-за финансовых проблем? — По сути так и есть. Команда просто развалилась. В клубе произошел экономический крах, и вся команда, которая вышла в Высшую лигу, разбежалась. Ну и мне ничего не оставалось делать. Раз никого нет, пришлось свое слово забирать. И поехал в Москву. — Быстро вообще с Романцевым сработались? — Да. С Олегом Ивановичем вообще никаких проблем не было. У меня тогда было очень много предложений. Но я сразу решил, что все финансовые условия для меня уходили. на второй план. Звали и ЦСКА, и «Динамо», и «Торпедо», и «Зенит». Предлагали больше, чем в «Спартаке». Намного больше. Но я понимал, что раз есть вариант со «Спартаком», то туда нужно идти. И если буду играть там, то будет все и даже намного больше. Поэтому я даже и не рассматривал другие варианты. Только «Спартак». — Часто рассказывают, что игроки «красно-белых» по сути тогда жили на премиальные. — Честно говоря, не помню, на что мы жили. Но точно у нас была не самая высокооплачиваемая команда на тот период. Были команды, которые получали значительно больше. Естественно, у нас было больше игр, так как мы участвовали в еврокубках. Но у нас не было прям огромных денег. — В чем вообще сила Романцева, на ваш взгляд? — В его умении общаться с людьми, конечно. Он умеет это, определенно. Это его большой плюс. Ну и, естественно, знание предмета. Он и сам был футболистом хорошего уровня, а потом стал тренером. Мне кажется, в футболе для него секретов вообще нет. Ну и как психолог он великолепен. Человек спокойно мог работать на кафедре психологии где-нибудь. — Как часто бывал Романцев жестким и строгим? — Естественно, бывали такие моменты. Когда у нас в тренировочном процессе что-то не получалось, Олег Иванович мог спокойно остановить занятие, повысить голос. Все прекрасно понимали его состояние. Всегда мог взорваться, «напихать». Потому и говорю, что психология — это все-таки его конек. При этом круги вокруг поля мы не наматывали, несмотря ни на что. Всегда работали с мячом. Вообще в тренировочном процессе все было четко, для него никаких секретов не было. — Валерий Карпин говорил: «Раньше пили и играли, а теперь не пьют и не играют». Могли ли футболисты «Спартака» нарушить режим, а потом выйти на тренировку? — Чтобы на следующий день могли выйти играть — точно нет. Раньше вообще все немного другое было. Это сейчас у всех телефоны, гаджеты, а раньше этого не было. И людям как-то нужно было расслабляться. Кто-то мог и нарушать режим. Но выпить и на следующий день выходить играть — сложно. Другое дело, что раньше физически футболисты были намного сильнее. В 2000-е годы в этом плане потеряли. Сейчас получше, но все равно не то по сравнению с советской школой. Наше поколение воспитывалось в союзные времена. Крепкие были чисто в физическом плане. Поэтому и кто-то позволял себе лишнее, так как был уверен в своих физических возможностях. — Про вас тоже говорили, что вы в какой-то период были тусовщиком. — Это точно художественный вымысел (смеется). Естественно, могли немного погулять. Я же говорю, что раньше ничего не было — как-то приходилось снимать стресс другими путями. Поэтому, естественно, какие-то мелкие нарушения, может, и были. Но это было так давно, что какие-то подробности я вспомнить не могу. — «Спартак» 90-х можно назвать большой семьей? — Абсолютно. Когда в 92-м команда собралась, все приезжие были в основном, местных мало. Потому большинство игроков жили на базе. В том числе ребята, которые были женаты и с детьми. Прямо семьями там жили. Ни у кого квартир же не было. На втором этаже жили все семьями, а на третьем — холостые. Потому постоянно вместе собирались — обедали, ужинали. Как в одной квартире. Так что семья не только из-за атмосферы в команде, а потому что реально все вместе были. Мы этим и отличались от остальных команд. После игр все вместе тоже собирались. Если выходной, то часто на шашлыки ездили всей командой. Возле Тарасовки есть водохранилище. Олег Иванович очень любил команду туда вывозить, чтобы перед игрой мы подышали воздухом, посидели, пообщались. Коллектив был спаянный. — Вы во время выступления за «Спартак» все время на базе прожили, или в какой-то момент все же переехали в квартиру? — Мне в 93-м году дали квартиру. Уже в конце 93-го я почувствовал себя москвичом! Причем квартира была пустая — у меня был диван, телевизор, и холодильник. И все, больше ничего. Когда друзья приходили, в основном мы всегда на полу сидели. — Серьезных покупок не делали? — Вспоминаю только машину, которую я купил. Единственная большая покупка. Но сейчас даже не вспомню, за сколько купил. Но стоил хороших денег. Мне тратить некуда было. Как в известном фильме: «На полагающуюся мне премию по закону премию я, по совету друзей, решил приобрести автомашину «Москвич» (Цитата из кинофильма «Бриллиантовая рука» — прим. «Матч ТВ») — Самый памятный матч за «Спартак» — это когда вы сделали хет-трик в игре с ЦСКА? — Не только. Памятных много. 