Как юный Николай Озеров играл в Москве в теннис в начале Великой Отечественной войны, теннисная карьера легендарного комментатора

Будущий легендарный комментатор, а на тот момент спортсмен ездил по Москве и проводил матчи в 1941-м для поддержания боевого духа горожан.

Годы Великой Отечественной войны – тяжелейшее и страшное время для нашей страны. Уже к самому концу сентября, через три с небольшим месяца после начала военных действий на советской территории, немцы начали операцию «Тайфун», целью которой был захват Москвы. Под контролем вражеских войск оказались как административные центры соседних областей (Тула, Калинин – нынешняя Тверь), так и многие города Московской области. На северо-западном направлении немцы в ноябре 1941-го оказались менее чем в 30 км от Кремля, но продвинуться дальше им не дали. Силы противника уже были измотаны и истощены тяжёлыми боями, и вдобавок по приказу советского командования взорвали плотины на водохранилищах канала имени Москвы, что также сделало дальнейшее наступление в этом направлении невозможным. 5 декабря Красная армия перешла в контрнаступление, и в итоге враг был отброшен от столицы.

Однако и в то время, пока немцы наступали и была реальная угроза их прорыва в Москву, пока все стратегически значимые предприятия и многих жителей эвакуировали из города на восток, в городе продолжалась не только обычная, но и спортивная жизнь. Её теннисную часть во многом поддерживал Николай Николаевич Озеров – будущий легендарный комментатор футбола, хоккея и других видов спорта, а на тот момент мастер спорта по теннису, игравший также в хоккей и футбол. Позже Озеров стал 24-кратным чемпионом СССР по теннису во всех разрядах (в том числе пятикратным в одиночном) – а тогда, в 18–19 лет, у него была в Москве особая миссия. Хотя сам Николай Николаевич хотел отправиться на фронт, ему отказали и оставили в столице для поддержания бодрости духа жителей. В своей книге «Всю жизнь за синей птицей» он так вспоминал о том периоде: «Время тогда было грозное – шла война, играли только московские команды по субботам или воскресеньям: надо было всем, да и врагу тоже, показать, что жизнь продолжается. В Москве всё спокойно! Частенько бывало и так. Утром я выступал в соревнованиях по теннису, и если, скажем, наша спартаковская команда уже побеждала и парные встречи можно было не проводить – я приносил очко в одиночном разряде – то за мной подавали мотоцикл, на котором я мчался на стадион играть уже в футбол».

Те матчи освещались в радиоэфирах на всю Москву каждое воскресенье. Именно за участие в них Озерову было присвоено звание мастера спорта, которое давало возможность получить продовольственную карточку научного работника. Позже эта карточка «кормила» весь курс ГИТИСа, в который Озеров поступил в том же 1941 году. Закончив актёрский факультет в 1945-м, он затем не только комментировал, но и работал во МХАТе, играя там до самого конца 1950-х.

А вот ещё некоторые детали, которые вспоминал Николай Николаевич про те тяжёлые времена: «Осенью 1941 года, когда мне не исполнилось и 19, я, как и все другие мальчишки, рвался на фронт. Но мне сказали: на фронте и без тебя обойдутся. Ты нужен здесь! Осталось нас тогда в Москве только трое теннисистов. И вот, чтобы враг видел, что советский народ не дрейфит, нас сажали на мотоцикл и перевозили с одного стадиона на другой, где мы проводили теннисные матчи… Матчи транслировались по радио на всю Москву. И, думаю, фашистские «стукачи», которые наверняка были в городе, докладывали фрицам – мол, что с этих сумасшедших возьмёшь? Тут снаряды рвутся, а они знай себе в теннис играют».

Кстати, старший брат Озерова, Юрий, позднее ставший кинорежиссёром, на фронт как раз попал. Про него Николай тоже писал в своей книге: «1941 год. Зарница бомбёжек над Москвой. Юрий – офицер связи при Генштабе. Бой, в котором его батальон почти сутки отражал атаки немцев. Первая боевая награда. Огромные, плохо отапливаемые аудитории Академии имени Фрунзе, ускоренный курс которой старший лейтенант Озеров прошёл менее чем за год. Дорога на фронт. Самый медленный на свете поезд и третья, почти под крышей вагона, полка, на которой спит привязанный собственными ремнями, чтобы не свалиться, 22-летний капитан, догоняющий штаб 18-й армии».