1992 год вообще очень успешный был как в личном плане, так и для команды. А в 1993-м был тот самый матч с ЦСКА, когда удалось отлично сыграть и забить три. Все еврокубковые игры очень часто вспоминаются. Тот же матч с «Барселоной», когда сыграли 2:2 в Москве… — Тот «Спартак» самый сильный в истории, как думаете? — Слишком громко будет сказано. «Спартак» же много раз и чемпионом СССР становился. Там тоже были свои звезды: и Федя Черенков, и Сергей Родионов, и многие другие до этого. У каждого времени свои герои, можно сказать. «Спартак» был «Спартаком» и до нас, и после нас. Хотя мы были очень сильными. — Чувствуется какая-то несправедливость, что тот «Спартак», в котором были вы, так и не завоевал еврокубок? — Это да. Недосказанность осталась. Остановились в шаге от финала… Проиграли в полуфинале Кубка Кубков тогда «Антверпену». Считаю, судья нас просто убил тогда. Столько лет прошло, а до сих пор помню. Не забывается. — Правда, что игроки плакали в раздевалке после того матча? — Да. Тяжело переживали. После этого долго сидели в аэропорту. И разбрелись там по разным барам, чтобы не показывать друг другу эмоции. Конечно, сами виноваты были тоже, этого не отнять, но судья все равно просто приговорил. «К россиянам сейчас в Испании достаточно холодное отношение» — Как вы решились поехать из «Спартака» в Испанию? — Понял для себя, что надо попробовать силы в более сильном чемпионате. Все-таки в России уже три года становился чемпионом. Выиграл все здесь. Поэтому отправиться в одну из сильнейших лиг Европы — шаг вперед. В итоге даже не раздумывал, когда получил предложение, сразу принял его и поехал в Испанию. — Быстро адаптировались? — Да, но не сразу. Хорошо получилось, что я поехал не в середине сезона, а как раз попал на подготовку перед стартом чемпионата. Это очень положительную роль сыграло. Потому что скорости на тот период там были для меня запредельными. У нас же в сезоне одна-две игры на таких скоростях, а там каждое воскресенье. Потому вопрос адаптации тоже стоял, конечно. Но мне хватило сборов, продлившихся два месяца. Немножко тяжеловато было, но зато в чемпионат уже вошел без особых проблем. — В чем для вас был и есть кайф в жизни в Испании? — Опять же, футбол там спорт номер один. Буквально каждый человек говорит о футболе. Даже проводился социологический опрос о важных вопросах в стране для испанских жителей — футбол стоит на первом месте, а уже далеко после него все остальное. Я уже не играю много лет, но меня встречают болельщики в Барселоне, и до сих пор узнают. Хотя я играл на севере страны, а не там. И я не выступал в настолько известных командах, а играл в каком-то смысле на периферии. И где бы я ни был — меня узнают. — Была ли когда-то возможность уехать именно в топовый испанский клуб? — Разговоры разные были. Про «Эспаньол», например. Если брать очень сильные команды, то был интерес со стороны «Барселоны». Но без конкретики. Это разговорами и осталось. Было и было. Конкретное предложение было от «Тенерифе», который тоже играл в Примере тогда. Немец Юпп Хайнкес тогда тренировал эту команду. Клуб был готов заплатить «Спортингу», но договориться не получилось. — Почему после 1994 года вы вообще перестали играть за сборную России, хотя в Хихоне были ключевым игроком? — Возникли некоторые разногласия с тренерским штабом сборной. Перед чемпионатом Европы 1996 года. Я сказал: «Зачем меня отрывать от клубных дел?» Тем более у меня как раз жена была беременна, должен был ребенок родиться. Этим и мотивировал свое решение. Поговорили и пришли к тому, что лучше мне не приезжать в сборную. А после этого просто уже вызовов не было. Я через ребят передал, что не надо меня вызывать, отвлекать от моих дел в Хихоне. Не хотелось отрываться от места, где я себя хорошо чувствовал. — Семья сейчас в Испании живет? — Да, они там. У них все нормально. Две дочери и сын. Уже все взрослые, все заняты своими делами. — Удивляет, что вы столько лет жили в Испании, но я нигде никогда не слышал, чтобы вы пытались стать гражданином страны. — Я и не собирался, в принципе, никогда. У меня всегда был вид на жительство с правом на работу. Это распространялось на весь Европейский союз, потому никогда не ставил цель получить паспорт. Хотя дети у меня с гражданством, конечно, ведь они родились там. Можно сказать, испанцы. А я никогда себя не чувствовал испанцем. Не подавал документы на гражданство и не жалею. — Просто вы в начале нашей беседы говорили в том числе, что никогда не работали тренером в Испании, так как там больше доверяют местным. Может, получение паспорта могло решить этот вопрос? — Нет, это не формальность там. Паспорт нужен в Испании для других дел, а для работы в футболе — нет. Там в целом именно коренным испанцам дают больше шансов работать, чем иностранцам. Но это не от наличия паспорта зависит. Паспорт можно было миллион раз сделать. Но не стал. Хотя сейчас к россиянам достаточно холодное отношение, если ты без гражданства. — Отношение сильно изменилось за последние три года? — С началом известных событий, которые продолжаются и сейчас, естественно, отношение поменялось не в лучшую сторону. Хотя Испания по сравнению со всеми немцами, французами и остальной Европой все-таки немного лояльнее относится к России — До сих пор ведь много россиян живет в Испании? — Они есть. Хотя очень многие люди, которых я знаю, вернулись в Россию в связи с геополитическими событиями. Многие, насколько я знаю. С российским паспортом сейчас есть определенные сложности в Испании. — Вы эти сложности тоже ощутили? — Да. Возникли трудности со всякими банковскими делами, например. Вот такие бытовые сложности наложили отпечаток. «В Японии два больших землетрясения застал. Гостиницу начало раскачивать, как маятник» — Вы говорили, что, когда играли за «Спортинг», в клубе постоянно был бардак из-за финансовых проблем. Как вы тогда столько лет в Хихоне продержались? — В 90-е особенно этот бардак возникал. А если отвечать на вопрос — как-то сразу дом там купили, семьей обзавелся, дети родились там… И как-то после этого не рискнули никуда переезжать. Хотя были варианты. Чувствовали себя хорошо в Хихоне во всех отношениях. При всех экономических трудностях, которые у клуба постоянно возникали, мы их как-то преодолевали и хорошо жили. — При вас Давид Вилья поднимался из «молодежки» в основу. — Даже больше скажу. Он дебютировал за команду, заменив именно меня. Он сразу выделялся. Много забивал, когда за «молодежку» играл — талант сразу видели. Где тренировалась «молодежка», там же работала и основная команда. Потому вы видели всех молодых игроков. И когда Вилью привлекли к работе с основой, уже было понятно, что большой футболист вырастет. Но в Испании это и не удивляет. Там каждый второй парень очень прилично подготовлен к взрослому футболу. — В 1998 году вы уехали в аренду в Японию. Воспринималось, как другой мир? — В то время точно другой мир. Вот жил я в XX веке, а когда в Японию приехал, то думал, что уже в XXI оказался. Технологический прогресс там чувствовался во всем. Ну и мне очень комфортно было жить там. Мы же всей семьей уехали, даже собак с собой взяли. Год в итоге там провели, все было успешно. — Остаться не думали? — Думали, но «Спортинг» запросил денег за трансфер. Хотя японцы и хотели контракт продлить, но отказались потом от этой идеи. В то время они не платили за футболистов. Так было принято. — Что особенно поразило в Японии? — Абсолютно все. Мы в Иокогаме жили, недалеко от Токио. Удивлялись практически всему: новым машинам, компьютерам, которые только появились как раз, телефонам. Ощущение, что в будущее попадаешь. Будто с Земли на Луну прилетел. — Действительно был период, когда ежедневно землетрясения случались? — Да. И я два больших землетрясения застал. С семьей мы жили в гостинице на сороковом этаже. И в пять утра меня как начало трясти… Гостиница сама выдерживала землетрясение в девять баллов. Строили их очень хорошо, она стояла на каучуковых подушках. Но все равно ощутили, когда толчок был. Потому что когда гостиницу начало трясти, она раскачивалась, как маятник. Мы сразу к окнам пошли. Не понимали — выскакивать ли нам из них, что делать… Посмотрели на улицу, а там ни одного человека. Ну мы и успокоились. В итоге все прошло нормально. А так землетрясения постоянно были, но к этому привыкнуть сложно. Потом, когда уже в собственном доме жили, тоже застали землетрясение. Все равно ощущение было неприятным. — Когда вы возвращались в «Спортинг», была возможность и снова в «Спартак» перейти? — Все так. Разговор даже был. Звонил один товарищ, и хотели договориться — я был готов. Это был 2000 год вроде. Но не договорились. — Андрей Червиченко помешал? — Вроде бы да. Романцев был не против точно. Но как раз не получилось из-за решения президента клуба. — В 2003 году вы завершили игровую карьеру. Тяжело было заканчивать, а потом обрести себя после завершения карьеры? — Кстати, мог и дальше играть. Были предложения из первого дивизиона. Но для себя принял решение, что надо завершать. У нас как раз были семейные проблемы — у сына были проблемы, со здоровьем. Нужно было это решать. Потому закончил с футболом, мы занялись здоровьем ребенка. В итоге все хорошо. — На данный момент какие цели перед собой ставите? — Как можно быстрее вернуться бы футбол, работать. Это главная цель и задача. А там уже посмотрим, как будет дальше. Ну и здоровье надо поддерживать. Сейчас уже не 18 лет, но все равно до пенсии нам еще далеко. Но основная задача — работать. Пока человек работает, он во всех отношениях прогрессирует. Прямые трансляции матчей МИР РПЛ и FONBET Кубка России смотрите на каналах «Матч ТВ» и МАТЧ ПРЕМЬЕР, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.